Начало:

Готовность к бесконечной войне

Все разрушается

Взращивание будущих конфликтов: Россия и Китай

("Приветствуйте вождя" - первые слова гимна, исполняемого в присутствии президента США. - прим.перев.)

После всех потрясений, которые немецкий политический класс перенес в 2002/2003 гг., он согласился (будь то по убеждению либо вследствие оппортунизма или страха) с мнением американского политического класса. Но как показывают один за другим опросы, оба имеют дело с тем фактом, что их мнение прямо противоположно основным представлениям большинства немцев. Германия с радостью впитала то, что ей проповедовали в течение десятилетий в политических воскресных проповедях о мире и процветании, о роли Германии в современном мире, о ее отношениях с Западом и, в частности, о том, к какому обществу Германия должна стремиться. Этому посланию не только удалось закрепиться, оно превратилась в призму, через которую многие, если не большинство немцев смотрят на мир, на правительство, на средства массовой информации, да и на сами США тоже.

В этом нет ничего удивительного или экстраординарного. Немецкие нижние классы всегда очень неохотно становились героями, будучи против воли протащены через две мировые войны. В те времена даже социал-демократическими и профсоюзными лидерами были предприняты все усилия, чтобы подавить движение широких масс населения к проведению всеобщей забастовки, чтобы сорвать мобилизацию, предписанную немецкой армией в период до первой мировой войны; да и нацистская внутренняя разведка документировала примечательное отсутствие энтузиазма у населения, когда Германия атаковала Польшу, и чувство страха и предчувствия, когда Германия перешла к ликвидации еврейского большевизма.

Немецкий образованный средний класс, все еще распятый за свой полувековой идеологический разврат с шовинизмом, империализмом и нацизмом и за роль Германии в качестве всепожирающего людоеда, все еще помнящий свои военные страхи 80-х годов, которые, кстати, глубоко проникли и в сам политический класс, а также в высшие эшелоны немецкой армии, приобрел рефлексивный пацифизм и, в целом, обрел большое удовлетворение в репутации Германии как основного мирного глобального социального работника. Его (немецкий образованный средний класс), мягко говоря, очень трудно заставить снова поддерживать программу бесконечных (расовых) войн и пыток и идеологию глобального хаоса. Подавляющее большинство даже может активно сопротивляться этому через разнообразные мирные движения, если германское правительство становится слишком жестким или слишком грубым в демонстрации армии своей приверженность глобальной «защите западных ценностей».

Немецкие влиятельные политические обозреватели, «определяющие общественное мнение» в Германии, воспринимают все это как выражение глубоко укоренившегося народного «антиамериканизма», а антиамериканизм - как грань антисемитизма, и оба эти явления как возрождение анитизападных, прототалитарных взглядов. Эти усилия в выстраивании чувства вины привели к некоторому интересному мифотворчеству, которое было бы даже забавным, если не было бы столь зловещим.

Принимая эстафету пустословия у бывшего секретаря обороны США Дональда Рамсфельда, который сказал в связи с венесуэльским президентом Уго Чавесом, что «Гитлер также был избран» всенародным голосованием, читающие редакционные статьи в правильных американских газетах журналисты, а также бывший министр иностранных дел Фишер вторили ему с энтузиазмом и часто. Несмотря на их авторитетное мнение, исторические факты, конечно же, дают совершенно иную картину: после своей неудачной попытки в 1932 году Гитлер был не выбран, а назначен кликой лидеров правых партий, промышленников и владельцев средств массовой информации, чтобы возглавить коалиционное правительство, состоящее их этих партий и нацистов, чтобы спасти страну от левых. Это должен знать любой школьник.

Но делегитимизация «антиамериканизма» предполагает значительное мифотворчество, поскольку она превратилась в проблему не только для немецкого политического класса, но и для всего ЕС. Европейское население, за редкими исключениями, полностью дистанцируется от идеологической мобилизации, необходимой для ведения «четвертой мировой войны». Тем не менее, наиболее драматические перемены произошли в Германии.

После 11 сентября к 2002/2003 году не только сошел на нет весь всплеск общественной поддержки США, но исчезло 50-летнее наследие популярного и уверенного про-американизма и уступило место недоверию, страху и ненависти. То же самое, несколько менее резко, произошло и по отношению к Израилю. В качестве представляющих опасность для всего мира обе страны стоят в одном ряду с Северной Кореей и Ираном. Россия и Китай по-прежнему (и упорно) рассматриваются, в основном, как благоприятные и безопасные.

Это удивительно, поскольку даже образованные немцы, как правило, опираются в получении своих новостей на немецкие источники и не имеют доступа ко многим другим источникам критических новостей и мнений, все еще доступных в западном мире. Можно было бы ожидать поэтому быстрой желаемой отдачи, когда общественное ТВ, а также печатные средства массовой информации, от высоколобых до желтой прессы, вновь и вновь продолжают убеждать общественность Германии в том, что «американцы могут делать ошибки, но другие - гораздо хуже».

Иронический или даже горький подтекст в отношении к президенту Бушу и неоконсерваторам и озабоченность по поводу их недееспособности (часто ущербно трактующейся как великодушная американская наивность), тем не менее, уже закрались в имидж политики США. В ее пышной риторике штампы о постоянстве американского морального лидерства, жестоком фанатизме арабов, тоталитаризме русских и безжалостности китайцев легко соединяются с почти нечеловеческими трудностями в нахождении правильного баланса между силой и уговорами. Тем не менее, общее подозрение, что что-то не так, и недоверие к журналистам и политикам, похоже, до сих пор оказывает наилучшее сопротивление всем журналистским потугам.

С того момента как тревога распространилась даже среди бюрократии высшего звена, руководители немецкой и американской политической элиты быстро и решительно начали бороться с любыми последствиями распада американского политического имиджа, которые могли бы иметь влияние на взгляды лиц, набираемых в эту элитную прослойку. Среди молодых гражданских служащих, кадрового менеджемента и перспективных студентов их американскими коллегами начала институционально и социально внедряться крупномасштабная программа, чтобы запутать их, а также познакомить с высокопоставленными должностными лицами обеих стран. Своего рода идеологический план Маршалла, который практически не предполагает даже недели без американо-германского или американо-европейского сотрудничества. И действительно, немецкий Фонд Маршалла, имеющий большую поддержку со стороны наиболее видных немецких медиа-конгломератов, вместе с Фондом Бертельсманна возглавил эту программу. И строже, чем когда-либо ранее, должны рассматриваться «надежные» кадры для карьеры в политике, на государственной службе, в средствах массовой информации, в бизнесе и науке, от претендентов требуется успешная включенность, по крайней мере, хотя бы один раз в правильное американское или американо-германское учреждение.

По-прежнему имея дело с рефлексивным пацифизмом и политически корректным гуманизмом большинства немцев, этот орешек расколоть гораздо труднее. Печатные СМИ, в частности флагман немецких неоконсерваторов еженедельник «Ди Цайт» и развлекательно-информационный еженедельник для обывателей «Дер Шпигель» выразили неудовольствие своим читателями неоднократно и ясно. И они придали некоторую глубину основной теме политических токшоу: печальное состояние ума среднего немца, отсутствие у него патриотизма, его пристрастие к миру и его реакционные представления о благосостоянии государства.

Несколько попыток перевоспитать немцев уже серьезно пошли наперекосяк, когда основные средства массовой информации (государственное телевидение, немецкая ассоциированная сеть Си-Эн-Эн, а также газеты) создавали видимость и легитимность для того, что можно назвать «новыми правыми западниками». Их выступления были настолько хорошо настроены на волну американской политики и так соответствовали расчетным показателям, что они невольно подтвердили наихудшие ожидания на другом берегу.

«Без пыток войну с террором не выиграть»

Прежде чем фотографии из Абу-Граиба помогли визуализовать то, что подразумевалось под «работой без перчаток», американцы получили возможность представить немецкой общественности необходимость пыток в сценарии с «заложенной бомбой». Ни одно токшоу не обходилось ни без упоминания пыток в своем сценарии, ни без бывшего директора Института Аспена в Берлине Джеффа Гедмина (теперь президент Радио Свободная Европа / Радио Свобода) в качестве наиболее неутомимого из сторонников этой меры. Но еще был и известный немецко-израильский профессор Университета вооруженных сил в Мюнхене Майкл Вольффсон, который публично выдвинул тему с «тикающей бомбой», чтобы подтвердить основополагающую обязанность Запада использовать пытки в отношении подозреваемых в терроризме.

Пытки, однако, хоть и были нормальным явлением в Израиле, в Германии являлись нарушением Конституции, и со стороны любого госслужащего предложение применять пытки являлось нарушением законов о гражданской службе. Вольффсон должен был быть уволен. Он не был.

Более того, тогдашний министр внутренних дел и социал-демократ Отто Шили выступил со спасательной миссией. В интервью «Ди Цайт» он назвал тревоги по поводу пыток бурей в стакане. Очень хорошо зная, что на самом деле происходит, поскольку принимал участие в совещаниях разведывательного сообщества по материалам американских военных (Доклад Тагубы) об Абу-Граиб, а также имея дополнительные возможности получать информацию вследствие очень тесных отношений с бывшим генеральным прокурором США Джоном Эшкрофтом, Шилли еще и высмеял встревоженных новостями о пытках людей как чересчур подозрительных, которые вынуждены сидеть на табурете вместо того, чтобы расположиться на удобном сиденье. Что касается Гуантанамо, он трактовал его в рамках понятной американской дилеммы, что делать с худшим из плохого, дилемма, которая потребовала также изменить международное право и Женевские конвенции.

Неудивительно, что он и Фишер, несомненно, без колебаний предоставили авиакомпаниям ЦРУ право использовать Германию для «бесплатного» трафика. Неудивительно также, что оба отказались шевельнуть пальцем, чтобы спасти от Гуантанамо молодого гражданина Германии турецкого происхождения, прожившего всю свою жизнь в Германии, ни в чем не повинного даже перед своими мучителями, или расследовать его похищение. Чтобы увенчать эти усилия по акклиматизации немцев к суровым требованиям глобальной «войны с терроризмом», в конце концов появились фотографии из Абу-Граиб. По крайней мере, введенные тогдашним министром внутренних дел Отто Шили юридические новшества с целью поставить Германию на рельсы войны цивилизаций, и те идеи, которые пропагандировал и распространял его преемник Вольфганг Шойбле, полностью совместимы с психологией и целями Патриотического Акта США.

100 млн. лишних молодых мусульман

«Ди Цайт», когда-то ведущий либеральный еженедельник, носитель стандартов «светского гуманизма» и просвещенного атлантицизма, а ныне флагман немецкого неолиберального неоконсерватизма, гибрид The New Republic и National Review неутомим в своей миссии по новообращению своих, в основном, образованных читателей к новым заповедям немецкого союза с Израилем и США. Его страницы открыты для разжигателей ненависти в масках социологов, чьи изделия несут отпечаток удивительного сходства с поделками идеологов ультраправых былых времен. Среди них социолог профессор Бременского университета Гуннар Хайнсон, также он возглавляет Институт Рафаэля Лемкина сравнительных исследований геноцида.

Он утверждает, что «молодежный наплыв» (быстрый рост в исламских странах количества безработных или занятых неполный рабочий день молодых людей) ставит перед Западом задачу его регулярного прореживания, либо подстрекая к гражданским войнам в этих странах либо вторгаясь напрямую (можно назвать это «войнами демографической санации»), чтобы избежать ситуации, когда террористическая угроза станет неуправляемой. Он развивал этот тезис в «Ди Цайт», ссылаясь на проблемы, с которыми «цивилизованные» израильтяне сталкиваются в борьбе с террористами-варварами, и особенно, с террористами-смертниками. Впрочем, палестинцы представляются ему не только террористической проблемой в целом, но и порождением особенно порочного и дефектного общества, которое производит даже женщин террористов-смертников. Следовательно, Хайнсон считает, что нет разницы между держащей в руках мачете и убивающей своих соседей тутси женщиной-хуту и палестинской женщиной, одевающий пояс с взрывчаткой, чтобы убить невинных израильских граждан.

Озвученное перед публикой недовольство женщинами-смертницами, кстати, ограничивается лишь палестинками. Чеченские женщины с поясами смертниц, которые угрожали в Москве уничтожить целый театр, заполненный людьми, в немецких средствах массовой информации трактовались с большей степенью понимания и сострадания. Отвращение и ярость были в этом случае направлены против российских властей за отказ уйти из Чечни и за допущенные ими невинные жертвы среди зрителей. И когда школа, полная детей, была взята в заложники в Беслане, в немецких средствах массовой информации, опять же, все содеянное террористами стушевалось за возмущением и волной ненависти, направленной против российских властей.

По стопам «Ди Цайт» двинулось и общественное ТВ для высоколобых, предложив Хайнсону возможность донести свои тезисы до более широкой аудитории. Современный немецкий философ Петер Слотердийк не устает восхищаться смелым вызовом Хайнсона мямлям-гуманитариям. И это действительно смело. Даже экономисты и расовые стратеги Третьего рейха не предусматривали необходимости уничтожения более 40-60 млн. недочеловеков в течение и после победоносной кампании против Советского Союза.

К пропаганде необходимости снять перчатки в борьбе с исламской угрозой «Ди Цайт» призвал также голландского писателя романов для обывателей Леона де Винтера. Он вскрыл безнадежно дефективный характер арабской цивилизации, врожденную неспособность мусульманских иммигрантов к восприятию норм культуры в Европе и человеконенавистническое мракобесие Ислама. Поскольку он проповедовал эти идеи достаточно часто, ему была выдана одна из самых престижных немецких премий.

«Ди Цайт» также откликнулся на потребность в создании атмосферы сопереживания израильской борьбе на переднем крае западной цивилизации. Издатель Йозеф Жоффе пристроил одну из своих редакционных групп штатным образом к одному из тайных подразделений убийц и оперативников для тайных операций Израильских сил обороны (ИСО), чтобы сообщать о благородстве и страданиях этих солдат. Тогда же «Ди Цайт» разработал систему образов, уже характеризующие немецкие средства массовой информации в целом, в которой против полной достоинства плачущей симпатичной юной женщины в форме ИСО выступают старые арабские проститутки и угрожающе самодовольные молодые люди.

Аналогичные послания доминируют в немецких средствах массовой информации в более или менее грубой форме. Но практически полностью отсутствует какая-либо антитеза этому общему знаменателю. То же самое, кстати, происходит и во Франции, за исключением ежемесячного «Монд Дипломатик». Тем не менее, немецкая общественность, кажется, все еще продолжает сопротивляться.

«Немцы должны научиться убивать»

Таким образом, «немцы должны научиться убивать». Этот странный и наиболее показательный вывод о состоянии немецкого сознания был сделан в конце прошлого года после заседания НАТО Карстеном Войгтом, бессменным социал-демократическим «координатором германо-американских отношений». Это было обусловлено возмущением союзников (американских, канадских и голландских) немецким отказом участвовать в боевых действиях операции «Несокрушимая свобода» в Афганистане: мандат германских войск по-прежнему ограничен оказанием помощи в реконструкции и миротворчеством на таджикском севере, а также полицейскими и учебными функциями. Но поскольку Германия уже подписалась под весьма спорными обязательствами, которые практически не пользуются поддержкой среди населения, этот язвительный комментарий больше адресован непосредственно к провалу немецкого политического класса в создании атмосферы призыва «немцев на фронт», чем собственно к ограничениям афганских обязательств. В течение некоторого времени можно можно было наслаждаться зрелищем пристыженных германских политологов, почти неспособных сдержать свое недовольство чернью, которую они вынуждены перевоспитывать.

Чтобы успокоить союзников, Германия направила в Афганистан шесть разведывательных самолетов «Торнадо», либо как пробный шар, либо или как робкое признание, что в силу сложившихся условий на большее она не способна. Время покажет, что это будет.

«Немцы должны научиться умирать»

Что еще не было подхвачено в более широкой кампании переобучения немцев, так это недавнее заявления Рафаэля Селигманна, что «немцы должны научиться умирать» в «войне цивилизаций». Этот видный романист и журналист, обласканный государственными почестями, явно потерял хладнокровие. Цель всех усилий в целом, конечно, убийство и смерть, но холодные головы среди журналистов и политиков теперь знают из реакции на свои предыдущее наступления, что средний немец должен быть более запуган, запутан и встревожен, прежде чем встретить эту истину лицом к лицу.

Между тем, недовольство тем, что германские мыши отказываются рычать, нашло другие способы выражения. Ведущий обозреватель «Шпигеля» Хендрик Бродер, также обладатель престижных наград, неспособность немцев выйти в прошлом году на улицы, когда они должны были бы продемонстрировать свою поддержку Израиля и протестовать против «агрессивной войны» Хезболлы, трактовал как доказательство неискоренимого немецкого антисемитизма. И это хорошо увязывается с историческими мифами, которые стали доминировать в общественном дискурсе, особенно с теми, которые считают низшие германские классы виновными во всех бедах Германии за последние 100 лет, включая сюда и недавнее нежелание людей выйти на баррикады во имя защиты Запада.

Попытки использовать в качестве рычага объявленный немецкий антисемитизм стали последним криком моды с того момента, как большинство немцев оказались против американской (и израильской) политики. Почти генетическая предрасположенность немцев к «геноцидальному антисемитизму» стала первым и последним пристанищем для объяснения их несгибаемого пацифизма.

Казалось бы, чем дальше от Ближнего Востока, тем больше должна была бы сглаживаться резкость обобщающих сообщений и комментариев в германских средствах массовой информации, но есть другая линия фронта в войне цивилизаций, где враждебность и яд остаются единственной монетой мнений СМИ, а именно - Россия. И настолько, что значительное по численности меньшинство германского политического класса, которое считает, что нормальные отношения с Россией и возможны и желательны, потеряло всякое влияние на общественный дискурс.

Открытие вновь врага в лице России, что случилось также примерно в 2002/2003 годы, и демонизация путинской России могли были быть обусловлены поисками контрмер против потери американской репутации. Но этот процесс стал уже настолько запущенным, что только большинство политического класса, не боясь при этом информационной кампании против них, смогли бы вернуть общественный дискурс на прежние позиции. Это в высшей степени невозможно как по внутренним, так и по американским причинам.

Новая «холодная война» с Россией - это то, чего русские опасаются гораздо больше, чем они показывают, и этот страх приобрел реальную и влиятельную аудиторию. Хотя на Западе, видимо, заблуждаются по поводу рисков, просматриваемые выгоды «холодной войны» просто слишком значительны, чтобы от нее отказываться. Безусловно, это питается надеждой на то, что русских можно вынудить вернуться к такому состоянию дел, которое посол США при Организации Объединенных Наций Залмай Халильзад назвал «присмотром со стороны взрослых». Это может закончиться войной, рожденной из отчаяния.

И война, война Германии против Советского Союза, став центральной темой этого мифотворчества, легла в основу столь многих усилий по перестройке немецкого коллективного сознания. Хотя в 80-е годы многие немецкие генералы и высокопоставленные чиновники простили Советы за победу над вермахтом, в настоящее время популярна точка зрения, что советская победа незаконна, поскольку она была достигнута «сталинскими методами», и что Сталин и Гитлер были в равной степени ответственны за эту войну и в равной степени надругались над советским населением. Но поскольку демократическая Германия отменила свои грехи, а Россия нет, Россия до сих пор остается в плену своего тоталитарного наследия и должна расплачиваться за войну, окончательно и справедливо проигранную в 1991 году.

Для воплощения в жизнь этой карикатурной истории сейчас по государственному телевидению идет бесконечный сериал о советской варварской неспособности вести войну, о страданиях немецких женщин от рук красных насильников, об артобстрелах беженцев и торпедировании судов, вывозящих немцев, и о советском антисемитском нежелании признать особое место 6 миллионов евреев среди примерно 20 миллионов жертв среди гражданского населения в германском крестовом походе против еврейского большевизма.

Фактически, в связи с дебатами среди израильских правых и идеологической преемственностью этих «историй об истории», кто-нибудь, возможно, придет к выводу, что немецкие преступления являются преступлениями Холокоста «невинных» евреев, невинных в том смысле, что они не имели отношения к коммунистам. Поэтому абсолютно неудивительно, что вопли об «антисемитизме», которыми сопровождается любое противостояние израильской политике и ее пропагандистам, делают еврейских не- или антисионистски настроенных левых, как всегда, объектом травли.

Вполне естественно, что в конечном итоге эти сказки для формирования общественного сознания окажут свое влияние. Но сейчас они, похоже, не преуспели в своей миссии. Опросы по-прежнему показывают, что значительное большинство немцев не рассматривают Россию как угрозу и в основном считают ее неопасной. Хотя и не из-за отсутствия попыток ее очернить.

В прошлом (2006 – прим.перев.) году кульминацией усилий по снижению рейтинга Путина в глазах общественности (естественно, в надежде приучить немецкую публику к запаху крови) стало одно интервью в преддверии заседания G-8 в Санкт-Петербурге.

Его проводила Майбрит Иллнер, популярная телеведущая политических ток-шоу, известная как одна из трех Compassionates (поскольку этих фурий превозносили в классические времена) общественного телевидения. Поскольку такие события всегда хорошо расписаны и срежиссированы с участием политических назначенцев, возглавляющих общественное телевидение, в его проведении не было ничего случайного или непредвиденного. Иллнер проводила интервью как допрос прокурором подсудимого. Ее «Вы не хотите, чтобы мы считали», «Вы говорите слишком долго», ее гримасы и перебивание Путина показывали, что ее родители весьма плохо обучили ее правилам поведения.

Не было ни одного вопроса, который бы был груб или задевал Путина, но она вела себя в манере, более подходящей для старых американских жестких нелицеприятных токшоу Джерри Спрингера, чем для серьезного политического интервью. Хотя Путин не потерял ни свою улыбку, ни хладнокровие, Кремль неизбежно сделал выводы о будущем германо-российских отношений, а также о возможности быть честно услышанным.

Это интервью было еще более впечатляющим на фоне интервью президента Буша, данного Сабине Кристиансен (второй из трех Compassionates). Ее манера держаться представляла собой хитроумно скрытое раболепие, и ее вызывающие вопросы (Гуантанамо) растворялись на общем фоне славословий по поводу подъема в отношениях между США и Германией и мудрости канцлера Меркель. Это было не встречей равных, но демонстрация взвешенного благоговения перед бременем канцелярии президента, готовности объяснить мир для немецкой деревенщины и некоторая готовность уступить мужественному очарованию власти.

Оба интервью стали показателями гормональных изменений немецкой политики и ее публичного дискурса. В долгосрочной перспективе не имеет значение, будет ли немецкое население косвенно участвовать в этом оргазме или нет. Однако важно, что немецкий политический класс переполнен желанием следовать этому соблазну, теряя в процессе благоразумие и здравомыслие. Американская политическая элита уже близка к банкротству, немецкая следует за ней.

Аксель Брот - псевдоним германского военного аналитика, бывшего офицера спецслужб Германии. Его статья была опубликована на английском языке на "Asia Times-Online"

Оригинал статьи: PART 3: Hail to the chief, or else

© Перевод: Наталья Лаваль, специально для сайта "Война и Мир". При полном или частичном использовании материалов ссылка на warandpeace.ru обязательна.