"Вопрос не в том – отчего засуха,

Вопрос в том – почему голод?.."

Это четвёртая, последняя, статья из серии работ, посвящённых выборам Президента РФ [см. 1 и литературу к ней].

Благополучно завершился длившийся чуть ли не полгода выборный марафон. Страна переходит к нормальной жизни. И не только политики, но и ординарный люд, и чиновники, и бизнес. Оседающая пыль выборных баталий перестаёт застить будничные дела и возвращает всех к необходимости решать отложенные и даже почти забытые проблемы. А они остались прежними. Проблемы те же, что своим следствием имели столь яркую реакцию населения на обнародованные итоги декабрьских выборов в Государственную Думу. Но в своей основе они не столько проблемы политической свободы или партийной структуры, сколько старые вопросы экономики, социальной жизни общества, перспектив его, а так же направления дальнейшего развития.

Напряжение и недовольство в народе, росшее весь 2011 год, проявившееся сначала в падении доверия ко всем, без исключения, государственным институтам и лицам и вылившееся в феномен "Болотной площади", а затем грамотно переориентированное на борьбу с "цветным" симулякром, и казавшееся, как бы, почти разрешённым, в ближайшее время начнёт новый цикл своего роста. Наблюдаемое же уменьшение накала эмоций, столь явно бурливших, ни как не говорит о том, что эти негативные настроения рассеяны. Нет, они остались, поскольку не разрешены порождающие их вопросы. Негативные настроения, выявившись, осели на уровень отдельных личностей и малых групп и скоро начнут проникать в ткань социума, вновь связывая партикулярные личности в большие функциональные общности, активно требующие ответы на свои вопросы [2].

Истоки этого народного напряжения и недовольства лежат в несовпадении или точнее в росте рассогласования ожиданий населения и возможностей их реализации на деле. Народу становится всё яснее невозможность реализовать наличествующих у него ожиданий в обозримом будущем. Ожидания эти придумал он не сам, ожидания родились из подписок и вполне определённых действий элиты.

Дело в том, что с самого начала реформ, с 90-х годов прошлого столетия, правящая группа, да и вся доминирующая общественная сила России постоянно давала народу заманчивые обещания вперёд, посулы о предстоящей лучшей жизни. Причём явно следовало, что наступление этого улучшения произойдёт в самое ближайшее время. Не когда-то потом, с приходом далёкого "светлого коммунистического завтра", а вот в самое ближайшее время. Собственно с этих обещаний началась перестройка. Последующие реформы Е. Т. Гайдара проводились под теми же лозунгами – улучшения жизни, блестящих перспектив и надёжного будущего.

Механизм исполнения выдаваемых посулов виделся и широко манифестировался автоматическим, то есть, без особых усилий со стороны как правящей группы, так и самого населения. Произойти всё должно было через устроение рыночной экономики и введение частной собственности. Эта искренняя уверенность в том, что благотворные результаты водворения рынка не заставят себя ждать и всенепременно в самое ближайшее будущее проявят себя, породила у правящей группы благодушие, которое не покидает её и по сию пору. Постоянный рефрен о наступлении эры постсоциалистического благолепия, сравнимого с благолепием Западной Европы, не утихает. Твёрдая убеждённость правящей группы в том, что она знает, что делает и куда идёт, естественно порождала и укрепляла в народе уверенность, что всё обещанное сбудется обязательно. А то, что сбудется – будет определённого уровня. Т.е. усилиями правящей группы, у населения сформирован конкретный и достаточно высокий уровень притязаний.

Первые годы после начала реформ несмотря на все трудности и падение реального уровня жизни создавали некоторую надежду на верность избранного пути. Пропали очереди, исчез дефицит, полки магазинов не просто наполнились, а наблюдалось не виданное дотоле изобилие товаров. Переживаемые трудности, вполне логично относились на процесс становления нового, т.е. Рынка, и изживание того строго, в коем и заключалось изводимое "зло" коммунизма.

Чуть позже проблемы, накопившиеся за несколько первых лет реформ, были частично смыты кризисом 1998 года, явившимся нежданным катарсисом для зашедшей было в тупик экономики. Последовавший сказочный рост цен на основные экспортные товары России, позволил укрепиться правящей группе в своей приверженности к рынку и оформить свое монопольное положение на политическом и административном поле государства. Развал СССР, резкое падение уровня жизни основной массы населения, перипетии двух Чеченских войн и мощная внутренняя фрустрация в русском народе, оказавшемся в непривычном для себя амплуа побеждённого, отброшенного, ввергнутого в жалкое состояние, потерявшего понимание происходящего и ориентиры действительного, впавшего в апатию, существенно облегчили жизнь доминирующей общественной силе, которая, по крайней мере, 15 лет могла практически не обращать внимание на мнение населения и отстраивать страну и систему власти по своему усмотрению.

Народ же, ощутив на себе бюджетное благополучие государства, естественным образом поддержал правящую группу в её действиях. Что и вылилось в её безоговорочных победах на выборах в 2003, 2004, 2007 и 2008 гг.

Однако за фасадом видимого благополучия продолжали назревать и расти проблемы, имевшие фундаментальные корни и не замечаемые правящей группой за потоком нефтедолларов, до краев наполняющих бюджет страны. Впрочем, "слепое пятно" интеллектуалов из правящей группы скорее мировоззренческого характера, чем бытийного.

Причинами нарастающей системной дисфункции власти и государства можно назвать следующие:

Первая. Для правящей группы характерна, доставшаяся ей по наследству от реформаторов 90-х, безоглядная и где-то алогичная вера в рынок как панацею от всех бед. Причём важно, что действие этой панацеи должно происходить автоматически и практически без вмешательства со стороны государства и общества. Главное создать условия свободного функционирования рынка и отойти в сторону, далее он образует всё сам. Ни какие провалы рынка, даже особенно явленные в последние годы, не поколебали эту веру и до сего дня. Яркими примерами такого неистребимого оптимизма представляются: окончательное решение вступать в ВТО на условиях Запада; маниакальное стремление выравнивать внутренние цены базовых отраслей экономики с мировыми; упрямое введение, в самом строгом варианте, законодательства о патентной защите и копирайте; продолжение приватизации даже высокодоходных активов государства даже после того, как результаты уже проведённых реформ совершенно ясно дали понять, что никакой новой чрезвычайной эффективности от новых собственников получить нельзя; зреющее решение о приватизации и разделении ОАО РЖД, даже после фиаско всей эпопеи с РАО ЕЭС и т.д.

Т.о. мы имеем рыночное, даже догматически рыночное, где-то либертарианское правительство. Но решить стоящие пред страной экономические проблемы либеральным подходом не представляется возможным. Это показал не только наш опыт 20-ти лет бесконечных и безуспешных реформ, но и последний мировой экономический кризис, острота которого загашена была только и исключительно нерыночными методами. Заметим, что пресловутое ВТО при этом тихо молчало в стороне. Но ведь причины "неожиданного" кризиса мировой экономики 2008-2009 годов именно в чрезмерной рыночной свободе, даже инвестиционной рыночной распущенности, поразивших глобальную экономику. Человеку, свободному от ортодоксального рыночного догматизма, представляется совершенно очевидным, что полная экономическая свобода без строгого надзора, регулирования и целепологания со стороны государства и общества ведёт экономику к катастрофе. Т. о. у либерально экономически мыслящей правящей группы нет адекватного инструмента для решения проблем государства.

Впрочем, хуже то, что у правящей группы, в вопросах экономики строго стоящей на платформе ортодоксального либерализма, отсутствует инструмент и для осмысления ситуации. Его и не может быть, поелику такого инструмента дать и не в состоянии рыночный радикальный вторичный либерализм (Экономические воззрения всего куста наших либеральных проправительственных институтов ("Центр стратегических разработок", ИНСОР, Институт экономической политики им. Е.Т. Гайдара, Институт экономического анализа, Высшая школа экономики и др.) можно охарактеризовать как вторичные, поскольку они не имеют самостоятельного значения, являясь обычной калькой с либеральных монитаристких взглядов ряда западных, в первую очередь американских, учёных. Воззрения эти взяты не критически, крайне догматически, с априорной установкой на знание окончательной истины и приносятся на почву России, без какой либо адаптации, чисто механически. Ни самостоятельного развития, ни собственной внутренней эволюции данных теоретических построений не происходит. Указанное сообщество крайне замкнуто, особенно от влияния со стороны Российских учёных. Внутренние споры носят, по преимуществу, схоластический характер – прим. авт.), практикуемый экономистами группы "Сигма", наводнившими правительство и формирующими экономические взгляды правящей группы, в том числе её высшего руководства. Значит мы имеем и негодный инструмент и непонимание ситуации.

Второе. Присутствует внутренне противоречие в правящей группе: между её идейной либеральной рыночностью и основным её капиталом – бюджетом государства и административной властью. Это противоречие вызывает бесконечные фрустрации в её поведении, в принятии решений, в законах, которые она издаёт, в её повседневной и планирующей деятельности. Следовательно, правящая группа становится неспособной к целеполаганию, планированию и последовательным долгосрочным действиям. И тут ей необходимо либо отказаться от ортодоксально-либерального взгляда на экономику, либо отказаться от прямого владения государством, как это принято у нас, и перейти к косвенному, как это имеет место быть в странах Запада. Но ни одно, ни другое пока не возможно. Отступиться от рыночного либерализма ей не позволяет идейная пустота, а перейти на косвенное владение государством – внутреннее устройство и наличествующий у неё способ владения собственностью.

Третье. Ситуацию усугубляет, так и нерешённая со времён перестройки, проблема самоидентификации страны и нации. Известную максиму "мы не знаем страны, в которой живём" следует дополнить: "мы не знаем, зачем эта страна существует" [8]. Ни правящая группа, ни население в целом не понимают, кто они и что они. Мы уже не советский народ, наша страна не СССР, но мы пока и не вполне российская нация, имеющая истоки в тысячелетней истории Руси. Ведь перекинуть такой мостик в день сегодняшний без осмысления и принятия 70 лет советской истории невозможно. Но для этого необходимо найти достойное место в логике внутренней эволюции России социализму как этапу, неизбежному в силу своей исторической явленности. Он должен войти в тело смыслов страны и народа как вошли Французская, Английская и Американская революции в тела смыслов этих наций. Смутно осознавая такую необходимость, но не будучи в состоянии в отсутствии адекватного идейного инструмента сделать это, правящая группа мечется в поиске опоры идентификации нации (да и самой себя) от желания вдруг создать новую национальную идею до объявления России – недавно рождённым из исторической пены молодым государством. На этом фоне и в этой логике попытки организации процесса люстрации, десталинизации и десоветизации выглядят вполне логично. Но все подобного рода труды идеологов правящей группы имеют итогом пока лишь раздражение и недовольство в народе. Без решения этой важнейшей проблемы мы будем бесконечно долго пребывать в нынешнем подвешенном состоянии, постепенно умирая как народ и как нация, пока не рухнем обветшалым строением или сгнившим деревом под собственным весом. Взметнём облако пыли и уйдём, развеиваясь ветром истории, в небытие, освобождая место более смелым, сильным и дерзким народам. И произойдёт это с неизбежностью, даже имей мы безумно профцитный бюджет и огромные валютные запасы в американских ценных бумагах. История падения Карфагена нам порука в том…

Четвёртое. Следствием отсутствия самоидентификации является отсутствие целеполагания и, следовательно, невозможность долгосрочного планирования, а так же неспособность к разработке и проведению, да даже осмыслению необходимости целостной системной государственной политики во всех областях государственной и общественной жизни. Яркий пример – отсутствие у нас цельной международной политики. Стало общим местом указывать на то, что у России нет понимания и предъявления своих интересов в различных регионах мира. То, что такие интересы должны быть и, наверное, они где-то в спящем виде есть – понятно. Но какие они и как связаны с внутрироссийскими целями и задачами, каковы приоритеты – никому не известно. Следовательно, вся деятельность МИД сводится к реагированию на складывающуюся ситуацию в разрезе сиюминутных задач. Так мы и получаем: голосование в СБ ООН за резолюцию №1973 по Ливии и упорный отказ в голосовании за аналогичную резолюцию по Сирии. Или не доведённую до логического конца (свержение Саакашвили) войну в Грузии 2008 года. Или неясные, непонятные, подвешенные ситуации с русским языком на Украине и русскоязычными гражданами в Прибалтике, да и на всей территории бывшего СССР. Или странное, двусмысленное положение, в котором находится Севастополь, Черноморский флот, сам Крым. Или безобразно наглое поведение полностью зависимых от нас властей Таджикистана в истории с арестом и шантажом жизнями российских лётчиков. А ведь МИД – это одно из немногих ведомств, работой которого правящая группа может вполне гордиться!

В этой связи заметим, что политические послабления, предпринимаемые правящей группой в последние месяцы в виде поправок к закону о партиях, желания создать расширенное правительство, возвращения выборности губернаторов и прочего, никоим образом не приближают нас к преодолению имеющихся проблем, поскольку последние находятся в совершенно иной плоскости. Если подобными шагами навстречу оппозиции правящая группа пытается получить отсрочку для устранения проблем или желает ослабить натиск общественности, то это также ни приведёт к ожидаемым результатам. Скорее даже наоборот. Оппозиция, в особенности её радикальная внесистемная часть, почувствует, что контроль правящей группы не столь силён, она не столь крепка и не столь уверена в своих силах, и напор только усилится. А свою энергию они будут черпать из того же всё возрастающего народного недовольства, питаемого негативными массовыми настроениями, вызванными очевидной неспособностью правящей группы решить проблемы страны. В образовавшиеся в результате опрометчивых и близоруких действий правящей группы по демократизации политической жизни страны щели будет, расширяя их, лезть оппозиция. Лезть дерзко, нахраписто, нагло. Да уже лезет! И она не столь безобидна, как Зюганов и Жириновский или Миронов. Да даже Прохоров.

Иначе: пока правящая группа не подаёт признаки неуверенности, оппозиция робка и лишь бессильно криклива, народ спокоен, он может быть недоволен, но явно этого не показывает. Как только такие признаки налицо, даже если они и не отражают истинное положение дел, а лишь только являются чересчур заумным манёвром правящей группы в целях ли решения внутренних задач или создания более благоприятного внешнего вида, общество реагирует на это однозначно. Оно воспринимает такие эволюции как проявление слабости. Тем более в нашем случае, когда правящая группа имеет падающую поддержку на фоне растущего недовольства масс.

По сути, правящая группа последними своими шагами повторяет ошибки ЦК КПСС времён Горбачёва, когда имея чисто экономические проблемы, упор сделали не на них, а на политические преобразования. Конечно, порою кажется, что уступки в политической области обойдутся значительно дешевле, чем реформы экономики и социальной жизни, не говоря уже о выработке и проведении в жизнь национальной идеи. Такие шаги внешне проще и видимый результат от них сразу и налицо. Не было партий – стали, губернаторов не выбирали – теперь выбирают. Они зримее, и их можно предъявить обществу немедля. Сразу создаётся впечатление, в первую очередь у самой правящей группы, что реформы идут, дело делается… Но людям в действительности нужны не новые партии и выборность губернаторов, а перспективы их жизни, понимание и возможность достижения лучшего будущего для себя и своих детей.

Нынешние действия властей в слабой своей позиции – понимаемой всеми неспособности решить основные проблемы государства – ведут к эскалации ожиданий. В этом случае население воспринимает политическую демократизацию как явные намерения правящей группы изменить ситуацию в целом и наличие согласия на проведение широких реформ, причём таких и так, какие и как это представляется самому населению с учётом всех данных ему обещаний в прошедшие годы. Реформы должны явно, зримо, ощутимо, считает народ, приблизить исполнение его запросов, желаний и чаяний.

Самостоятельное развитие запущенного процесса видится следующим. Пока ни чего не меняется, народы терпят и остаются инертными. Но когда начинают что-то менять, сразу рождается ожидание и требования, которые резко превышают возможности институтов власти удовлетворить их" [2]. Постепенно в своих требованиях и нетерпении народ радикализуется, уступки правящей группы на политическом поле не ведут к успокоению, а наоборот лишь разогревают и делают массы более решительными и жёсткими. Они требуют всё и сразу. Буквально завтра. Однако предлагаемые политические преобразования не в состоянии решить самой проблемы. Ситуация усугубляется. Происходит ещё большее, катастрофическое расхождение ножниц требований и возможностей. В какой-то момент население перестаёт устраивать во власти буквально всё. Выход видится лишь в полном разрушении, смене всех лиц во власти, смене организаций, строя...

Разум умолкает совершенно. Масса становится похожа на истероидную личность, успокоение которой приходит лишь с уничтожением объекта, вызывающего неприятие и дискомфорт, вне зависимости от последствий и наличия связи между раздражающим объектом и причиной дискомфорта. Подобное поведение мы видели у толп бунтующей молодёжи в Тунисе, Египте и на начальном этапе у населения Ливии, свергающих свои правительства. Сегодня большинство участников тех событий с трудом вспомнят, что так сильно их раздражало во власти, так ли уж была плоха жизнь, что необходимо было непременно всё разрушить. Особенно эти действия масс впечатляюще смотрятся на фоне достигнутых, в конце концов, результатов – тех сил, что пришли к власти по факту восстаний. Но в нашем случае кивать на госдеп будет глупо и малодушно, ибо всё строим своими руками.

Понятно, что причина осуществляемых политических уступок не столько в слабости, сколько в непонимании нашей правящей группой происходящего. В отсутствии в ней опоры, укоренённости в собственной стране. В её неспособности осмыслить и отрефлексировать процессы и выявить причину дисбаланса, выбрать метод, найти инструмент и предложить обществу путь решения комплекса стоящих перед ним социально-политических и мировоззренческих проблем. Отсюда и метания и заигрывания, и то неуверенность и робость, то строгость и жёсткость, то всепрощение и нерешительность, то твёрдость и упорство.

Обществу же постепенно становилось всё более очевидно, что предлагаемые правящей группой рецепты не только не соответствуют масштабам проблем, но вообще не в состоянии их решить. Наблюдалась бесконечная череда провалов реформ буквально во всех отраслях государственного и общественного строительства: образование, промышленность, военное дело, милиция, административное управление, борьба с коррупцией и т.д. И это происходило при полном контроле правящей группы над государством и социумом, при изобилии финансовых ресурсов! Стало ясно – правящая группа не в силах выполнить ею же самой произведённые подписки. Большая часть объявленных ею целей, по сути, не имели ни какой рациональной основы и являлись наверное искренним, но пустым и печальным заблуждением. Рынок-то учинили, а где же обещанная манна небесная? Где кисельные берега славного буржуазного рая? Работать теперь приходится больше, чем при социализме, а получать меньше, меньше уверенности в завтрашнем дне, перспективы страны и граждан туманны…

В уже ставшем классическим примере успешных сложных реформ Китай действовал с точностью до наоборот и действует до сих пор наоборот. Сначала идут экономические преобразования, построение крепкой экономической базы, а лишь затем политические и социальные реформы, если таковые потребуются. И проводить их надобно в той мере, в том виде и в том направлении, какие позволяют постоянно контролировать ход и суть изменений, не ухудшая устойчивости системы власти в государстве, в согласии с традицией и смыслами народов, проживающих в стране.

Однако решать проблемы нам всё равно придётся, и отвечать на недовольство населения придётся, и гасить массовые негативные настроения придётся. Как не откладывай этот момент и как от него не беги. Готова ли современная правящая группа к самостоятельному решению стоящих сегодня перед государством проблем? С очевидностью – нет! Во-первых, нет осознания и понимания стоящих проблем во всей их сложности и полноте. Во-вторых, нет интеллектуальных ресурсов для их разрешения. В-третьих, нет социальной базы для проведения необходимых преобразований. В-четвёртых, нет воли для таких действий.

Два первых пункта мы уже разобрали. Четвёртый в "руце Божьей". Давайте рассмотрим третий.

Описывая бегло политическую структуру общества, можно выделить в ней следующие актуальные и потенциально сильные акторы влияния:

Начнём с того, что в России существуют две мощнейшие спящие общественные силы: коммунистически настроенные массы и русский национализм. Обе они неорганизованны или полу-организованны и находятся под прессингующим контролем правящей группы. Некими представителями, хотя и убогими, этих сил называются КПРФ и ЛДПР. Впрочем, сами эти партии в их нынешнем состоянии не могут дать даже отдалённого представления о настоящей мощи и значении этих сил в политической жизни страны. Только вообразите, какой размах могли бы принять выступления оппозиции в декабре 2011 года, организуй их не Немцов с Навальным, а действующая, боевая, волевая коммунистическая партия, имеющая функционирующие отделения во всех крупных промышленных городах и активных преданных делу членов! Партия, во многих регионах страны получившая большинство на выборах в Думу! Что происходило бы в государстве, организуй "Болотную" не лица, отрабатывающие хлеб Госдепа, не хипстеры и приколисты, а серьёзное националистическое движение? Размножьте "Манежку" на всю страну! А если бы они действовали согласованно? По ряду оценок, электоральный потенциал коммунистов составляет до 30-40%, а национальный до 50-60%.

Имеется у нас так же достаточно значительный слой, в 12-15% населения, либерально настроенного электората. До последнего времени он был, по большей части, оппозиционно ориентирован к правящей группе. В силу своей малочисленности и размазанности по многим партиям он не имел никакого представительства в Думе. При этом идеологически этот слой наиболее близок к экономическому блоку правительства. Сегодня этот электорат берут в оборот новые "октябристы" Прохорова, которые вполне могут как-то сплотить его и получить представительство в Думе.

И, наконец, единственная по настоящему организованная и наиболее мощная сила в сегодняшней России – правящая группа. Она не многочисленна, но под её контролем находится государство. Причём под контролем все уровни административного, законодательного, судебного и картельного аппарата, в результате чего именно она занимает доминирующее положение в стране. Однако, в отличие от остальных участников политического действа правящая группа практически полностью лишена социальной базы. Последнее уже доказали ранее созданные и рухнувшие административные партии – "Выбор России" и "Наш Дом Россия". Настоящая их партия – "Единая Россия" — держится исключительно авторитетом В. В. Путина. Череда провалов на выборах мэров городов, постигшая правящую партию в последние месяцы, когда побеждает, кто угодно, лишь бы он не был её представителем, подтверждает это.

Отсутствие социальной базы существенно затрудняет правящей группе возможности манёвра и полностью лишает её опоры в случае необходимости проведения жёстких, непопулярных, но необходимых реформ. Такое её положение требует очень плотного контроля над всем государственным аппаратом с целью удержания своего привилегированного положения в обществе. Можно, конечно, подкупить ряд социальных групп, которые будут голосовать за тебя, что и делалось последние 10 лет, но при ухудшении экономической ситуации это становится затруднительным. И более того, в отсутствии нематериальной связи со своими сторонниками вы попадаете в раскручивающуюся спираль роста запросов с их стороны. А поскольку иного влияния, кроме банального подкупа, у вас на них нет, то каждый раз, с каждыми новым электоральным циклом или с изменением политической ситуации, вы вынуждены поднимать ставки, чтобы поддерживать их интерес и лояльность к вам хотя бы на выборах. Это похоже на ухаживание старого ловеласа за молоденькой и хорошенькой девушкой. Известно, это всё кончается одинаково.

В случае же резкого роста запросов или сокращения бюджета вы сразу упираетесь в потолок ваших возможностей. И будете вынуждены кормить свой электорат либо за счёт других слоёв общества, усиливая оппозицию и недовольство, либо за счёт будущего всего народа, влезая в долги. Но в любом случае виден скорый конец этой "финансовой пирамиды" "любви по расчёту". Впрочем, вы так же можете попытаться устроить диктатуру и силой принудить к повиновению. Данный вариант мы подробнее рассмотрим несколько ниже.

Тем не менее понятно, что в ближайшем будущем вследствие объективного хода событий, как бы этого не хотелось правящей группе, она будет поставлена перед необходимостью проведения достаточно жёстких экономических и социальных реформ с целью решения огромного пласта проблем, накопившихся в стране за 20 лет либерально-демократических рыночных преобразований. И выбор вариантов не так велик.

Во-первых. Возможно, оставить всё, как есть, или почти всё, проведя лишь самые малые косметические изменения, в наивной, вере в "невидимую руку" рынка и надежде, что преодолеется всё "малой кровью", само собою. А актуальные трудности станем заливать деньгами. Нефтяными, буде такие останутся, или заёмными. Однако это один из самых худших сценариев развития событий. Ведь спустя какое-то время, лечить придётся совершенно запущенную болезнь. И, видимо, решать радикальными методами. При таком выборе, под давлением обстоятельств и роста протестных настроений во всех слоях общества правящая группа будет терять контроль над ситуацией и государством, лично В.В. Путин будет терять авторитет у населения, ресурсы будут расходоваться впустую, а время уходить безвозвратно. Это вполне может закончиться потерей устойчивости всей системы управления в государстве. Что дальше? Революция? Военный переворот? Гражданская война? Развал государства… Хаос… Оккупация? Исчезновение нации? Пугать не хочу и верю, что здоровых и вменяемых сил в обществе гораздо больше, и мужества достанет у народа и верхов не доводить ситуацию до такого рубежа, но не видеть и не анализировать такой вариант развития событий невозможно.

Во-вторых, в какой-то момент, когда правящей группе станет, наконец, понятно, что паллиативными мерами исключительно политического характера вопрос не решается, а вопреки либеральной парадигме самоустроения благоденствия от введения рынка необходимы активные действия государства в области экономики. И в отсутствии собственной социальной базы возможно самостоятельное учреждение правящей группой диктатуры и проведение твёрдой рукой требуемых преобразований, не считаясь с мнением населения, его ропотом и возмущением. Однако кроме необходимых для этого душевных качеств, требуется ещё и уверенность в своей правоте, и виденье перспективы, и знание целей. Как мы уже понимаем, этих важнейших условий успеха у правящей группы нет. Т.е. даже в случае установления диктатуры совершенно непонятно, для чего она будет учинена, какие будут проводиться действия, и чего собираемся добиться по окончанию? Ведь и до сего дня власти не больно считались с обществом, а финансовых проблем в прошедшие 10 лет не имели вовсе. И что? Какой результат? Отчего при диктатуре тех же персон что-то кардинально изменится?

Крайне сомнительны и способности правящей группы действовать жёстко и последовательно против всего общества, особенно в неблагоприятном окружении не только внутреннем, но и внешнем. И хотя последнее можно частично купировать возрождением оборонного сознания в народе, благо удачный опыт у правящей группы уже имеется в случае с мобилизацией электората на борьбу с "цветным" симулякром, тем не менее, главный вопрос о целях останется без ответа. В общем, наша правящая группа — это не большевики, а её лидер — не В.И. Ульянов-Ленин и не И.В. Сталин.

Тут интересно рассмотреть возможный союз правящей группы и "октябристов". Одним из вариантов их взаимодействия является учреждение в России "либеральной диктатуры" на манер режима Пиночета в Чили, т.е. с опорой в диктатуре на социальную базу "октябристов". В лихие постпререстоичные 90-е часто ходили сентенции о благотворной роли чилийской диктатуры на экономику. Кроме предшествующих замечаний есть тут ещё одно "но". Конечно, в идейном плане, как уже отмечалось, правящая группа и "октябристы" близки. И те и другие являются приверженцами рынка в его крайнем либеральном варианте. Однако если первые таковые скорее по традиции, тянущейся от Б. Н. Ельцина, когда руководитель полностью отдал экономику на откуп "младореформаторов", Е. Т. Гайдара и А. Б. Чубайса, оставляя за собой силу и право снимать и назначать, то для вторых это их органическое свойство. Как мы упоминали в предыдущей статье [1], имеется принципиальное различие между природой капитала у правящей группы и природой капитала у социальной базы новых "октябристов" – либерально настроенных граждан, мелкого, среднего, крупного и олигархического капитала.

У правящей группы капитал и власть базируются на административном ресурсе, связанном с непосредственным владением государством и собственно на государственном бюджете как основе их финансового процветания и мощи. Владение этим капиталом, по сути, является коллективным владением всей правящей группы. Хорошую аналогию можно усмотреть в системе владения землями Руси князьями Рюрикова дома [5]. Распределение доходов здесь происходит пропорционально месту, занимаемому в иерархии государственной службы, практически безотносительно к конкретному физическому лицу. Отношения внутри правящей группы сродни родовым отношениям, когда её глава исполняет роль "отца", остальные роли "младших родственников". Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Очень важно, что здесь как таковое отсутствует право частной собственности, а наличествует право столования, отсутствует юридическое писанное право, а наличествует традиционное "родовое" право.

В этих "родовых" отношениях, превалирующих внутри правящей группы, к слову, кроется одна из причин столь противоречивых её решений и действий в экономике. С одной стороны, имея государственный бюджет как основной финансовый ресурс, как общую "родовую" собственность, она крайне озабочена его наполнением. Всё делает для того. В том числе и введение и повышение НДПИ. С другой стороны, вполне серьёзно рассматривается предложение ГАЗПРОМа о дополнительном росте стоимости газа для экономических субъектов страны с целью компенсации выбытия его доходов из-за роста ставки НДПИ! Таким образом, происходит перевод НДПИ из разряда рентных платежей компании в пользу общества за пользование не возобновляемыми уникальными источниками сырья в косвенный налог на само это общество в пользу государства, точнее — в пользу правящей группы. Ведь ГАЗПРОМ, будучи почти государственной собственностью, не рассматривается правящей группой как объект обычного хозяйственного права. Являясь "родовой" собственностью правящей группы, он и требует компенсировать выбытие доходов. Ибо это выбытие "родовых" доходов, в первую очередь, а не доходов рядового хозяйствующего субъекта, пусть даже очень крупного.

Основной же капитал "октябристов" — это их обычная буржуазная собственность, в конечном итоге принадлежащая конкретному физическому лицу на праве частной собственности. И либерализм для них есть естественная идеология.

Эти две группы – правящая и "октябристы" — вполне могут создать временный союз. Однако, в конце концов, принципиально различная природа их капиталов неминуемо приведёт к конфликту, когда надо будет выбирать приоритет экономической политики: государственный бюджет или интересы частного капитала. В период их союза в правящей группе усилится либеральная фракция, вообще говоря, чуждая ей по духу. Это приведёт к ещё большему сумбуру и непоследовательносчти в принятии важнейших правительственных решений, особенно в области экономической политики и финансов.

Правящей группе придётся вразрез со своими коренными интересами идти навстречу свому либеральному партнёру, при этом усилится влияние сильнейших "октябристов" – олигархов — на внутреннюю и внешнюю политику государства. Они в настоящее время, имея значительные финансовые и промышленные ресурсы, по сути, отстранены от принятия ключевых решений. Такое усиление "олигархов" не может не обеспокоить правящую группу, чувствующую, что именно "олигархат" и является по-настоящему опасным врагом её базовых интересов. Новый союз будет проводить политику в области экономики, внешне схожую с проводимой ныне, только гораздо боле жёсткую в области бюджетных расходов и существенно более мягкую в отношении бизнеса. Т.е. по сути, следовать рекомендациям Всемирного банка. Следование же советам этого учреждения ни разу не привело к положительным результатам для реципиента. Да и сегодняшнее состояние экономики России с деиндустриализацией, депопуляцией, деградацией есть следствие тех же причин и следствие тех же советов.

Установление "либеральной диктатуры" явным образом не противоречит интересам ни одной из этих групп. Сомнительна лишь способность такого союза решить проблемы страны. Ограничения возможностей "либеральной диктатуры" показали бесславный конец Пиночета и то плачевное состояние экономики Чили, в которой он её оставил после ухода под давлением нации. Кроме того, "октябристы" прекрасно сознают, для чего им необходима диктатура, правящая же группа и здесь будет сидеть между двух стульев – государственным и частным интересом, вряд ли понимая как их согласовать через либеральный подход, как одновременно сохранять мощный государственный бюджет и проводить экономические преобразования либерального характера?

Таким образом, союз правящей группы и "октябристов" хоть и возможен, но не является оптимальным, ни для страны, ни для правящей группы.

В-третьих, теперь понятно, что правящей группе для преодоления зреющего кризиса, необходимо найти иного союзника, иную общественную силу, опереться на её социальную базу и провести требуемые преобразования. Таких союзников остаётся, по сути, два. Это прокоммунистические массы и здоровый русский национализм.

Коммунистический или социалистический вариант имеет очень много сторонников. Конечно, у нас в народе осталась память и опыт построения социалистического, вполне справедливого и достаточно гармоничного общества. Сегодня часто и громко говорится о "Красном проекте", об "СССР 2.0", о "Социализме 2.0" и т.д. Имеется ввиду воссоздание исправленного и улучшенного, изменённого с учётом ошибок нового социалистического государства. Коммунистически настроенная масса имеет регулярную партию с мощной работающей структурой, которая в организационном плане не противоречит структуре "Единой России". Т.о. предложение заманчивое и в принципе реализуемое. Но есть и негативные стороны такого пути.

Главное, это с трудом согласуемая идейная база правящей группы с коммунистической, да даже и с социалистической идеологией. Слишком большой контраст и слишком круто необходимо поменять взгляды правящей группе, чтобы из собственников государства, из владельцев крупных состояний превратиться в адептов коммунистического способа организации общества. Как и наоборот, чрезвычайно проблематично сделать так, что коммунистические мыслящие массы согласятся с отходом от основных требований устроения социалистического государства исключительно ради так не любимых ими представителей правящей группы. Мы видели на примере критики партноменклатуры СССР в 80-х и начале 90-х годов, как это раздражает людей и как это сильно подрывает авторитет власти при социалистическом строе. Т.е. понятно, что крайний эгалитаризм, присущий коммунистическому обществу не может удовлетворить правящую группу, а сословность и связанная с этим дифференциация прав, обязанностей и доходов граждан, родная для правящей группы, не может быть принята коммунистически настроенными массами.

Далее, с учреждением такого союза и началом соответствующих левых реформ видятся огромные трудности в виде противодействия со стороны либерально и рыночно настроенной части населения, а так же значительных антикоммунистических сил общества. Страну в таком варианте союза ждут огромные потрясения, раскол. По сути, это почти обратная революция. Это поворот вспять, к 1991 году. Не то, что это запрещено или невозможно сделать. В каком-то смысле, любые реформы, следуемые из сложившейся у нас ситуации, будут отрицанием 20 прошедших лет. Но это отрицание должно нести в себе заряд нового, должно иметь перспективу, нацелено на развитие, а не просто быть разрушением, исключением или отмежеванием. Это должно быть конечным примирением, принятием, усвоением. Мы 20 лет стоим на обломках СССР и не можем двинуться вперёд. Всё топчемся на месте. Не осознавая, не рефлексируя, не переваривая… Полное отрицание обществом последних 20 лет своей трудной жизни станет для него настоящей моральной катастрофой, сравнимой с предлагаемым отрицанием 70 лет строительства социализма. И то и другое абсолютно неприемлемо.

Рассматриваемому союзу с левыми будет огромное сопротивление не только в обществе, но, что ещё важнее, внутри самой правящей группы и доминирующей общественной силы в целом. Там вполне достаточно явных и ярых, и активных, и влиятельных противников коммунизма, преодолеть сопротивление которых будет существенно труднее, чем сопротивление либеральной части российского общества. Так что вероятность такого союза гораздо меньше, а польза от него столь же сомнительна, как и от союза с "октябристами".

И, наконец, остаётся рассмотреть последний и, с нашей точки зрения, наилучший вариант: объединение, а точнее переход правящей группы на сторону русского национализма, соответствующая трансформация её идеологии. Приобретая в качестве уже по настоящему национальных лидеров огромную социальную базу, она будет в состоянии подготовить и провести необходимые экономические, социальные и политические реформы.

Можно утверждать даже больше, только с опорой на национальные корни, проведением национальной экономической и социальной политики, установлением на первое место исключительно национальных приоритетов и возможно решение существующих проблем России. Только на этой базе можно найти смысл существования нации, наконец, самоидентифицироваться и народу и элите и определить цели и задачи государства. Как ближние, так и дальние.

Здесь необходимо разъяснить, что именно мы подразумеваем под русским национализмом – это руководство во всех делах государства (как в стратегических вопросах, так и в каждодневной, текущей своей деятельности) исключительно русским самосознанием, смыслами русского народа [6]. И тут мы хотим опереться на определение Е. Холмогорова (хотя автор, по другим пунктам, с ним часто не согласен): русские "это те, у кого нет и быть не может никакого другого государства кроме России" [3]. Небесполезным в этой связи будет вспомнить понятия "Русский мир", введённое ещё графом С.С. Уваровым или "Русский остров", введённое В. Л. Цимбурским [9], "Белая империя" И. Л. Солоневича [10].

То, что выход из подобного кризиса не только возможен, но достижим именно на пути формирования и отстаивания национальных интересов, доказывает опыт множества стран. История показала, что экономическое и социальное развитие и рост никак не связаны с политическим плюрализмом и свободой слова. Важна свобода экономических действий, а не политических. Важна государственная целенаправленная политика стимулирования и защиты внутреннего производителя, а не пресловутая открытость вовне. Важно долгосрочное перспективное видение, идущее из собственной истории, судьбы государства и смыслов народа, а не натягивание на тело народа тришкиного кафтана, сплетённого из побасёнок поверхностно ухваченных чужих мифов.

Мы наблюдаем прекрасные результаты означенного националистического подхода в Китае, Малайзии, Сингапуре, Вьетнаме, Ю. Корее, Японии, Индии. Это всё примеры экономических и политических реформ с опорой на национализм, на национальную идею, на внутренние силы, на внутренний рынок, нацеленные на самостоятельное, собственное развитие, с учётом, в первую очередь, собственных особенностей, достоинств и недостатков. К приведённым можно добавить и более ранние примеры Великобритании, Германии, США, которые стали великими нациями и сильными государствами, ставя приоритет национального благополучия во главу угла. И только так они добились успеха.

Важным положительным свойством такой эволюции правящей группы является отсутствие непримиримых противоречий со всеми основными, значительными общественными силами в государстве. Хотя каждому, естественно придётся чем-то пожертвовать и в чём-то потесниться, но это не принципиальная, не коренная, не фатальная и не неприемлемая жертва. Любая из существующих в России общественных сил вполне может согласовать свои базовые ценности с требованием национальной экономики и национального государства. Опять же примеров в истории несть числа.

Если говорить о коммунистически настроенных массах и их лидерах, то можно вспомнить пример И.В. Сталина и партию большевиков, которые в труднейшие годы Великой Отечественной войны обратились именно к национальным русским истокам, к русскому самосознанию народа, естественному для него взгляду на порядок в мире, к свойственной только ему связи вещей и явлений. И там они нашли источник энергии, позволивший стране и выстоять и победить.

Аналогично и с либеральной частью населения, с бизнесом и с "олигархами". Кроме перечисленных примеров становления национальных экономик и национального бизнеса здесь удобно нам сказать следующее.

Подход западного человека и, как следствие, западного бизнеса и западного политика, всего западного общества к взаимоотношениям между социальными субъектами прекрасно отражен у одного из родоначальников современной англосаксонской политической философии Т. Гоббса в его "Левиафане" [7].

Исходной точкой рассуждений полагается то, что естественным состоянием человека, а за ним и любых сообществ, в том числе и государств, является война всех против всех. Захват добычи в таком случае нормальное право сильного, основанное на согласии побеждённого отдать победителю либо имущество, либо жизнь. Прекратить эту бесконечную войну можно только под страхом смерти или боязни недопустимых потерь при производстве грабежа. Единственным способом устроить мир, а вслед за ним и цивилизацию Т. Гоббс видит в учреждении государства, которое под угрозой смерти только и способно водворить спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. Таким образом, государство устраивается с целью подавления этого дикого естественного состояния человека и учинения мира, благоденствия и спокойствия.

Однако, поскольку природа человека государством не изменяется, а лишь укрощается, то водворение мира внизу не отменяет войну наверху, между государствами. Т.е. с точки зрения англосаксонской политической философии, насилие в международных делах, а так же насилие по отношению к иностранцам, незащищённым своими государствами, есть вещь вполне ординарная, в каком-то смысле неминуемая.

Отсюда для англосаксонского сознания следует два вывода. Первый глобальный: мир на земле установится только после учинении единого всемирного правительства, способного подавить любое сопротивление своей власти. Многополярный мир для англосакса есть синоним продолжения войны и бесчинств, а значит, он не приемлем ни в каком виде. Причём не имеет значения, каким образом это мировое правительство создано. Оно будет иметь благотворное влияния на всё человечество, пусть даже введённое через насилие. Тем более, что насилие со стороны суверена подданными обсуждаемо и осуждаемо (вне зависимости от их согласия вхождения под его руку) быть не может, ибо производится исключительно с целью установления всеобщего мира и благоденствия.

Приведём для наглядности несколько цитат из этого труда. … подданные монарха (в данном контексте это любой суверен, хоть и коллективный – прим.авт.) не могут без его разрешения свергнуть монархию и вернуться к хаосу разобщенной толпы или перевести свои полномочия с того, кто является их представителем, на другого человека или другое собрание людей, ибо они обязались каждый перед каждым признавать именно его действия своими и считать себя ответственными за все, что их суверен будет или сочтет уместным делать, и, таким образом, если бы хоть один человек не дал своего согласия, все остальные нарушили бы свои обязательства по отношению к нему, что несправедливо, а так как, кроме того, каждый из них отдал верховную власть носителю их лица, то, свергая его, они отнимают у него то, что ему принадлежит по праву, что опять-таки является несправедливостью." Затем: "Да и независимо от того, вступил ли он (подданный – прим.авт.) в соглашение со всеми или нет, был он спрошен о своем согласии или нет, он должен или подчиниться их постановлениям, или быть остановлен в прежнем состоянии войны, при котором любой человек, не нарушая справедливости, может убить его." И наконец: "Верно, что люди облечённые верховной властью, могут совершать пристрастные действия, но не несправедливость и беззаконие в собственном смысле". И наконец: "Соглашения являются лишь словами и потрясением воздуха и обладают силой обязать, сдерживать, ограничивать, защищать человека лишь постольку поскольку, им приходит на помощь меч государства" [7]. Всё это необходимо, к слову, держать в голове при любых переговорах с представителями Запада, особенно имеющим англосаксонский стиль мышления.

Второй вывод, локальный, относящийся собственно к бизнесу. Становится понятен глубинный смысл знаменитого выражения: "Ни чего личного, только бизнес", отражающий саму суть человека, ведущего войну со всеми и ограниченного в своих действиях лишь страхом возможных неприемлемых потерь. Слово купца – это у русских, у англосаксов – слово суверена и страх наказания или финансовых потерь. Отсюда огромное значение приобретает то, к какому суверену ты принадлежишь, в современной трактовке – гражданином какого государства ты являешься. Ведь обида подданного — это обида его суверена, умаление подданного – это умаление его суверена. Т.о. в конечном итоге, сила бизнесмена определяется силой государства, стоящего за ним. И чем крупнее бизнес, чем он более вовлечён в международный обмен, тем важнее это его качество.

Поскольку любой капитал, в конце концов, имеет собственника – конкретное физическое лицо, как бы капитал не объединялся и не прятался и не акционировался, не перемещался через границы, то и распределение прибыли имеет строго национальные приоритеты. Глобализация глобализацией, а денежки врозь. Иначе говоря: капитал интернационален, присвоение прибыли национально" [4]. Наши олигархи и крупнейшие бизнесмены это начали понимать. До них стало доходить, что именно Россия даёт им последний приют, и именно Россия даёт им самый главный ресурс – государственную защиту их капитала. И чем сильнее Россия, тем сильнее они. Тем уважительнее и внимательнее будут прислушиваться к их словам, замечаниям и просьбам. Тем с большей охотой будут вступать с ними в альянсы, тем с большей осторожностью будут относиться к возможности обмануть их.

Ну и наконец, очень важно, что идеология и принципы национального государства и национальной экономики позволяют подавляющей части правящей группы органически вписаться в новую элиту. Нет необходимости перетрясания основ сложившегося порядка вещей, хотя изменения предстоят очень значительные, но по большей части они будут носить органический, поступательный, естественный характер. В том числе и в области системы управления государством и владения собственностью.

В заключение предложим ещё одну аналогию.

Актуальная политическая проблема В. В. Путина в каком-то смысле схожа с проблемой, стоявшей перед Константином Великим. Немощь и полная неспособность к исполнению предназначения элиты со стороны правящей группы подвигли последнего на исторический и радикальный шаг – принятие христианства. Думаю, что у В.В. Путина также нет иного пути, как пойти навстречу русскому национализму и разрубить гордиев узел проблем России, питая силы для необходимых реформ из живительного тысячелетнего источника: Руси – Московского царства – Российской империи – СССР – России.

PS. Основные позиции нового национального согласия предполагаются естественными следующие:

1. Новая индустриализация России.

2. Переход к экономическому национализму и здоровому протекционизму. Отказ от экономического либерализма.

3. Активная системная целенаправленная промышленная политика.

4. Активная системная целенаправленная сельскохозяйственная политика.

5. Опора на внутренний рынок. Категорическое преимущество отечественным производителям.

6. Национализация стратегических отраслей экономики.

7. Опора на собственный опыт государственного и социального строительства, например, воссоздание системы земского самоуправления. Отказ от построения общества западного типа и по западному образцу. Не обращать, наконец, внимание на западную "княгиню Марью Алексеевну".

8. Построение консенсуса элит: Россия, Белоруссия, Казахстан, Украина – выживание их возможно лишь совместное. Отказ от вхождения в Запад, в Европу, от идеи построения Европы "от можа до можа", от вхождения в Восток, Юг и т.д..

9. Объединение с близкими соседями. Создание экономических, идейных и социальных основ для Новой Российской империи.

10. Поиск точек соприкосновения и союз с Китаем, Индией, странами ЮВА, Латинской Америки и разумного исламского мира, с целью построения многополярного мира.

11. Создание своего мифологического пространства будущего, с опорой, в первую очередь, на смыслы русского народа и на мифы родные для России.

12. Атака на мифологемы Запада.

Литература

1. Остроменский М. П. Выборы 2012: Пейзаж после битвы.

2. Ольшанский Д. В. Психология масс. – СПб: Питер, 2001. – 368 с., стр. 183-213

3. Холмогоров Е. Русский националист. – М.: Издательство "Европа", 2006. – 432 с., стр. 36

4. Губанов С.С. Неоиндустриальный консенсус России и его системные основы // Экономист. 2011, № 11

5. Соловьёв С.М. История отношений между русскими князьями Рюрикова дома. – М.: ООО "Издательство Астель": ООО "Издательский дом АСТ", 2003. – 445 с.

6. Остроменский М.П. Смыслы, язык и ценности народа.

7. Гоббс Т. Левиафан или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского

8. Белкин С.Н., Байбаков М.Ю. Развитие России и мировая финансово-экономическая система // Развитие и экономика. №1, 2011, стр. 64-73

9. http://www.archipelag.ru/authors/cimbursky/