В программах по борьбе с глобальным потеплением и его побочными социально-экономическими последствиями недостатка нет. Их на международном, национальном, региональных и секторальных уровнях принято десятки: по сведениям Всемирного банка, таковых насчитывается 75.

Главными инструментами борьбы с климатическими изменениями экологи сегодня считают налог на выбросы парниковых газов и систему торговли «углеродными единицами» между странами (ETS), а также механизмы кредитования слаборазвитых стран, которые вынуждены нести солидарную ответственность за загрязнение окружающей среды, не ими причиняемое.

По состоянию на 2024 г., согласно данным ежегодного совместного доклада Международного банка реконструкции и развития и Всемирного банка, именно налог на выбросы углерода является самым действенным способом их снижения. В текущем году около четверти всех мировых выбросов СО2 облагаются этим налогом, а с учетом ETS — 30%. В 2023 г. размер собранных через этот инструмент сумм составил $104 млрд. Более половины этих сборов пошли на финансирование природоохранных программ.

Идея всех «углеродных налогов» состоит в том, чтобы загрязнять атмосферу парниковыми газами стало экономически накладно как для стран в целом, так и для отдельных отраслей и предприятий. Но в данное время размер штрафов за углеродное загрязнение окружающей среды недостаточно высок, чтобы эта схема заработала в полную силу. Более того, за последние 12 месяцев по десяти программам произошло снижение уровня этих выплат — конкретно в Южной Корее, Новой Зеландии и Евросоюзе.

Охлаждение интереса к климатическим вопросам — это почти наверняка ситуативная флуктуация, снижение энтузиазма к климатической повестке происходит на фоне роста мировых цен на углеводородные энергоносители, сказал «Эксперту» руководитель департамента мировой экономики НИУ ВШЭ Игорь Макаров.

«Когда цены на углеводороды снизятся, интерес к возобновляемым источникам энергии снова вырастет. Или если в США в ноябре на выборах победит Трамп, перспективы ограничения роста мировой температуры в пределах двух градусов станут более отдаленными, чем если победит Байден. А если еще через четыре года победят демократы, этот маятник качнется в обратную сторону. Климатический алармизм на самом деле постепенно утихает, но общий тренд на вытеснение ископаемого топлива возобновляемыми источниками никуда не исчез — инвестиции в „зеленые“ технологии растут быстрее, чем инвестиции в технологии на основе традиционных энергоносителей. Да, на добровольных углеродных рынках стало меньше участников, в основном за счет слаборазвитых стран. Но система обязательного регулирования продолжает расширяться; в докладе ВБ перечислены страны, которые к ней присоединились в 2023 году, а обязательное регулирование по покрытию намного превосходит добровольное», — считает он.

Время работает против человечества, но позитивные перемены не произойдут без политической воли со стороны правительств. Сегодня все международные усилия, взятые вместе, недостаточны для того, чтобы достичь требований Парижских соглашений, указывает Всемирный Банк.

«Налицо колоссальный разрыв между декларациями и их выполнением. Декарбонизация мировой экономики возможна только если фискальные инструменты ее достижения будут применяться эффективно с учетом всё более жестких временных рамок. Но пока имеющиеся инструменты оказываются неэффективными несмотря на то, что они действуют уже десятилетия», — делают вывод специалисты ВБ.

Причины упомянутого в докладе ВБ разрыва между декларациями и реальными действиями кроются не в лицемерии правительств, а в жестких экономических условиях, в которых многие страны оказались после пандемии и энергетического кризиса.

Богатые страны имеют возможность даже в стесненных условиях проводить то, что на американском бюрократическом языке называется phase out — постепенно, без резких движений замещать бензиновый автотранспорт на электрический, тепловые электростанции на работающие на возобновляемых источниках энергии.

Это лучше, чем ничего, но эти усилия в значительной мере обесцениваются тем, что одновременно правительства разрываются между прямо противоположными по вектору задачами: необходимостью финансировать краткосрочные проекты для поддержания экономики, борьбы с бедностью, сокращения неравенства. Как правило, достижение сиюминутных экономических целей, синица в руках, не сокращает, а увеличивает углеродный след.

Более семи десятков формально действующих климатических программ (39 налоговых и 36 по системе ETS) пока приводят только к тому, что к 2035 г. объемы выбросов двуокиси углерода вырастут на 55% выше уровня, необходимого, чтобы ограничить потепление на 1,5 °C. В планах правительств по отказу от ископаемого топлива ключевой фразой является упомянутый phase out, постепенное вытеснение. И слово «постепенное» в ней явно ключевое.

Выход из этого замкнутого круга ВБ видит все в том же увеличении углеродных налогов, постепенном вытеснении (любимое слово международных чиновников) субсидий на производство углеводородов и увеличении его налогообложения, распространении системы торговли углеродными единицами ETS на все новые страны.

В 2023 г. в этом направлении были подвижки (упоминаются, в частности, Канада, Турция, Венгрия, Австралия, Китай, Словения, Бразилия и др.), но экспертов беспокоит, что в замкнутой системе, какой является экосистема Земли, это является игрой с нулевым результатом: богатые страны и крупнейшие компании откупаются штрафами за возможность продолжать «дымить».

Как результат, ETS не оказывает практически никакого понижающего влияния на общий уровень эмиссии двуокиси углерода. Природе безразлично, какие штрафы платят люди друг другу за насилие над ней.

Что довести покрытие выбросов до 60% к 2030 году не получится — это было понятно уже в момент принятия этой декларации, напоминает Игорь Макаров.

«Эта цифра нереалистична. Она в принципе не может быть достигнута без участия США и России, которые пока держатся в стороне от системы углеродного регулирования. Поэтому никто ее и не воспринимает как обязательство, это скорее ориентир или прогноз», — говорит он.

По подсчетам МВФ, в 2022 г. правительства разных стран прямо или косвенно профинансировали увеличение добычи ископаемого топлива в размере $1,3 трлн, что примерно в 12 раз превосходит их же выплаты по углеродному налогу и ETS. В прошлом году ВБ зафиксировал общее снижение активности на рынке торговли углеродными кредитами. Последствия не заставили себя ждать: 2023 г. стал самым жарким за всю историю метеонаблюдений, а уровень CO2 в атмосфере — самым высоким с начала неолита.

Значит ли это, что некоторые правительства попросту махнули рукой на экологическую повестку либо, если и продолжают придерживаться ее, то сугубо декларативно? Как считает Игорь Макаров, определенное ослабление накала страстей вокруг климатической повестки не означает, что человечество обречено утонуть в растаявших льдах Антарктиды.

«Даже если не получится сдержать рост температуры в пределах двух градусов, это не значит, что всё пропало. Не надо впадать в фатализм и опускать руки. Нет такой альтернативы: либо мы удержимся в пределах двух градусов, либо мы все умрем. Не получится остановиться на двух градусах — значит, надо будет бороться за 2,5 °C. В процессах такого масштаба, как глобальные изменения климата, каждые полградуса имеют значение. В конце концов, климатическое регулирование может и должно осуществляться не только фискальными методами, но и методами промышленной политики, поощряющей зеленые технологии. Позитивные мотивации всегда работают эффективнее принуждения», — заключает эксперт.