Фрагмент из новой книги "Семена разрушения: тайная подоплека генетических манипуляций". Книга является продолжением тома "Столетие войны: англо-американская нефтяная политика и Новый Мировой Порядок"

В 1986 году вице-президент Буш-старший принимал у себя группу исполнительных директоров гигантской химической компании "Монсанто Корпорейшн" из Сан-Луиса, штат Миссури, на специальной стратегической встрече в Белом Доме. Цель этого неафишируемого мероприятия, по словам бывшего чиновника министерства сельского хозяйства Клэра Хоупа Каммингса, была в обсуждении "дерегулирования" зарождающейся биотехнологической индустрии. "Монсанто" имела за плечами долгую историю сотрудничества с американским правительством и даже с ЦРУ времен Буша. Компания разрабатывала смертельный гербицид "Агент Оранж" для уничтожения джунглей во Въетнаме в течение 1960-х. Также она имела долгий опыт мошенничества, подковерной борьбы и подкупов.

Джордж Буш-старший, когда он, наконец, в 1988 году стал президентом, и его вице-президент Дэн Куэйл мягко двинулись к воплощению плана, дававшего нерегулируемый зеленый свет "Монсанто" и другим основным ГМО компаниям. Буш решил, что настало время сообщить публике о правилах регулирования, о которых он договорился за несколько лет до этого за закрытыми дверями.

Вице-президент Куэйл в качестве главы бушевского Совета по конкурентоспособности объявил, что "биотехнологические продукты получают тот же самый надзор, что и другие продукты" и "не встречают препятствий в виде бесполезного регулирования". (1) 26 мая 1992 года вице-президент Дэн Куэйл провозгласил новую политику администрации Буша-старшего в отношении произведенного биоинженерными методами продовольствия.

"Реформа, которую мы объявляем сегодня, ускорит и упростит процесс донесения лучших сельскохозяйственных продуктов, разрабатываемых с помощью биотехнологий, потребителям, производителям продовольствия и фермерам", - рассказывал мистер Куэйл менеджерам и журналистам. "Мы обеспечим, чтобы биотехнолгические продукты получали тот же самый надзор, что и другие, вместо препон бессмысленного регулирования". (2) Так администрацией Буша-Куэйла был открыт Ящик Пандоры.

Действительно, ни тогда, ни позже не было принято ни одного нового регулирующего закона, управляющего биотехнологическими или ГМО продуктами, несмотря на повторяющиеся усилия обеспокоенных конгрессменов, полагавших, что такое регулирование безотлагательно необходимо, чтобы учитывать неизвестные риски и возможную опасность для здоровья со стороны созданных методами генной инженерии пищевых продуктов.

Правила, которые установил Буш-старший, были просты. В соответствии с высказанными пожеланиями биотехнологической индустрии, правительство США рассматривало генетическое изменение растений, животных, других живых организмов лишь как простое расширение традиционного растениеводства или животноводства.

Далее расчищая путь для "Монсанто" со товарищи, администрация Буша-старшего решила, что традиционные агентства, такие как Американское министерство сельского хозяйства, Агентство по охране окружающей среды, Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и лекарств и Национальный Институт здоровья были достаточно компетентны, чтобы оценивать риски ГМО продукции. (3) Было решено, что нет никакой необходимости в специальном учреждении, надзирающим за новой революционной областью. К тому же зоны ответственности этих четырех различных агентств намеренно сохранялись расплывчатыми.

Расплывчатость обеспечивала перекрытие полномочий и регулятивную неразбериху, позволяя "Монсанто" и другим производителям ГМО максимально использовать этот зазор, чтобы вводить в обиход свои новые генномодифицированные зерновые культуры. Однако для всего остального мира это все выглядело так, словно новые ГМО продукты тщательно проверяются. Обычные люди естественно полагали, что Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и лекарств или Национальный Институт здоровья беспокоятся об их хорошем здоровье.

Несмотря на серьезные предупреждения со стороны ученых-исследователей по поводу опасности рекомбинантных ДНК и биотехнологических работ с вирусами, американское правительство предпочло систему, в которой индустрия и частные научные лаборатории могли бы "стихийно" развиваться в новой области генетического строительства растений и животных.

Имели место неоднократные предупреждения со стороны высокопоставленных научных советников правительства США об опасности решения Буша-Куэйла о "нерегулировании". Доктор Луис Джей. Прайбил из Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и лекарств был в те времена одним из 17 научных советников администрации, разрабатывавших политику в отношении созданного методами генетической инженерии продовольствия. Из данных исследований Прайбил знал, что можно намеренно создавать токсины, вводя новые гены в клетки растений. Прайбил написал срочный предупреждающий доклад научному директору Управления, заявляя: "Любимая идея этой индустрии именно та, что не бывает непредусмотренных эффектов... Но снова и снова нет никаких данных, чтобы подтвердить это утверждение".

Другие научные советники правительства пришли к выводу, что есть "обширные научные обоснования" потребовать тестирования и правительственного пересмотра каждого созданного методами генетической инженерии продукта питания, прежде чем он пойдет в продажу. "Возможность непредсказуемых случайных изменений в генетически изменяемых растениях подтверждается ограниченными традиционными токсикологическими исследованиями", - заявляли они. (4) Администрацией Буша-старшего их голоса были не услышаны. Они свернули свои дела с "Монсанто" и нарождающейся индустрией биотехнологического агробизнеса.

На этой ранней стадии мало кто вне узких научных кругов, щедро финансируемых некоторыми фондами, обращал внимания на огромные возможности применения генной инженерии в столь больших масштабах. И важнейшим из фондов, спонсирующих этот растущий сектор биотехнологии, был именно Фонд Рокфеллера в Нью-Йорке.

В 1992 году президент Джордж Буш-старший был готов открыть ящик Пандоры ГМО. В правительственном распоряжении президент прописал, что ГМО растения и продовольствие являются "существенно эквивалентными" обычным растениям того же самого вида, например, как обычная кукуруза, соя, рис или хлопок. (5)

Доктрина о "существенной эквивалентности" стала осью всей ГМО революции. Это означало, что генномодифицированные семена должны были рассматриваться как традиционные семена просто потому, что ГМО кукуруза выглядела как обычная кукуруза (или генномодифицированный рис или соя), или даже могла быть по вкусу более или менее же такой же как обычная кукуруза, поэтому ее химический состав и пищевая ценность были "существенно" теми же, что и в естественных растениях.

Это определение, которое трактовало ГМО как "существенно эквивалентный", игнорировало качественную внутреннюю перестройку, производимую генетическим инженером в отдельных семенах. Как указывали серьезные ученые, сама концепция о "существенной эквивалентности" была псевдонаучна. Доктрина о "существенной эквивалентности" была придумана прежде всего для того, чтобы дать правдоподобную причину отказа от проведения необходимых биохимических или токсикологических тестов. Благодаря этому правилу "существенной эквивалентности", от администрации Буша-Куэйла не требовалось никаких специальных регулятивных мер для созданных методами генетической инженерии вариаций.

Существенная эквивалентность стала фразой, которая окрылила компании агробизнеса. И неудивительно, ведь ее придумали "Монсанто" со товарищи. Как отлично знали научные советники Буша, ее посыл был лживым.

Генетическая модификация растений или организмов включала изъятие чужих генов и вставку их в растение, например, в хлопок или сою ля того, чтобы изменить его генетический состав в направлении, невозможном при обычном возделывании. Часто эта вставка делалась геном-"убийцей", буквально взрывающим сегменты ДНК, чтобы внести изменения в ее генетическую структуру. В сельскохозяйственных видах деятельности гибридизация и селективное выведение животных завершалось продуктами, адаптированными к специфическим условиям производства и региональным требованиям.

Генная инженерия отличалась от традиционных методов растениеводства и животноводства во многих важных отношениях. Гены одного организма выделялись и комбинировались заново с генами другого (используя рекомбинантные ДНК или РНК технологии), не обращая даже внимание на то, что организмы могли принадлежать к разным видам. После удаления требований репродуктивной совместимости для образцов новые генетические комбинации могли уже производиться весьма ускорившимися темпами. Судьбоносный ящик Пандоры действительно был открыт. Выдуманные ужасы "Штамма Андромеды" о развязывании биологической катастрофы перестали быть научной фантастикой. Опасность стала реальной, но никто, казалось, не был обеспокоен.

Генная инженерия вставляла чужеродные фрагменты в растения в процессе, который был неточным и непредсказуемым. Созданные методами генетической инженерии продукты были "существенно эквивалентны" своему оригиналу не больше, чем спортивная "Феррари" была похожа на "Запорожец".

Забавно, что, пока компании наподобие "Монсанто" приводили аргументы в пользу "существенной эквивалентности", они параллельно заявляли патентные права на свои генномодифицированные растения, утверждая, что генная инженерия создает новые растения, чья уникальность должна быть защищена эксклюзивной патентной защитой. Они не видели никакой проблемы в том, чтобы и невинность соблюсти и капитал приобрести.

Руководствуясь этим правилом "существенной эквивалентности" администрации Буша от 1992 года, которое должно было получать одобрение каждой последующей администрации, правительство США трактовало ГМО или биоинженерные продукты как "натуральные пищевые добавки", тем самым не подвергая их никакому специальному тестированию. Если нет никакой необходимости тестировать нормальную кукурузу, чтобы понять, полезна она для здоровья или нет, то, следовательно, почему кто-то должен тестировать "существенно эквивалентные" генномодифицированные кукурузу, сою или генномодифицированные молочные гормоны, производимые "Монсанто" и другими компаниями агробизнеса?

В большинстве случаев, чтобы засвидетельствовать, что новый продукт в порядке, правительственные регулирующие агентства пользовались данными, предоставляемыми им самими ГМО компаниями. Американские правительственные агентства никогда не выступали против гигантов генной индустрии.

© Перевод специально для сайта "Война и Мир". При полном или частичном использовании материалов ссылка на warandpeace.ru обязательна.