24 октября 1960 года на главном ракетном полигоне СССР НИИП-5 (Казахстан, станция Тюра-Там, с 1961 года - космодром Байконур) при подготовке к пуску первой боевой межконтинентальной ракеты Р-16 произошла катастрофа с человеческими жертвами. Это одна из самых трагических страниц в истории ракетостроения СССР. В начале пятидесятых стало ясно: Государственный центральный полигон Капустин Яр не пригоден для запуска межконтинентальных ракет. И дело не в том, что здесь не было мощных стартовых площадок, а ракеты только разрабатывались, расчеты показали: места падения отработанных ступеней проходят над густонаселенными районами. Надо было искать более подходящее место. Исколесив и облетав огромную часть страны, группа генерала Василия Вознюка нашла подходящий район южнее Аральского моря возле крохотного железнодорожного полустанка Тюра-Там. Вскоре сюда прилетели маршал артиллерии Митрофан Неделин, Главные конструкторы Сергей Королев, Владимир Бармин, Михаил Рязанский... Вознюк угостил гостей сайгачиной, которой здесь оказалось в изобилии, великолепной ухой из отборных сортов рыб Сыр-Дарьи, показал полупустынную степь, простиравшуюся на сотни километров. Место одобрили, доложили в Москву. 12 февраля 1955 года вышло Постановление Совета Министров СССР (совершенно секретно, особая папка) о создании нового ракетного полигона НИИП-5 в районе станции Тюра-Там. Сначала он задумывался как филиал Капустина Яра, но со временем стал главным ракетным полигоном страны. * * * В строй действующих новый полигон вступил в 1957 году - здесь испытывалась первая межконтинентальная ракета Р-7 конструкции Сергея Королева. В то время даже американцы не имели такого мощного носителя, а ведь на них работал Вернер фон Браун - создатель первой в мире баллистической ракеты ФАУ-2, ставшей основой первых советских и американских разработок. В этой гонке Королеву удалось выиграть битву за первенство в космосе: первый спутник, полет Лайки, вымпел на Луне, фотографирование обратной стороны Луны... В мире складывалось впечатление о значительном превосходстве советской военной мощи: если Советы способны запустить в космос спутники весом в полтонны, значит, могут доставить и атомные бомбы в любую точку земли. Апологеты американской неуязвимости были в шоке... Оторвавшись от заокеанских конкурентов, Королев отлично понимал: создание ракетной техники - это марафон без финиша, тут могут быть всякие сюрпризы. Особенно его беспокоило молодое КБ, созданное в Днепропетровске (1954 г.). Уже первая днепровская ракета Р-12 средней дальности значительно превзошла королевскую «пятерку» - ракету Р-5М: летала точнее и почти вдвое дальше, а мощность ее заряда была на порядок выше. И самое главное - днепровская ракета несла боевое дежурство в заправленном состоянии, то есть это была ракета «моментального» действия, тогда как королевским ракетам требовалось около суток, чтобы привести их в боевую готовность. Ракету Р-12 немедленно запустили в серию, ее производство организовали на четырех заводах - в Днепропетровске, Омске, Перми и Оренбурге. По сути, ракета Р-12 стала первой массовой стратегической ракетой и составила основу нового вида войск - Ракетных войск стратегического назначения (РВ СН), созданных в 1959 году. Появление ракеты Р-12 повлекло снятие королевской «пятерки» с производства (май 1959 г.), а затем и с боевого дежурства. Проигрыш в боевом ракетостроении Королев с лихвой компенсировал эпохальными достижениями в исследовании космоса. Днепровские конструкторы, окрыленные первым успехом, получили новое, исключительной важности задание: в кратчайшие сроки разработать две новые ракеты - Р-14 на 4500 километров и Р-16 на межконтинентальную дальность. В беседе с Михаилом Янгелем и Василием Будником первый секретарь ЦК Никита Хрущев подчеркнул: «Если эти ракеты будут на вооружении нашей армии, я гарантирую - третьей мировой войны не будет». Постановлением Совета Министров СССР № 1003-476 от 28 августа 1958 года были четко определены сроки начала летно-конструкторских испытаний: Р-14 (8К65) - апрель 1960 года, Р-16 (8К64) - июнь 1961 года. Прибывшие в Днепропетровск секретарь ЦК по обороне Леонид Брежнев и председатель военно-промышленной комиссии Дмитрий Устинов приняли ряд жестких мер, чтобы ускорить создание новых «изделий». Высокими темпами началось строительство новых лабораторий и производственных зданий, укреплялась стендовая база для комплексных испытаний двигателей и рулевых агрегатов, перестраивались цеха, устанавливалось новое оборудование, внедрялись прогрессивные технологии. КБ и завод освобождались от работ по морской тематике. Изготовление ускорителей к крылатым ракетам передали в Россию. Полностью прекращено серийное изготовление ракет Королева. Завод из серийного превращался в головного изготовителя ракетных комплексов. Центр боевого ракетостроения перемещался из Подмосковья в Днепропетровск. 6 июня 1960 года на полигоне Капустин Яр состоялся первый пуск ракеты Р-14 (Главный конструктор Михаил Янгель, технический руководитель испытаний, первый зам Главного Василий Будник, ведущие конструкторы Михаил Галась и Борис Ковтунов). Пуск прошел на редкость успешно. Хрущев решил посмотреть новую ракету в действии и прилетел на полигон. К счастью, «эффект присутствия высших чинов» на этот раз не сработал: демонстрационный пуск прошел без замечаний. Вместе с похвалой первый секретарь ЦК сделал и укор Янгелю: «Почему затягиваете создание межконтинентальной ракеты?». Возникают вопросы: зачем нужна была новая межконтинентальная ракета? Не лучше ли и дешевле было бы наладить серийный выпуск ракеты Р-7 Королева? Установить их столько, сколько необходимо для нужд обороны страны. Идея заманчивая, но стартовый комплекс ракеты Р-7 был чрезвычайно громоздким, трудно маскируемым, подготовка ракеты к пуску занимала почти сутки. В случае военного конфликта ракету можно использовать только для первого удара, но никак не ответного, то есть наказания за агрессию не последует. Военные пришли к выводу: ракета Р-7 - великолепный космический носитель, но как оружие утратила свою значимость. Стране нужна была стратегическая ракета моментального действия с межконтинентальной дальностью стрельбы. «Самым главным – определяющим – оказалась ее головная часть, – отметил профессор Вячеслав Ковтуненко, – Я на всю жизнь запомнил Гречишникова из Министерства среднего машиностроения, который открыл секрет, если так можно сказать, перспективных зарядов в весовом отношении. Получилась компактная отдача от всей головной части, а отсюда и все получилось: весовая сводка примерно 140 тонн, вся энергетика машины и дальность полета - 13 000 километров. Очень такая изящная машина». Это была оригинальная разработка на высококипящих компонентах топлива с автономной системой управления, в корне отличавшаяся от всего, что было ранее создано, – настоящая новаторская работа! Проект вызвал непонимание и противодействие со стороны С.Королева и всех оппонентов янгелевского направления. Техническую экспертизу проекта проводила государственная комиссия под председательством академика М.Келдыша (январь 1958 г.). Любопытно: проект рассматривали не только независимые эксперты, известные ученые (А.Ишлинский, Г.Петров, В.Глушко, Н.Пилюгин, В.Кузнецов), но и оппоненты М.Янгеля (С.Королев, В.Мишин, К.Бушуев, М.Рязанский, В.Бармин) и многие другие. Почти месяц продолжались дискуссии и обсуждения проекта. Комиссия подтвердила реальность проекта Р-16, выполненного ОКБ-586. На этом эпопея внутренней борьбы не завершилась: ракета Р-16 М.Янгеля создавалась на конкурсной основе с ОКБ-1 С.Королева (Р-9А) и ОКБ-52 В.Челомея (УР-200). По итогам натурных летных испытаний предстояло выбрать, какую ракету ставить на боевое дежурство. Это была настоящая конкуренция, правда, не всегда честная и не всегда достойная. Из «Воспоминаний» Н.Хрущева: «Я поставил задачу перед Королевым: «...нельзя ли что-нибудь сделать, чтобы ракета заранее находилась на старте в подготовленном состоянии?» «Нет, пока мы это сделать не можем», - ответил Королев. ...Спустя какое-то время Устинов доложил, что Янгель берется сделать ракету моментального действия на кислоте, которая будет стоять на боевом взводе. Я ухватился за это предложение. Вот это как раз то, без чего мы не можем обеспечить оборону СССР! ...Королев вскоре узнал об этом... и встретился со мной: «Прошу отдать эту ракету мне, - сказал он, - я сделаю ее на кислоте...» Я ответил: «Передать вам ракету, которую предложил Янгель, ему будет в обиду. Вы отказались, Янгель взялся за дело, а теперь вы хотите все забрать в свои руки. Это невозможно. Ведь идея родилась в его бюро, пусть он и решает свою проблему...» У Янгеля действительно было много проблем: кроме научно-технических были и невероятной сложности организационные - новые ракеты Р-14 и Р-16 создавались одновременно, и традиционные пути здесь были неприемлемы. В начале 1960 года Главный конструктор совместно с руководителями завода пришел к неординарному решению: передать экспериментальное производство заводу, то есть организовать дело так, чтобы опытные узлы, агрегаты, детали изготовлялись непосредственно на заводе - путь «от идеи до металла» значительно сокращался. У этой идеи были свои «плюсы» и «минусы», свои сторонники и противники, но в целом жизнь подтвердила мудрость этого решения: сроки выпуска «изделий» сокращались, уменьшалась их стоимость. К такому же итогу пришли и американские ракетчики, а в родном отечестве последователей не нашлось. Все знали: на «оборонку» денег никогда не жалели... Янгель четко рассчитал: на испытания ракеты Р-16 можно выйти в марте-апреле 1961 года, то есть на два-три месяца ранее установленного срока (июнь 1961 года). Но Брежнев и Устинов задали днепровской команде воистину «кавалерийские» темпы: испытания ракеты Р-16 начать на семь месяцев раньше - в октябре 1960 года. Вокруг ракеты Р-16 образовалась как бы «цепная реакция» суеты: Главного конструктора и директора завода торопили Брежнев, Устинов, Неделин, их подгонял Хрущев, Хрущева подстегивала международная обстановка. Советский Союз значительно уступал Америке по средствам доставки ядерных боеприпасов и особенно - по их количеству. В 1960 году в СССР на стратегических носителях было около 300 ядерных боеголовок, у американцев - шесть тысяч. Двадцатикратный перевес! Хрущев требовал как можно скорее ликвидировать разрыв. С каждым днем накалялась и международная обстановка. 1 мая 1960 года под Свердловском (ныне - Екатеринбург) ракетой «земля-воздух» был сбит американский самолет-шпион, пилотируемый Пауэрсом, сфотографировавший ракетный полигон Тюра-Там, ядерный центр под Челябинском... Хрущев требовал от президента США запретить полеты самолетов-шпионов над территорией СССР - Д.Эйзенхауэр не принял ультиматум Н.Хрущева. Парижское совещание на высшем уровне было сорвано. Запланированный ранее ответный визит президента США в СССР отменен... Из всех неординарных событий шестидесятого о нескольких нигде не сообщалось, они имели высшую степень секретности. 8 марта 1960 года постановлением Государственного комитета Совета Министров СССР (совершенно секретно, особая папка) утверждена Государственная комиссия по испытаниям ракеты Р-16 в составе: М.Неделин - председатель, главком РВ СН, Л.Гришин - заместитель председателя, Государственный комитет СМ СССР по оборонной технике, М.Янгель - заместитель председателя, технический руководитель испытаний, Главный конструктор ОКБ-586, К.Герчик - заместитель председателя, начальник НИИП-5 Министерства обороны СССР. В состав Государственной комиссии вошли Главные конструкторы В.Глушко, В.Кузнецов, Б.Коноплев, В.Капустинский, заместитель главного конструктора ОКБ-586 В.Концевой, заместитель министра среднего машиностроения П.Зернов, Главные конструкторы-атомщики Е.Негин, С.Кочарянц, начальник НИИ-4 А.Соколов, ведущие специалисты, руководители промышленности и военных организаций, КГБ СССР 14 июня 1960 года подписан приказ Государственного Комитета по оборонной технике «О создании шахтных пусковых установок ракет Р-12, Р-14, Р-16 (Главный конструктор М.Янгель) и Р-9А (Главный конструктор С.Королев) «Двина», «Чусовая», «Шексна» и «Десна». Обратите внимание: только ракета Р-12 была принята на вооружение, три остальные - готовились к испытаниям или только разрабатывались. 26 сентября 1960 года на станцию Тюра-Там под усиленной охраной прибыла первая боевая межконтинентальная ракета Р-16 (8К64). Для ее испытания отвели южное крыло полигона, так называемые «сороковые площадки». К этому моменту были завершены строительные работы и введены в эксплуатацию: монтажно-испытательный корпус на площадке 42, стартовая позиция (площадка 41) и жилой городок (площадка 43). Почти месяц в монтажно-испытательном корпусе проводились комплексные испытания всех систем ракеты. Было выявлено много недоработок, которые тут же устранялись. Тогда, в октябре 1960 года на полигоне Тюра-Там собрались ведущие специалисты янгелевского КБ, многочисленные смежники, огромное количество военных. Все понимали: предстоит очень важное событие - запуск первой боевой межконтинентальной ракеты на высококипящих компонентах топлива. Не зря каждый день маршал Неделин докладывал о ходе работ лично первому секретарю ЦК. Никита Сергеевич интересовался. Никита Сергеевич давал ценные указания. Никита Сергеевич требовал. * * * Заместитель Янгеля Лев Берлин несколько лет не был в отпуске, ему «выбили» путевку в санаторий, он подлечился, отдохнул и в середине октября появился в родном КБ. Узнав, что готовится пуск, поинтересовался, чем вызвана такая спешка, но вразумительного ответа не получил: все ведущие специалисты были на полигоне, а те, что остались, - толком ничего не знали. Даже главный инженер завода Александр Макаров возмущался: «Ты что, не знаешь нашей системы «давай-давай»?!» Берлин принял решение лететь на полигон. Макаров отговаривал: «Ты что, Лева, кипятишься? Имей в виду, если бы там что-то не ладилось - тебя вызвали бы в первую очередь. А потом, куда ты хочешь лететь - у тебя же сорокалетие. Нельзя «зажимать» такую дату! Отметишь юбилей по-человечески в кругу семьи и друзей. А пусков нам хватит не на одну жизнь. Это я тебе гарантирую» Как заместитель Главного Лев Берлин отвечал за разработку ракеты Р-16, и остановить его никто не мог... Добирался на полигон попутными самолетами, поездом. Добывая проездные билеты, впервые в жизни воспользовался удостоверением лауреата Ленинской премии... 20 октября Льва Берлина поздравили с юбилеем – «отмечать будем после пуска», а 21 октября ракету вывезли на площадку 41 и установили на стартовой позиции. О том, как развивались события, вспоминают непосредственные участники (звания и должности указаны на момент взятия интервью – авт.) Константин Луарсабов, участник событий, ведущий специалист КБ «Южное»: – Два дня мы проводили предусмотренные инструкцией проверки и предстартовые операции, готовили ракету к пуску. 23 октября ракету заправили топливом и сжатыми газами, задействовали бортовые источники электропитания. Для обеспечения готовности двигателей проводилось предварительное задействование отдельных систем. За полчаса до пуска выявилась неисправность - сработал пироклапан. Объявили часовую задержку пуска. Потом пуск отложили на сутки. Вечером прошло экстренное заседание Госкомиссии. Мнения разделились: «пускать» - «не пускать». Бурному обсуждению подвел итог маршал Неделин: «Все неисправности - устранить. Срок - сутки. Мы не имеем права срывать правительственные сроки - пуск произвести 24 октября». Ким Хачатурян, участник событий, кандидат технических наук, ведущий конструктор по электроиспытаниям: – С раннего утра 24 октября началось устранение дефектов. Самой сложной и опасной была операция по замене сработавших пиропатронов на двигателе первой ступени – пришлось работать с паяльником, а ракета была заправленной. Но все обошлось... Юрий Мозжорин, участник событий, профессор, генерал-лейтенант, директор ЦНИИМАШа: – Соколов настаивал, чтобы сливали ракету: «Бог с ней, что она пропадет. Вы сидите на бомбе. Что вы делаете?» Был там подполковник то ли Меньшиков, то ли Мельников, он говорил: «Нельзя, нельзя...» «Уйди, трус! - приказал Неделин. - Уйди, трус!» А сам он сидел на стуле рядом с ракетой. Причем сам себя подвергал риску... Василий Будник, участник событий, академик АН Украины: – Да, у Неделина была такая привычка находиться рядом с ракетой и наблюдать за действием расчетов. Так было и в Капустином Яре. На подготовленной к пуску ракете Р-14 обнаружилась течь компонентов топлива. Пришлось отменить пуск и начать слив компонентов. Я попросил Митрофана Ивановича уйти с площадки ввиду опасной, пока неотработанной операции. Неделин ответил, что он военный человек и должен быть там, где работают офицеры и солдаты. Мы благополучно закончили слив компонентов, маршал вскоре улетел в Тюра-Там, где готовилась к пуску Р-16. 24 октября и я прилетел в Тюра-Там, доложил Янгелю о причинах несостоявшегося пуска ракеты Р-14. На старте было много людей, тут же был и маршал Неделин. Вячеслав Ковтуненко, участник событий, член-корреспондент АН Украины и России, Генеральный конструктор НПО имени Лавочкина: – Вот этот ажиотаж, в который вступают люди при подготовке ракеты к пуску, я сам на себе испытал. Уже нельзя остановиться, какая-то неведомая сила заставляет всех вытолкнуть ракету со стартового стола. Нет чтобы остановиться, осмотреться... Константин Луарсабов: – Мы, двигателисты, четко оценивали ситуацию, и допустили двигатели к работе. В конечном итоге все Главные конструкторы допустили свои системы к пуску. Это позволило Неделину принять решение о пуске. Иван Коваль, участник событий, ведущий специалист КБ «Южное»: – На старте я проводил юстировку с помощью выносной антенны. Она находилась рядом с ракетой, метрах в пятнадцати от Неделина. Он внимательно наблюдал за расчетами, работавшими на ракете. Закончив юстировку, проверил систему «Рубин-1». В это время объявили часовую готовность к пуску. Я спустился в бункер, доложил подполковнику Матренину, что все в порядке (А.Матренин был ответственным за проведение пуска). Минут через двадцать вдруг почувствовал, на старте что-то случилось. Бросился к перископу: на старте сплошное оранжевое зарево... Виталий Чеховский, участник событий, ведущий конструктор КБ «Южное»: – Мы работали в комнате телеметристов на втором этаже монтажно-испытательного корпуса. Это примерно в километре от стартовой площадки. Ракета, освещенная прожекторами, была видна как на ладони. Вдруг все осветилось. Кто-то крикнул: «Пуск!!!» Константин Луарсабов: – Мы с Мягковым были рядом с ракетой, наблюдали, как капитан Иньков снимает приборчик, который разрабатывал Мягков. Я увидел вспышку: понял – запустился двигатель второй ступени, и стал убегать. Рядом бежал Мягков... Пробежали несколько метров, но нас сбило с ног ударной волной. Я потерял сознание... Владимир Кукушкин, участник событий, профессор, директор и Главный конструктор Южной ветроэнергетической компании: – Уходя от ракеты, я посмотрел на погоны Неделина. Многие говорили, что маршальские погоны сделаны из чистого золота, было интересно это посмотреть. В этот момент раздался мощный хлопок... Ким Хачатурян: – В этот день Янгель почти неотлучно находился на стартовой площадке. Ему захотелось покурить, но он не стал это делать на площадке, как позволяли себе некоторые начальники, а направился в курилку. Когда зажег спичку – удивился: все вокруг озарилось. Но тут донесся грохот, он обернулся и увидел жуткую картину... Валентин Анохин, участник событий, военный кинооператор: – Нашей задачей была регистрация работ, связанных с пусками ракет, и техническая киносъемка. Весь этот кошмар мы наблюдали с расстояния приблизительно 350 метров. Горящие факелы людей. Они разбегались в разные стороны. Но так как вся стартовая позиция была окутана колючей проволокой, было не так-то просто ее преодолеть. Но люди бежали на эту колючую проволоку, и перелезали, и подлезали под нее, лишь бы подальше от этого кошмара... К нам прибежал один человек, он был почти голый – все обгорело – и кричал, прямо ревел: «Дайте воды! Дайте воды!!!» Валерий Кудин, участник событий, ведущий специалист КБ «Южное»: – Я занимался системой измерений - находился в спецмашине метрах в пятистах от стартовой площадки. Когда произошел взрыв - обуял страх. Потом мы побежали на площадку, тогда еще не было оцепления. Сильные ожоги получил харьковчанин, управленец Николай Волобуев. Его вынес из огня Иосиф Рубанов: спасая коллегу, надышался парами топлива, получил отек легких и скончался через сутки в госпитале. Волобуев остался жив. Николай Мягков, участник событий, ветеран КБ «Южное»: – Мы чудом остались живы, хотя с Луарсабовым были у самой ракеты. Обгорели. Я полгода пролежал в госпитале Бурденко, там мне сделали пересадку кожи... Никогда я не верил в судьбу и приметы, но, оказывается, что-то есть. Трагедия случилась в понедельник, шел високосный год. Лев Берлин был в отпуске, но прилетел на полигон: видимо - судьба... А Янгель весь день был на стартовой площадке, на минуту отошел покурить - случайно остался жив. После взрыва бросился спасать людей, тушить пожар... Андроник Иосифьян, участник событий, академик, директор и Генеральный конструктор Всесоюзного НИИ электромеханики:- Янгель начал тушить пожар. Это смешно: такое песком тушить... Вечером я зашел к нему, а он лежит на полу. Лежит и плачет. Он обвинял себя, что это он во всем виноват. Я его успокаивал, как мог: да, такие вещи случаются - мы же на фронте...
Их архива Президиума ЦК КПСС: «Москва. Кремль. Первому секретарю ЦК т. Хрущеву. В 18.45 по местному времени, за 30 минут до пуска 8К64 на заключительной операции к пуску произошел пожар, вызвавший разрушение баков с компонентами топлива. В результате случившегося имеются жертвы в количестве до ста или более человек. В том числе со смертельным исходом несколько десятков человек. Глав. маршал артиллерии Неделин находился на площадке для испытаний. Сейчас его разыскивают. Прошу срочной медпомощи пострадавшим от ожогов огнем и азотной кислотой. Янгель. «Пурга-3» аппарат Неделина»
Юрий Евтеев, участник событий, ведущий специалист КБ «Южное»: – В то время я служил на полигоне, был начальником аварийно-спасательной службы на площадке 41. Мы делали все, чтобы помочь тем, кто получил ожоги и отравления, кто еще был жив. Их немедленно отправляли в госпиталь. Весь наш состав долго искал на старте Неделина. Нашли только оплавленную Золотую звезду Героя Советского Союза и связку ключей - больше ничего не осталось...
Евгений Ерофеев, участник событий, главный специалист КБ: – Вечером нас начали вызывать по одному к директору завода Л.Смирнову и первому заму Главного В.Буднику. Каждому были заданы три вопроса: что делал? По чьей команде? Какой результат? Перед приездом комиссии из Москвы все ожидали самого худшего... Борис Губанов, доктор технических наук, Главный конструктор ракетно-космической системы «Энергия» – «Буран»: – Хрущев, назначая Брежнева председателем Государственной комиссии по расследованию причин и последствий катастрофы, позвонил Королеву и спросил: «Что делать с Янгелем?» Несмотря на то, что у Королева с Янгелем отношения были неблагожелательные, Сергей Павлович ответил Хрущеву: «Вы имейте в виду, Никита Сергеевич, что это могло произойти и со мной, и с любым Главным конструктором». Федор Санин, участник событий, профессор: – Рано утром 25 октября на полигоне появились Брежнев, Гречко, Устинов, Руднев и другие члены правительственной комиссии. Они посетили госпиталь, участвовали в похоронах военнослужащих на десятой площадке, побывали на месте катастрофы. Валентин Анохин: – Неожиданно в нашей кинолаборатории появился Брежнев и попросил показать фильм, который я снял при аварии ракеты Р-16. Мы зарядили пленку, включили проектор. Брежнев посмотрел, потом закурил и попросил еще раз показать фильм. Он внимательно всматривался в горевших людей, видимо, пытался увидеть Неделина... Александр Матренин, участник событий, генерал-лейтенант, заместитель министра общего машиностроения: – Причиной, технической причиной этой аварии явилась ошибка системы управления ракеты, которая не исключала возможность несанкционированного запуска двигателя второй ступени еще на старте. Заработавший двигатель мгновенно прожег баки первой ступени – 120 тонн компонентов топлива образовали огненный смерч. Горело все, что и не могло гореть... В огненном аду погибли 59 военнослужащих, в том числе первый главком Ракетных войск М.Неделин, заместитель начальника полигона А.Носов, начальники управлений полигона Р.Григорьянц и Е.Осташов. Среди погибших 17 ведущих специалистов промышленности, заместитель председателя госкомиссии Лев Гришин, Главный конструктор систем управления Б.Коноплев, заместители Янгеля Л.Берлин и В.Концевой, заместитель Глушко – Г.Фирсов. В списках раненых – 49 человек, из них 16 не выжили. Всего погибло 92 человека. Василий Будник: – По результатам работы комиссии Брежнев собрал совещание и сказал, что правительство решило не наказывать вас больше - вы сами себя наказали. Правительство просит, чтобы мы устранили все неполадки и еще с большей энергией начали вести работы над ракетой Р-16: стране нужна боевая межконтинентальная ракета. Борис Губанов: – В выводах комиссии названы многие причины и недостатки, повлекшие за собой катастрофу 24 октября 1960 года при подготовке ракеты Р-16 к пуску, но не было ничего сказано о неоправданной спешке. На горькой судьбе нашего коллектива мы убедились в результатах дезорганизующей формулы «давай-давай». Кто поддавался, тот жестоко расплачивался. * * * О катастрофе 24 октября 1960 года на ракетном полигоне никакой официальной информации не появилось. Коллег погибших, родных, близких и участников событий строго-настрого проинструктировали: нигде, ни под каким видом не сообщать о катастрофе и ее истинных масштабах (советовали: произошел несчастный случай, авиационная катастрофа).
48 офицеров и солдат похоронили на 10-й площадке полигона, гражданских - «черные тюльпаны» – развезли по городам: Днепропетровск, Харьков, Киев, Москва, Загорск... Цинковые гробы доставляли тайно, хоронили скрытно. Шестерых днепропетровцев – Льва Берлина, Василия Концевого, Виктора Орлинского, Евгения Аля-Брудзинского, Владимира Карайченцева и Леонида Ерченко похоронили не в братской могиле - в разных местах городского кладбища без указания точных дат смерти (гибели). Власть боялась раскрыть тайну неделинской катастрофы. Но нельзя было молчать о гибели Неделина: Герой Советского Союза, главный маршал артиллерии, кандидат в члены ЦК КПСС, депутат Верховного Совета СССР, заместитель министра обороны СССР... И тут не было проблем: сколько бесследно исчезало Героев, членов ЦК, депутатов... А вот с Главнокомандующим Ракетных войск стратегического назначения, единственных в мире(!) - была проблема. В умах «кремлевских попов» (выражение академика А.Иосифьяна) родилась легенда: гибель Главкома «списали» на... авиационную катастрофу. В печати появилась информация о гибели М.Неделина и краткое, иезуитское по своему смыслу сообщение, что в ночь на 27 октября состоялась «кремация тела Главного маршала артиллерии Неделина М.И.»... Похороны М.Неделина состоялись на Красной площади в соответствии с официальным ритуалом, урну установили в Кремлевской стене. На похоронах присутствовали все члены президиума ЦК, кроме первого секретаря ЦК Н.Хрущева - «ракетчика номер один», как его тогда называли. Плата за сокрытие тайны первой ракетной катастрофы оказалась слишком высока, она не помогла избежать подобных катастроф с человеческими жертвами. Ровно через три года день в день, 24 октября 1963 года при испытаниях новейшей ракеты С.Королева Р-9А (конкурент Р-16) погибли восемь испытателей. Через двадцать лет (18 марта 1980 года) на полигоне Плесецк произошел взрыв знаменитой «семерки», который в одночасье унес 44 человеческие жизни, еще четверо военнослужащих скончались в госпитале от ожогов. Подобная катастрофа случилась и в Америке. В результате взрыва и пожара на шахтной пусковой установке ракеты «Титан-II», расположенной в штате Арканзас, погибло 53 американца. Только двоим удалось выбраться из подземного ада... «Холодная война», о которой, как нам казалось, мы знали все, приоткрывает свои черные страницы глобального противостояния двух супердержав. Уходят в прошлое мифы, легенды и дешевые сенсации. * * * Произошедшая катастрофа стала тяжелейшим ударом для всех разработчиков, смежников, испытателей ракеты Р-16. Преодолев шок первых дней после катастрофы, КБ Янгеля сделало все, чтобы не допустить подобного в дальнейшем. В Харькове прошло техническое совещание, на котором были определены объемы и сроки доработки системы управления, ее новым главным конструктором стал Владимир Сергеев. На заводе №586 установили жесточайший контроль за изготовлением деталей, узлов, агрегатов, провели полный цикл заводских испытаний с новыми приборами. В ОКБ-586 откорректировали документацию, разработали план летно-конструкторских испытаний. Вторую летную ракету отправили на полигон в конце декабря 1960 года, а первого января поезд с испытателями и ракетой прибыл на станцию Тюра-Там. Председателем Госкомиссии по испытаниям назначили генерал-лейтенанта Андрея Соколова - начальника НИИ ракетных войск. Это он в присутствии Неделина требовал прекратить испытания заправленной ракеты и отправить ее на доработку. Начальником 2-го испытательного управления вместо погибшего Р.Григорьянца стал инженер-полковник Александр Курушин, назначенный на эту должность по личной просьбе Янгеля. Техническое руководство испытаниями, как и прежде, осуществлял Главный конструктор Михаил Янгель. Но это был уже не тот Янгель, который при первом пуске не смог устоять перед натиском Н.Хрущева и М.Неделина, это был уже новый Главный конструктор. Среди тех, кто готовил вторую ракету, были и участники первого аварийного пуска: Алексей Полысаев, Ким Хачатурян, Борис Александров, Владимир Кукушкин, Виктор Баранов... Настрой был такой: надо работать. 2 февраля 1961 года состоялся первый пуск ракеты Р-16, потом был второй, третий... десятый. Еще до полного окончания летных испытаний на боевое дежурство заступили первые ракетные полки, оснащенные ракетами Р-16. Этот янгелевский ракетный комплекс стал первым массовым комплексом межконтинентальных баллистических ракет. Всего было развернуто 186 пусковых установок. Конкуренты Янгеля С.Королев и В.Челомей вышли на испытания лишь через два года… Взвалив на себя всю тяжесть создания стратегического оружия, Михаил Янгель в известной степени помог С.Королеву в расширении космических исследований. Каждый из этих гигантов нашел свою нишу в истории. Тогда и родилось у ракетчиков знаменитое: «Королев работает на ТАСС, Янгель – на нас». | 
