Давайте попробуем порассуждать…(I) О пенсионерах

Давайте попробуем порассуждать…(II) О демократии

Остроменский Михаил Петрович

Исследователь,

Участник МОО "Вече", ВПП "Партия Дела", МОО "Альтернатива"

"Жалование делает человека рабом"

Марк Пакувий

Продолжая рассматривать в данном цикле работ разные стороны общественных взаимоотношений, мы подошли к необходимости исследовать диспозицию принципов демократии и принципов права частной собственности.

Кажется, многие почувствовали наличие тут противоречия уже ранее, когда наблюдалась "лёгкая" шероховатость в том, что с одной стороны, демократия – это равный доступ всех к распределению ресурсов общества, а с другой стороны, при демократиях ресурсы распределяются удивительно неравномерно. И тут даже коэффициент Джини нам не поможет. Он нам говорит, например, что в Швеции доходы распределены очень равномерно, коэффициент 0.26-0.28 (один из самых низких в мире). Но молчит о том, что лишь 5% шведских домохозяйств держат почти 80% акций компаний. Коэффициент Джини не учитывает также источник дохода. Вы можете быть небольшим рантье и жить в своё удовольствие, не ходя на работу, или напротив, вынуждены будете трудиться на чьей-либо фирме по 12 -15 часов в сутки без особых выходных и с 28 дневным отпуском, но прилично зарабатывая. Если доходы этих случаев близки друг другу, коэффициент Джини не заметит разницу в вашем положении. Но это всё к слову. Вопрос в другом, почему демократия, в первую очередь "демократия богатства", постулирующая политическое равноправие всех граждан, приводит к имущественному расслоению не меньшему, чем другие политические режимы, которые даже не заикаются об этом?

Вот, например, индекс демократичности ЮАР – 7,79, он выше, чем у Италии, Израиля или Польши, тогда как коэффициент Джини этой страны один из самых высоких в мире – 65. За последние 10 лет всегда в пятёрку самых "плохих" попадает. То есть, социальное расслоение там чудовищно.

Ладно ЮАР. Африканское государство. Апартеид. Тяжёлое колониальное наследство. Всё понятно. Возьмём США. Здесь коэффициент Джини около 45. Не мал, прямо скажем. Выше только у центральноафриканских и латиноамериканских государств. Однако он превышает аналогичный показатель РФ, Китая, Индии, Египта. Тогда как в области демократии США опережает все эти государства значительно. Иначе, при существенно большем демократизме политического устройства США разница между бедными и богатыми там значительней, чем в РФ, КНР, Индии или Египте.

То есть, кроме отсутствия явной отрицательной корреляция между демократией и социальным расслоением (в том смысле, что если у нас не было демократии и мы жили так себе, то после её установления мы будем жить лучше) есть очевидно ещё что-то, пока нами упускаемое. В действительности, при анализе демократии как политического режима мы игнорируем влияние на политический процесс права частной собственности, особенно в его сегодняшнем абсолютизирующем варианте, когда оно нарекается даже "священным правом неприкосновенности собственности".

Давайте теперь попробуем порассуждать о взаимодействии демократии с правом частной собственности и посмотрим, куда нас это заведёт.

Итак, принцип права частной собственности означает, что лицо, этим правом обладающее, может по своему усмотрению распоряжаться всеми материальными и нематериальными ресурсами, которыми оно владеет. Оно не может быть произвольно лишено своей собственности. Это право традиционно связывалось с правами наследования и завещания.

Замечательно, что весь этот комплекс прав образует положительную обратную связь, способствуя укрупнению размеров собственности. Происходит постепенная её монополизация, когда из поколения в поколение осуществляется накапливание и концентрация собственности среди узкого круга лиц. Да, наблюдается и разорение богатых семей и появление новых, но, в целом, наследование и завещание неумолимо собирают богатство в руках немногих. Вспомним удачную политику Гасбургов по "собиранию" земель в Европе. То, что до сих пор вся собственность не сконцентрирована среди этих немногих, есть следствие не правового, насильственного периодического передела её.

Накопление собственности лишь малым количеством семей питает два процесса, препятствующих функционированию демократии как политического режима, в котором единственной легитимной основой является мнение граждан, имеющих равное воздействие на результат принятия решения.

Во-первых, уменьшается объём общественного богатства, которое управляется и перераспределяется агентами, назначенными гражданами через демократические выборы. Ведь требование минимального вмешательства государства в дела частных и юридических лиц (либеральная концепция "государства – ночного сторожа") и реализация на деле неприкосновенности права частной собственности, ведущего к концентрации этой собственности в руках небольшого круга лиц, явно уменьшает поле деятельности, которое доступно для регулирования народным избранникам. Ведь одной из важнейших задач власти является перераспределение ресурсов общества среди членов общества. У нас же (в предельном случае) выйдет, что всё материальное и нематериальное имущество будет принадлежать одному человеку. Этот "предельный собственник", опираясь на право частной собственности, может распоряжаться им по своему усмотрению, сильно не спрашивая остальных и предоставляя обществу "от щедрот своих" ресурсы в самом минимальном объёме. (Многие либерально мыслящие граждане требуют уплату налогов сделать исключительно делом добровольным. Кроме того, мы не рассматриваем здесь анархию, течение, вообще-то сугубо враждебное не только государству, но и частной собственности.)

Сиё положение, именуясь "демократией", в плане обыденной экономической жизни мало чем отличается от ситуации, имевшей место, например, в СССР. С той лишь разницей, что здесь всё общество работает на одного собственника, который, по сути, только один и имеет реальное право частной собственности, а там все были коллективными собственниками народного имущества. Агентом всех выступало государство. Какой из этих вариантов симпатичней и справедливей – вам решать.

Подчеркнём, такая концентрация богатства в руках немногих происходила в истории человечества не раз без отношения к политическому режиму и времени. Чему свидетельства, например, периодические сожжения долговых документов для разруливания патовой имущественной ситуации, практиковавшиеся решительными правителями ещё с древних времён, или народные восстания, вызванные непомерными имущественными долгами.

Так, в кризисный период жизни Спартанского царства, около середины III-го века до Р.Х., полноправных граждан мужского пола оставалось там не более 700, из которых землёй владели менее 100 спартиатов! Остальные были нищие бесправные должники, без земли и без собственности. Потребовалось сожжение всех долговых расписок, изгнание 80 олигархов (почти всех), убийство 4 из 5 эфоров (членов совета верховных правителей) и начало нового раздела земель между полноценными гражданами, к которым были причислены несколько тысяч периэков, чтобы как-то начать возрождать страну.

Ну и конечно классическая история Дэвида Рокфеллера и "Стандарт Ойл". Его борьба за монополизацию рыка нефти.

Теперь, во-вторых. Сама концентрация ресурсов у малого числа собственников ставит под сомнение не только способность демократии управлять чем-то от имени и в интересах большинства. Такое положение впрямую нарушает принцип равного влияния всех граждан при принятии ими решения. Всё здание современной демократии и равных прав граждан рушится, как карточный домик. И этому утверждению примеров в истории немало. Начиная со знаменитого "panem et circenses" - "хлеба и зрелищ", сатирического выражения древнеримского поэта Ювенала, которым он характеризовал состояние гражданского римского общества родной ему эпохи. Сюда же относится распространённый способ обеспечения голосования за нужный заимодавцу результат со стороны его должников, которых принуждали голосовать не как им хочется, а как нужно. Можно вспомнить и институт клиентства, по-настоящему развившийся после ликвидации царской власти и установления в Древнем Риме республики. Да и сами современные выборы лишь наименуются вотумом народа. Вот, Дэвид Кэмерон стал премьер-министром Великобритании в 2010 году при явке избирателей 25%, когда за тори проголосовало менее 1/3 от пришедших. Иначе, он опирался на поддержку купно около 8% взрослых, имеющих права голоса жителей страны! В сравнении ним выборы президента РФ В.В. Путина в 2012 году с поддержкой его более 40% всех избирателей есть настоящий всенародный плебисцит! За Барака Обаму в 2012 году проголосовало почти 30% граждан имеющих право голоса.

Если же не спускаться до этого убогого уровня деградации "демократии", которое, тем не менее, происходит и сегодня, когда для верхних страт важнейшим критерием успеха является степень статусного потребления и объём свободного времени, а кредитование и бесчисленные развлекательные шоу – основной продукт, предлагаемый обществом нижним стратам, то и тогда выходит трудно преодолеваемое препятствие на пути реализации демократических принципов устроения общества. Концентрация ресурсов, есть концентрация возможностей. Группа лиц, обладающая доминирующими ресурсами и достаточно сплочённая, способна провести в жизнь решения, обеспечивающие её интересы даже в ущерб интересам всего социума при самом демократическом политическом режиме.

Легко управлять демократией, имея деньги. Тут не надо насилия и/или явных и демонстративных нарушений демократической процедуры. Вариантов бесчисленное множество. Влияние на средства массовой информации даёт возможность распространять и пропагандировать вашу точку зрения и тормозить и замалчивать точку зрения оппонента. Типографии, бумага, писатели и журналисты, интернет-издания, контент новостных порталов – всё вполне может находиться и находится в руках тех немногих, кто обладает материальными и финансовыми ресурсами (читай – частной собственностью). Вы как владелец типографии, СМИ или бумаги вольны давать слово тому, кто вам симпатичен, продавать товар тому, кому вы желаете. На долю ваших противников остается лишь маргинальные политические области и информационные тупики. Для того чтобы вести политическую борьбу, они должны, в конце концов, обладать свободным временем. Для этого им кто-то должен оплачивать их труд, поскольку им надо кушать самим и кормить семью. Иначе, если у кого-то нет ресурсов, то его голос и не будет услышан. Но на кухне и с друзами за пивом он может вполне удовлетворить свои политические амбиции. Чинить препятствий ему никто не будет. Демократия.

Обычно эти вопросы обходят стороной, ссылаясь на конкуренцию и "невидимую руку рынка". На то, что капитал будет продавать то, что наиболее для него прибыльно без оглядки на идеологию. И всё само собой обязательно образуется, и вообще сегодня у всех есть равные возможности. Посмотрите, сколько богатых вышли сегодня из низов! Не то, что давеча. Посмотрите, как "независимая пресса" смогла "потопить" президента Никсона, нарушившего закон, и как полоскала президента Клинтона за его слабость к прекрасному полу в Овальном кабинете!

Равенству возможностей мы посвятим следующую работу.

По поводу же "независимости" СМИ на демократическом Западе, кажется, не было иллюзий уже после войны в Ираке 2003 года. Но описание ими ситуации на Украине, в кризис 2013-2014 гг., не оставило более никакого сомнения в ангажированности и, самое важное, согласованной управляемости СМИ "цивилизованного демократического мира".

Т.е. произведённая в массовом сознании монополизация связи успеха рядового человека исключительно с капитализмом, мягко говоря, натянута и не вполне соответствует действительности. Это не более, чем сказка. Все эти восхваления капитала и частной собственности поверхностны, хотя бесконечным повторением утверждены как нормативные. (Опа, оказывается влияние таки можно оказывать в обход демократической процедуры процессом долбления мозга. Реклама всем в помощь.) Тем не менее, они подведут нас к другому важному вопросу рассматриваемой темы.

Два момента подспудно здесь предполагаются.

1. Если имеется политическое равенство, то за ним неотвратимо следует и равенство возможностей, собственно в этом якобы и состоит смысл этого политического равенства. Иначе, при демократии вы один из тех, кто определяет правила жизни общества, вы действуете в интересах и своих и всех. Вы допущены к распределению ресурсов. Значит, у вас есть возможности, которых не было и не могло быть у крепостного французского крестьянина XVIII-го века или крепостного прусского крестьянина XIX-го века или английского крестьянина XV-XIX-го веков, сгоняемого с земли в процессе огораживания. Но как-то удивительно выходит так, что вы вместо равенства и возможностей получаете ещё большее расслоение и неравенство.

2. Предполагается, что все люди равны не фигурально или не только в правовом смысле, а в действительности. И это значит, что успех и неудача является исключительно вашей заслугой. И не на кого роптать, кроме как на самого себя, если вы нищ и вынуждены "вкалывать на дядю" за просто так. Превратно, в лоб понятый, лозунг протестантов: "Бог отмечает избранных богатством" положен в основу современного общества. Т.е. если раньше, говорят, вы, не будучи дворянином, да ещё знатного происхождения, никак не могли продвинуться вверх, то сегодня вам открыты все дороги и пути. Только трудитесь.

Впрочем, тут же выясняется, что всё опять не так просто.

Коллизия сия следствие культивируемой иллюзии, что с одной стороны, с точки зрения политики, все люди равны во всех смыслах (возможностях и правах), а с другой стороны, полагается естественным отсутствие экономического равенства между людьми, которое проистекает из обстоятельств жизни конкретного человека.

Яснее станет, когда мы обратимся к модели, выделяющей экономическую и политическую составляющие демократии. Другими словами, равенство политических возможностей в смысле допуска к политике (ко власти) и равенство экономических возможностей в смысле равенства условий взаимодействия отдельных личностей как экономических акторов. Сегодня считается, что экономическая демократия и политическая почти независимы друг от друга. Однако это совершенно не так.

Демократия политическая, а само слово "демократия", имея одним из своих корней слово "власть", утверждает, что это явление относится к области власти, веления, распоряжения. А именно – власти народа. Власти большинства. Власти равных. Как раз это "начертано" на всех афишах, где пропагандируется ныне демократия. Но от власти политической, т.е. от права устанавливать правила взаимодействия различных акторов в государстве, полностью зависят правила и экономические. Не может существовать политическая демократия, политическая власть народа без того, чтобы не была установлена одновременно и экономическая демократия. Экономическая власть народа. Экономическая власть большинства. В противном случае, и это бесчисленное количество раз показала нам история, демократия деградирует лишь в вывеску, ширму и обманку.

Но приверженцы либеральных взглядов утверждают, что, мол, экономическая демократия зло, ибо она равна равномерному распределению имущества. И оно, такое распределение, убивает частную инициативу и не даёт развернуться талантам людей. В конце концов, всем от этого хуже! Поэтому от экономической демократии следует отказаться, а политическую оставить, поскольку последняя даёт право каждому быть участником "свободной" регаты зарабатывания денег.

Но утверждение сие странно. Равномерное распределение экономических благ экспериментально предпринималось ещё с незапамятных времён и совершенно не связано с демократией (как и рынок с капитализмом), т.е. властью народа, т.е. способностью народа прямо влиять на политические и экономические решения властей, выбирать себе власти и контролировать их.

Возьмём, например, славную Третью династию Ура, правящую в Шумере более 4 000 лет назад (к слову, о социальном лифте: первым царём там стал бывший рыбак Утухенгаль). Она прославилась тем, что, похоже, впервые на деле установила совершенное экономическое равенство подданных. Население поголовно получало за работу равные пайки, жило в государственных лагерях, вступало в браки по разнарядке. Все особи мужского пола именовались "молодцами", а женского пола – "рабынями". Дети не считались за людей, их учёт не вёлся и на них отдельного провианта не выделялось. Экономическое равенство равнее некуда. Но демократией там и не пахло. Никто народ ни о чём не спрашивал. Т.е. равномерное распределение может происходить и на деле порою происходит не по воле народа, т.е. не по власти народа, а по решению, по власти правящей группы (монарха, аристократии, деспота). И это не есть демократия или хотя бы её элемент. В противном случае, надо было бы принять за истину утверждение, что рабовладение в Древнем Риме или в США было установлено попечением рабов, а не властью хозяев и представляло из себя элемент нарождающейся экономической демократии.

Т.о. утверждение либеральных деятелей о том, что демократия (т.е. власть народа) или всеобщее равенство граждан политическое и неравенство экономическое, возникающее с неизбежностью при наличии частной неограниченной собственности, есть оптимальное и даже благое сочетание, это либо их заблуждение, либо преднамеренное введение в заблуждение других.

Как же быть? Что же надо теперь всех лишить собственности? Всё обобществить, как предлагалось некогда, на ранних этапах большевистской революции? Отнюдь нет. Думается, эту мысленную коллизию можно разрешить четко и однозначно, разделив собственность на личную и частную. В современной экономической науке, а вслед за ней и в обыденном сознании, их путают и смешивают, объявляя всё частной собственностью. Однако это разделение не случайно и имеет глубокий смысл, который прекрасно понимался даже советскими правоведами и экономистами.

Личная собственность, исторически возникшая существенно ранее частной, естественным выделением из общественной (общинной, коллективной, общей), характеризуется особенной теснотой связи субъекта-собственника и объекта-собственности. Другими словами, чем я владею, то и использую. И здесь понятен пафос "священной" не отторгаемой собственности. Ибо в этом случае, собственность, в определённом смысле, часть личности человека. И постулируя ее неотчуждаемость, мы лишь констатируем факт неправомочности лишения личности человека её части. Это и понятно и логично.

Напротив, частная собственность хотя и имеет внешне некоторые признаки, аналогичные личной собственности, как-то: отношение владения, наличие конкретного владельца-собственника и другие, однако радикально отличается от неё тем, что здесь отсутствует какая-либо иная связь между объектом-собственности и субъектом-собственником кроме номинации кого-либо собственником чего-либо. Отсутствует иная, кроме правовой, зафиксированность. Объект собственности обезличен. Он индифферентен собственнику. Его личности. И тут совершенно неуместен и даже непонятен принцип её неотчуждаемости от собственника, поскольку без отчуждаемости теряет смысл и сам факт существования частной собственности. Она в состоянии полноценно исполнять свою роль только в том случае, если может быть отчуждена от собственника. И чем меньше привязана частная собственность к личности собственника, тем она совершенней и тем более частная. В этом смысле акции, облигации и деньги являются идеальной частной собственностью и наилучшим образом подходят для её анализа. Иначе, частная собственность и отчуждение – комплементарная пара понятий.

Современный капитал приписывает частной собственности свойства личной собственности, совершенно растворяет последнюю в первой. Личная собственность заслоняется частной. Её положительные качества объявляются также свойствами и частной, вообще-то оной не присущие. На этом основании провозглашается прогрессивность и, по сути, единственная нормальность исключительно за частной собственностью. Уже полностью забывается о личной собственности. Частная собственность, как кукушонок, выпихивает "из гнезда" области рефлексии социума личную собственность, полностью переключая его внимание на себя. Она хочет к себе отношения как к личной собственности, таковой не будучи. Но частная собственность для своего функционирования требует гораздо больше ресурсов, чем личная. Она и вытягивает их из общества. И самый главный из ресурсов – свободное время человека. По сути, его свобода.

Но именно и только личная собственность способна обеспечивает личную свободу человека. Она делает его независимым. Выделяет человека из социума. Придаёт ему индивидуальные исключительные особенности. Тогда как частная собственность, напротив, обуславливает привязанность и даже закабаление человека обществом. А в действительности, не обществом, а владельцем частной собственности.

Иначе, при доминировании в экономике частной собственности человек и так настолько вовлечён в экономические отношения, что уже не способен без этой вовлечённости существовать. Он становиться похожим на того общинника былых времён, изгнание которого из племени означало верную смерть. Так и ныне, если вас выбросят из области общественного производства, сосредоточенного в институте частной собственности, то вы быстро опуститесь на самое дно, ибо умеете делать лишь малую толику необходимого для производства товарного продукта. Вы никто и ничто без смежных, комплементарных вам работников. Сами вы произвести для своего потребления ничего не способны. Да у вас нет и лицензии и разрешения на какие-либо законченные экономические действия. Кем будет журналист, если ему закроют возможность публиковать свои материалы? Что будет делать мастер станков с ЧПУ, когда его уволят с завода? Чем будет заниматься адвокат, исключённый из коллегии адвокатов? Какую работу найдёт офицер, уволенный из армии без пенсиона? В США более 20% граждан с высшим образованием работают на низкооплачиваемых неквалифицированных должностях, а более четверти всех рабочих мест относятся к низкооплачиваемым.

Уже сегодня частной собственностью обладает незначительное меньшинство населения планеты. В Швеции, как уже упоминалось, 80 % акций принадлежит 5% населения. В США 85 % акций принадлежит 1% семей, а 90% семей вообще не имеют никаких акций. В Великобритании 5% граждан – хозяева почти 95% акций. В ЕС более 90% населения основной доход получают в виде заработной платы как работники по найму. Заметим, что проценты эти росли всё прошлое столетие, в этом столетии придя к логическому пределу. Эти данные в комментариях не нуждаются.

Т.о. постулируя незыблемость и "священность" права частной собственности, мы отдаём человека во власть тех, кто контролирует частную собственность. Это тем более неприятно, что, как мы говорили ранее, в описанной ситуации сразу заложена возможность, которая всегда реализуется, – всё возрастающего материального расслоения общества, выделение в нём узкой группы собственников, имеющих власть при демократической политической ширме. Далее следует моральное и физическое разложение и порабощение людей.

Должно прийти понимание, что рука об руку с политической демократией обязательно следует демократия экономическая. Но последняя отвергает абсолютизацию права частной собственности. Она приемлет только право личной собственности. Значит, если мы не хотим рабства большинства населения планеты, которое следует за "демократией богатства", мы должны не просто поставить под сомнение незыблемость права частной собственности, но сперва его оградить, а затем ликвидировать вовсе.

Право частной собственности убивает демократию, ибо демократия суть неестественный политический режим для реализации полноценного этого права. Частная собственность с неизменностью приводит к выхолащиванию идеи демократии и вырождению демократического политического строя. Мы это видели на примере государств древнего мира, итальянских морских республик, немецких вольных городов, сегодня наблюдаем у нас в РФ, в США и ЕС, на Украине. Человеческая жадность, удобно всходящая на праве частной собственности, пожирает демократию. Последняя превращается в пустышку, симулякр, в дудочку Гамельнского крысолова, звуки которой влекут толпы простаков, в том время как их карманы обирают хитрецы и пройдохи от капитала.