Дальний Восток традиционно является одним из приоритетных направлений экономической дипломатии Ирана. Главными торговыми партнерами здесь выступают Китай, Япония и Южная Корея. Товарооборот ИРИ с этими странами в последнее время не только демонстрирует устойчивую тенденцию к росту, но и весьма ощутим в количественном выражении. В 2007 г. его суммарный объем превысил отметку в 42 млрд долл. США. Из них 20 млрд долл. пришлось на торговлю ИРИ с Китаем, 14 млрд — с Японией и 8 (по другим данным — 9) млрд долл. — с Южной Кореей.
При этом иранский экспорт формирует основную часть товарооборота. Главной его статьей является нефть (99% японского импорта в 2007 г. из Ирана)*, что делает для Пекина, Сеула и Токио особо привлекательными торгово-экономические связи с ИРИ. Так, в 2007 г. Иран удовлетворял до 12,5% (515 тыс. баррелей в сутки) всех потребностей Японии в сырой нефти, в то время как для КНР данный показатель составлял 10–15% (567 тыс. баррелей в сутки).
Поставки из дальневосточных стран в ИРИ значительно уступают по своим объемам иранскому экспорту. Их основу формируют продукция машиностроения, автомобили и запчасти к ним, оборудование для метрополитена, плотин, гидро- и теплоэлектростанций, а также сталепрокат.
Другим важным аспектом торгово-экономического сотрудничества Ирана со странами Дальнего Востока является инвестиционная деятельность. Здесь ведущая роль, несомненно, принадлежит Китаю. Предприниматели из КНР в последнее время явно наращивают свое присутствие в таких сферах экономики Ирана, как сельское хозяйство (известно намерение инвестировать средства в СЭЗ «Арас»), развитие портов (Чабахар, Бендер-е Хомейни), строительство дорог (шоссе Тегеран – Север стоимостью 260 млн долл. США), вагоностроение (контракт на поставку 60 вагонов для метро в Мешхеде), автомобилестроение (совместный проект по производству «народного» автомобиля стоимостью до 6 тыс. долл., испытывающий пока значительные трудности при реализации), сооружение плотин (китайцы выразили готовность инвестировать до 800 млн долл. в строительство пяти плотин), энергетика (строительство ГЭС и ТЭЦ) и производство строительных материалов (цемент).
По некоторым данным, на территории ИРИ в настоящее время реализуется около 200 проектов с китайским участием. При этом отмечается, что две трети контрактов заключено на межгосударственном уровне. С учетом такого положения дел оба государства намерены увеличить долю частного капитала в данном вопросе. Иранская сторона хотела бы развивать сотрудничество с КНР на долгосрочной основе. Тегеран уже выразил намерение создать совместное ирано-китайское нефтеперерабатывающее предприятие, а также участвовать в формировании стратегических резервов нефти на территории Китая.
В непростой ситуации, сложившейся вокруг иранской ядерной программы (ИЯП), Пекин явно стремится использовать временно ослабевшее присутствие европейских компаний на энергетическом рынке ИРИ для укрепления собственных позиций. Его последним крупным успехом стало подписание в конце 2007 г. контракта на разработку газового месторождения «Ядаваран». По оценкам иранской стороны, еще до заключения этого договора с Ираном Китай уже сделал инвестиции на сумму более 10 млрд долл. США в энергетический сектор ИРИ. Из других наиболее крупных проектов в этой сфере представителями из КНР с иранцами активно обсуждаются перспективы участия в развитии газового месторождения «Северный Парс» и нефтяного Масджед-э Солейман, а также в строительстве станций по сжижению газа.
Активно присматриваются к иранскому инвестиционному рынку и предприниматели из Южной Кореи. Особый интерес для них представляют автомобильное производство (здесь у Сеула и Тегерана имеется некоторый опыт успешной реализации совместных проектов), электроника, нефтехимия и железные дороги. В последнее время определенное внимание южнокорейских властей приковано к каспийским провинциям ИРИ, что во многом объясняется желанием иранского руководства начать разработку местных нефтяных месторождений.
На последнем месте по инвестиционной активности в Иране из упомянутых стран находится Япония, торгово-экономические отношения ИРИ с которой переживают сейчас не самые лучшие времена. Еще в 2006 г. Токио утратил статус торгового партнера «номер один». От значительной потери позиций японцев спас скачок цен на нефть, обеспечивший даже в 2008 г. определенный рост объемов их товарооборота с Ираном в стоимостном выражении. Характерно, что также постепенно сокращается, несмотря на количественный рост, доля ИРИ в обеспечении потребностей Японии в энергоносителях.
Во многом данные негативные тенденции являются следствием тяжелой ситуации, складывающейся вокруг иранской ядерной программы: японские власти активно поддержали все три резолюции, принятые СБ ООН по данному вопросу, и приступили к их практической реализации. Как результат были заморожены счета 10 иранских компаний и 12 частных лиц в феврале 2007 г. Ранее, в конце 2006 г., японская фирма «Inpex» фактически отказалась от участия в разработке месторождения «Азадеган», сократив свое присутствие в проекте с 90 до 10%, а численность занятых на объекте сотрудников — с 1000 до 400 человек.
Действия Токио в рамках резолюции сопровождаются двусторонними консультациями по существующей проблеме с целым рядом государств, включая Великобританию и ОАЭ. Так, по имеющейся информации, в конце 2006 — начале 2007 гг. было заключено англо-японское соглашение о противодействии реализации ядерных программ Северной Кореи и ИРИ.
В этом ключе МИД Японии неоднократно указывал на готовность Токио использовать любую возможность для того, чтобы побудить Иран подчиниться требованиям резолюций СБ ООН и заставить его вернуться к переговорам. Видя в ИЯП серьезную угрозу режиму ДНЯО, японцы подчеркивают необходимость его сохранения, что, по их мнению, особенно важно для поддержания стабильности в регионе Ближнего и Среднего Востока, от которого непосредственно зависит и их энергетическая безопасность. Однако именно она, по мнению ряда экспертов, не позволит Токио пойти на полное обострение отношений с ИРИ.
Так, несмотря на предпринимавшиеся в конце 2006 – первой половине 2007 гг. попытки японцев, значительно сократить свою зависимость от иранской нефти им не удалось. Более того, статистические данные за последний квартал 2007 – первый квартал 2008 гг. показывают периодические скачки в потреблении Токио нефти из ИРИ. По сообщению иранских СМИ, ссылавшихся на данные Агентства энергетики и природных ресурсов Министерства экономики, торговли и промышленности Японии, в ноябре 2007 г. эта страна на 46,1% временно увеличила импорт сырой нефти из Ирана. По этой причине, с точки зрения экспертов, руководство Японии пока воздержалось от дальнейшего ужесточения санкционного режима и заняло выжидательную позицию, в некоторых случаях даже идя на компромисс с Тегераном.
В частности, еще в июле 2007 г. в ответ на просьбы Ирана японские компании при расчете за купленную нефть перешли на использование иены вместо доллара США. По некоторым подсчетам, таким образом американский доллар был лишен возможности участвовать в сделках на сумму более 10 млрд долл. Благодаря этому в январе 2008 г. директор департамента по поиску рынков сбыта и международным делам Национальной иранской нефтяной компании (НИНК) Мохаммед Али Хатиби вообще заявил, что его страна теперь экспортирует свою нефть в основном за евро и иены, причем на долю европейской валюты приходится 65%, а на долю японской — около 15% всех поступлений.
Вероятно, данные шаги японского правительства стали для ИРИ своеобразным сигналом о возможности дальнейшего улучшения отношений. В частности, в последнем квартале 2007 г. иранские чиновники из Министерства нефти и НИНК неоднократно заявляли о готовности начать переговоры по увеличению доли участия Японии в проекте «Азадеган». По некоторой информации, японцы, несмотря на всю сложную внешнеполитическую обстановку вокруг ИРИ, стараются сохранить свое присутствие и на инвестиционном рынке Ирана. По данным Института предпринимательства США, вложения Токио в экономику ИРИ на начало 2007 г. составили приблизительно 17 млрд долл.
Необходимо отметить, что ситуация вокруг иранской ядерной программы накладывает негативный (правда, в меньшей степени) отпечаток и на торгово-экономические отношения Ирана с Южной Кореей и Китаем. Крупные компании и финансовые институты из этих стран ведут себя достаточно сдержанно. Большинство из них имеют тесные контакты с Европой и США или среди их акционеров много западных бизнесменов. По этой причине они не стремятся активизировать свое взаимодействие с иранскими деловыми кругами, чтобы не оттолкнуть от себя проверенных и более надежных европейских и американских партнеров. В 2007 г. ряд крупных банков из КНР вообще отказался вести дела с ИРИ. Официальному Тегерану стоило больших усилий, чтобы частично отменить данное решение.
В то же время данные трудности явно не воспринимаются в Тегеране как непреодолимые. По мнению некоторых иранских аналитиков, к 2025 г. мировой энергетический голод достигнет своего пика и в значительной степени обострит противоречия между «сложившимися к тому моменту группировками», равно как и «сделает более сговорчивым» целый ряд стран. До этого времени, с точки зрения экспертов из ИРИ, Тегерану необходимо стать одним из ключевых узлов в системе международной энергетической безопасности. В рамках этой, пока что нарождающейся доктрины энергетической дипломатии Ирана особое место отводится Дальнему Востоку, который, по мнению аналитиков, даже несмотря на активное применение энергосберегающих технологий сохранит свою заинтересованность в иранской нефти и газе.
Особое значение для Тегерана также имеет тот факт, что Китай и Япония являются по величине соответственно вторым и третьим после ОАЭ рынками сбыта его ненефтяных товаров. |
