Я позволю себе воспользоваться своим привилегированным положением на "Войне и Мире" и кратко прокомментировать "дело Егора Бычкова" и дискуссию о Евгении Ройзмане.

Давайте начнем с самого начала. После 1991 года в российском обществе произошла, условно говоря, смена идеологии. "Условно", потому что населению взамен коммунистической идеологии, фактически, не было предложено ничего. Но человек в принципе не может существовать без какого-нибудь минимального набора идеологических пунктов, ибо существо социальное и без группы выжить не может.

Итак, в начале 1990-х, вместо устремленности советского народа к светлому будущему, мы обрели два несложных идеологических пункта: индивидуальные свободы и личное обогащение. Совмещение этих двух пунктов случается редко, и, как правило, среднестатистический человек получает либо то, либо другое.

Проиллюстрируем вышесказанное на примере наркобизнеса. В этой системе мы имеем спрос и предложение. "Спрашивающие" реализуют свою личную свободу кайфовать без учета мнения окружающих, "предлагающие" воплощают не менее почетную общественную установку на личное обогащение.

Инфраструктура этого "общественного согласия" состоит из производственных мощностей (скажем, афганские декхане), логистической службы (транспортировка, хранение, рапределение), рекламно-маркетинговой службы, точек розничной торговли, службы безопасности и, собственно, потребителей. Давайте не будем питаться иллюзиями, что столь прибыльный и встроенный в наше современное общество, в полном соответствии с принятым, хоть и изрядно усеченным, набором идеологических установок, бизнес является делом отдельных изгоев-уголовников-одиночек.

С другой стороны, в противоречии с вышесказанным, наркобизнес у нас в стране считается все же преступной деятельностью и преследуется по закону. Оставим в стороне моральные и нравственные критерии и посмотрим на деятельность правоохранительных органов.

Правоохранительные органы, в ведении которых находится борьба с наркобизнесом, существенно нарушают оба краеугольных принципа современной идеологии: мешают как личному обогащению, так и реализации личной свободы. Т.е. они вынуждены искать суррогаты, замещающие эту общественную идеологию. Не будет преувеличением сказать, что при этом психологически проще "быть как все", т.е. вписаться в наркоинфраструктуру на любом приемлемом уровне. Как правило, это служба безопасности, в просторечии называемая "крышеванием". Что логично, ибо правоохранительные органы входят частью в так называемые "силовые структуры".

Сказанное в предыдущем абзаце не относится к тем, кто не пошел по легкому пути, а имеет волю и силы, чтобы соответствовать какой-либо другой идеологии вместо "личных свобод" и "обогащения". Тут же уместно будет вставить ремарку о том, что в начале 1990-х, в вихре революционно-перестроечных преобразований в силовых структурах старая гвардия с коммунистической идеологией была успешно заменена новыми, более соответствовавшими духу времени кадрами.

Таким образом, в наркоинфраструктуре было достигнуто равновесие, и наркобизнес, следуя экономической логике, начал расти и расширяться. И 70 тонн героина, потребляемого в России в год, — далеко еще не предел. Бизнес — это как велосипед, пока крутишь педали - не упадешь.

В легальной экономике существуют механизмы контроля качества продукции и услуг, а также защиты прав потребителей. В частности, существуют навязшие на зубах экологические организации, трудами которых норовят закрыть целые отрасли производства (вспомните почти уничтоженную атомную промышленность в США, Киотский протокол и др.). В случае же с наркопотребителями мы на официальном уровне не наблюдаем ничего подобного. В отличие от СССР, наркоманы не преследуются по закону, не отправляются на принудительное лечение, ни испытывают никаких посягательств на свою личную свободу за исключением противоправных деяний по факту (убьют, ограбят, своруют и т.д.). А с другой стороны, наркоман — бросовый человеческий материал, и общество заранее вычеркивает его из жизни, уступая его возможные доходы наркодельцам.

И здесь мы подходим вплотную к проблеме существования инфраструктуры "Город без наркотиков". Давайте признаемся, что Евгений Ройзман, Егор Бычков и их соратники на глазах создают свой вариант либо общества защиты прав наркопотребителя, либо общество экологии человека, либо все вместе. Похоже на извращение, не правда ли? Но ничуть не более шизофренично, чем борьба правоохранительных органов против наркобизнеса в условиях парадигмы "будь свободен и/или обогащайся".

Итак, бросим взгляд на инфраструктуру общества "Город без наркотиков". Это информаторы, оперативники (закупщики, понятые, свидетели, операторы съемки), координаторы, отдел связи с правоохранительными органами, отдел связи с общественностью, служба безопасности, реабилитационные центры, медицинский персонал и/или служба психологической поддержки.

Схема поддержки существования фондов такова: набор первичных кадров происходит через реабилитационный центр, где наркомана проводят через жесткую ломку, после которой он неплохо осознает, что заработал свою свободу от наркотиков сам, своими болью и трудом (ключевое слово "сам, самостоятельно", ибо, как известно "изи кам — изи гоу"). Прошедший это наркоман регулярно может наблюдать корчи новичков и решать для себя, хочет ли он проходить такое снова, а самое главное — ему предлагается четкий, черно-белый смысл его дальнейшего существования — война против наркодельцов, в которой нет места ни личным свободам, ни обогащению, ни прочей шизофрении современного общества. И на выходе из реабилитационного центра "Города без наркотиков" мы имеем высоко мотивированную (именно эта жесткая мотивация "выпускников" ответственна за 70%-е излечения бывших наркоманов), пусть и ограниченную личность, которая уже в современную экономическую парадигму не вписывается никаким образом.

В этом кроется общий ответ, почему, на самом деле, наше государство при всей снисходительности к наркодельцам (готовность учитывать их человечьи права при задержании, проведении следственных мероприятий и осуждении) будет в конечном итоге беспощадно к "Городу без наркотиков" в нынешней его форме.

Тут уместно в качестве ремарки отметить качество, так сказать, человеческого материала, который проходит через горнило "Города без наркотиков". Это люди, которые до того, как опуститься на самое дно наркоманского бытия, в большинстве своем были, простите за выражение, гопниками. Или более политкорректно, детьми обычных работяг советских оборонных и прочих заводов, которых вышвырнула на улицу конверсия, перестройка и дальнейшая многолетняя "дружба наций". И Ройзман и Бычков говорят с ним на их языке, пользуясь знакомой им системой ценностей и понятий. Это важно помнить нашей рафинированной интеллигенции, которая предлагает проводить этих наркоманов через ломку с помощью розовых шариков, цветов и прочих не менее розовых соплей по поводу прав человека.

Итак, нашему государству не нужен человеческий продукт, который изготавливается "Городом без наркотиков". Более того, человеческий продукт деятельности наркобизнеса, хоть и порицаем на каждом углу словесно, на деле куда как более соответствует современным экономическим реалиям.

Что же можно предпринять для реальной легализации "Города без наркотиков" в обществе? Вопрос этот двоякий и подразумевает консенсус "Города без наркотиков" и власть предержащих.

Вариант первый, который попытался реализовать Евгений Ройзман — придать легитимность своим действиям, вписав фонд, его цели и его деятельность в существующую политическую структуру. Освятив, так сказать, все это ореолом видной политической фигуры во власти. Ройзман проиграл на этом пути, по слухам, в результате противодействия высшего лица государства. Что в свете вышесказанного не кажется удивительным. Харизма харизмой, демократия демократией, а подрывать идеологические основы только что худо-бедно слепленного государства никто Ройзману не даст.

Вариант второй. Не можешь остановить движение, возглавь его. Можно перехватить человеческий продукт на выходе из реабилитационного центра и с помощью армии квалифицированных психологов обработать его до надлежащей степени шизофреничности, чтобы далее этот продукт мог существовать в имеющейся парадигме "свобода и обогащение", оставив мысли и о героине, и о войне. Для этого достаточно присвоить наркоману статус недееспособного лица с передачей его под опеку родственникам или соответствующему органу опеки. В результате чего задержание и удерживание наркоманов на период ломки по договору с опекуном станет легитимным, а Егор Бычков сможет выйти на свободу. Разумеется, при этом необходимо вложить бюджетные денежки и создать государственную психологическую службу для собственно реабилитации, сиречь возвращения в общество бывших наркоманов. Опыт, хоть и не очень удачный, имеется: когда-то же существовали государственные реабилитационные центры для воинов-интернационалистов, задачей которых было возвращение человека с войны в мирную жизнь.

Вариант третий. Запутаться в вопросах морали и нравственности и оставить все как есть. И получить в результате армию боевиков, которые в конечном итоге обязательно решат наркопроблему в стране своими силами и, оказавшись в один прекрасный момент без врага, развернут свои знамена в другую сторону, подобно выпестованному в свое время для борьбы с СССР "Талибану". Здесь предсказывать последствия я не возьмусь.

Вариант четвертый: уничтожить "Город без наркотиков". Похоже, это не менее проигрышный вариант, чем поход Евгения Ройзмана в Госдуму и "Справедливую Россию". Нельзя недооценивать гражданскую инициативу, и вместо организованного фонда, действующего по возможности легальными методами, можно встретить неуправляемый бунт и локальные городские войны, которые впоследствии назовут этническими чистками со всеми вытекающими последствиями.
Все четыре названных мною варианта (не смею настаивать, что смогла перечислить все возможные) не дают полного решения. И не могут дать, при том наборе идеологических ценностей, с которым пытается существовать сейчас Россия. Что-то надо добавить, определенно, чтобы было проще решать задачи жизни и смерти, а также дилемму законно-нравственно.

Наталья Лаваль, специально для сайта "Война и Мир"