На днях, 27 октября, исполнился год с начала фактической гражданской войны в Мьянме, которая в официальных оппозиционных сводках значится «операцией 1027»: тысячный день правления военных, десятый месяц, 27-е число. Ситуация в стране остаётся сложной. Наибольшее беспокойство вызывает постепенная трансформация внутреннего конфликта от противостояния центральному правительству вооружённых этнических группировок к вовлечению в него собственно бирманских групп сопротивления. С самого начала конфликта год назад существовала чёткая разница между двумя флангами оппозиции, которые между собой не ладили и практически не взаимодействовали, а периодически даже устраивали перестрелки. Один фланг – подпольное «временное переходное правительство национального единства» (NUG), состоящее преимущественно из «демократов» прежнего проамериканского правительства во главе с лауреатом дискредитированной конъюнктурностью присуждения Нобелевской премии мира Аун Сан Су Чжи. Это бывшая фактическая премьер-министр во главе не прошедшей при военном режиме перерегистрацию для участия в выборах будущего года партии Национальная демократическая лига (НДЛ). В структуре правительства, которое на словах позиционирует себя «теневым» руководством страны, но на самом деле ничего в Мьянме не контролирует и не пользуется авторитетом даже у повстанцев против военного режима, имеются свои вооружённые формирования. Это так называемые «Силы народной самообороны» (PDF). Однако, не получая финансирования со стороны NUG, которое само находится по сути «на подножном корме», отряды PDF, особенно с весны, зажили собственной жизнью, суть которой в дележке между собой зон влияния, то есть кормления поборами с населения. На деле по сути это рэкетиры, занятые грабежами. Зафиксированы неоднократные случаи боевых столкновений враждующих отрядов PDF. В свою очередь, далеко не единичными являются случаи, когда жители деревень, куда проникли боевики NUG, договариваются с военными и в обмен на их согласие не входить в эти деревни в ходе рейдов, сами формируют ополчение и изгоняют непрошеных гостей.

Яркий пример последних недель, в которые, собственно, эта опасная тенденция и дала о себе знать. Ряд отрядов PDF действующих в регионе с центром во втором по величине городе страны Мандалае, на юге которого расположена столица Нейпьидо, снюхались с одним из этнических формирований центральной части штата Шан – палаунами из TNLA, Армии освобождения Та-анга. Движение TNLA, в свою очередь, входит в «Альянс тройственного братства» (АТБ), который год назад и начал вооружённый конфликт захватом пограничного, на границе с Китаем, городка Чиншвехо. Основными участниками АТБ, к которым пристроились TNLA, являются этнические китайцы, представляющие Национально-демократический альянс Мьянмы; это леваки из бывшей маоистской Компартии Бирмы. Второй по силе и влиянию группировкой считается Армия Аракана (АА), представляющая этническое меньшинство араканцев. Но АА действует не в Шане, а в штате Ракхайн, расположенном на другом конце страны, на юго-западном побережье, а также имеет центр в соседнем штате Чин, где в городе Палетва расположен её региональный штаб. Центральный же штаб араканской группировки – на севере Мьянмы, в соседнем с Шаном штате Качин. В Лайзе, где эта группировка формировалась под крышей и в согласии с местными сепаратистами из KIA – Армии освобождения Качина. Сейчас она далеко превзошла масштабами деятельности своих благодетелей и теперь скорее она их крышует, а не они её.

Почему именно Качин, расположенный достаточно далеко от Ракхайна? Рассказывают, что простые араканцы в массовом порядке ехали на север на прииски местного драгоценного камня – королевского жадеита, где их и перехватывали вербовщики АА, которую со временем возглавил бывший местный гид, обслуживавший англоязычных туристов. - Тун Мьят Найн, нынешний командующий АА. Сильная сторона араканцев – сепаратистская идеология. Точнее мифология, восходящая к легенде о королевстве Мраук-У, которое было уничтожено бирманцами, якобы подчинившими себе араканцев в конце XVIII столетия.

Есть в этом внутреннем конфликте, сторонами которого являются, напомним, военное правительство старшего генерала Мин Аун Хлайна, прозападные компрадоры NUG и этнические сепаратисты с организационным ядром в лице АТБ, и ещё одна сторона, которая повлияла на нынешнее развитие событий. Это Китай, в чью сферу влияния, если называть вещи своими именами, Мьянма входит практически с момента освобождения из-под британского колониального владычества. Пограничная зона с Китаем, в которую входит Шан, относится к «золотому треугольнику», который после разгрома в качестве главного азиатского наркоцентра, был перепрофилирован его мафиозными боссами, в основном этническими китайцами, в игровой притон. В погоне за халявной удачей туда стекались жители Поднебесной, в основном из соседней провинции Юньнань (центр – Куньмин). Китайцы неоднократно требовали от военного правительства прикрыть эту «синекуру», но военные Шан практически не контролировали, а центральную игорную зону в Лауккае, центре «особой территории» Кокан, держали формально связанные с военными взаимными обязательствами отряды BGF – пограничной стражи. Выполнять распоряжение из Нейпьидо они отказывались потому, что спутались и переплелись с боссами игромании. И отчаявшись, китайская сторона можно сказать поторопилась, не просчитав ходы до конца, дав отмашку на ликвидацию игрового анклава силами этнической китайской оппозиции из MNDAA. Это и послужило спусковым крючком «операции 1027»; в Китае поздно поняли, что выпустили джинна из бутылки. В августе Пекин поменял в Нейпьидо посла: прежнего, ответственного за дипломатическую ошибку, отправили в Эфиопию, а его место заняла перспективная дипломатесса Ма Цзя, возглавлявшая много чего, в том числе азиатский департамент МИД.

После этого Китай принял срочные меры, обратившись к группировкам АТБ с фактическим ультиматумом о прекращении боевых действий. Этнические соотечественники из MNDAA со скрипом, но подчинились. Араканцы взяли паузу и «залегли на дно». А палауны из TNLA, «отморозившись», на требование Китая не только ответили отказом, но и расширили регион своей деятельности в Шане, подчинив себе те самые, брошенные «демократами» из NUG, отряды PDF. Установив контроль над Лашио и расположенным в этом городке на трассе от Мандалая к китайской границе северо-восточным командованием вооружённых сил (военные и чиновники сбежали в Мандалай), палауны руками PDF обстреляли в Мандалае военный штаб. И даже организовали демонстративный теракт против генконсульства КНР – подожгли крышу. Неутешительны и самые последние новости из Мьянмы. Сразу две вооружённые группировки уже бирманского происхождения объявили о намерении начать наступление на центральную часть страны, а в Ракхайне боевики-араканцы окружили город Ан, где расположено западное военное командование.

Для всей полноты сведений. Из Ракхайна в Шан и далее в Китай через всю страну, в том числе через Мандалай, не только идёт автомобильная трасса, но и строится высокоскоростная железнодорожная магистраль. Проходят также трубопроводные коммуникации, соединяющие тот самый, взятый повстанцами первым, Чиншвехо на китайской границе с глубоководным портом Чуапхью на острове Рамри. Иначе говоря, гражданским конфликтом подожжены ключевые зоны китайских интересов на обоих концах транзита через Мьянму, а угроза стабильности в районе Мандалая рисует перспективу паралича этого стратегически важного маршрута коммуникаций. Ситуация дополнительно усугубляется недавним переворотом в Бангладеш, где к власти при поддержке прозападных сил приведён «двойник» мьянманской «демократической» экс-лидерши Мухаммад Юнус, тоже Нобелевский лауреат мира. При нём обострилась проблема мусульман-рохинджа, которых из мьянманского Ракхайна выдавили в Бангладеш ещё в 2017 году, при власти «демократов». Юнус ведёт переговоры с рядом стран АСЕАН об их распределении между ними. Между тем, рохинджа, естественные противники араканцев в Ракхайне, который они делили между собой, в случае их возвращения на родину существенно умерят пыл этнической оппозиции, вынудив её искать защиту от мусульман у центральных военных властей. Между Армией Аракана и мусульманской группировкой ARSA – Армией спасения рохинджа Аракана – до депортации последних велись боевые действия, и араканцам было не до конфронтации с властями. Но этот шанс внести раскол в ряды АТБ – упомянутого «тройственного» альянса этнических группировок, похоже, был упущен.

Почему и чем всё это важно для России? Ближайший соратник правителя военного режима, лидер лояльной к военным Партии солидарности и развития (USPD) Кхин Йи в августе, через два дня после падения Лашио, побывал в Москве и просил Россию официально приравнять выступающие против военных группировки к террористам. Сейчас дипломатами в Москве и Нейпьидо обсуждается вопрос о приближении сроков объявленного визита Мин Аун Хлайна в Россию. Превращение Мьянмы в арену противоборства Запада с Китаем, неизбежного в случае, если гражданский конфликт в массовом порядке распространится на регионы с бирманским населением, нам не улыбается. У Москвы в регионе, особенно в соседней Бангладеш, большие экономические интересы, включая строительство АЭС. У Китая там, рядом, две военно-морские базы. Представляется, что ещё до принятия окончательных решений о выборах 2025 года, которых от Нейпьидо добивается Пекин, чтобы укрепить международные позиции военных, актуальной станет реализация ряда дополнительных мер по стабилизации военно-политической обстановки в стране теми методами, которых потребует складывающаяся обстановка.

Владимир Павленко