Согласно самым последним данным ЦИК Афганистана, действующий президент республики Хамид Карзай и его оппонент, бывший министр иностранных дел Абдулла Абдулла набирают примерно одинаковое число голосов, порядка 40 процентов. К вечеру вторника, 25 августа, подсчитано около 10 процентов избирательных бюллетеней. Однако прошедшие выборы нельзя воспринимать всерьез, считает эксперт по Афганистану, в прошлом руководитель афганской службы Deutsche Welle Гюнтер Кнабе (Günter Knabe).  

Deutsche Welle: Какие основные моменты отличают прошедшие выборы?

Günter Knabe: Эти выборы в Афганистане, причем выборы не только президента, но и, что часто забывается, местных советов, я бы назвал совершенно недвусмысленно фарсом. Условия, в которых они проходили, ни в коей мере даже в приближении нельзя сравнить с тем, что мы называем честными и свободными выборами в какой-либо мало-мальски утвердившейся демократической системе. Неустойчивость ситуации, особенно на юге и на востоке и даже частично на севере, зоне компетенции Германии, была столь значительна, что многие афганцы просто не пошли голосовать.

Кроме того, многие, и это мнение совершенно четко слышно из Афганистана, не приняли участия в выборах, поскольку считали, что все равно победа будет отдана Карзаю и исходили из того, что будут манипуляции. Карточки для голосования были выданы в гораздо большем числе, чем в стране имеется голосующих – и это даже по самым грубым оценкам. Далее, многие карточки, особенно на юге, за женщин были получены мужчинами. Там женщины крайне редко сами покидают дома, и к "Талибану" это не имеет отношения, это племенная традиция, так было прежде, так осталось и сейчас. Возможно, взяв карточки, мужчины и голосовали за женщин. Не во всех избирательных пунктах – а их по моим данным насчитывалось около 8 тысяч – вообще дело дошло до голосования, лишь в 7 тысячах пунктов избиратели подходили к урнам. Остальные пункты по соображениям безопасности или, вернее, ее отсутствия вообще не были открыты.

И, наконец, сейчас становится ясно, что нынешний президент Карзай использовал всю мощь своего административного аппарата себе на пользу. Так, все время на Западе говорят о "независимой избирательной комиссии", но на деле она не независима, ее глава был назначен Карзаем, и есть надежные указания на то, что существовали недвусмысленные инструкции для центральной избирательной комиссии в пользу главы нынешней администрации. Оттуда эти инструкции передавались на избирательные участки.

Если бы такие выборы прошли в какой угодно иной стране, то и Вашингтон и Берлин имели бы все основания заявить, что эти выборы не были демократическими. Но выборы нужны были западной коалиции, расположившей в Афганистане войска, которые ведут боевые действия против талибов и группировок "Аль-Каиды". Нужны, чтобы говорить: легитимному президенту и правительству требуется защита. Это создает основание для пребывания войск, поддерживающих власть, на самом деле только кажущуюся легитимной. Самим афганцам эти выборы нужны гораздо меньше, чем Западу, который, так сказать, обеспечивает политический тыл у себя дома, где население показывает все меньше понимания операции ISAF в Афганистане.

- Традиции народовластия в Афганистане весьма и весьма древние. Можно в качестве примера привести Лоя Джиргу и местные советы, включая советы старейшин. Как воспринимаются на фоне этой традиции нынешние выборы самими афганцами?

- Политики и журналисты то и дело говорят о том, что Афганистан нуждается в демократии и апеллируют к подвижкам, достигнутым на этом пути. Но никто не спрашивает, чего, собственно, хочет большая часть афганцев! Хотят ли они демократию или у них иные заботы – безопасность, питание, образование, здравоохранение, безработица, дороги и так далее, и так далее. Думаю, что в качестве приоритета демократия для афганцев находится далеко не на первых местах. Многие не принимают нынешних выборов, поскольку считают их игрой, ведомой сильными мира сего в Кабуле и навязанной Западом, но не связанной с их собственными жизненными интересами.

- Если исходить из допущения, что осенью к власти в Кабуле придет новая администрация, вынуждена ли она будет пойти на более тесный контакт с талибами, или есть иные сценарии?

- Перед следующим афганским правительством, кто бы ни стоял у него во главе в качестве президента, встанет комплекс проблем, которые представляются неразрешимыми. Противостояние с "Талибаном", причем как военное, так и политическое, идет полным ходом. Его интенсивность будет нарастать. Только что американское военное руководство выразило серьезную озабоченность усилением талибов и потребовало увеличения контингента. Следуя логике военных, чем больше поражений и столкновений, тем больше нужно солдат, что, с моей точки зрения, порочный круг, трагический для всех участвующих сторон.

То есть, следующее афганское правительство при помощи иностранных войск должно либо победить талибов, что мне представляется совершенно невозможным, и мой скепсис сейчас разделяют военные эксперты, либо оно должно вести переговоры с талибами, либо оно должно признать, что так или иначе "Талибан" выйдет победителем. Последнего исхода боятся все политические круги, хотя я повторюсь – многим и многим афганцам уже все равно, кто будет у власти, им важно, чтобы в страну вернулся покой. Если вернуться к перспективе переговоров с талибами и другими группировками, воющими против западной системы, в том числе и с "Аль-Каидой", то надо поставить вопрос, а зачем, собственно, талибам, за которыми сами их противники признают все большую силу, идти на серьезные переговоры? Если военные и политики на Западе все больше говорят о выводе войск и об успехах талибов, не лучше ли набраться терпения, продолжать сеять беспорядок и, в конце концов, получить полный куш?

Я не вижу возможности переговоров с талибами, разве что они из тактических соображений, а тактически они сильны, согласятся на таковые, но как только войска будут выведены, они забудут о достигнутых договоренностях.

- Сразу после выборов в Афганистане несколько ведущих немецких политиков заговорили о намерении обсудить с новым афганским правительством сроки пребывания бундесвера там. Можно ли в этом видеть знак того, что руководство ФРГ начало переосмысливать стратегию в Афганистане?

- Я бы о переосмыслении не стал говорить, поскольку многие немецкие политики и не начинали думать об Афганистане. Они обладают слишком малыми базовыми знаниями об этой стране и о Пакистане, который нельзя отделить от афганского конфликта, и не обдумывали по-настоящему, чего мы там хотим, каковы наши цели.

ФРГ была втянута в конфликт ввиду союзнических соглашений в рамках НАТО, и теперь обнаруживается, что большинство населения почти во всех странах, направивших в Афганистан войска, но в первую очередь в Германии, все больше настроено против участия в операции на Гиндукуше. И это причина, по которой происходит то, что вы назвали "переосмыслением". Ни с военной, ни с финансовой стороны эту операцию невозможно продолжать бесконечно, поэтому сейчас политики ищут пути, как успокоить население сигналом, что после выборов в Германии некий путь по выводу войск будет найден.

И хотя ни у кого нет такой концепции, новая манера говорить об Афганистане, на мой взгляд, обоснована по крайней мере с точки зрения политической: в Германии осенью тоже выборы. Партии в ФРГ, за исключением левых, ранее объявили о том, что Афганистан и участие там бундесвера не будет включено в качестве одного из элементов их предвыборных кампаний. Теперь, ввиду положения в самом Афганистане, становящегося для западного контингента все менее выгодным, а также ввиду настроений среди собственного населения политики вынуждены делать вид, что они думают, в каком виде и когда войска покинут Афганистан.

Беседовал Виталий Волков