Идеологическая механика Считается, что идеологии имеют глобальный, всеобщий характер, и надо найти лучшую из них. До недавнего времени это был либерализм, победивший фашизм, национализм и коммунизм. Поскольку либеральная система деградирует, ей ищут замену, столь же глобальную. Это не верный подход. Идеология – не более чем инструмент для решения конкретных военно-политических задач. Если ставились глобальные задачи – создание Открытого общества, планетарного Рейха или победы Коммунизма – идеология имела глобальный характер. Если задачи ограничены, то и идеологии не столь масштабны. Глобальная идеология – это планетарный концлагерь, и не может быть ничем иным. На более низком уровне идеология не пишется произвольно, на основе чьих-то пожеланий или ощущений, а работает на фундаменте определённого военно-политического устройства, характерного для данной страны. Возникает она путём взаимодействия класса или группы, идущей к своей цели, и реальной силовой структуры. Наверное, не лишне будет заострить внимание, что речь идёт именно об активном классе, движущемся в выбранном направлении, а не просто об элите, «принимающей решения». Класс ищет инструмент для реализации своих целей и находит его. Он занимает активную позицию, «элита» же не имеет своих проектов и мечтает лишь о сохранении статус-кво… Ещё существует такое тонкое понятие как «дух времени». Этот изменчивый образ есть предмет веры общества. Итак, идеология живёт и даёт эффект, когда её продвигает активная воля элитной группы с помощью реальной военно-экономической структуры и в направлении, не противоречащем «духу времени». Разумеется, эти три компоненты в разных странах и в разное время не совпадут, разве что в период распада каких-то крупных структур типа СССР. В республиках Прибалтики в 1991 году были одинаковые "идеологии", но, как правило, в каждой стране она своя. Лучше всего это видно на примере фашизма. Режимы Гитлера и Муссолини различались очень сильно, и говорят, что «классический» фашизм был в Италии, а в Германии – нацизм или, ещё точнее, «гитлеризм». Появляются разные термины. Те же различия видны и в других «фашистских» режимах. Разве испанский режим был похож на немецкий или итальянский? Нет, и его называют «франкизм». И так далее. В «фашистской» Венгрии фашистская партия была на вторых ролях, и к власти её привели немцы лишь в октябре 1944 года, испугавшись, что страна выйдет из войны вслед за Румынией. Где местные «фашисты» тоже были не у власти, у них даже убили лидера… Вот ещё забавная деталь: помню, разглядывая фотографии венгерских офицеров, я испытал лёгкий шок, увидев в их петлицах шестиконечные звёзды в качестве знаков различия. Представьте себе советских командиров, у которых в петлицах знак доллара или что-то подобное… Нацистская Германия не стремилась унифицировать дружественные режимы, по крайней мере, до 1944 года. Либеральный и коммунистический блоки возникли путём вооружённого освобождения Европы в 1945 году, поэтому их страны были более унифицированы. Но известно, что режимы в СССР, Китае, КНДР или Югославии различались сильно. И «демократии» были разные: во Франции правил авторитарный де Голль, тогда как в Италии правительства менялись как перчатки. Да, либеральные режимы шли по пути унификации, недавно стал появляться некий глобальный полуфабрикат, но что случилось с ним? Он немедленно развалился на куски... Все примеры указывают, что создать идеологию как произвольный проект нельзя. Какова же механика её появления? Я покажу это на исторических примерах. Первой идеологией был национализм, появившийся сначала во Франции в период Великой Революции. Суть революции состояла в борьбе сословий. К власти рвалось третье сословие, организованное посредством разных «политических клубов». Взяв власть, эти «адвокаты» увидели, что старая армия деморализована, а офицеры-аристократы стали их врагами. Необходимо было создать качественно новую армию. Раньше её основу составляла пехота, выстраиваемая в длинные шеренги. В бою солдаты выполняли разнообразные маневры: первый ряд стрелял залпом по врагу, другие заряжали ружья, третьи перестраивались. При всех маневрах было важно сохранить строй. Всё это, разумеется, в боевых условиях. Было необходимо постоянно обучать и муштровать солдат. От новобранцев толку мало, а обученный солдат стоил дорого. Поэтому армии были не велики, в десятки тысяч бойцов. Солдат старались беречь: часто суть военных действий состояла в том, чтобы армия маневрировала в более обеспеченных условиях, чем противник, и меньше при этом истощалась. На зиму война прекращалась совсем. Революционеры под предлогом защиты нации ввели военный призыв, солдат строили в колонны, которые валили вперёд, подавляя врага своей массой. Общая численность французских вооружённых сил достигала семизначных цифр. Военные действия шли за счёт местных ресурсов, которые безжалостно присваивались, а на зиму война не останавливалась. Появился новый род войск: военная жандармерия, следившая, чтобы добыча пропитания не превратила войска в банду мародёров. Теперь удавалось погнать на убой или обобрать до нитки на порядок больше людей, поэтому новая военная система французской революции была признана прогрессивной. Итак, новая французская элита создала новую «силовую структуру», а дух времени состоял тогда в сломе старого мира, старых феодальных институтов и «идеалистических» представлений. Результаты были колоссальны! Но потом Франция, уже наполеоновская, потерпела крушение. Она получила три последовательных удара: сначала в Испании, потом в России, наконец, и в Германии в битве под Лейпцигом. Думаю, во всех 3 случаях французы терпели поражение, поскольку столкнулись с другими идеологиями. В Испании их врагом стало старое сословное общество, когда священники, дворяне и простые люди вместе выступали против врага. «Элитой» были традиционные сословия, а военная структура – это, возможно, то, что называют «вооружённым народом». В России сословное общество тоже действовало, как говорят теперь, «эффективно», а её особенностью была система рекрутского набора. Крестьян просто переводили из одного сословия в другое, воинское, обеспечивая постоянный приток профессиональных солдат. В Германии французы столкнулись с немецким национализмом. Если в конце XVIII века немцы «отставали», то потом уверенно «догнали и перегнали» всех остальных с известным итогом. Вы можете возразить: а как же «дух времени»? Я себе противоречу, потому что идеологии России и Испании не соответствовали Новому времени. Я отвечу так, что в каждой стране и народе может быть своё время и свой дух. Когда мы придаём духу времени всеобщий и обязательный характер, это значит, мы попали под действие одной из идеологий, претендующих на всеобщую истину. Но Землю населяют разные народы, и нет истины, которая даст им всем одно устройство общества и одну культуру вплоть до длинны юбок… За претензиями на исключительность стоит стремление всех поработить. Идеологииимеют не священный, а оперативный характер. Сейчас, впрочем, речь не идёт о выборе между либерализмом и традицией: этот вопрос в самом деле принципиален. Но всякий народ, желающий жить в эпоху пост-глобализма, может и должен найти что-то вроде идеологии, которая позволит ему сохраниться. Повторю, она не может быть чистым консерватизмом, вытекающим из желания региональной элиты защитить свою кормушку, когда рухнула стена хлева и в дыру заглядывают посторонние… Идеология это новый проект плюс люди, способные его осуществлять. Общее участие народа в этом не нужно и даже вредно. В чём может состоять «дух времени»? Возможно, в том, чтобы остановить разрушительный и бессмысленный поток информации, дать людям нечто подлинное. Конечно, в сознании наших элит «остановка потока информации» будет понята как запрет инфо-ресурсов, где их ругают. А «подлинность» - как усиление пропаганды. Эти консервативные потуги не решат проблему. Истинная подлинность будет подобно молнии. Итак, идеологию надо увидеть в окружающей действительности одновременно с инструментами для её воплощения, а не «создать из ничто». То же самое касается отдельных людей. Человек может выработать своё мировоззрение, которое позволит ему понимать, как устроен мир, что происходит и что нужно делать, - словом, справляться с действительностью. Одним из таких людей был современный мыслитель и философ Гейдар Джемаль. Его система основана на верных подходах и заслуживает всяческого внимания, у него есть последователи. Мои знания об учении Джемаля не слишком глубоки, но я постараюсь изложить его систему добросовестно – конечно, не полностью, а больше в общественной сфере. Система Джемаля Существует 3 глобальных «клуба» «на основе правил игры» и разных мировоззрений, каждый человек де-факто принадлежит к одному из них. Впрочем, большинство людей в этих «клубах» не состоит, а лишь порой привлекается ими для решения конкретных задач. Джемаль предлагает графическую иллюстрацию: треугольник, чьи вершины символизируют три клуба, а народы как бы находятся внутри треугольника и подвержены клубным влияниям. Первый клуб – традиционный. Он убеждён в божественном устройстве мира, для него важны религии, символы, ритуал, а также иерархия, в т.ч. на основе кровного происхождения. Нужно соблюдать божественные предписания, и всё будет хорошо. Бог позаботится и о судьбах мира, и о своих преданных сторонниках. Между религиями есть противоречия, но определённый центр традиционного клуба имеется. Это Англия и её королевская семья. Особое внимание привлекает новый король, последователь традиционализма и Р. Генона, постоянно подчёркивается, что у него есть своя келья на Афоне, хоть он и не православный. Его отношение к религиям типично английское: запад есть запад, восток есть восток, вместе им не сойтись, но мы, английские джентльмены, знаем и запад, и восток, занимая как бы позицию модератора. Англичане взяли себе право интерпретировать религии, чьи территории были под их влиянием. Второй клуб – либеральный. Основан он на материализме, но допустимы и другие взгляды на существование иного мира: например, агностицизм или деизм. Главным является «аргумент тела»: комфорт и безопасность. Либералы мыслят в категориях очищенного от коллективных и социальных обязательств индивидуума. Абсолютна вера в то, что нужно бороться, прежде всего, за свой комфорт и материальное благосостояние. Занимаемое место оправдано правом силы. Есть только одна жизнь, и никакой другой идеи, никакой трансцендентальной перспективы нет. Третий клуб – радикальный. Это тоже верующие люди, но они считают, что в мире не всё в порядке. Мало быть послушным мальчиком, и Боженька о тебе позаботится. Надо занимать активную позицию, стремясь устранить фундаментальный сбой в мироздании. Представители радикального клуба обладают воинской ментальностью. В плане религии традиционалистам более всего «подходит» пантеизм с его цикличными не противоречивыми процессами. Радикалам ближе всего дуализм; вообще, чем острее религия противопоставляет добро и зло, тем она «радикальнее», чем более она тяготеет к размеренному ритуалу – тем «традиционнее». Джемаль активно использует сословно-классовую терминологию. В её терминах описание клубов такое: священники и буржуазия, которая «смотрит в рот попам», образуют традиционный клуб. Радикальный клуб формируют воины, только не современные «патентованные офицеры», а представители сословия, люди с воинской ментальностью. Либералы – не буржуазия, это ясно из их генезиса. Это просто деклассанты, подвизающиеся в сфере услуг: юристы, маклеры, актёры, музыканты, даже врачи. Бюрократы тоже деклассанты, «организованный люмпен», и они тяготеют к либералам из-за классовой близости, точнее, деклассированности. Классический капиталист, работающий по схеме «товар-деньги-товар» - не либерал. На либеральные позиции он становится, превращаясь в финансового махинатора и спекулянта, переходя к схеме «деньги-товар-деньги», а потом и «деньги-деньги». Финансовая спекуляция – олицетворение идеи прогресса, ссудный процент и прогресс – близнецы-братья, породившие друг друга. Но, по Джемалю, главное противоречие, главная война – между воинами и священниками, поскольку различен предмет их поклонения. Для адекватного изложения этой мысли тут нет места. Противоречие между воинами и священниками – наиболее древнее, либералы же появились недавно, во времена абсолютистских монархий. Лишь при том уровне развития производительных сил могли быть люди, порвавшие со своим традиционным сословием, «которые живут не с обмена веществ между обществом и природой,… а с оказания услуг обществу», и «в конце концов, эта группа людей свободных профессий становится политическим клубом, который становится политическим фактором». К «третьему сословию», всем этим адвокатам и биржевикам, присоединяются деградировавшие «дворянские фрики», а снизу – люди, поднявшиеся вследствие «восстания масс» (с). «Люди выходят из медвежьих углов, оставив свою соху», и так вся эта пёстрая публика сносит старый порядок. Эта картина становления и усиления либерального клуба сходится с картинами Великой Французской Революции; возможно, и сам термин «[политического] клуба» Джемаль взял оттуда. Сам Джемаль был убеждённым сторонником радикального клуба. Говоря словами его современного последователя, «во [всякой] системе изначально заложена ошибка», сбой: она ориентирована, по формулировке Шафаревича, на «малый народ» (1). Джемаль говорил про «общину и общество»: общество создаётся для подчинения и эксплуатации народа. А община – средство самоорганизации людей для защиты от поработителей. Как бы «Гражданская оборона». Община воинов, по Джемалю – основа идеального государства. Много внимания Джемаль уделял современным процессам; закономерно, что развитие и проблемы либерализма были в фокусе его внимания. У либералов «Тело становится аргументом рацио». Либерализм так мощно овладел умами, потому что аргумент тела понятен массам, особенно – низовому человеку. Появилась левая версия либерализма о снятии бремени тяжелой жизни с трудящихся. Надо признать справедливость этого подхода: кто как не производитель материальных благ должен первый ими насладиться?.. Затем в массы пошла другая версия либерализма: по ней хозяином жизни должен быть высокий блондин со светлой кожей, «белокурая бестия». Это левая и правая версии либерализма. А есть неакцентированная версия, что хорошо должен жить сильнейший, и так появляется общество либеральных избранных. В 1945 году этот клуб победил Европу, где была правая версия либерализма и уничтожил в т.ч. европейскую буржуазию. Через 45 лет пал СССР: так потерпела поражение и левая версия. Итак, возобладала неакцентированная, универсальная версия либерализма; универсализм наступал. Явилась универсальная валюта: такая валюта нужна для хранения богатств, украденных либералами у народов. Народы, конечно, находятся в разном положении: одни обираются до нитки, другим что-то остаётся, третьим перепадает часть награбленного. Сегодня «мы живём в эпоху крушения либерализма»: общество не может кормить всех этих маклеров, люмпенов и холопов, которых становится всё больше и больше. «Аргумент тела» начал рушиться в глазах масс. Нет перспектив дальнейшему повышению благосостояния, а есть кризис. Также аргумент тела ничего не даёт в интеллектуальном и духовном плане. Человек, каким бы ни был он ограниченным материалистом, имеет духовные запросы, либералы же могут предложить ему только эвтаназию… Впрочем, либералы пытаются сопротивляться: они придумали консерватизм, и Джемаль его разоблачает. Посредством консерватизма либералы пытаются снять «энергию торможения», и тут тоже два крыла: левое и правое. Они выдвигают ряд идей, от социалистических до реакционных, дабы под этим соусом прижать буржуазию или отменить социальные программы. Хотят обобрать ту или иную группу населения, чтобы ещё немного продлить своё благоденствие. Вообще, «либералы в целом это корпорация симулякристов, имитаторов. Левые имитируют радикалов, а правые имитируют традиционалистов, поэтому контент – тот или иной контент – он на самом деле не важен». Все их разглагольствования ведутся для обмана людей, занятых в сфере реального производства и для изъятия средств в пользу деклассантов: финансистов, бюрократов, юристов, актёров, активистов «зелёной», ЛГБТ-повестки и т.п. Как же отличить настоящего традиционалиста или радикала от его либеральной подделки? «Специфика консерватизма, которая отличает его от реального, допустим, традиционализма … в том, что консерватизм всегда ориентируется на имманентный аспект блага, это первое, и второе: он ментально включён в парадигмы, возникшие с приходом Нового времени. Будь он самый размонархический, самый расцерковный и т.д., всё равно, он мыслит категориями имманентного человечества, в котором ценностные ориентиры никогда не достигают трансцендентной самостоятельности, они всегда подчинены принципу бытия». Что же касается представлений о человеке, то у либералов их было два: по Гоббсу («человек человеку волк») и по Локку: человек как чистая доска, на которой просвещённое общество должно написать что-то хорошее. Но в эпоху кризиса, говорит Джемаль, «сильнейшие ведут себя по Гоббсу, а не по Локку». Взаимная грызня усиливается. У России в будущем хорошие перспективы, если только ей удастся сохраниться как единое целое. Её потенциал огромен. Более того, именно в России может начаться новая глава истории. Старая Европа, Америка – уже «отыгранные территории», их ведущие роли уходят в прошлое. Идеальное государство – государство воинов. Исторически таким была, например, империя Александра Македонского, потом – государство мусульман, возникшее вокруг пророка Мухаммеда. Развивая эту мысль в нашем времени, Джемаль допустил досадную ошибку, о которой я говорить не буду… Но я сделал бы слишком большую погрешность, если бы попытался описать систему Джемаля, вынося за скобки его религиозные убеждения. По его мнению, за всеми этими игроками и клубами стоят «метафизические воли». Наша Земля – лишь сцена, на которой разыгрывается сюжет некой пьесы, созданной высшими существами. Обычно Джемаль говорил об этих «существах» в терминах ислама. Но его убеждения, насколько могу судить, исламом не исчерпывались. Поскольку эпоха либерализма-материализма заканчивается, со временем система Джемаля привлечёт, возможно, больше внимания именно в своём метафизическом аспекте. Оценки, критика и альтернатива Все приведённые тут утверждения Джемаля более или менее верны, и отвергать что-либо полностью я не буду. Очень хорош тезис про «общину и общество», про связь между классовой принадлежностью и мировоззрением. Есть нечто общее и с учением Л.Гумилёва. Мои личные выводы о либералах хорошо описываются словом «деклассанты»: именно у Джемаля я его позаимствовал. Наши белорусские лица либеральных убеждений, встречавшиеся мне, – сплошь люмпены, обычно деклассированные крестьяне или их потомки, не нашедшие пути в городе. Конечно, холопы, готовые за деньги оказать любую услугу богатым – тоже деклассанты. Либералы льстят этим несчастным, называя их длинным и красивым словом «предприниматели». Всякий советский мальчик, хотя бы вскользь видевший кино про Павку Корчагина или что-то подобное, скажет, что «аргумент жертвы телом» существовал при коммунизме. Жертвенность воспевалась и на войне, и в «трудовом подвиге». Отсюда ясно, что ранний коммунизм являлся «археомодерном»: модернистским явлением, построенном на архаическом фундаменте. С годами архаика истощалась, уходила в прошлое: коммунисты своим материализмом сами выбивали из-под ног свою опору. Процесс модернизации коммунистического общества очищал его либеральную основу и обусловил падение левого блока. Подход Джемаль объясняет причины этой катастрофы. Хвалить Джемаля можно очень долго, но его построения не всегда доведены до конца или применяются порой не там, где следует. Он говорит: «Сильнейшие ведут себя по Гоббсу, а не по Локку», - почему? Он говорит: «Либералы – корпорация симулякристов, и потому контент их посланий не важен», - мысль прекрасна, подобно паруснику, достигшему райской гавани в конце трудной экспедиции! Но, когда, говоря словами одной старой песни, «остаётся одно – обобщить» и развить эту мысль до конца, Джемаль, насколько мне известно, не делает последний шаг. Когда Джемаль говорит, что политику делают члены «клубов», а народы лишь следуют за ними, это верно, и фактически речь идёт об элитах: либеральных, традиционных, радикальных. Но разве обычный человек не может иметь те же убеждения? Конечно, может. Они были у самого Джемаля, они есть и у автора статьи, и у кого-то из её читателей. Сам Джемаль говорил, что либеральные убеждения распространены теперь не только среди «деклассантов», но и в широких кругах народа. В любом западном пабе для рабочих все сплошь либералы, потому что они мыслят либеральными категориями: хотят больше потреблять в условиях комфорта и безопасности. Таким образом, Джемаль строит структуру элиты на мировоззренческих понятиях, которые вполне общедоступны, приложимы не только к элите. Это явная ошибка. Структура элиты стоит на элитных же понятиях, не применимых к простым людям. Более того, структурные взаимоотношения между клубами у него не описаны, по крайней мере, не видел объяснений, почему они таковы, как есть. Похоже, Джемаль сделал свои выводы на основе эмпирических наблюдений, как говорится, «В опыте, в опыте…!» И это взгляд на политику через модернистскую оптику, хотя сам он, конечно, не модернист. Неужели элита живёт по собственному произволу, и никакого закона на неё нет? Это, опять же, модернистское представление. Джемаль говорил о «макропрограммах», управляющих тремя клубами. Согласен, «клубов» три, но почему именно три, и что это за «макропрограммы» такие?.. Джемаль часто сравнивал историю человечества с некой гениальной пьесой. Мы, люди–актёры этой пьесы, играющие того или иного типажа. Но постановка важнее актёров, и как мы справимся с ней, не провалимся ли? Если мы будем играть плохо, то «Аллах уничтожит это человечество и создаст другое», которое, быть может, сыграет лучше… Возможно, за длинным и туманным словом «макропрограмма» стоит вот эта аналогия… Но как это работает? Повторю вопрос: неужели элита действует произвольно до тех пор, пока непосредственно Аллах с помощью посредника – Махди – и своих верных не прекратит это свинство? Нет, деятельность элиты определяется динамической структурой, которую я сейчас опишу. Мы видим некоторое родство между радикалами и традиционалистами: это их, так сказать, идеализм. Так ли иначе, они верят в духовный мир, в Бога или богов. Все эти воззрения можно выстроить по степени радикализма: от тех, кто в любой момент готов вступить в Священную войну против дьявольских сил, до пантеистов и милейших платоников, у которых отсутствует даже и само понятие зла. Традиционалист может стать более радикальным или, наоборот, «остыть». Так суровые последователи пророка Мухаммеда завоевали пол Земли, а потом осели на тенистых тропинках прекрасных садов, и теперь, сокрушаясь о несовершенстве мира, ждут прихода Махди, который всех спасёт (вольная цитата Джемаля). То есть, налицо типично диалектическое «единство и борьба противоположностей» традиционализма и радикализма, когда полный переход от одной «противоположности» к другой совершается в течение одного оборота колеса сансары. Либерализм же появляется как отрицание этой диалектики. Нет никакого духовного мира, а тем более – богов, говорит либерал. И потом он закономерно находит свои ценности: жить здесь и сейчас в комфорте и безопасности… Итак, структура, формирующая систему мировоззрений, состоит из диалектической пары традиционализм-радикализм и её либерального отрицания. Ваше внимание я хочу обратить на найденную структуру, которую можно применять в самых разных сферах. Она объясняет нам, что есть и чего нет. Я пока не знаю границ, за пределами которых этот подход не работает. Можно ли понять через неё христианскую Троицу? Об этом я судить не решаюсь. Есть другие, более доступные человеческому сознанию сферы. Самый простой пример – половое размножение, которое можно назвать «диалектикой самцов и самок», а «отрицанием» будет простое клеточное деление. Или вот «производительные силы»… Какова их диалектика? Они делятся на «группу А» (производство средств производства) и «группу Б» (производство предметов потребления). Свяжем это с непрерывным научно-техническим развитием и получим столь же непрерывный рост уровня жизни… Но на практике мы этого не видим!.. Всё куда сложнее! Тот краткий период всеобщего (якобы) роста в прошлом. Отовсюду мы слышим стоны и жалобы на падение уровня жизни, в лучшем случае – на необходимость решать тяжёлые задачи. Значит, мы чего-то не понимаем. Мы не видим «отрицания» производственной структуры. А оно есть: так нам говорит теория. Думаю, отрицанием является производство средств, методик и технологий эксплуатации и обмана. Когда-то я назвал это «группа Х». Эта группа тоже прогрессирует. Если это происходит быстрее, чем в группах А и Б, – а сейчас именно так – то реальный уровень жизни будет падать… В случае производительных сил теория напомнила нам важный фактор, который мы не учитываем, анализируя экономику. Сейчас мы займёмся элитами. Будет наоборот: нового не появится, а колоссальный культурно-мифологический пласт деятельности человечества, связанный с жизнью элит, окажется бессмыслицей и растает, как воск от лица огня. Представление об элитах разойдётся и с мнением Гейдара Джемаля. Если некоторые мои претензии к нему обусловлены недостаточным знанием его воззрений, я прошу прощения у его последователей, которые, быть может, прочитают этот текст. Я заверяю, что моё отношение к Гейдару Джахидовичу основано на уважении, и ни на чём ином. Новая политология «…но мир так крутится уныло…» (с) Вл. Кузьмин. Слышал, в России недавно прекратили преподавать политологию, поскольку она построена на западных мифах. Она имеет не научный, а пропагандистский характер, и никаким реформам не подлежит. Лучше её пока вообще убрать, и так думают даже сами преподаватели этой «науки». Попробуем набросать предварительный эскиз новой политологии, используя предложенную структуру. Применим её к элитам, поскольку нынешние представления о них не адекватны, или, по крайней мере, не обладают целостностью. В формулировке Джемаля про «общину и общество» фактически речь идёт об элите. Общество – элитное образование, а община – её отрицание. Скоро мы увидим, что элита имеет диалектическую структуру, но что же такое элита? Говорят, это «люди, способные принимать и осуществлять серьёзные решения». С таким определением не поспоришь, но вспоминать его не стоит, потому что это бессмыслица. Оно ничего не даёт. Это не определение, а просто тавтология. Элитарий принимает решения, а лошади кушают овёс и сено… Есть и более содержательные определения, сейчас я перескажу одно такое, довольно длинное, немного похожее по форме на известные рассуждения философа Эпикура о том, почему Бог не уничтожает зло. Элита – те, кто имеет свою картину мира, онтологию, проект и ресурсы для его реализации. Контрэлита тоже имеет проект, образ будущего, но другой и без возможности осуществить его: она не у власти. Антиэлита проекта не имеет, но не приемлет действий элит и тупо пытается сорвать их. Неэлиты не имеют проекта и не знают даже, что проекты могут существовать. Кризис элит всегда в том, что они вдруг осознают: у них нет ресурсов для реализации своего проекта или он вообще не реализуем. Тогда к власти приходит контрэлита. Но, если кризис серьёзен, то и она оказывается в том же тупике. Сейчас у нас мировой кризис элит, потому что нигде нет позитивного образа будущего. «Возврат к традиционным ценностям» лишь заявляет, что мы не хотим ЛГБТ и т.д. Образ будущего он не создаёт, или, по крайней мере, массами этот образ не овладел. Есть только негативные проекты, например, проект Клауса Шваба об уменьшении на 75% или больше населения Земли и посадке большинства оставшихся на голодный паёк, чтобы как-то избежать экологической катастрофы. Но это был контрэлитный проект. Похоже, в дело он не пошёл. Элита же предлагала всем лишь байку Фукуямы про «конец истории». Не трудно видеть, что в обоих случаях речь идёт не о проекте, а о простом продолжении настоящего. Разница лишь в том, что западный маньяк по старой европейской традиции предложил нам устроить геноцид, а просветлённый сын Востока сказал, что всё и так хорошо. Может быть, нужна третья перемена элит? Но, чем дальше идёт их смена, тем меньше их осведомлённость. И в итоге всё заканчивается революцией. Чем же обернётся подобный исход, когда кризис элит достиг планетарного масштаба? Вот раньше… эх!.. в прежние времена у нас бывали правильные проекты, связанные с технологическими революциями, структурно-фазовыми переходами в экономике!.. И теперь!.. Ведь ясно же, что наш выход только в освоении космоса, но где те богатыри, которые сплотят человечество в его рывке к просторам Вселенной!.. Конец примерной цитаты. Эти рассуждения явно основаны на парадигме модерна, которая давным-давно подорвана. Более того, в рамках модерна с образом будущего всегда напряжёнка. На самом деле человек модерна вообще не хочет будущего, потому что в будущем прячется смерть. Его мечта – всё раз и навсегда заморозить. Остановить мгновение. Также не подлежит сомнению, что космические бредни явились тут как блуждающий отсвет улыбки Юрия Гагарина, согревшей душу целого поколения советских людей. К сожалению или к счастью, я принадлежу к другому поколению… Ещё слабое место этих рассуждений: не совсем понятно, что такое «проект». Значит, к перечисленным 4 случаям отношения элиты и проекта нужно добавить пятый и шестой: когда элите или контрэлите только кажется, будто у них есть проект, или они на этот счёт нас обманывают. Господ Шваба с Фукуямой, а также энтузиастов космических прорывов следует записать именно в эти категории: им лишь кажется, что они ведут речь о проектах. Удовлетворительного представления об элитах я не встречал, поэтому вывел его сам. Для этого нужно понять генезис элит, вернуться к появлению «общества». Оно создаётся ради власти над людьми, но заявит ли оно о своих планах прямо? Конечно, нет. На словах оно будет за что-то хорошее. И это их тайное знание. Тайна сия есть велика, и неофит не сразу узнает её. Путь будет долог. Нужно пройти много ступеней, на каждой из которых тебе открывают какую-то новую частицу знания. И лишь в конце, когда освободится место на самом верху, а соискатель достаточно деградирует, ему скажут, что все эти годы его обманывали. Никакого тайного знания нет. Единственная наша цель – власть (2). Таково общество, прошедшее все этапы своей эволюции. Исторически «тайное знание» возникает из религиозных, оккультных, научных практик. Принципиально то, готов ли знающий широко делиться с другими людьми, или он открывает знание лишь по частям, не бескорыстно и для избранных? Когда знание скрывают, оно никак не соотносится с простыми людьми, а лишь с «избранными»: значит, тайное знание и создаёт элиту. Механизм появления «тайного знания» виден, например, в случае древних евреев. Почему они считали себя избранным Богом народом? У них были Священные книги, продиктованные Богом Моисею. Но вот один из эллинистических царей попросил евреев перевести их книги на греческий язык. Над этим трудился коллектив из 70 мудрецов, создавший так называемую Септуагинту – перевод Ветхого Завета на греческий, ставший основой и других переводов. Но какие же мы избранные, если наши книги читают язычники? – зазвучали недовольные голоса… Неужели градус избранности придётся снизить? Разумеется, нет: ведь Бог повелел Моисею не записывать всё, что поведал ему на горе Синай, а сохранять часть знания в устной форме. Затем явился коллектив «старцев», занятых исключительно сохранением того тайного устного предания: так называемой Мишны. И только через Мишну можно стать сыном божьим!.. На этом примере хорошо видно, что не тайное знание делает людей избранными, а сознание избранности рождает таинственные мифы, и такие истории есть в каждом религиозном учении, за исключением христианства (3). Оно одно не имеет «эзотерического учения», являясь, таким образом, «отрицанием» элитарного принципа. Первый псалом начинается словами «Блажен муж, иже не идет на совет нечестивых…», - возможно, «совет нечестивых» и есть то элитарное общество, размышляющее, как лучше обмануть этот неразумный народ… Я заметил, что в этом отрывке говорил про «тайное знание» противоречиво: то оно есть, то его нет. Видимо, всякое закрытое знание вырождается в ноль, в пустоту. Сначала оно что-то значит и даже приносит пользу. Но со временем от него остаётся только оболочка, оформляющая элитную группу. Каковы же эти группы? Многие религиозные учения связаны с «кровью», но большинство открыто для всех. Точно так же группы элит бывают открытые и закрытые. Открытые – те, куда на низшие ступени берут всех: это всевозможные партии, ложи, ордена, общества. Закрытые – те, куда люди попадают, а чаще – не попадают от рождения: это национальные или аристократические группы, а также ЛГБТ-сообщество. Часто лазейки для неофитов есть: можно стать дворянином за определённые заслуги или приобрести национальность путём брака. Старая аристократия и чистая кровь могут иметь как абсолютное, так и несколько ограниченное значение. И открытые общества могут быть открыты не вполне, когда от неофита требуются какие-то рекомендации или минимальные заслуги… Элитные группы можно выстроить по степени открытости точно так же, как ранее мы построили религиозные учения по степени неприятия зла. И переход от одной крайности к другой осуществляется точно так же, в течение одного оборота колеса сансары. Вот некое открытое политическое общество, составленное, конечно, из самых талантливых и честных людей, берёт власть, снеся прежний «застойный» порядок. В следующем властном поколении появятся дети этих лучших людей; постепенно сложится элита, связанная между собой кровным родством либо старой дружбой. Чем дальше, тем труднее будет новому человеку занять место среди них. И вот мы снова видим правление «застойных» аристократов, а внизу начинает напирать новое общество честных и талантливых… Мы сейчас показали механику обновления элит, их способ существования в реальном времени. Но ради чего? Какие у них цели? Целей нет. Тайное знание скрывает пустоту (4). Там, где мы видим циклические процессы, для каких-либо проектов просто нет места. Проект – это всегда разрыв, а не цикл. И тут причины отсутствия «образа будущего». У элиты есть лишь две задачи: удержание общественного статус-кво и обновление, существование в реальном времени. Механику обновления мы показали. А то, что сегодня называют проектами, направлено на решение первой из названных целей: удержание власти. «Зелёная повестка» призвана сохранить экономическое первенство Запада, навязав всему миру надуманные экологические требования, заставив покупать у них технологии. Правила этой игры пишут они! То же самое и с гендерной повесткой, и с демократией. Во всех случаях Запад командует, что надо делать, и это их самоцель. Пресловутый «поворот на 360 градусов» - не глупость, сказанная выскочкой, а символ жизни элиты. Новая политология должна перечислить и показать, что за всем историческим обилием политико-религиозных мифов почти ничего нет. «Контент не важен». Все эти проекты, от модернистского воссоздания Храма до открытого общества, гендерной или зелёной повестки – лишь сборник нелепых и отвратительных анекдотов. Впрочем, «зелёная повестка» наводит нас на некоторые ценные практические наблюдения. У элиты, как в природе, есть свои пищевые пирамиды с устойчивым балансом между этажами. Для нашего времени характерно, что всё больше людей карабкается на высшие этажи, нарушая баланс, и вот уже элите негде кормиться, и она начинает стрелять друг в друга. Мы называем это «переходом от однополярного мира к многополярному»… «Сильные ведут себя по Гоббсу, а не по Локку» просто потому, что их слишком много «наползло», как говорят в белорусской деревне... Появление сознательных элит в новых «полюсах» – закономерный процесс. Есть народы со своими традициями – есть и элиты, есть излишек элит, борьба между ними и распад глобализации. Поэтому за тезисом об излишнем населении и мальтузианскими бреднями стоит желание убрать конкурирующие элиты. Если на Земле останется 500 миллионов человек, то, возможно, пресловутые «300 семей» старой западной аристократии смогут их контролировать. Когда же здесь живут многие миллиарды, то придётся считаться с их представителями и делиться властью… «Кризис элит» только в их излишнем количестве… А не в отсутствии образа будущего, что в устах элитария всегда обман или самообман. О будущем можно говорить только с позиции отрицания элитарной мифологии. Это отрицание – не анархия, а такая же власть с «ментами» и судебными приставами. Отрицается не власть и не начальство, а «тайное знание», которое наше начальство портит, превращая этих прекрасных людей в надутых дураков с гибнущей душой. Могу предложить «образ будущего» как образовательный проект по очищению – извините за пафос – человечества от многотысячелетних наслоений лжи. «Ресурсов» нам это не прибавит, но мы увидим мир не таким, как теперь. Поэтому наши приоритеты изменятся. Потребление стабилизируется на каком-то адекватном уровне, и люди займутся чем-то другим. Чем именно, не знаю. Возможно, начнут сочинять новые истории взамен отвергнутых… Сегодня это бесконечное повторение нелепостей окончательно потеряло смысл. Если люди не смогут разорвать цикл сами, это сделают другие силы. Примечания: 1. В «патриотических кругах» с пониманием сути дела всегда было туговато. «Малый народ» - не научный термин. Надо говорить об элите. Шафаревича сбили с толку т.н. «инородцы», но они не проблема, а её частный случай. Также и другой славный термин – «жидомасоны» – глубоко ошибочный. Он сводит воедино закрытую и открытую элитные группы и мешает понять структуру элит. 2. Само собой разумеется, что элита стремится к власти, и все хотят власти. Воля к власти – самое правильное стремление человека, повторяют вслед за Ницше. Но тот же Ницше писал «пустыня растёт». Возможно, стремление к власти является как желание заполнить чем-то «пустыню», сиречь нарастающую бессмыслицу. И здесь мне вспоминается т.н. трикстер, герой древних мифов, связанных с культом Великой Матери. Этот трикстер постоянно попадает в какие-то идиотские истории. Например: шёл трикстер по берегу моря и увидел человека, поднявшего руки вверх. Тогда трикстер тоже поднял руки вверх и стоял так два дня. А на третий понял, что это не человек, а дерево. Конец истории. Её смысл не поясняется. Смысла нет, есть бессмыслица жизни, заполненная всякой ерундой, и стояние с руками, поднятыми вверх, ничем не отличается от «воли к власти». Элитарию лишь кажется, что ему нужна власть. Это стремление заполняет пустоту его существования, тогда как смысл жизни человека лежит за её границами. 3. Нельзя адекватно говорить о воззрениях Джемаля, используя лишь рациональные формулы. Он говорил: за «клубами», как и за «молчаливым большинством» стоит «метафизическая воля». Поэтому против «новой политологии» возможен такой аргумент: я строю её на более низком оперативном уровне, обосновываю её лишь некой абстрактной логической структурой, где нет даже и субъекта. Это не так. Основание «новой политологии» - элитный принцип и его отрицание – выведены из религии. А именно, христианство есть отрицание элитного принципа, поскольку не имеет эзотерического учения. Этот факт, насколько знаю, никем серьёзным не оспаривается. А откуда я взял, что в других религиях внутреннее учение есть? Это мнение известного философа-традиционалиста Юлиуса Эволы, всю жизнь изучавшего разные учения. От его фразы, сказанной мимоходом – похоже, он сам не понимал, какие шикарные выводы можно из неё сделать – я и оттолкнулся. В предлагаемой мною структуре субъекта нет. Но есть возможность выбора. Субъект появляется, когда делает свой выбор: двигаться в цикле или порвать его. 4. Поскольку эзотерическое учение встречается почти везде, возникает мысль, что «тайное знание» разных учений должно иметь в себе общую суть. Учения эти весьма разнообразны, поэтому этим общим может быть лишь пустота. 20.09.2024 Teichmann |
