Иранский кризис, отставка правительства, эпидемия в Китае — первый месяц 2020 г., еще не закончившись, оказался даже слишком богат на события. И если первые две новости уже стали историей, то как будет развиваться ситуация с уханьским штаммом — пока не знает никто.
Первые случаи заражения новым коронавирусом были зафиксированы еще в конце декабря, но на страницы мировых СМИ он попал уже в начале этого года. Некоторые издания поспешили сравнить его с Эболой, в частности, с масштабной эпидемией, которая была одной из главных тем 2014 года, однако данное сравнение совершенно некорректно. Несмотря на значительно более высокую (до 72%) смертность, Эбола не могла стать пандемией по двум причинам: во-первых, вследствие географии (основные вспышки пришлись на районы, с которыми отсутствует не то, что международное, а даже внутреннее авиасообщение), а во-вторых, по причине того, что Эболой невозможно заразиться воздушно-капельным путём.
С 2019-nCoV (именно так по-научному называется нынешний штамм) всё совсем иначе — для заражения не нужно соприкасаться с телом больного, достаточно находиться рядом, и, кстати, обычные медицинские маски здесь бессильны. А значит, аналогия напрашивается совсем иная - "испанка", самая массовая пандемия за всю историю человечества, жертвами которой по разным подсчетам стали до 100 миллионов человек.
Да, сегодня подобные цифры едва ли возможны — и медицина другая, и организм (а значит, и иммунная система) у людей гораздо сильнее (не будем забывать, что "испанка" зародилась в последние месяцы Первой мировой — в условиях антисанитарии, продовольственного голода и перегруженности ключевых транспортных артерий), но сам принцип очень схожий, пусть в данном случае это и не грипп, а пневмония.
Если быть еще точнее, то пневмония (в своей атипичной форме) является основным проявлением развития коронавируса в организме человека. Лихорадка, трудности с дыханием и разрушение лёгочной ткани при отсутствии лечения очень легко оборачиваются летальным исходом, но самой большой проблемой является высокая контагиозность (способность вируса передаваться от больного человека или животному к здоровому) и довольно длительный инкубационный период (в ряде случаев до двух недель). Таким образом, есть все основания полагать, что пик эпидемии еще впереди.
Вообще, данная эпидемия не является чем-то уникальным. Сам штамм принадлежит к тому же семейству, что и SARS-CoV – вирус, который в 2002-2003 г. вызвал первую эпидемию атипичной пневмонии, жертвами которой стали порядка 650 человек. И если та эпидемия также зародилась в Китае, то следующая вспышка (вирус MERS-CoV) имела место уже в Саудовской Аравии и за период с 2012 по 2015 гг. унесла не менее 431 жизни. В обоих случаях были опубликованы масштабные исследования, доказывающие, что первые жертвы обоих вирусов приобрели их непосредственно от животных. Первоисточником были летучие мыши, а промежуточным звеном — гималайская цивета в случае с Китаем и верблюды в случае с Саудовской Аравией.
Что касается нынешней эпидемии, то здесь всё пытаются свалить на змей. Как заявило авторитетное специализированное издание Journal of Medical Virology, по всей вероятности, зародившись в организме летучих мышей и подвергшись ряду генетических мутацией, новый вирус перешел к змеям, а уже от них — к покупателям змеиного мяса на уханьском рынке морепродуктов (первые заболевшие либо работали там, либо являлись регулярными клиентами).
Однако есть один момент, который ставит под вопрос всю теорию. Да, белковые коды данного вируса больше всего похожи на те, что есть у змей, и с этим вопросов нет. Но как так получилось, что вирус смог в равной степени адаптироваться и к хладнокровным, и к теплокровным хозяевам? Отсюда те версии, которые выдвигаться и различными СМИ, и любителями конспирологии.
Первая, и одна из наиболее популярных (прежде всего, в китайском интернете), состоит в том, что данный вирус мог быть разработан в американской лаборатории, после чего была осуществлена контролируемая поставка зараженного мяса. В регионе, в непосредственной близости от Китая действительно расположено сразу несколько объектов, на которых проводится изучение и разработка новых и потенциально смертельных штаммов.
Подобная операция могла иметь сразу несколько целей. Во-первых, это серьёзный экономический ущерб, в том числе косвенный. Во-вторых, это ощутимый репутационный удар по Пекину, который не сумел сдержать эпидемию в национальных границах. И в-третьих, это уникальная возможность "вживую" увидеть, как будет распространяться новый вирус, как его будут сдерживать и куда он в конечном счете придёт. Отметим и то, что эпидемия началась в очень "удобный момент" - перед китайским Новым годом, когда пассажиропотоки достигают своего максимума.
Тем более, что прецеденты были, причем тогда объектом воздействия становился не Китай, а Россия. Речь о победоносном шествии африканской чумы свиней по южным регионам нашей страны в 2008 — начале 2009 гг. Очаг вспышки находился в Грузии, откуда болезнь попала сперва в Чечню и Южную Осетию, а затем на Ставрополье. Тогда эпидемия очень дорого обошлась отечественному животноводству, и вот совпадение — случилось это чуть ли не накануне Осетинской войны, когда Грузию изо всех сил подталкивали к прямому столкновению с Россией. И случилось именно после того, как в Грузии начала действовать американская бактериологическая лаборатория.
Есть и вторая версия — что уханьская эпидемия могла стать следствием случайно выброса из лаборатории, но уже китайской. Всего в материковом Китае расположено не менее семи крупных исследовательских центров, чья деятельность связана с вирусами, которые представляют интерес в рамках их гипотетического использования в военных целях. Один из этих центров по занятному совпадению в 2017 г. был открыт в том самом Ухане, причем речь идёт далеко не о второстепенном объекте.
Как сообщают западные СМИ, лаборатория Wuhan P4 Lab (организационно являющаяся структурным подразделением Академии наук КНР) строилась на протяжении 14 лет, а в её создании активное участие принимали французские специалисты. И хотя этот центр отвечает самому строгому в мире стандарту безопасности для бактериологических объектов, исключать возможность выброса нельзя. Другое дело, что если опять же посмотреть на ситуацию с точки зрения "американской" версии, то наличие такого объекта как раз таки может быть еще одним косвенным свидетельством вмешательства извне. Достаточно вспомнить свердловскую эпидемию сибирской язвы 1979 года, которая имела целый ряд странностей, не укладывающихся в теорию о случайном выбросе.
Разумеется, всё это пока лишь теория. Версий можно придумать сколько угодно, в том числе и довольно маргинальных (вроде диверсии со стороны Токио или контролируемого выброса с целью отработки противоэпидемиологических мер). На данный момент гораздо важнее факты — эпидемия набирает обороты, всё новые населенные пункты блокируются китайской армией и всё новые страны отмечают у себя первых инфицированных пациентов. В данном случае надо понимать и то, что Китай куда ближе к России, чем кажется. Достаточно сказать, что в настоящий момент в Поднебесной находится свыше 7 тысяч наших туристов, и даже после начала эпидемии между Москвой и Уханем какое-то время еще выполнялись прямые авиарейсы.
В любом случае, вне зависимости от того, имеем ли мы дело с природной мутацией или с биологической диверсией, факт остаётся фактом — данная эпидемия будем серьезнейшим образом изучена в рамках подготовки к будущим войнам, в войнах, в которых именно бактериологическое (а скорее биогенетическое) оружие будет занимать центральное место.
Николай Севостьянов |
