Подвергать сомнению святость "священной коровы" – дело небезопасное, чреватое шквалом уничижительной критики. Но рано или поздно любая "священная корова" становится тормозом общественного развития, например, коммунистическая идеология со временем стала препятствовать росту народного хозяйства. И ее тут же сменила другая "священная корова" – безоглядная вера в невидимую руку рынка, который мол, оптимально отрегулирует это самое хозяйство. Вероятно, так и было во времена шотландского философствовавшего экономиста Адама Смита, чье выражение invisible hand of the market отправилось покорять планету в XVIII веке. В XXI веке подобный подход не "катит", лучшим доказательством чему – нынешний глобальный кризис. Рынок ни в коем случае не должен быть свободным, он сам нуждается в активном регулировании во избежание надувания всевозможных пузырей – деривативов, финансовых пирамид, коротких позиций, суверенных долгов. Однако понимание необходимости широкой этатизации экономики до сих пор практически не коснулось еще одной "священной коровы". Как и 25 лет назад, когда в СССР задумали разрешить коммерческие кооперативы, панацеей от большинства проблем тут и там называют малый бизнес. Дескать, это и высокая занятость, и инновационные придумки, и мобильность в освоении новых продуктов, и высокая производительность труда, и т.д. Приводятся цифры: в США малые предприятия создают, по разным источникам, от 50% до 70% ВВП, в Японии – около 80%, а в России – менее 20%. Горячие либеральные головы называют это отставание причиной низкой эффективности экономики и нехватки достойных рабочих мест. Заодно ссылаются на негативный опыт Белоруссии, где власти законсервировали социалистический уклад, не позволив полностью приватизировать даже торговлю, не говоря уж о промышленности; вклад малого бизнеса в ВВП не превышает 8%, и в результате в 2011 году белорусское "экономическое чудо" закончилось тяжелейшим экономическим кризисом. Взглянем на "священную корову" малого бизнеса без эмоций – объективно и спокойно. Прежде всего приведем слова директора Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, академика Виктора Ивантера: "Малый бизнес – вообще не самостоятельный игрок, а своего рода шлейф, сопутствующий крупному и среднему бизнесу". Именно по причине своей "пристроенности" к более серьезным игрокам малый бизнес, несмотря на весомый вклад в экономику развитых стран, не в силах предотвращать спадов. Итак, во-первых, нужно четко понимать, что малый бизнес не может быть локомотивом: народное хозяйство в целом тянут "крупняки", им "реально рулят" корпорации. "Если обрабатывающая промышленность лежит, для малого бизнеса нет простора, остается разве что торговля да автосервис", – продолжает В.В. Ивантер. И отсюда – во-вторых. Мелких предпринимателей не станет больше без подъема индустрии высокого передела. Тем временем ее доля в российском ВВП сокращается. Директор Института экономики РАН, член-корреспондент РАН Руслан Гринберг говорил об этом: "[В России на выходе из рецессии] начинается очень сильное упрощение экономики... Восстановится докризисная структура экономики, но в еще более примитивном виде... Обрабатывающее производство дальше деградирует". Немаловажно, что история малого бизнеса насчитывает астрономическое число разорений и следовавших за ними жизненных крахов, которые порой оканчивались самоубийствами; еще больше "самопальных" бизнес-планов позволяли и позволяют своим создателям существовать в полунищете. Причина в том, что способности к бизнесу – предпринимательская "жилка" – имеются всего у нескольких процентов населения. В любой стране, среди любого народа. К тому же многие люди категорически не желают взваливать на себя свободу вместе с ответственностью (рисками), предпочитая судьбу наемного работника. Добавим фактор везения: вообразим, что некто взял кредит на открытие прачечной, а тут в продаже появились недорогие и удобные стиральные машины. Правда, еще вероятнее, что подобный бизнес будет убит очередной рецессией: в Москве из 1700 предприятий бытового обслуживания, открывшихся в 2008 году, почти 400 закрылись уже к марту 2009-го. Глава департамента потребительского рынка и услуг столицы Владимир Малышков тогда объяснил: "На 20–30% у нас "упали" химчистки, "упали" прачечные. Получается, что люди стирают дома. Население начинает экономить". Как видим, "загнать" в малый бизнес большинство населения попросту невозможно, и это в-третьих. Много лет масс-медиа вбивают в наши головы, будто малому бизнесу по плечу деятельность в любой сфере. Большое заблуждение – в-четвертых! Когда в России год от года уменьшается число небольших банков и авиакомпаний, то это вовсе не борьба с малым бизнесом, а благо для общества. Ну не по зубам крошечному банку соблюдать все требования финансового законодательства – лицензии он непременно лишится. И не должен "малыш" заниматься воздушным сообщением, слишком это опасно для пассажиров и экипажей. Точно так фермерам нельзя выращивать свиней: в отличие от современных свинокомплексов, небольшие хозяйства не в состоянии уберечь питомцев ни от Африканской чумы свиней, ни от ухудшения племенных качеств, ни от перерасхода кормов. Подробнее остановимся на пищепроме, так как за последние полтора года в СМИ возникла мода на страшилки, связанные с меню россиян. То на "голубом глазу" демонстрируется кишащий тараканами цех по выпуску тортов, то вместо сливочного масла в пачке оказывается масло пальмовое, то бывшие продавцы делятся секретами мастерства – рассказывают, как придавали "вторую молодость" продуктам. Особую ненависть вызывает колбаса, взять хотя бы заголовки: "Сколько мяса в колбасе?", "Есть или не есть колбасу?", "Мясо в колбасе – миф или реальность?", "Почему колбаса не мясо?" и т.п. Бывает ли у подобных историй реальная основа? Да. Всякий раз дурная продукция попадает на прилавки с малых предприятий, где нет ни современного оборудования, ни должной санитарии, ни положенного контроля качества, ни квалифицированного персонала, ни оборотных средств. В итоге колбаса производится "на коленке", кустарным способом. Расспросите профессионалов из Роспотребнадзора, и они посоветуют выбирать еду от самых мощных производителей – конфетных фабрик, маслозаводов, мясоперерабатывающих комплексов. Так, замначальника отдела надзора по гигиене питания управления Роспотребнадзора по Самарской области Мария Макарова прямо говорит: "Чем крупнее предприятие, тем лучше оно оснащено и тем более качественную продукцию выпускает". "Рыночные процессы неизбежно приводят к концентрации производства, – отмечает публицист Александр Приходин. – Сегодня около 500 крупнейших корпораций обеспечивают более 1/4 общемирового производства товаров и услуг, их доля в экспорте промышленной продукции достигает 1/3, а в торговле технологиями и управленческими услугами – 4/5. Почему же от рядовых россиян скрыли эту информацию в годы перестройки и шоковой терапии? Неужели ясины и немцовы, с маниакальным упорством навязывающие обессиленной России смитовскую модель классического капитализма (в которой конкурируют между собой мелкие фирмы), верили в ее осуществимость? Всерьез полагали, что она обеспечит будущность великой страны?" Завершая перечень недостатков нашей "священной коровы", напомним, что экономист Йозеф Шумпетер определял бизнесмена как человека, который пытается преобразовать новую идею или изобретение в успешную инновацию. "Предпринимательство – сила креативного разрушения, действующая на рынках и в производстве, одновременно создавая новые продукты и модели бизнеса, – чеканил этот австрийско-американский гуру. – Креативное разрушение обеспечивает динамичный и долгосрочный экономический рост". Какие же такие новые идеи с изобретениями заложены в ларьке, где грязными руками неизвестно из чего делают шаурму? Здесь не "креативное разрушение", а опасность разрушения здоровья. А вот в Rostik’s KFC или McDonald’s вам ничего не угрожает, поскольку там качество продукции возведено в ранг корпоративной философии. И это – в-пятых. Рассказ создателя империи McDonald’s Рея Крока вообще стал классикой: "Если случалось пережарить картошку, мы ее выбрасывали. Еще чаще приходилось выбрасывать булочки, особенно когда их изготавливали усердные новички". Малый бизнес – инструмент для заполнения точно определенных рыночных ниш. Если продолжить близкую автору этих строк агропромышленную тему, то нашим фермерам вместо свиней следует разводить овец и коз, гусей и кроликов, может, даже страусов. Но главное – активно развивать кооперацию, которая позволяет эффективно разделить цепочки стоимости на множество полуавтономных отрезков. Для крупнейшего на планете производителя мяса Tyson Foods (США) одну только птицу растят свыше 6500 фермеров. С одной стороны, все они – мелкие предприниматели, с другой, – члены кооператива. Tyson Foods – вероятно, самый большой в мире, гениально отстроенный кооператив. Фермеру по контракту доставляются цыплята необходимых пород и стандартные комбикорма, обеспечивается ветеринарная помощь, вывоз помета, прием набравшей товарную массу птицы, наладка и ремонт оборудования. Фермеру остается следить, чтобы цыплята были накормлены и напоены, поддерживать правильный климатический и световой режимы в птичниках. В России уровень развития кооперации низок, и почти всякий мелкий сельский производитель вынужден создавать натуральное хозяйство, единолично производя всю линейку сырья и полусырья и самостоятельно приобретая те или иные услуги. Поэтому будущее нашего агропрома – за кооперацией "вокруг" крупных агрохолдингов. У каждого из них хватает мелких, но важных задач, для решения которых нецелесообразно создавать специальные службы. Разумнее на основе кооперации "раздать" эти задачи фермерам. К примеру, во Франции кооперативами являются 50% предприятий пищепрома. Кстати, только так можно создать бизнес в агросекторе, не имея стартового капитала: будущий предприниматель приходит к большому игроку с товаром, инновацией или услугой, которые он готов предложить. Даже если сам холдинг не даст ни копейки кредита, но в письменной форме пообещает приобретать продукт, – это успех. Теперь можно предъявить банку договор, где указано, что результаты труда будущего предпринимателя будут покупаться. Банки охотнее дают деньги не под "железки" (скажем, какие-то механизмы, трактора и т.п.), но под людей, которые с горящими глазами рассказывают, как будут делать бизнес. Если банкир увидит в договоре с холдингом обеспеченный денежный поток, – даст "кэш". Пример подобного бизнеса: в одной из мордовских деревень на станции искусственного осеменения семья из 4-х человек получает сперму, которой обеспечивает свыше 10 тыс. свиноматок. Какие еще ниши, помимо АПК, годятся мелким бизнесменам? В 1990-х годах все ломились в розницу, причем инженеры, ученые, учителя, медсестры делали это обычно не по призванию, а от безысходности. Что ж, честь и хвала челнокам с киосочниками, которые стремительно удовлетворили грандиозный спрос в эпоху пустых магазинов. Сейчас единичные торговые точки не выдерживают конкуренции с разветвленными сетями ни по ценам, ни по ассортименту, ни по качеству продукции и обслуживания покупателей: данный сегмент рынка для малого бизнеса можно считать закрытым. На наш взгляд, следует разделить мнение президента Института национального проекта Александра Аузана (которое согласуется с приведенной выше цитатой из Шумпетера): "Модернизацию сейчас надо направлять на малый бизнес, потому что он способен... на основе креативности решать задачи. Но вы не получите успеха крупных промышленных проектов. Поэтому антивирусная лаборатория Касперского – это реальный результат, Google мы не будем иметь в этих условиях... Google требует соответствующей институциональной среды [которая в России пока отсутствует]". Не надо изготавливать в гараже "пальцем тыканную" колбасу. Почитайте лучше, как в гаражах рождались бизнесы, изменившие лицо Земли. Не хочу перечислять всемирно известные бренды – информации на эту тему и так предостаточно. | 
