Наиболее яркого и последовательного применения эта концепция достигла в наши дни, когда за внешне благими идеями расширения контактов между людьми и государствами, повышения благосостояния, уровня безопасности скрывается доктрина всемирной глобализации, которая предполагает фактически полное уничтожение различий личностей, усредненное стремление всякого и каждого к единому для всех набору материальных (в основном) и духовных ценностей, жесткое (вплоть до физического уничтожения) подавление инакомыслия под лозунгом обороны идеалов демократии и свободы личности.

Современный западный мир материально ориентирован и эклектичен. Он впитал в себя опыт прошедших веков, образов и моделей поведения прошлого; он не желает ошибаться и стремится свести затраты на обеспечение своего существования к минимуму. В области управления массами людей посредством формирования межнациональной идеологии эта задача проявляется в провозглашении единых, доступных всякому индивиду с предсказуемым поведением целей и устремлений; общих для всех принципов и правил взаимоотношений в социуме.

Вся материальная и, что особенно страшно, духовная сфера существования личности разлагается на составляющие, претерпевающие унификацию посредством определенной обработки и в виде типовых стандартных «кирпичиков», синтезирующихся затем в новых одинаковых людей и новое универсально и безошибочно управляемое общество. Все приобретает определенные стандарты, соблюдать которые считается правильным и приличным, а не соблюдать — подозрительным. Открытое же противодействие всеобщему внедрению этих «демократических ценностей» приравнивается к посягательству на всеобщее благо, заслуживающему и требующему (в общих интересах) безжалостного уничтожения.

Происходящее выглядит логическим продолжением процессов, которые Ортега-и-Гассет в первой трети ХХ столетия именовал восстанием масс: «Сегодня мы видим торжество гипердемократии, при которой масса дей-ствует непосредственно, вне всякого закона, и с помощью грубого давления навязывает свои желания и вкусы… Масса сминает непохожее, недюжинное и лучшее. Кто не такой, как все, кто думает не так, как все, рискует стать изгоем… Мир обычно был неоднородным единством массы и независимых меньшинств. Сегодня весь мир стал массой».

Современная глобализация — не только и не столько результат торжества «восстания масс», сколько умелое направление генерируемой массами духовной энергии в нужные рамки и формы, преследующее в качестве цели предотвращение неконтролируемых всплесков этой энергии. Современная западная демократия — это колоссальный сетевой мегапроект, возродивший с учетом пережитого и обобщенного многовекового опыта умело мимикрировавший под свободомыслие тоталитаризм, подавляющий индивидуальную волю и высокотехнологичными способами ввергающий огромные массы людей в состояние унифицированного существования.

Стирание границ между культурами и цивилизациями в наши дни обусловлено целым рядом объективно существующих предпосылок. К их числу в первую очередь следует отнести развитие коммуникационных технологий, качество которых сегодня практически исключает возможность изолированного существования какой-либо культуры в ее лабораторно-первозданной чистоте. Не менее важным фактором является агрессивность постиндустриальной экономики, требующая комфортных условий для сильного, эффективного бизнеса и видящая наиболее простым решением вопроса унификацию норм, правил и обыкновений во всякой среде, куда крупный бизнес осуществляет свою экспансию. Унификация культур и национальной самобытности выглядит при этом неизбежной и оправданной жертвой, принесенной на алтарь «всеобщего счастья» человечества.

Такой подход в качестве одной из гипотез, вероятно, вполне имеет право на существование. В то же время презумпция его безусловного восприятия всеми адекватно мыслящими людьми, мягко говоря, преждевременна.

Сохранение ностальгии как по национально-культурной самобытности, так и по патриархальному традиционному укладу жизни, пусть и адаптированному к достижениям научно-технического и социального прогресса, является широко распространенным современным трендом, вполне имеющим возможность претендовать на сопоставимое с идеологией унификации значение. Что касается продвижения агрессивных прагматичных экономических технологий, то их напористый характер предполагает в качестве атрибута абсолютно неизбежного во все времена деления общества на преуспевших и не преуспевших по-новому осознаваемое ощущение несправедливости, испытываемое (и далеко не всегда безосновательно) не только отдельными индивидами, а целыми социальными группами, объединенными в том числе и по национальному признаку.

Сказанное приводит к довольно тривиальным выводам о потенциальном конфликте цивилизаций в современном мире и о необходимости выбора технологий для предотвращения или, по крайней мере, для минимизации проявлений этого конфликта. Такая задача может быть решена только за счет большей или меньшей степени реального сплочения полиэтнического социума как внутри суверенных государств, так и в международном диалоге. Для такого сплочения могут быть предложены различные пути, многие из которых оказались востребованы историей. В частности, история знает примеры мегасоюзов государств с достаточно высоким уровнем единения взглядов перед лицом общей опасности, как, скажем, это было в период Второй мировой войны. Однако такое сплочение, во-первых, недолговечно и, во-вторых, не оптимально, поскольку объединение против кого-то in definitio предполагает обеднение целого, оставшегося без какой-то части. Несовершенен и схожий вариант — объединение масс ради некой великой цели: такое объединение на практике подменялось в итоге персонификацией этой цели и гиперэксплуатацией значительного количества людей.

Вообще, реальное сплочение социума едва ли может претендовать на стабильность и долговечность в любом экстраординарном варианте. Зато оно может быть стабильным и долговечным на экономической основе. Примером такого союза наций и культур в варианте, характеризуемом известным выражением multing pot, служат Соединенные Штаты Америки — страна-идеология, страна-бизнес-корпорация, уникальная и почти безупречно действующая машина для зарабатывания денег. Межнациональные конфликты не возникают там, скорее всего, просто потому, что живущим в США людям не до них: они заняты активным зарабатыванием, go-getting, либо не менее активным, поставленным на широкую ногу потреблением материальных благ.

Однако даже такая уникальная система оказывается уязвимой как перед внешними, так и перед внутренними угрозами, что со всей серьезностью продемонстрировали трагические события 11 сентября 2001 года, и особенно в Новом Орлеане. Есть немало поводов для опасений, что американский колосс, объединяющий и переплавляющий нации, не сталкивается с межнациональными и межкультурными конфликтами только до тех пор, пока безупречно функционирует механизм приобретения и потребления материальных благ, и при первых признаках сбоев в его работе механизм начнет разваливаться на куски.

Еще одно направление, на котором можно обеспечить эффективное межцивилизационное сотрудничество, — это приоритетное соблюдение прав человека, предполагающее в качестве важнейших аспектов толерантность и политкорректность всякого диалога.

Взявшая после Второй мировой войны курс на всемерное обеспечение свободного и комфортного развития личности Европа на протяжении долгого времени считалась эталоном и гарантом стабильности, соблюдения прав и свобод граждан, толерантности и веротерпимости. Однако социальные катаклизмы, замешенные на межнациональных противоречиях, стали сегодня повседневным атрибутом европейской действительности, и необходимость уживаться в прочно выстроенном и чисто прибранном европейском доме с уже многочисленной, постоянно увеличивающейся, жизнестойкой и активно настроенной инокультурной диаспорой европейцы вынуждены сегодня воспринимать как долгосрочную неизбежность. Что же касается межнациональной толерантности в смысле политкорректности, то европейские события показали недостаточность простых призывов к соблюдению прав национальных и религиозных меньшинств для устойчивости межконфессионального и межнационального мира.

Толерантность как вежливая терпимость к чужеродной культуре неизбежно предполагает ее оценку исключительно сквозь призму собственных ценностных представлений, в том числе тяготеющих к стереотипам, что в конечном итоге способно приводить к подозрительному и отчужденному восприятию другого. Так, ислам в западном сознании начинает восприниматься как глобальный вызов фундаментальным европейским и атлантическим ценностям. В свою очередь в исламском мире формируется образ Запада как цивилизации, стремящейся к тотальному экономическому и политическому диктату, навязывающей сомнительные ценности массовой культуры, разрушающей культурное своеобразие и независимость стран Востока. В результате в довольно сжатые сроки проходится путь от призывов к толерантности до введения в обиход опасного термина «исламский фашизм» — quod erat demonstrandum.

При подобном подходе конфликт цивилизаций — содержание знаменитой теории американского исследователя Самуэля Хантингтона — действительно может выглядеть неизбежным. Но критическое осмысление этой теории вызывает подозрения в ее ангажированности, в том, что она призвана подвести теоретическую базу под перспективу силового способа решения проблем и противоречий. Ни экономическое доминирование, ни активное навязывание одной системы ценностей, ни силовой диктат в принципе не в состоянии обеспечить сосуществование культур, основанное на доверии, открытости и взаимопонимании.

Долгосрочное, стабильное и справедливое сплочение как внутригосударственного, так и межгосударственного социума возможно только на основе интенсивного и эффективного межкультурного диалога. Без конструктивного взаимодействия и взаимопонимания долгое сосуществование культур и традиций невозможно. В этой связи стоит напомнить, что, по признанию многих мыслителей и общественных деятелей, в том числе западных — таких как Арнольд Тойнби и лорд Керзон, — Россия имеет уникальный опыт длительного гармоничного сосуществования различных народов и конфессий. Аналогичная оценка содержится в так называемой Поволжской декларации — итоговом документе состоявшегося по инициативе Совета Европы в сентябре текущего года в Нижнем Новгороде Поволжского форума «Диалог культур и межрелигиозное сотрудничество».

Есть основания полагать, что в проявляемом нашими европейскими партнерами интересе к опыту России сегодня присутствует значительная доля искренности. Уместно вспомнить и то, что в российской традиции «толерантность» — не просто «терпимость», но прежде всего «восприимчивость», внутреннее качество души, предполагающее восприятие других такими, как они есть, в их самоценности и самобытности, а главное — готовность открыто и добросердечно взаимодействовать с ними. В процессе взаимного общения и познания происходит органичное усвоение всего лучшего, что существует в другом. Именно такое понимание толерантности — по выражению русского мыслителя Константина Леонтьева, «цветущая сложность бытия» — имеет в нашей стране давнюю историческую основу и являет собой многовековую повседневную практику общежития этносов на территории российского государства. Благодаря традиционному исповеданию подобного подхода Россия, по сути, единственная из европейских держав заслужила доверие и расположение исламского мира, склонного и сегодня рассматривать ее в качестве адекватного посредника, моста между западной и восточной цивилизациями.

Но тут следует немедленно сделать оговорку: модель межнациональных отношений в Российской Федерации отнюдь не подлежит идеализации и не свободна от сбоев. Однако можно утверждать, что межнациональные эксцессы у нас не носят концептуального характера, а, напротив, являются следствием отступлений от только что охарактеризованной концепции. Нельзя не учитывать и того, что национальная и религиозная нетерпимость является принадлежностью разбалансированного озлобленного общества, в основном — его маргинальных групп. Адекватная культура межнациональных отношений обеспечивается совокупностью трех условий: определенного уровня и качества жизни населения, наличием социальной справедливости и приемлемым уровнем общей культуры. Выпадение или существенное ослабление любого из элементов названной триады с высокой долей вероятности приведет к огрублению отдельных индивидов и социальных групп, вплоть до их маргинализации и готовности к агрессивным экстремистским действиям.

Наконец, важнейшим условием межнационального мира выступает эффективность административной, полицейской и идеологической функций государства. Плоды разбалансированности названных условий и отступлений от проверенной веками традиции межнационального общежития мы время от времени наблюдаем и в современной России. Но это нельзя назвать «неизбежной войной цивилизаций».

Читать дальше...