Как гласит “Книга пути и добродетели”, изменения — единственное, что остается неизменным. Мы можем лишь принять эти изменения и приспособиться к ним, и таким образом преодолеть все жизненные испытания. Иными словами, нам следует стараться быть, как вода, ибо высшая добродетель подобна воде, которая, давая всем существам обильную пользу, не сопротивляется ничему.

Если вышесказанное верно для мира в целом, то же самое верно и для глобальной и национальной экономики. Характерной чертой экономической системы является движение стоимости, в ходе которого она трансформируется и обретает новую форму. Проблема же ее заключается в этом движении, факторах, препятствующих этому движению, и в том, как же преодолевать эти препятствия.

30 января 2025 года в социальных сетях президент США Трамп в очередной раз пригрозил ввести 100%-ные пошлины для стран БРИКС, если те соберутся “создавать новую валюту БРИКС и поддерживать какую-либо другую валюту, которая заменит сильный доллар США”. В противном случае они “должны быть готовы проститься с замечательным американским рынком”.

На самом деле, весьма вероятно, что введение пошлин в отношении стран БРИКС приведет не столько к укреплению гегемонии доллара США, сколько, напротив ускорит процесс создания валютной многополярности, что окажет негативное влияние на политику, экономику и уровень жизни в США и ускорит ослабление позиции американского доллара в мире.

Всякое изменение ключевых параметров системы носит деструктивный характер. Несмотря на это, дело не в изменении как таковом (а оно неизбежно), а в возможном направлении изменения и его потенциальном воздействии на различные заинтересованные стороны и, в конечном счете, на всю систему в целом. Все ли смогут адаптироваться к возрастающей нестабильности?

На сегодняшний день доля Соединенных Штатов в мировом товарообороте составляет 15%. Товарооборот с Китаем составляет 11%. В 2018 году на долю Соединенных Штатов приходилось около 20% мировой торговли. Если смотреть под таким углом, то США сегодня уже не так весомы, как раньше, что было признано в недавней статье в Financial Times. Угроза потери доступа на рынок США больше не оказывает такого эффекта на страну или всю систему в целом, как в прошлом. Большинство стран в определенной степени могут справиться с взвинчиванием пошлин в разумных временных промежутках. Подробности ниже.

Резюмируя вышесказанное: все проблемы в области торговли между странами БРИКС и Соединенными Штатами — это прежде всего проблемы американо-китайских отношений. Это означает, что большинство других стран БРИКС вряд ли будут особенно обеспокоены пошлинами, хотя остается открытым вопрос, в какой степени они смогут приспособиться к потере американского рынка.

Подведем итоги о структуре товарооборота между различными странами БРИКС и Соединенными Штатами. Это обеспечит основу для последующего рассмотрения потенциальных регуляций и препятствий для регуляций пошлин. Ключевыми особенностями, на которые странам необходимо обратить внимание, являются следующие.

Бразилия. Основными товарами, импортируемыми из Соединенных Штатов, являются машины, самолеты, химикаты и сельскохозяйственная продукция. Бразилия экспортирует в Соединенные Штаты нефть, железную руду, соевые бобы и запчасти для самолетов.

Россия. Основными импортными товарами из Соединенных Штатов, являются машины, медицинское оборудование и сельскохозяйственная продукция. Россия экспортирует в Соединенные Штаты нефть, металлы и удобрения. С начала 2022 года объем торговли России с Соединенными Штатами значительно сократился.

Китай. В импорт из Соединенных Штатов входят самолеты, машины, сельскохозяйственная продукция и полупроводники. Китай экспортирует в Соединенные Штаты электронику, машины, текстиль и мебель.

Южная Африка. ЮАР импортирует из Соединенных Штатов оборудование, автомобили и самолеты. ЮАР экспортирует в США платину, золото и железную руду.

Египет. Египет импортирует из Соединенных Штатов пшеницу, машины и самолеты. Египет экспортирует в Соединенные Штаты текстиль, нефтепродукты и удобрения.

Эфиопия. Эфиопия импортирует из Соединенных Штатов машины, самолеты и сельскохозяйственную продукцию. Эфиопия экспортирует в Соединенные Штаты кофе, текстиль и изделия из кожи.

ОАЭ. ОАЭ импортируют из Соединенных Штатов самолеты, оборудование и транспортные средства. ОАЭ экспортируют в Соединенные Штаты нефть, алюминий и драгметаллы.

Индонезия. Индонезия импортирует из Соединенных Штатов машины, самолеты и сельскохозяйственную продукцию. Индонезия экспортирует в Соединенные Штаты текстиль, пальмовое масло и электронику.

Таким образом, в основные категории товаров, импортируемые странами БРИКС из Соединенных Штатов, входят:

· машины и электроника стоимостью приблизительно 200 миллиардов долларов США (например, полупроводники, самолеты, медицинское оборудование);

· сельскохозяйственная продукция: около 50 миллиардов долларов США (например, соевые бобы, кукуруза, мясо);

· энергоносители: приблизительно 300 миллиардов долларов США (например, сжиженный природный газ, уголь).

Важными категориями являются полупроводники и авиация. Поскольку санкции против них продолжают усиливаться, импорт этих товаров из Соединенных Штатов в ближайшие годы может сократиться. Классификация безопасного экспорта полупроводников, опубликованная администрацией Байдена в последние дни его президентства, фактически ограничивает экспорт во все страны, за исключением нескольких западных союзников. Что касается самолетов, то Boeing всегда был эталоном американского гражданского экспорта. Но у его и Airbus давней монополии в мире, похоже, появились проблемы: Китай продемонстрировал успехи в области гражданских самолетов.

В основные категории товаров, экспортируемые странами БРИКС в США, входят:

· машиностроение и электронная продукция: около 400 миллиардов долларов США (например, смартфоны, компьютеры, бытовая электроника из Китая);

· текстиль и одежда: приблизительно 100 миллиардов долларов США (например, одежда и обувь из Китая и Индии);

· металлы и минералы: приблизительно 80 миллиардов долларов США (например, сталь, алюминий и редкоземельные металлы из Китая и Бразилии);

· энергоносители: приблизительно 50 миллиардов долларов США (например, нефть из Бразилии и России);

· лекарства и химические вещества: около 50 миллиардов долларов США (например, непатентованные лекарства из Индии).

Что касается производства, то Китай в настоящее время является единственной промышленной сверхдержавой в мире. Добавленная стоимость обрабатывающей промышленности Китая составляет около 29% от общемировой, и она продолжает расти. Доля США составляет 12%. Анализ директора Высшего института международных исследований и исследований в области развития (Женева), профессора Ричарда Болдуина (Richard Baldwin) показывает, что Соединенные Штаты гораздо больше зависят от китайского производства, чем Китай от Соединенных Штатов. Особенно это касается капитального оборудования, промышленного оборудования и ряда сырьевых материалов, необходимых для производства. Многие товары конечного потребления также зависят от импорта, а других глобальных цепочек поставок практически нет. Это оказывает важное влияние на возможности США влиять на обстановку, которые будут подробно рассмотрены ниже.

Но сперва вернемся к БРИКС. Если будут введены пошлины на торговлю между странами БРИКС и Соединенными Штатами, то успешность адаптации к этим условиям будет зависеть от того, насколько высока будет внутренняя взаимодополняемость стран БРИКС как единого целого. Чем выше взаимодополняемость, тем больше вероятность того, что потеря американского рынка будет скомпенсирована.

Например, главная статья экспорта Бразилии и России — сырье, а Китай и Индия являются основными импортерами сырья и экспортерами готовой продукции. Аналогичным образом, африканские страны богаты природными ресурсами; к ним относятся ЮАР, Египет и Эфиопия, входящие в БРИКС. Китай и Индия являются основными потребителями этих ресурсов. ОАЭ также увеличили объем своих энергоресурсов, которые пользуются большим спросом в других странах БРИКС.

Стремительно развивающиеся торговые отношения между АСЕАН и Китаем являются еще одним аспектом взаимодополняемости. Объем торговли между Китаем и АСЕАН в настоящее время превысил объем торговли между Китаем и Европейским союзом. Также высокими темпами растет товарооборот внутри БРИКС. По состоянию на 2023 год общий объем торговли между странами БРИКС, по оценкам, составит от 800 до 900 миллиардов долларов США. Это в шесть раз больше, чем в 2010 году. Неудивительно, что Китай является крупнейшим торговым партнером среди стран БРИКС, на долю которого приходится около 60% внутренней торговли объединения. Экономические структуры стран-участниц БРИКС более-менее дополняют друг друга, а траектории развития рациональны и упорядочены, так что торговля между ними может продолжать активно расти.

Стоит отметить, что столь хорошо дополняющие друг друга экономики снижают спрос на валюты третьих сторон (например, доллар США), поскольку расчеты по сделкам могут осуществляться непосредственно в национальной валюте или через общую расчетную единицу.

Если предположить, что Трамп введет 100%-ные пошлины на экспорт товаров из всех стран БРИКС в Соединенные Штаты и БРИКС нанесет ответный удар, объем торговли между этими странами сократится более чем на 90%. Иными словами, пошлины Трампа, по сути, положат конец торговле между странами БРИКС и США. Итак, каковы будут возможные последствия?

Во-первых, странам БРИКС нужно будет адаптироваться к потере американского рынка (видимо, это самый сильный рычаг давления Трампа). У каждой страны по-разному получится скомпенсировать потери за счет смены рынков и глобального экономического роста. Большинство стран БРИКС, скорее всего, полностью адаптируется в течение трех лет. Свою оценку я дам ниже (моя цель состоит не в том, чтобы дать четкое предсказание будущего, а в том, чтобы перечислить вероятные события и их возможные последствия).

С потерей рынка США компаниям в странах БРИКС необходимо будет найти и развивать новые рынки сбыта. Возможность их успеха и необходимое время зависят от следующих факторов: (1) расширяют ли эти компании торговлю; (2) их зависимость от рынка США (доля экспорта в США в общем объеме экспорта); и (3) структура и особенности реализуемой продукции (то есть, можно ли найти альтернативу данной продукции?).

Индия (18% от общего объема экспорта в США), Китай (15%) и Бразилия (15%) являются наиболее зависимыми от рынка США странами, а другие страны зависят менее чем на 10%.

Анализируя исторические темпы роста экспорта и прогнозируя естественный рост, я полагаю, что страны БРИКС смогут справиться с последствиями от потери рынка США в течение четырех лет. На это влияет их текущая диверсификация торговли, зависимость от рынка США и общие темпы роста торговли. Страны с высокими темпами роста (такие как Эфиопия, Объединенные Арабские Эмираты) и низкой зависимостью (такие как Россия, Иран) адаптируются быстрее всех, а странам с высокой зависимостью (таким как Китай, Индия) потребуется больше времени.

После потери американского рынка страны БРИКС могут обратиться к другим рынкам, особенно к рынкам стран Глобального Юга и рынкам друг друга.

Китай диверсифицировал свой экспорт в страны АСЕАН, Африку и Ближний Восток. Фактически за последнее десятилетие или около того темпы роста торговли Китая со странами Глобального Юга превысили темпы роста торговли со странами, традиционно считающимися экономически развитыми.

В 2024 году объем торговли Китая со странами Глобального Юга впервые превысит объем торговли с развитыми экономиками. Бразилия также извлекла выгоду, увеличив объем торговли в Латинской Америке. Можно ожидать, что открытый в конце 2024 года порт Чанкай в Перу будет способствовать развитию торговли между Латинской Америкой и Азией.

Индия увеличила объем торговли с Россией, Европейским союзом, странами Ближнего Востока и Африки. Столкнувшись с весьма обширными западными санкциями, Россия изменила структуру своей торговли. Российский опыт показывает, что при необходимости такого можно достичь за короткий срок. Вероятен также рост внутриафриканской торговли, что будет на руку таким странам БРИКС, как ЮАР, Египет и Эфиопия.

Кроме того, такие меры, как торговые соглашения, налогово-бюджетные стимулы и региональная интеграция, могут значительно сократить период перестройки путем ускорения уже существующих тенденций. Внутреннее налогово-бюджетное стимулирование может подстегнуть внутренний спрос, чтобы компенсировать снижение спроса в США, хотя следует отметить, что у стран БРИКС нет слишком сильной зависимости от торговли, так как она не самый главный драйвер экономического роста. Эти меры помогут быстрее скомпенсировать потерю американского рынка и добиться полного восстановления в течение 2,5 лет; особенно это касается Китая, крупнейшего экспортера из стран БРИКС в США.

Мой анализ подчеркивает устойчивость и адаптивность стран БРИКС, особенно при соответствующей стратегии и инвестициях.

Если целью введения Трампом пошлин в отношении стран БРИКС является предотвращение дедолларизации, то этот шаг может привести к обратному результату. При этом на все страны-члены БРИКС приходится около 55% мирового населения и 45% мирового ВВП (в номинальном выражении). При таких масштабах экономики и населения вынужденное отделение от Соединенных Штатов окажет значительное влияние на гегемонию доллара.

Мировая экономическая система постепенно отходит от господства доллара; я называю это валютной многополярностью. В этом разделе не будет обсуждаться природа и траектории развития в деталях. Основное внимание будет уделено институциональным и техническим условиям, которые уже существуют сегодня и позволяют ускорить процесс появления валютной многополярности. Также в этом разделе будут обсуждаться потенциальные проблемы при развитии такой многополярности.

Существуют уже несколько ключевых элементов, которые делают возможным появление инфраструктуры, поддерживающей расчеты не в долларах США. Имеются альтернативные платежные системы, в том числе китайская трансграничная межбанковская платежная система (CIPS), которая является альтернативой SWIFT в Китае и способствует торговле в юанях. Россия и Индия также используют свои собственные системы межбанковского обмена сообщениями. Российская СПФС (система передачи финансовых сообщений) используется для подключения банков в России и ряде других стран, а индийская UPI (unified payment interface) в основном используется внутри страны, но может быть распространена и на международные операции.

Страны БРИКС коллективно продвигают проект BRICS Clear, который является альтернативной платежной платформой для государств-членов. Клиринговая система БРИКС, скорее всего, будет запущена в качестве рабочего подтверждения концепции в 2025 году.

Двусторонние соглашения об обмене валюты также поддерживают платежи и взаиморасчеты не в долларах США. Например, Китай подписал соглашения об обмене валюты с более чем 40 странами, включая многие государства АСЕАН и Африки, а Индия также заключила торговые соглашения в рупиях с такими странами, как Объединенные Арабские Эмираты и Россия. Эти соглашения уменьшают потребность в долларах. Опыт России с начала 2022 года показывает, что почти вся внешняя торговля в настоящее время осуществляется в валютах, отличных от доллара США и евро. Это свидетельствует о том, что при необходимости скорость отказа от платформ, деноминированных в долларах США, может быть очень высокой.

Несмотря на то, что ключевая инфраструктура и институты созданы и становятся всё более развитыми, ряд проблем остается нерешенным. Одной из наисерьезнейших проблем является недостаточная ликвидность многих национальных валют, что уменьшает их привлекательность для международных расчетов. Колебания обменного курса также могут представлять риск для трейдеров, особенно в странах с небольшой или нестабильной экономикой. Ускорение в деле использования национальных валют требует эффективной координации между странами с различными экономическими приоритетами и политическими интересами, с чем могут возникнуть сложности. Также такое согласование будет отнимать много времени. Тем не менее, общая проблема, например введение всеобъемлющих пошлин, может стать стимулом для координации и достижения консенсуса по ключевым вопросам, тем самым ускоряя и расширяя многополярность валют.

В основе дедолларизации лежат вопросы взаимодополняемости и ликвидности. Взаимодополняемость гарантирует, что торговля может осуществляться без использования долларов США, а ликвидность гарантирует, что национальные валюты могут эффективно применяться для расчетов. Как уже упоминалось выше, экономики стран БРИКС в значительной степени дополняют друг друга. Это означает, что между этими странами может быть создано множество взаимовыгодных валютных пар. Взаимодополняемость снижает потребность в валютах третьих сторон, поскольку расчеты по сделкам могут осуществляться непосредственно в национальной валюте.

Что касается вопроса ликвидности, то проблема заключается в том, можно ли легко использовать валюту для торговли и инвестиций, не вызывая значительных колебаний цен. Для решения проблем с ликвидностью могут быть разработаны некоторые решения, например разработка и использование негосударственных расчетных единиц. Это может быть особенностью проекта "Валюта БРИКС", который может обеспечить ликвидность и стабильность государствам-членам. Эта расчетная единица, аналогичная предложенной Кейнсом валюте для международных расчетов Bancor в начале 1940-х годов, будет использоваться центральными банками для расчета торговых балансов без нужды в долларе США.

США также потребуется внести коррективы из-за потерь на рынке и разрыва цепочки поставок. Как и в случае со странами БРИКС, в условиях сложной экономической системы США корректировки могут быть самыми разнообразными. В общем и целом, трамповская политика 100%-ных пошлин может привести к сокращению импорта из стран БРИКС примерно на 800 миллиардов долларов США и потере доходов от экспорта примерно на 311 миллиардов долларов США, что затронет многие критически важные отрасли.

Например, что касается импорта, то нехватка большого количества электроники и машин нарушит цепочки поставок бытовой электроники, полупроводникового и промышленного оборудования. В краткосрочной перспективе дефицит одежды и обуви неизбежен, хотя альтернативы можно найти у недорогих стран-производителей. В таком случае США лишь переносят свой торговый дефицит в этой области с одной группы стран на другую.

Что еще более серьезно, сокращение поставок лекарств общего назначения и активных фармацевтических ингредиентов окажет значительное влияние на стоимость и качество медицинских услуг. Хоть альтернативу рано или поздно найдут, но вероятность того, что альтернатива будет по той же цене, невелика. Еще одной уязвимой областью США могут стать металлы и полезные ископаемые из-за роста цен на сталь, алюминий и редкоземельные металлы.

Будет разумным предположить, что Соединенные Штаты урегулируют проблемы со многими стандартными товарами в течение трех–пяти лет, но поиск альтернатив для некоторых видов сырья, основного оборудования и даже некоторых видов готовой продукции может затянуться до 10 лет. В некотором смысле регулирование будет проявляться в том, что китайские компании будут расширяться в странах, на которые не распространяются пошлины. Соединенным Штатам придется увеличить импорт основного оборудования, машин и электроники из Германии, Южной Кореи и Японии. Однако ситуация вряд ли вернется к своему первоначальному состоянию; вероятнее, будет достигнут новый баланс при более высоком уровне затрат.

Без серьезных мер хеджирования базовый уровень инфляции в Соединенных Штатах может вырасти на 3–6%. Трамп часто утверждал, что пошлины, введенные во время его первого президентского срока, не вызвали инфляцию. В целом темпы инфляции в 2017, 2018 и 2019 годах составили около 2,1%, 2,4% и 1,8% соответственно. По гамбургскому счету, заявление Трампа правдиво; но вопрос в том, влияют ли пошлины на конкретные товары. Данные, относящиеся к определенным категориям товаров, свидетельствуют, что действительно цены значительно повышаются из-за пошлин.

Согласно исследованию Чикагского университета, после введения Соединенными Штатами глобальных пошлин в 2018 году цены на стиральные машины выросли на 12%. В 2018 году США ввели пошлины в размере 25% и 10% на сталь и алюминий из Китая, Канады, Мексики и ЕС. Согласно данным американского Федерального бюро статистики труда, с момента введения пошлин в марте 2018 года по июль того же года цены на сталь в США значительно выросли — примерно на 17%. Цены на алюминий также выросли, хотя и с меньшим отрывом, увеличившись примерно на 7% за тот же период. Обрабатывающие отрасли, которые зависят от стали и алюминия, такие как автомобилестроение и строительство, испытали растущие издержки.

После введения 30%-ного тарифа на импорт солнечных панелей в 2018 году, согласно статистике Ассоциации производителей солнечной энергии, в последующие месяцы цены на солнечные панели выросли на 16%. Тарифы в размере от 10% до 25% на электронику (телевизоры, компьютеры, смартфоны) привели к росту цен на эти товары на 5–10% в 2019 году. Бюро статистики труда США отметило, что введение 25%-ных пошлин на мебель и товары для дома привело к росту цен на мебель на 4,5% в 2019 году, а тарифы на производственные машины и оборудование привели в 2019 году к росту цен на 3–5%, согласно отчетам из различных отраслей.

Можно видеть, что пошлины по-разному влияют на конкретные категории товаров. Но очевидно, что без каких-либо системных сдержек эти пошлины привели к росту цен, который превышает общий уровень инфляции.

По оценкам Института мировой экономики Петерсона, 100%-ные пошлины на все импортируемые товары могут сократить ВВП США на 1–2% в течение нескольких лет и скорее усугубят, чем смягчат дефицит торгового баланса. Если предлагаемые 100-процентные пошлины снова приведут к росту инфляции, то больше всего пострадают беднейшие слои американского общества. Пенсионеры и люди с фиксированным доходом также испытают на себе рост расходов на здравоохранение, лекарства и коммунальные услуги. Неравенство в доходах будет еще больше расти. Верящие в возрождение американской мечты, скорее всего, снова будут разочарованы.

В условиях растущей инфляции ФРС трудно устоять перед искушением повысить процентные ставки. Те, у кого есть доходные активы, видят рост доходов, а бедняки с долговыми обязательствами увидят лишь еще более ограниченные бюджеты.

Надежды на возрождение американской промышленности с помощью пошлин могут натолкнуться на определенные препятствия. Во-первых, США необходимо значительно увеличить импорт средств производства, роботов, машин и другого оборудования, чтобы увеличить объем внутреннего промышленного производства. После введения пошлин в отношении стран БРИКС США, возможно, придется импортировать эти товары в основном из Германии и Японии. В конце концов США могут также увеличить импорт за счет китайских компаний, у которых есть производство в юрисдикциях, не подпадающих под пошлины. Как бы то ни было, американским импортерам грозят большие издержки. Фактически США, возможно, не смогут коренным образом изменить структуру производства в краткосрочной перспективе, и они переложат бремя дефицита торгового баланса на другие страны.

Это стало очевидно после введения пошлин первой администрацией Трампа. Как показало исследование, проведенное профессором Массачусетского технологического института Дэвидом Отором и его коллегами в начале 2024 года, после введения тарифов первой администрацией Трампа и их последующего удвоения администрацией Байдена рабочие места в обрабатывающей промышленности США не появились в стране в сколь-либо существенных количествах.

Кроме того, современное производство является не только капиталоемкой отраслью, но и требует высококвалифицированной рабочей силы. Квалифицированная рабочая сила является необходимым условием для создания эффективного производства. В этом плане Соединенным Штатам в первую очередь необходимо преодолеть относительно низкий уровень грамотности и квалификации населения или же придется полагаться на высококвалифицированных иммигрантов.

В краткосрочной перспективе политическая культура, в которой образованный слой населения подвергается критике (так как получение образования противоречит обывательскому “здравому смыслу”) и в которой невежеством гордятся, может завоевать голоса избирателей, но не сможет возродить промышленность. Система образования, которая взваливает на выпускников всё больше студенческих долгов, также стала препятствием в получении образования для семей с низким доходом. Неудивительно, что социальная мобильность в Соединенных Штатах сегодня хуже, чем была столетие назад.

Наконец, серьезный перекос в сторону учреждений финансового сектора, таких как банки, недвижимость и страхование, служит причиной промышленного спада в Соединенных Штатах уже более 50 лет. Если эта структурная проблема не будет решена, будет трудно получить и задействовать необходимый денежный капитал (будь то в форме собственного капитала или долга) для расширения производства. Относительно высокие процентные ставки — якобы в ответ на инфляцию — будут препятствовать накоплению капитала в обрабатывающей промышленности, поскольку денежный капитал будет продолжать поступать на рынок фиктивного капитала.

В глобальном масштабе, в связи со снижением спроса на доллары США при торговых расчетах, спрос на доллары США как таковые также может снизиться. Это породит целую цепную реакцию: сперва непосредственное влияние будет оказано на кредитный рейтинг США, уровень жизни и, в конечном счете, на политическую и экономическую мощь доллара.

В то же время глобальная система, в рамках которой Соединенные Штаты обменивают долговые расписки — то есть доллары — на реальные экономические ресурсы, становится всё менее привлекательной для стран, обладающих ресурсами, знаниями и технологиями. Это особенно актуально, когда эти долговые расписки всё чаще используются в качестве оружия. Угроза пошлин, несомненно, разрушительна, но у нее есть потенциал ускорить падение гегемонии доллара и закрепить переход к многополярной торговой среде.

Тем не менее, по сравнению с объемом сделок, номинированных в долларах США, фактический годовой объем мировой торговли товарами и услугами ничтожно мал, а объем сделок, номинированных в долларах США, можно назвать рынком фиктивного капитала. Фиктивный капитал относится к финансовым активам, стоимость которых определяется потребностями в будущих доходах или приросте капитала, а не материальными товарами или услугами. Эти рынки включают в себя фондовый рынок, рынок облигаций, рынок производных финансовых инструментов, форекс-рынок и рынок товаров (финансовый сектор). Объем сделок на этих рынках более чем в 100 раз превышает общий объем мировой торговли товарами и услугами.

Очевидно, что подавляющее большинство долларовой ликвидности привязано к финансовым рынкам, а не торговле материальным товаром. Это подчеркивает доминирование спекулятивной и инвестиционной деятельности по отношению к реальной экономике. Это также объясняет самоусиливающийся эффект исторического доминирования доллара США, поскольку для работы на этих рынках требуется много ликвидности в долларах. Масштабы фиктивных рынков капитала непропорциональны реальной торговле. Это увеличивает риск финансовой нестабильности, поскольку потрясения на этих рынках окажут побочное влияние на мировую экономику.

Таким образом, чтобы уменьшить зависимость от доллара США, необходимо не только отказаться от расчетов в долларах США, но и удовлетворить огромные потребности финансовых рынков в ликвидности. Это куда более сложная задача, чем просто дедолларизация торговли. Однако с уменьшением спроса на доллары США в торговых расчетах также стало очевидным несоответствие между размером фиктивного рынка капитала, номинированного в долларах США, и реальной экономикой. В частности, сомнительно, что экономика США способна валоризовать эти финансовые требования (то есть реализовать или подтвердить их рентабельность). Это несоответствие свидетельствует о хрупкости глобальной финансовой системы и представляет собой серьезную проблему для рентабельности неамериканских компаний, накапливающих доллары США.

С развитием мировой экономики причины, по которым многие компании и частные лица хранят доллары США, ослабевают, особенно когда их реальные экономические потребности не имеют ничего общего с США. Появление альтернативных платежных систем, региональных торговых соглашений снижает зависимость от доллара США и прокладывает путь к более многополярной финансовой системе. Узы, привязывающие большую часть мировой экономики к доллару, постепенно разрушаются.

Странам БРИКС не надо пугаться угрозы введения пошлин. Они должны воспользоваться возможностями, которые предоставляют пошлины, способствовать созданию новой модели сотрудничества и реализовать проект "валюты БРИКС", чтобы снизить риск превращения доллара в оружие в будущем. Нет никаких сомнений в том, что 100%-ные пошлины носят деструктивный характер и в краткосрочной перспективе окажут негативное воздействие на все заинтересованные стороны. Понятно, что многим потрясения придутся не по нраву, и их можно понять.

Однако наш мир — это серьезно меняющийся мир.

Хотя мы осознаем, что страны БРИКС предпочитают среду с минимальными препонами, очевидно, что страны БРИКС и другие страны Глобального Юга не должны бояться, если им придется столкнуться с серьезными препятствиями. При необходимости им нужно воспользоваться ситуацией — и пусть поток американских пошлин стремительно понесет их в сторону валютной многополярности и укрепления национального валютного суверенитета, одновременно вымывая остатки 500-летнего колониализма и 30-летнего однополярного режима США.