Это ответ, в частности, на изменение структуры экономически активного населения, увеличение доли среднего класса и ускорение урбанизации. По различным оценкам, сегодня на средний класс в КНР (городские хозяйства с годовым уровнем дохода от 9000 до 16 000 долларов США) приходится 55-65 процентов городских жителей и 12-17 процентов всего населения. К 2020 году этот показатель может вырасти до 30-35 процентов. Доля городских жителей в Китае сейчас 53,7 процента и, по данным Всемирного банка, увеличивается, начиная с 2010-го, на один процент ежегодно. Рост потребления и спроса на качественные товары с одной стороны и сокращение числа сельских жителей с другой — уже привели к тому, что в 2012-м Китай впервые оказался крупнейшим в мире нетто-импортером сельскохозяйственной продукции, обогнав Соединенные Штаты.

Другое важнейшее последствие увеличения доли среднего класса и роста его доходов — потеря Китаем статуса страны с дешевой рабочей силой (раньше это было конкурентным преимуществом КНР). Пекин и сам стремится к постепенному превращению из "мастерской мира" в его новую Кремниевую долину и более не заинтересован быть просто местом сборки зарубежной наукоемкой продукции. Тенденция к отказу от безоговорочных преференций для зарубежных инвесторов/компаний с одновременным созданием более выгодных условий для национальных игроков рынка — еще одно доказательство превращения КНР в "нормальную" великую державу, делающую ставку на развитие собственной наукоемкой экономики. Переход от "парадигмы роста" к "парадигме развития" становится новой отличительной чертой национальной стратегии Китая. Проводимые Пекином экономические преобразования (реформирование рынка муниципальных долговых обязательств, разделение прав землепользования и землевладения, направленное на радикальную либерализацию системы оборота земель сельскохозяйственного назначения, дальнейшее реформирование системы госпредприятий) поистине революционны и действительно приводят к складыванию "нового нормального состояния" китайской экономики, готовящейся к развитию в новых исторических условиях.

Но не менее значительны и изменения во внутриполитической жизни Китая, где тоже происходит становление "нового нормального состояния". А именно: переход от коллективной модели управления к лидерской, целенаправленные усилия по формулированию национальной идеи, укрепление руководящей роли и морального авторитета КПК с повышением эффективности партийных управленческих механизмов. Проводится масштабная антикоррупционная кампания.

Си Цзиньпин занял пост председателя КНР в непростой для политической жизни Китая момент. Компартия, несмотря на все усилия его предшественников и впечатляющие экономические успехи страны, теряла поддержку общества, погрязнув в коррупционных скандалах и межфракционной борьбе. На фоне этого США начали реализовывать стратегию "возвращения в Азию", создавая, по мнению Пекина, предпосылки для возобновления его сдерживания. Отчасти ситуация напоминала 1990-е, когда в обществе проявились так называемые "три духовных кризиса": кризис веры в социализм, кризис веры в будущее страны и кризис веры в КПК.

Товарищ Си приступил к преодолению кризиса с консолидации своей власти, пожалуй, впервые в истории КНР отказавшись от модели коллективного управления государством. Он реанимировал формат "малых руководящих групп", координирующих выработку государственной стратегии в различных областях, и сам возглавил многие из них (прежде эта работа поручалась преимущественно премьеру и вице-премьерам Госсовета КНР): по всеобъемлющему углублению реформ, по международным делам, по военной реформе, по делам Тайваня, по информатизации и безопасности. Личное руководство позволило обеспечить эффективный контроль за проводимыми преобразованиями и добиваться ускорения темпов их реализации. Одновременно председатель Си инициировал масштабную кампанию по борьбе с мздоимством. Это позволило не только удовлетворить запрос общества на борьбу со злоупотреблениями власть имущих, но положило начало эксперименту по практической реализации декларируемой концепции "верховенства закона". Главной задачей политической модернизации на данном этапе развития руководству КНР видится не демократизация и не повышение уровня участия граждан в политической жизни страны, а воспитание общественной правовой культуры.

В рамках беспрецедентных антикоррупционных действий в 2012-2014 годах были арестованы секретарь городского комитета КПК Чунцина Бо Силай, глава комиссии по контролю над госактивами КНР, бывший руководитель энергетического гиганта — Китайской национальной нефтегазовой корпорации — Цзян Цземин и бывший постоянный член Политбюро, курировавший нефтяную отрасль и силовиков, влиятельный партийный деятель Чжоу Юнкан, а также сотни других высокопоставленных партийных чиновников, госслужащих, руководителей госкомпаний, силовиков. Многие из этих функционеров в прежние времена считались неприкасаемыми.

Новая политика символизирует сформировавшийся в обществе консенсус относительно опасностей, порождаемых неэффективной системой госуправления. Объясняя решительные действия нового лидера, "Жэньминь жибао" отмечала: "Неважно, насколько высок их пост или продолжительна их служба, все партийные кадры должны соблюдать партийную дисциплину и закон". При этом, ужесточая партийную дисциплину, Си Цзиньпин не склонен допускать критики партии или давления на нее со стороны общества: за время его нахождения у власти существенно повысилось регулирование государством интернета, возросло давление на журналистов, диссидентов и оппозиционных блоггеров, а протесты в Гонконге были решительно, хотя и не жестоко, пресечены.

Си Цзиньпин удивил общественность и наблюдателей тем, что с первых дней нахождения у власти публично заговорил о значении сильного лидера для успеха нации. Это контрастировало с классической схемой коллективного управления и разделения ответственности, применявшейся руководством КНР со времен Дэн Сяопина. Так, товарищ Си утверждал, что "первое лицо — это ключ" и что "быстро ли едет поезд, зависит от локомотива". На публике Си ведет себя как харизматичный лидер, отличаясь от своих более осторожных и закрытых предшественников — достаточно вспомнить его первый визит в США (тогда еще на посту заместителя председателя КНР) и посещение вместе с Бараком Обамой баскетбольного матча. Супруга Си Цзиньпина — известная в КНР певица Пэн Лиюань также больше походит на первых леди западных государств, чем на незаметных "номенклатурных жен". Она много и публично занимается благотворительностью, продолжает свою певческую карьеру, а обсуждение ее (выполненных исключительно китайскими дизайнерами) нарядов уже давно считается обязательным элементом светской хроники.

Пожалуй, наиболее ярко новый тип лидерства проявился в усилиях Си Цзинпина, направленных на формулирование национальной идеи, которая служила бы ориентиром развития и способствовала идеологическому перевооружению партии. Си Цзиньпин предложил обществу амбициозную "китайскую мечту" и назвал этапы ее реализации: "Я твердо убежден, что к столетней годовщине основания Компартии Китая (2021 год) неизбежно будет реализована задача создания общества средней зажиточности. К столетию КНР (2049 год) безусловно будет выполнена задача по созданию богатого и могущественного, демократического и цивилизованного, гармоничного и современного социалистического государства. Мечта о великом возрождении китайской нации непременно осуществится".

Идеологическим инструментом реализации "китайской мечты" служит сплав национализма (обращение к истории, в частности, к конфуцианскому наследию) и "социализма с китайской спецификой". В этом смысле неслучайны визит Си Цзиньпина в марте 2013 года в Цюйфу на родину Конфуция и слова о влиянии, оказанном наследием философа на китаизацию марксизма. Несомненно, термин "китайская мечта" еще недостаточно идеологически обрамлен, но сама потребность в реагировании на возникший общественный запрос о формировании собственного проекта развития, налицо. У руководства Китая складывается тип мышления элиты развитого государства, когда в приоритете не механистически понимаемый рост национального благосостояния, но осмысленное движение к избранным ориентирам развития.

Принятие руководством Китая решения о реализации всеобъемлющего внутри- и внешнеполитического проекта предполагает курс на купирование рисков политической или экономической нестабильности, порождаемых, с одной стороны, ростом доли более образованного городского среднего класса и его новых потребностей (в свободе слова, в участии в управлении государством), а с другой — несбалансированной и энергозатратной экономикой. Ответом на эти вызовы в политической сфере стали консолидация власти в КНР в руках лидера страны и укрепление авторитарной модели управления государством. Это подтвердили жесткая реакция Пекина на протесты в Гонконге и готовность Си Цзиньпина к решительной борьбе с коррупцией и фракционностью в КПК, а также "идеологически опасным" инакомыслием в обществе. Ответ в экономической сфере — наращивание динамики превращения в государство с наукоемкой зеленой экономикой. В таких условиях, несмотря на существующие в государстве дисбалансы, разрывы в доходах между беднейшими и богатейшими слоями общества и в уровне развития прибрежных и внутренних провинций Китая — вероятность того, что внутренние проблемы могут привести к коллапсу, как это прогнозируют отдельные американские аналитики (например, Дэвид Шамбо), крайне незначительна.

В 2014 году председатель КНР Си Цзиньпин объявил об этапе "нового нормального состояния" экономики страны — концепции, призванной подготовить рынки, чиновников и общество к изменению экономической парадигмы. Согласно этой концепции, структурные реформы и развитие качественной рабочей силы важнее арифметического роста ВВП. В китайской прессе зазвучали голоса аналитиков, доказывающих, что поддержание темпов роста на уровне прошлого десятилетия невозможно, да и необходимости в этом нет: цели удвоения ВВП к 2020 году и построения "среднезажиточного общества" и так будут достигнуты. Приоритетом развития провозглашены структурные преобразования — переход к ресурсосберегающей, наукоемкой экономике.