Советским людям Вьетнам всегда казался чем-то бOльшим, чем обыкновенная страна. Вернее, как раз страной Вьетнам никогда и не казался. Героическим народом, бросившим вызов самим Соединенным Штатам, удобными пляжными шлепанцами, сушеными бананами в пакетиках, соком манго, консервированными дольками ананасов, на худой конец жареной селедкой, заполняющей нервно-паралитическим запахом коридоры студенческих общежитий... милые пикантности прочно ассоциировались с Вьетнамом и вьетнамцами, однако никогда не отливались в полноценный образ страны, государства, культуры и цивилизации.

Пик информационной вьетнамизации советских людей пришелся на первую половину 70-х годов. И дня не проходило без поминаний Вьетнама на страницах СМИ и в телерадиоэфире: успехи северян в коллективизации и индустриализации, моральное разложение южан, преступления американской военщины на фронтах, напалм, сожженные деревни, лейтенант Келли, дедушка Хо Ши Мин, рис, кули1. Вспоминаю любимую частушку тех лет: "Один доброволец Вьетнама сбивает чужой самолет и нежное русское слово вставляет — ну падай же, $##@!"

Короче говоря, Вьетнам был не только в головах и сердцах, но и на языке моих соотечественников. А потом неожиданно взял и исчез! Чуть меньше, чем полностью: за редким исключением уже помянутых сушеных бананов и шлепанцев, которыми баловал нас СЭВ для Олимпиады–80.

Собирая материалы для статьи, мысленно возвращался к известным кадрам из документальной хроники: от причала в Сайгоне отходит последний американский паром. Крики, паника, неразбериха, люди прыгают в воду, соскальзывает и тонет автомобиль... А дальше — тишина! Ни единой ассоциации, ни единого воспоминания. Что было во Вьетнаме потом?!

Вроде как после ухода американских военных советников в 1973 году объединенным силам Вьетконга2 и армии Северного Вьетнама потребовалось еще два года для свержения "марионеточного режима" в Сайгоне (30 апреля 1975 г.). Сайгон переименовали в Хошимин, Север объединили с Югом. Началось строительство развитого социализма, и информационную трубу окончательно закупорили.

В передовицах "Правды" и репортажах программы "Время" не рассказывали о бегстве миллиона жителей из страны (знаменитых "boat people", переплывавших Южно-Китайское море на утлых суденышках), массовом перевоспитании завоеванных южан в трудовых лагерях, авантюре повальной коллективизации сельского хозяйства, победоносной войне с красными кхмерами и более чем 10-летней оккупации Кампучии. Обо всем этом советские люди, конечно же, узнавали из передач ВВС и "Радио Свободы", но происходило это на частном уровне, не оставляя следа на информационном мейнстриме Отечества.

В конце 80-х пути СССР и Вьетнама окончательно разошлись. Притом что обе страны почти одновременно затеяли глобальную перетряску своей политической и экономической жизни: в СССР началась "Перестройка", во Вьетнаме — "Дой Мой". После Дой Моя Вьетнам мы окончательно и потеряли.

Расставание наше прошло на иллюзорной ноте: еще один, мол, нахлебник с воза долой — кобыле отечественной экономики легче! Когда-то СССР был главным торговым партнером Вьетнама. Сегодня от этого времени не осталось и воспоминаний. Очень жаль.

Почему жаль? Потому что Вьетнам превратился в самую быстро развивающуюся страну в мире. Так вот — скромно и со вкусом. Средний прирост ВВП последних 15 лет — более 10%. Стабильность, неслыханная ни для "азиатских тигров", ни для Ирландии, ни для Китая, ни для Сингапура. Поражает не только динамика, но и цифры в абсолютном выражении. Приведу лишь одну, зато самую важную для развивающейся страны — объем экспорта продукции. В 2010 году у Вьетнама он превысил 72 миллиарда долларов. Причем речь идет не только о традиционных одежде, обуви, морепродуктах и рисе, древесине, нефти и угле, но и о станках, электронике и электробытовой технике. По объему экспорта Вьетнам занимает 41-е место в мире, опережая Кувейт (!), Катар, Аргентину (!), Израиль, Украину, Румынию, Португалию, Чили, Египет, Грецию, Пакистан.

Тройку торговых партнеров сегодня возглавляют основные "враги" Вьетнама по прошлой истории: так, на долю США приходится 20% товарооборота, Японии — 10,7%, Китая — 9,8%. "Друга" Россию не разглядеть даже под микроскопом.

Совсем уж весело: инвестиционный вектор сегодня развернут в прямо противоположном направлении — из Вьетнама в РФ! В России оперируют в сфере торговли, производства стройматериалов и пищевой промышленности около 300 вьетнамских компаний. В 2008 году Вьетнам провел три масштабные инвестиции в нашей стране: в совместное предприятие по добыче нефти на севере, в завод по производству минеральных удобрений в Калмыкии и в строительство культурно-делового центра "Ханой" в Москве.

Тенденция показательная, особенно в свете демографических перспектив: в 2050 году население Вьетнама и России сравняется по численности: и там, и там будет жить по 125 миллионов человек! Вот уж поистине: неисповедимы пути твои, Господи!

Исчезновение Вьетнама с информационных радаров нашего Отечества напоминает Южную Африку. На этом, правда, сходство заканчивается: ЮАР медленно, но верно погрузилась в пучину хаоса и зла3, Вьетнам же восстал из пепла военных разрушений и интегрировался в мировую экономику на беспрецедентно выгодных условиях.

Обо всех этих удивительных событиях в контексте глубинных причин метаисторического и культурологического характера, обусловивших возрождение Вьетнама в последние 20 лет, я и попытаюсь поведать читателям в своем эссе.

* * *

Первое вьетнамское государство возникло в III веке до нашей эры. Независимое королевство просуществовало 200 лет, после чего китайская династия Хань включила Вьетнам в состав своей империи. В объятиях Поднебесной Вьетнам провел полное тысячелетие. Лишь в 938 году вьетнамский вождь Нго Куен разбил китайскую армию в сражении у реки Бак Данг и вернул родине независимость.

Последующие 900 лет истории Вьетнама отмечены славными победами и достижениями: трижды было остановлено монгольское нашествие, сведена на нет попытка Китая вернуть страну под политический контроль, проведена "нам тьен" — территориальная экспансия на юг, к дельте реки Меконг, завоеваны королевство Чампа и часть Кхмерской империи.

В постоянных войнах Вьетнама на протяжении истории нет ничего исключительного: похожую судьбу разделили едва ли не все государствообразующие нации. Достойно восхищения другое обстоятельство: Вьетнам рано или поздно всегда выходил победителем! Проще всего подобные достижения можно было как-то объяснить культом ратной доблести или пантеоном воинственных богов, как в случае с древними римлянами или германскими народами. Однако ничего подобного мы не наблюдаем у вьетнамцев: их цивилизация воздвигнута на традиционных буколических ценностях — культе предков, поклонении природе, любви к земле и земледелию, поэтичности мышления, романтизме, любовной лирике. Как из подобного теста история умудрилась слепить образ непобедимого воина — уму непостижимо. Тем не менее, факт остается фактом.

Еще одно важное обстоятельство, оказавшее влияние на формирование вьетнамской нации, — бесконечно растянутое во времени доминирование китайской цивилизации. В 938 году завершился лишь этап прямого политического контроля, культурное же и идеологическое влияние Китая никогда во Вьетнаме не прекращалось и сохранилось до нашего времени.

Влияние это, однако, надлежит оценивать с важными оговорками: носителями китайского духа во вьетнамском обществе выступали местное дворянство и интеллектуальная элита, заслуженно усматривавшие в китайских нравах, манерах поведения, философских традициях и культуре совершенный и элегантный образец для подражания. В то же время широкое вьетнамское общество, крестьянское по природе, не испытывало по отношению к китайцам ни малейшего пиетета.

В этом обстоятельстве, на мой взгляд, скрывается самое глубокое своеобразие вьетнамского народа, которое особенно выразительно проявилось в новейшее время. В самом деле: курс на построение "рыночной экономики, ориентированной на социализм", — Дой Мой, взятый на VI съезде Коммунистической партии Вьетнама в 1996 году, по крайней мере во внешних своих формах и лозунгах был скопирован с китайской модели ("Четыре модернизации" Дэн Сяопина).

Обе перестройки — китайскую и вьетнамскую — не в пример российской можно смело причислить к самым успешным экономическим реформам в истории, но беспристрастные цифры экономических достижений скрывают колоссальное отличие на уровне гуманитарной концепции: китайская реформа совершается ради накопления богатства и повышения экономической мощи государства, вьетнамская — ради повышения благосостояния рядовых граждан! Китайская реформа движется от государства к деньгам, минуя личность, вьетнамская — от государства через деньги к личности.

Отсюда ключевая роль, которую играют в Дой Мой социальные программы: акцент на сокращение безработицы, кредитование широких слоев населения, доступность медицины, образовательные льготы для жителей отсталых сельских провинций — вот основа вьетнамской модели экономического реформирования, разительно отличающаяся от беспощадной потогонной кузницы, строительством которой поражает воображение Поднебесная. Вьетнам не удивляет мир долларовыми миллиардерами по примеру Китая и России, но и не позорит себя вопиющей поляризацией населения по материальному достатку.

Экономические реформы "с человеческим лицом" во Вьетнаме определяются, как я уже говорил, глубоким своеобразием вьетнамского народного сознания. В основе этого уникального своеобразия — теряющиеся в тысячелетней истории представления о предосудительности торговли. Возделывание земли? — Прекрасно! Гончарное мастерство? — Замечательно! А пение, игра на музыкальных инструментах, танцы — украшают жизнь человека. Зато гешефт — не то чтобы позорное, но все же — недостойное занятие. У вьетнамцев даже утвердилось уничижительное прозвище для предпринимателей — con buфn4.

Поразительно, не правда ли? Сравните теперь с китайцами, для которых мера искушенности в гешефте — эталон социального успеха.

Архаичное неприятие торговых отношений неоднократно играло с вьетнамцами злую шутку в истории: они не умели и не знали, как правильно вести дела с чужестранцами, и как следствие — перестали контролировать собственную экономику. В этом отношении весьма показательно сравнение колонизации Вьетнама с колонизацией Китая.

У англичан не было ни малейших шансов перехитрить китайцев в торговле, поэтому свои экономические интересы они утверждали силой оружия и опиумной иглой, на которую успешно подсадили всю Поднебесную. Французы объявились во Вьетнаме в XVII веке (монах-иезуит Александр де Род) и после столетнего втирания в доверие южновьетнамской королевской династии Нгуенов тихой сапой добились торговой монополии на территории всей страны без единого выстрела (т.н. Версальский договор 1787 года).

Лишь в XIX веке, после объединения северного и южного Вьетнама и императорского указа, налагающего запрет на подрывную деятельность католических (по совместительству — шпионских) миссий, французам пришлось взяться за оружие и под предлогом защиты Слова Божьего принудить вьетнамцев к сожительству.

Французы разделили Вьетнам по экономическому признаку — на сельскохозяйственный юг и промышленный север, заложив основы для коллизий ХХ века. Колониальный режим во Вьетнаме продержался до 1954 года, причем последние 10 лет протекали в условиях непрекращающегося вооруженного противостояния (т.н. Первая индокитайская война). Сопротивление французам (а ранее — японцам, оккупировавшим Вьетнам в 1941 году) возглавило национально-освободительное движение Вьет Мин, которым руководил Хо Ши Мин, профессиональный революционер-марксист, долгие годы набиравшийся опыта классовой ненависти в кулуарах Коминтерна.

В 1954 году после поражения колониальной армии в битве при Дьенбьенфу Франция подписала Женевский договор, согласно которому территория Вьетнама разделялась на два независимых государства с демилитаризованной зоной посередине — Демократическую республику Вьетнам (со столицей в Ханое) и государство Южный Вьетнам (столица в Сайгоне). Предполагалось, что через два года после свободных выборов страна объединится, однако событие это пришлось отложить на два десятилетия.

Почти сразу после провозглашения Южного Вьетнама местное коммунистическое подполье — Вьетконг — начало вооруженное противостояние правительству президента Нго Динь Зьема. Северный Вьетнам активно поддерживал единомышленников оружием и военными советниками.

Южновьетнамскую армию, как известно, "консультировали" Соединенные Штаты, вынужденные осенью 1965 года напрямую включиться в вооруженную борьбу с подразделениями Вьетконга. Война протекала с переменным успехом, но — главное — долго и кровопролитно. Американцы смирили свои мессианские амбиции и оставили Вьетнам в покое лишь в 1973 году. Еще три года понадобилось для окончательного отстранения от власти сайгонского режима, отравленного буржуазными ценностями, и объединения территорий под именем Социалистической республики Вьетнам.

Главным экономическим последствием объединения страны на основе коммунистической идеологии стало экономическое эмбарго США, к которому присоединились и страны Западной Европы после уничтожения вьетнамской армией прокитайского режима красных кхмеров в конце 70-х годов. Путь к закромам золотого миллиарда для Вьетнама оказался заказан, поэтому вся экономика страны была сориентирована на сотрудничество с Советским Союзом и его союзниками по Совету экономической взаимопомощи.

Экономика, как мы знаем, всегда являлась больным местом реального коммунизма, поэтому через пять лет после вступления Вьетнама в СЭВ страна пришла в полнейший упадок: победные реляции о тоннах выкачанной нефти и добытого угля разительно контрастировали с пустыми прилавками и чудовищной финансовой задолженностью перед товарищами по идеологическому мороку.

Тогда-то Вьетнам и вспомнил о тысячелетней духовной близости с Китаем и затеял Дой Мой. Вьетнамская перестройка заимствовала из китайской модели мельчайшие детали: отказ от принудительной коллективизации в сельском хозяйстве, выделение из экономики стратегических отраслей, контроль за которыми сохраняется за государством, и передача остального хозяйства в частные руки, привязка национальной валюты к доллару с допуском флуктуации по узкому коридору (т.н. crawling peg), ликвидация госмонополии на внешнюю торговлю, замена импортных квот пошлинами и прочие меры, хорошо известные в теории перевода социалистических экономик в капиталистическое русло.

Так же как и в китайской модели, вьетнамский Дой Мой полностью отказался от идеологической либерализации по примеру Советского Союза ("Гласности"), сохранив монополию правящей коммунистической партии на власть и промывание мозгов населения. Так же как и в Китае, формула "Перестройка минус Гласность" дала блестящие результаты, что, впрочем, никоим образом не подтверждает ее применимость в европейском контексте: уровень индивидуализации личности и развития общественного сознания в СССР и странах Восточной Европы все-таки не идет ни в какое сравнение с азиатскими странами. В Польше, Чехии или даже России вряд ли было бы возможно на исходе ХХ века продолжить успешные экономические реформы после аналога Тяньаньмыня.

Наш экскурс в историю современного Вьетнама уместнее всего будет завершить оценкой перспектив экономического развития этой замечательной страны в будущем. Как я уже сказал, в отличие от Китая Вьетнам сохранил человеческое лицо Дой Мой, в котором приоритетным выступает не абстрактное накопление капитала, а интересы рядовых граждан. В этом гуманитарном подходе — залог лояльности населения к политике правящей партии и надежда на продолжение успешного развития.

Опасения все же вызывает непосредственно тесная интеграция Вьетнама в мировую экономику. С 2006 года страна является членом ВТО, с начала 90-х она — активный иждевенец МВФ и МБРР. Как следствие — международный финансовый кризис с легкостью распахнул ногой двери вьетнамской экономики: инфляция в 2010 году в стране достигла весьма тревожного уровня в 10,8%, ослабление валютного коридора привело к обес­цениванию донга (национальной валюты) на 20% в сравнении с 2008 годом, валютные резервы истощились, банковский сектор оказался на голодном пайке, традиционно низкая ставка кредитования превысила реальные возможности населения по погашению задолженности, неизменно увеличивается дефицит бюджета.

Короче, полный джентльменский набор "прелестей" эпохи виртуального капитализма. Зная, однако, характер вьетнамцев, вспоминая их историю, можно предположить, что и на этот раз им удастся выйти из затруднительного положения с честью и выгодой для себя. Пожелаем же удачи этому удивительному народу-муравью, народу-траве, народу-победителю!

1  Национальный головной убор в форме конуса.

2  Национальный фронт освобождения Южного Вьетнама, или Вьетконг, — пятая колонна (в терминологии советской пропаганды "вьетнамские патриоты"), действовавшая на территории Южного Вьетнама.

3  См. "Квайто для когдамышей".

4  "Барыга", "толкач".