Борис Марцинкевич

Часть 1 Энергетическая Хартия Европы

За водоворотом событий последних лет вокруг положения России на международной арене, калейдоскопом негативных изменений отношений с "нашими западными партнерами" многие из нас, что вполне естественно, уже успели забыть, что является причиной такого развития событий. Санкции против России и наши ответные действия, бесконечные интриги вокруг Украины и вокруг вопросов транспортировки газа, новые и новые заявления Дональда Трампа — одно событие за другим, фейерверк информационных поводов, требующий немедленного обсуждения и анализа. И у нас стало закрадываться подозрение, что появились среди нас удивительные люди, которые могут сомневаться, что все происходящее — очередной раунд бесконечной Энергетической войны, находят какие-то другие причины для все новых и новых конфликтов разной степени интенсивности. Разумеется, это не так — как всегда, все вертится вокруг энергетических ресурсов, путей и методов их транспортировки, вокруг контроля над ними.

Борьба за энергетические ресурсы

Хроника последних событий, если не вдаваться в подробности, — это попытки "наших западных партнеров" получить контроль над энергетическими ресурсами России и путями их транспортировки и наше ответное несогласие мириться с главенствующим положением стран "золотого миллиарда". Именно наше активное сопротивление западные массмедиа выдают за "агрессивность и непредсказуемость России", и, надо отдать им должное, работу они выполняют профессионально и успешно. Несмотря на то, что в 1991 году Россия отказалась от социализма, наша страна в глазах массового западного обывателя — все та же "империя зла". Во многом именно из-за этого ЕС, несмотря на откровенный шантаж со стороны Америки, ищет пути сближения не с Россией, а с США. Можно сформулировать коротко: "Империя зла — полюбишь и козла". Руководители России говорят о том, что наша страна соблюдает международное законодательство — нас не слышат, мы демонстрируем миру нашу открытость — ее не замечают, в нашем правительстве полным-полно сторонников либеральных экономических доктрин — на это никто не обращает внимания.

Если отбросить "мелкие детали", то история развития нашей цивилизации сводится к развитию энергетики и технологий использования новых энергетических ресурсов. "Революцию угля и пара" сменила эпоха нефти и газа, эпоха атомной энергетики. Последние сто лет все конфликты, происходящие в мире, — это борьба за месторождения энергетических ресурсов и контроль за маршрутами их поставки, постоянное соревнование за новые технологии их использования. После того как в Европе были использованы все возможности для строительства ГЭС, развитие технологий привело к тому, что экономически наиболее эффективными ресурсами стали природный газ и уран. Освоение атомной энергии стало причиной еще одного тектонического сдвига в истории цивилизации — после того, как СССР смог создать арсенал ядерного оружия, "большая война" за ресурсы стала невозможной. Да, ЕС с удовольствием занимался разгромом и расчленением бывшей Югославии, но это не дало желанного результата — эта агрессия не обеспечила контроля ни над месторождениями энергетических ресурсов, ни над маршрутами их транспортировки. Военная агрессия против России немыслима — на Западе прекрасно понимали и понимают апокалиптические последствия такого шага, поэтому не решились на него даже в 90-е годы, когда наша страна переживала череду жестоких кризисов.

Энергетическая Хартия ЕС

Но в 90-е годы Россия была настолько слаба, что казалось — еще немного, и контроль над нашими ресурсами будет достигнут экономическими методами. Распад СССР был зафиксирован так называемым "Беловежским соглашением", но еще раньше состоялся распад СЭВ, Совета Экономической Взаимопомощи, после чего бывшие союзники Советского Союза начали свое движение в Европу. Одновременно с этим возникли вопросы о трансграничной торговле трубопроводным газом. В бывших странах СЭВ стремительно менялись законы, но торговля энергетическими ресурсами должна была идти бесперебойно. Во время заседания ЕС в Дублине в июне 1990 года тогдашний премьер Голландии Рууд Любберс предложил сотрудничество в области энергетики с восточноевропейскими странами по простому и бесхитростному варианту — времена были такие, что многие политики могли позволить себе высказываться напрямую.

"Страны — члены ЕС будут инвестировать в экономику государств Восточной Европы, которые взамен на вклады будут обеспечивать Запад энергией и энергоносителями. Восточная Европа как никогда нуждается в инвестициях, в то же время страны ЕС стремятся к независимости от других энергопоставщиков — таких, как страны ОПЕК, — и к диверсификации поставок энергоносителей".

Простенько и без затей — в обмен на инвестиции и технологии Восточной Европе было предложено отойти в сторонку от их месторождений и не мешать. Страх перед ОПЕК — исторический, в 70-е годы прошлого века показал, на что способен, второй раз испытывать на собственной шкуре "рукотворный" нефтяной кризис Европе не хочется ни при каких обстоятельствах.

Предложение, которое в наше время просто немыслимо по уровню откровенной наглости, в 1991 году "пошло на ура". Через полгода Еврокомиссия предложила концепцию Энергетической хартии, и уже 17 декабря 1991 года в Гааге этот прекрасный документ подписало 51 государство. Кроме стран ЕС, это были еще и страны СНГ, Канада, Япония и США. Экономическая Хартия (далее — ЭХ) носит декларативный характер, подписавшие ее государства не несли обязательств менять свои законы в соответствии с ней. Европейская бюрократия без спешки готовила документ, который для подписантов стал уже обязывающим менять национальные законы, регулирующие энергетику, — в 1994 году был открыт к подписанию Договор Энергетической Хартии (ДЭХ). ДЭХ — межправительственное соглашение по сотрудничеству в области энергетики, положения которого сосредоточены на пяти направлениях. 1) Защита и поощрение инвестиций в энергетику. 2) Свободная торговля энергетическими материалами. 3) Свобода энергетического транзита по трубопроводам и сетям. 4) Сокращение неблагоприятного воздействия на окружающую среду. 5) Механизм разрешения споров между государствами, а также между государствами и инвесторами. Тогда же, в 1994 году, была учреждена Конференция по Энергетической хартии — руководящий орган процесса Энергетической хартии, собирающийся два раза в год по решению постоянного Секретариата со штаб-квартирой в Брюсселе.

Обертка и содержимое

Споров о содержании ДЭХ среди экспертов и политиков было достаточно много, перебирать все доводы — дело долгое, потому мы предлагаем более упрощенный способ оценки. Россия подписала ДЭХ, но с оговоркой о том, что до его ратификации она будет исполнять его положения только в той мере, в которой они не противоречат Конституции и иным законам. Технологии и инвестиции в топливно-энергетический комплекс в обмен на свободный доступ к трубопроводной системе и на право для иностранных инвесторов участвовать в проектах на предынвестционной стадии. Что такое "предынвестиционная стадия"? Разведка недр. Иностранные инвесторы в соответствии с ДЭХ должны были получить равные права на поиск месторождений энергетических ресурсов и на их разработку. ДЭХ оставлял "свободные руки" в тарифной политике на прокачку углеводородов, но доступ к магистральным трубопроводам должен был быть свободным. Было бы логично, если бы ДЭХ содержал "зеркальные" права для государств-экспортеров — предоставлял бы "Газпрому" доступ к трубопроводам на территории ЕС, но ничего подобного в ДЭХ нет. ДЭХ настолько явно "заточена" под интересы государств, импортирующих энергетические ресурсы, что даже во времена Бориса Ельцина Госдума не согласилась ратифицировать ДЭХ — нам кажется, этого достаточно, чтобы понимать, насколько резким был диктат со стороны ЕС. Да, именно ЕС — Канада и США не стали подписывать ДЭХ. Кроме того, были и еще страны, которые, подписав ДЭХ, не стали ее ратифицировать — Белоруссия, Исландия, Норвегия и Австралия.

После отказа от немедленной ратификации ДЭХ многочисленные эмиссары ЕС пытались "продавить" Россию на международных форумах, на двусторонних переговорах, во время встреч группы G 8, в состав которой Россия тогда входила. По информации СМИ, основным "камнем преткновения" на пути ратификации ДЭХ в Думе был "Газпром" во главе с Рэмом Вяхиревым. Это человек, о вкладе которого в развитие не только газового концерна, но и всей России можно романы писать, мы напомним только о двух фактах. Пока сторонники ратификации ДЭХ приводили массу словесных доводов, Вяхирев делами доказывал, что двусторонние отношения дают куда как более реальный, весомый результат. Именно при Вяхиреве "Газпром" создал совместное с Wintershall предприятие Wingas в немецкой юрисдикции и впервые вышел на оперативное управления газораспределительными сетями в Европе. В наше время Wingas работает с конечными потребителями чуть ли не в десятке стран ЕС и даже в стране, которая из ЕС выходит, построила и управляет несколькими подземными хранилищами газа, при этом "Газпром" выкупил все акции европейских совладельцев группы компаний. Именно "группы" — дочерние компании работают в Англии, Франции, Австрии, Чехии и так далее. В 1993 году, когда были подписаны учредительные документы Wingas вхождение России внутрь европейского газового рынка, Вяхирев на живом примере показал — что такое ЭХ и что такое нормальная, последовательная работа. Он же начал проработку и реализацию нашего первого магистрального газопровода в обход территории Украины, причем работа сразу шла при долевом участии итальянской Eni — эта компания и сейчас является акционером "Голубого потока". И в этом случае — никакой практической помощи со стороны секретариата ЭХ, только двусторонние контакты. "Агитация" против Энергетической Хартии была весомой, ее можно было в буквальном смысле слова пощупать руками. Немного не по теме, но ответим и на часто встречающийся вопрос "почему в советское время все магистральные трубопроводы в Европу прошли через Украину?" Никакого "украинского заговора" не было — основными партнерами СССР в Европе были ФРГ и Австрия, не желавшие иметь никаких контактов с ГДР, все остальное хорошо видно на географической карте.

Конечно, о том, как велись кулуарные попытки убедить Россию ратифицировать ДЭХ, мы не узнаем, зато известно отношение самих европейцев к нашему неожиданному упорству, высказанное не для нас, не напоказ.

В 2004 году, когда Эстония только-только стала членом ЕС, специалист по России, профессор политологии Тартуского университета Кармо Тюйр позволил себе полную откровенность: "Интересы европейских потребителей очень просты — мы хотим получить доступ к российским ресурсам. Мы предлагаем разумную сделку: мы инвестируем в российские добывающие и перекачивающие станции, трубопроводы и перерабатывающие заводы, в результате чего Россия получит возрастающее производство и, соответственно, возрастающую прибыль. Но они не хотят наших инвестиций! Вместо этого они хотят сами развивать свою нефтяную и газовую промышленность. Мало того, что они имеют собственное сырье, они хотят еще и участвовать в местных европейских распределительных сетях. ЭХ предусматривает одинаковую доступность для всех, недискриминацию, прозрачность в финансовых схемах, постепенную либерализацию. Кто может что-нибудь иметь против таких благородных принципов? Почему россияне упрямятся?" Вряд ли здесь требуются дополнительные комментарии.

Россия меняется

В 1998 году сторонники ратификации ДЭХ в Госдуме России получили своего лидера — президента РАО ЕЭС России Анатолия Чубайса, который прикладывал массу усилий, чтобы уговорить депутатов проголосовать "за". Из удивительных гримас нашей политической жизни, активнее всех противостоял лоббистским усилиям Чубайса в Думе депутат от фракции "Наш дом — Россия" (предтеча нынешней "Единой России"), председатель подкомитета по топливным ресурсам Валерий Язев. Да-да, было время, когда сопартийцы Язева выступали с весьма патриотических позиций.

"Энергетическая хартия принималась в те времена, когда Россия была слаба и не могла отстаивать свои позиции. Хартия не решает вопросы транзита нефти и газа через Босфор и Дарданеллы и Датские проливы, не охватывает вопросы ядерного сотрудничества, предписывает нам торговать на аукционах свободными трубопроводными мощностями".

То, что в нашей стране в 2000 году президентом стал новый человек, сначала не вызвало никакой реакции ЕС — Владимир Путин казался продолжателем линии Бориса Ельцина. Но прошло всего несколько лет — и государство вернуло себе господствующие позиции в топливно-энергетическом комплексе (далее — ТЭК), началось восстановление атомного проекта. В 2000 году вместо либерализации ТЭКа начался "старт" компании "Роснефть". Напомним, что Игорь Сечин пришел на пост председателя совета директоров "Роснефти" только в 2004 году, а ее президентом стал только в 2012-м. С конца 1998 года "Роснефтью" руководил Сергей Михайлович Богданчиков, профессиональный инженер-нефтяник, вся карьера которого складывалась в отрасли. В 1998 году "Роснефть" с трудом входила в десятку крупнейших нефтяных компаний России, ежегодно неся все новые и новые убытки. В 2000 году компания впервые в своей истории вышла в "плюс", а дальнейшая летопись истории "Роснефти" стала настоящим технотриллером. Богданчиков не обращал никакого внимания на ЭХ, все действия компании на международном рынке были основаны исключительно на прямых двусторонних контактах, внутри России вместо либерализации началась консолидация активов. 2000 год — "Роснефть" покупает "Селькупнефтгез, 2002-й — возвращен "Краснодарнефтегаз", 2003 год — "Роснефть" покупает "Северную нефть", входит в проекты нефтедобычи на территории Алжира, покупает Венинский блок на Сахалине-3 и "Англо-Сибирскую нефтяную компанию" вместе с ее лицензией на разработку Ванкорского месторождения. 2004 год — "Роснефть" становится обладателем контрольного пакета акций "Юганскнефтегаза", и вот только после "дела ЮКОСа" ЕС начинает понимать, насколько далеко Россия ушла от всех рекомендаций, пожеланий и требований ЭХ и ДЭХ. Но никаких способов остановить это "безобразие" не обнаружилось — государство Российское стремительно возвращалось в топливно-энергетический комплекс без оглядки на требования либеральной экономической доктрины. В 2000 году "Роснефть" добыла 13,5 млн тонн нефти, в 2007 году — 100 млн тонн, проценты роста можете высчитать самостоятельно. 2007-й год, пожалуй, можно считать той датой, когда "Роснефть" стала выглядеть так, как сейчас нам уже привычно, — она вышла в лидеры нефтяной отрасли России. В 2007 году "Роснефть" впервые вошла в список ста самых уважаемых фирм и компаний мира по версии еженедельника Barron’s. В 2008 году "Роснефть" подписала 20-летний контракт с китайской CNPS на ежегодную поставку 15 млн тонн нефти (105 млн баррелей). К методам руководства Богданчикова можно относиться по-разному, но если сравнить ситуацию в "Роснефти" до его прихода и после, если учесть, что Россия в результате его работы (разумеется, это не были усилия "героя-одиночки", работал весьма творческий коллектив) вернула себе "контрольный пакет" в области нефтедобычи, нефтетранспортировки и нефтепереработки, то нам остается только благодарить Сергея Михайловича. Да, и еще один занимательный момент. В 2010 году заканчивался трудовой договор Богданчикова на посту главы "Роснефти", и то, что он не будет бороться за его пролонгацию, понимали все. Каких только гипотез не было по поводу того, что будет делать Богданчиков "после "Роснефти"! "Станет сенатором", "останется в составе совета директоров "Роснефти", "пойдет в политику", "откроет собственную нефтяную компанию", "станет менеджером в частной нефтяной компании" — и так далее. Всех обманул, даже "Интерфакс" с его самой реальной версией "Как минимум возьмет паузу"! Богданчиков ушел с поста и … никуда не пришел. Занят семейными делами, помогает сыну в IT-бизнесе и смог перещеголять Вяхирева — Рем Иванович после выхода на пенсию, хоть изредка, но давал интервью, Богданчиков этого не делает вовсе. Если задуматься о "технических подробностях" того, что принято корректно называть "консолидацией нефтяной отрасли", — Сергею Михайловичу точно было, от чего устать.

На фоне постоянных успехов работы "Газпрома" и "Роснефти" позиция сторонников ратификации ДЭХ в России стала основательно слабеть — туманные перспективы в светлом будущем и конкретные результаты здесь и сейчас, к которым прибавятся завтрашние, конкурировать могут только в теории. Обнаружив, что никакой либерализации энергетической отрасли в России нет и не предвидится, что все происходит с точностью до наоборот, ЕС пытался усилить давление, но к его аргументам с вниманием прислушиваться уже мало кто хотел. С 2000 года шли переговоры о подписании в качестве неотъемлемой части ДЭХ Протокола о транзите — ЕС пытался таким образом снизить градус недовольства со стороны России. "Но что-то пошло не так" — в данном случае не ко времени состоялся кризис вокруг украинского транзита 2006 года. России пришлось приложить немало усилий, чтобы решить все спорные вопросы, но решалось все на двусторонних переговорах, никакой роли подписанная и нами, и Украиной ЭХ и ДЭХ не сыграли.

В апреле 2006 года зампредседателя правления "Газпрома" Александр Медведев на экономическом форуме в Лондоне был удивительно лаконичен: "Энергетическая Хартия является мертворожденным документом, не отражающим условия реального рынка. Не выдерживает никакой критики и так называемый "Транзитный протокол". В Хартии изначально заложен дискриминационный подход по отношению к России. Международное соглашение не касается распространения ядерных технологий, морской транспортировки нефти, отсылая регулирование этих вопросов к национальным законодательствам стран-участниц. Кроме доступа к российским трубопроводным системам, ЭХ не интересует практически ничего. На переговорах по Транзитному протоколу наша страна исчерпала запас уступок".

Для тех, кто продолжал делать вид, что не понимает поведения России и считает, что она вот-вот исправится и "встанет на путь истинный", предназначалась речь Владимира Путина в феврале 2007 года в Мюнхене, на конференции по вопросам политики безопасности.

"Экономическая безопасность — это сфера, где всем следует придерживаться единых принципов. Мы готовы честно конкурировать. … Россия не против согласовать принципы отношений с ЕС в сфере энергоносителей. Принципы Энергетической Хартии в целом приемлемы, но сама суть Хартии Россию не устраивает".

Россия вышла из подчинения "западным партнерам" — вот то, что ЕС услышал в этой речи, и с этого момента "нервный срыв" европейцев стал только вопросом времени. В течение 2007 года ЕС не смог сгенерировать никакой новой идеи, которая могла бы увеличить привлекательность ДЭХ для России, а любые предложения нашей стороны изменить его пункты встречали один и тот же контраргумент: "Более 50 государств ДЭХ уже подписали, никто ничего менять не будет". В России был ряд серьезных экспертов, призывавших ратифицировать ДЭХ, а вот потом, уже находясь "внутри него", начать борьбу за его изменения и дополнения. Интересное предложение, напоминающее добровольную капитуляцию, но с заранее готовым планом ведения партизанской войны, одобрения со стороны нового руководства России почему-то не получило.

Тихие аппаратные игры

В 2008 году в России было сформировано новое правительство во главе с премьер-министром Путиным В. В., и это стало сигналом к тому, что Россия готовится к окончательному выходу из ДЭХ. Мы с вами, будучи сторонними наблюдателями, толком не оценили тихих перестановок в руководстве страны. Закончив труды тяжкие по реформированию, из энергетики ушел (или "ушли"?..) неутомимый Анатолий Борисович Чубайс. Виктор Христенко, министр энергетики, который то поддерживал Чубайса и ратификацию ДЭХ, то переходил в стан противников этой линии, министром энергетики быть перестал, на его место пришел Сергей Иванович Шматко, до этого работавший президентом компании "Атомстройэкспорт" — с 2005 года, то есть еще до создания корпорации Росатом.

Возможно, у кого-то были надежды, что новый президент России, Дмитрий Медведев, изменит отношение России к ЭХ и ДЭХ, но этого не произошло. Зато произошло нечто другое — то, что и сейчас вспоминают очень нечасто. Пока все мы были участниками и наблюдателями выборов президента, с азартом следили за их итогами, приходили в себя от потрясающей неожиданности — ведь никто и подумать не мог, что Медведев предложит пост премьера Владимиру Путину, это было так внезапно — в Госдуме продолжалась законотворческая деятельность. 2 апреля 2008 года Дума утвердила Федеральный Закон 57-ФЗ: "О порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства". Интересный закон, рекомендуем изучить, а тут попробуем коротко.

"Закон устанавливает изъятия ограничительного характера для иностранных инвесторов, при их участии в уставных капиталах обществ, имеющих стратегическое значение для обороны страны и безопасности государства, и (или) совершении указанными лицами сделок, предусматривающих приобретение в собственность, владение или пользование ими имущества таких хозяйственных обществ и (или) совершении иных сделок и действий, в результате которых устанавливается контроль иностранных инвесторов или группы лиц над такими хозяйственными обществами".

Если коротко — иностранные инвесторы на основании этого закона получили "изъятия ограничительного характера" при любых попытках получить контроль над предприятиями, имеющими отношение к обороне государства и к предприятиям, "имеющим стратегическое значение для государства". Имеется в этом законе и перечень таких предприятий, и виды их деятельности. Список длинный, в нем все наши компании, работающие на ВПК, в атомном проекте и в обеспечении радиационной безопасности, в средствах связи, а самый последний пункт этого перечня звучит как "хозяйствующие субъекты из реестра субъектов естественных монополий". Ну, а вот в том реестре и "спрятаны" транспортировка природного газа, нефти и нефтепродуктов по трубопроводам, услуги по передаче электрической и тепловой энергии, услуги в портах и терминалах и многое другое, вплоть до ледокольной проводки судов по Северному морскому пути. Отдельным пунктом к стратегическим отраслям отнесены все виды геологической разведки недр и добыча полезных ископаемых.

Нет, Закон 57-ФЗ не запрещает такую деятельность иностранным инвесторам, до 25% акций они с разрешения правительства РФ могут и приобрести, выполнив крохотное требование — предоставить полный список конечных бенифециаров, владеющих инвестирующими компаниями. Мюнхенская речь Владимира Путина получила вот такое "бюрократическое обоснование": "Принципы Энергетической Хартии в целом приемлемы, но сама суть Хартии Россию не устраивает". Не получилось договориться на условиях, которые не устраивают Россию, не будет равных прав у иностранных инвесторов и у российских компаний, работающих в ТЭК и занимающихся транспортировкой энергетических ресурсов. Закон был одобрен Госдумой 29 апреля 2008 года, когда все мы ждали инаугурации нового президента и его решения о назначении премьер-министра — разумеется, СМИ было не до освещения всякой "бюрократической возни", а вот ЕС отнесся к появлению этого закона очень внимательно. Становилось все очевиднее, что Россия окончательно вышла из подчинения, при этом руководство нашей страны сделало максимум возможного, чтобы дать "задний ход" даже при желании было максимально сложно.

В декабре 2008 года наш новый вице-премьер, Игорь Сечин, впервые встретился с представителями ОПЕК, и Европа услышала похоронный набат по ЭХ: "Формы сотрудничества России с ОПЕК должны быть самыми разными, от наблюдения до членства, до совместной работы на биржевых площадках, создания новых индикаторов и, может быть, даже нефтяного банка, который обеспечил бы надежную расчетную платежную систему".

Вместо того чтобы с восторгом принимать инвестиции в ТЭК от европейских компаний в обмен на обеспечение "правильной" диверсификации поставок углеводородов — прямые контакты с нефтяным картелем.

"Газовый ОПЕК"

В том же 2008 году произошли еще два события, которые не могли не увеличить раздражение и опасения и ЕС, и США. 21 октября в Тегеране Алексей Миллер и министры нефти и энергетики Ирана и Катара заявили о создании "газовой тройки", а 23 декабря в Москве ФСЭГ, Форум стран экспортеров нефти, принял устав организации, которая с этого дня стала юридическим лицом. На момент создания организации в нее вошли 12 постоянных членов и четыре страны-наблюдателя, сейчас их больше. Алжир, Боливия, Венесуэла, Египет, Иран, Катар, Ливия, Нигерия, ОАЭ, Россия, Тринидад и Тобаго, Экваториальная Гвинея и примкнувшие к ним в качестве наблюдателей Азербайджан Голландия, Ирак, Норвегия, Оман, Перу и Казахстан. Уставные цели ФСЭГ наверняка "радуют" страны-потребители.

"Обеспечение суверенных прав стран-членов на собственные запасы природного газа, возможность самостоятельно планировать и обеспечивать эффективную разработку и использование газа в интересах своих народов, обмен опытом, мнениями и информацией по всем аспектам развития газовой промышленности".

Кроме того, ФСЭГ считает своими приоритетами долгосрочные контракты, привязку цены газа к цене нефти и нефтепродуктов, совместное противостояние односторонним дискриминационным мерам стран — потребителей газа.

Вот с этого момента страны-потребители начали, извините за резкость, терять здравый рассудок — реакция на происходящее напоминает истерику избалованного ребенка. Уже в 2007 году, когда стало очевидно, как именно будут развиваться переговоры стран — участниц ФСЭГ, американские конгрессмены написали открытое письмо госсекретарю Кондолизе Райс.

Цитируем: "Необходимо дать понять российскому правительству, что США расценят формирование картеля как умышленную угрозу США, а сама "газовая ОПЕК" — не что иное, как глобальная организация по вымогательству и рэкету".

Отдельная тема — то, что господа конгрессмены не понимают отличия газового рынка от рынка нефти, которые не позволяют сформировать единый, глобальный мировой газовой рынок, но это проблема американского школьного образования. Интересна сама реакция — полное отсутствие рационального мышления, вызванное тем, что первое время страны-потребители просто не могли сообразить, что они могут противопоставить ФСЭГ, что им сделать, чтобы не дать развиваться плотному взаимодействию России и ОПЕК. Конгрессмены, с трудом удерживающиеся в рамках нормативной лексики, — забавное зрелище.

"Прощание славянки"

ЕС вынужден был менять риторику, стиль ведения переговоров с Россией — прямой диктат с его стороны стал получать все более осмысленный, организационно оформленный отпор. Но события развивались стремительнее, чем вращались шестеренки бюрократического европейского механизма, — 2009 год ознаменовался очередным украинским транзитным кризисом. ЕС снова блистательно доказал бессмысленность ДЭХ — снова никакого участия в решении проблемы, снова все решалось на двусторонних переговорах России и Украины. Этого было достаточно, чтобы российско-европейская драма под названием "Энергетическая Хартия и Договор к ней" пришла к закономерному финалу.

Летом 2009 года министр энергетики России Сергей Шматко направил премьер-министру Владимиру Путину письмо, в котором аккуратно перечислил все попытки работать на основании ДЭХ и результаты, к которым эти попытки привели. Письмо, наверное, получилось коротким, поскольку в графе "результаты" стояли только прочерки — теоретические предпосылки Хартии ни разу не дали ни единого практического результата. Предложение Шматко было совершенно логичным — из ДЭХ надо было выходить, поскольку нахождение "внутри" поля действия этого документа никакого смысла не имело. 6 июня 2009 года пресс-служба российского правительства сообщила, что премьер-министр Путин распорядился официально уведомить иностранные государства об отказе России присоединиться к ЭХ. В июле того же года президент Дмитрий Медведев на саммите "большой восьмерки" призвал ее лидеров подумать над новыми документами в области энергетического диалога, и в следующем году мы сможем отметить 10-летний юбилей этих раздумий.

Реакция ЕС

Реакция ЕС была очевидна — "наглую выскочку" нужно было максимально быстро вышвырнуть с газового рынка Европы, чтобы указать России ее место, сделать так, чтобы Россия униженно просила пустить ее обратно на любых условиях. Для развития энергетики и, следовательно, экономики Евросоюзу нужен природный газ. На территории ЕС имелись и имеются собственные месторождения, за его пределами у него, кроме России, были и есть два надежных поставщика — Норвегия и Алжир, в Штатах началась сланцевая революция. Отказаться от поставок газа из России, поставить ее на место, обеспечить собственную энергетическую независимость — это стало задачей, которую ЕС пытался и пытается решить всеми доступными ему методами.

Газ на территории ЕС стал просто исчерпываться, добыча на Гронингенском месторождении обернулась участившимися землетрясениями, грозящими смыть Голландию. Алжир в ответ на требования увеличить объемы поставок ответствовал меланхолично: "Экономика развивается, население растет, газ нужен нам самим, роста объемов не будет". Дружественная Норвегия, всегда шедшая навстречу пожеланиям ЕС, сообщила, что с трудом дотягивает до коэффициента 1,0 — геологам удается находить новые месторождения, но объем газа в них таков, что он еле-еле компенсирует сокращающиеся объемы в старых месторождениях. И вот на этом фоне российский государственный концерн "Газпром" отчитывался и отчитывается перед акционерами о том, что продолжает работать с коэффициентом 1,5—1,8: на каждый миллиард извлеченного газа приходятся открытия новых месторождений с объемами в 1,5—1,8 млрд.кубометров. Это позволяет России без напряжения удерживать цены на газ на уровне, который не позволяет прийти на европейский газовый рынок американскому СПГ. Геологические изыскания по-прежнему идут без участия западных инвесторов, про Энергетическую Хартию в России успели уже забыть, зато постепенно стала меняться ситуация в самой Европе.

Расслоение

Европейские газовые компании отказываются подчинить свои экономические интересы требованиям политиков, не желают переходить на дорогой ресурс компании энергетические, не желают роста цен на электроэнергию компании промышленные. Европейские газовые компании потянулись в Россию, подписывая двусторонние договоры с государственными российскими предприятиями, игнорируя пожелания, советы и рекомендации ДЭХ. ЕС получил обратный ответ от им же продвигаемой либеральной экономической доктрины — государства действительно вышли из энергетического сектора, он действительно находится в руках частных компаний, а эти частные компании к пожеланиям политиков готовы внимательно прислушиваться, вот только работать они желают с прибылью. Слушают, но действуют так, как считают рациональным, и на попытки политиков диктовать условия работы отвечают все более жестко. Французская Total участвует в "Ямал-СПГ", группа немецких и австрийских компаний участвует в "Северном потоке — 2", европейские компании подписывают долгосрочные контракты на импорт трубопроводного газа все с тем же "Газпромом", который все так же контролируется Российским государством. Все, на что оказались способны европейские политики, — субсидировать из государственных бюджетов ВИЭ, солнечные панели, солнечные и ветровые электростанции. Но результаты получаются такими, какими они должны быть по законам физики, а не по законам, написанным политиками, — чем больше доля ВИЭ в объединенных энергетических системах, тем выше цены на электроэнергию. Первое место в Европе по доле ВИЭ у Дании — и у Дании же первое место по стоимости электроэнергии, второе место — у Германии, и по ВИЭ, и по ценам. Правительство Германии прекрасно понимает, чем это может закончиться — федеральный бюджет уже несколько лет выплачивает компенсации производителям с высокой долей электроэнергии в конечной стоимости продукции. Иначе эти производители не смогут конкурировать на международных рынках, будут искать возможность перевести производства туда, где цена электроэнергии не зависит от погоды в доме.

В Европе произошло своеобразное "расслоение" — есть наднациональная элита, все так же стремящаяся "поставить Россию на место", и есть реальный бизнес, который не видит в этом никакой необходимости. Европа слишком сильно зависит от поставок российского газа? Господа, но и Россия в результате сильно зависит от Европы как от своего крупнейшего покупателя, потому найти взаимовыгодные позиции не составляет труда. Не надо бороться за глобальный контроль над российскими недрами, надо успешно работать в отдельных проектах, обеспечивая и самих себя, и Россию надежными прибылями, вот и все! Но у наднациональных руководителей ЕС и их партнеров за океаном не было никакого желания подчиняться требованиям представителей бизнеса, и в 2011-м начался "последний и решительный штурм" позиций России, цель которого — заставить ее добровольно согласиться на иностранный контроль над нашими энергетическими ресурсами и путями их транспортировки.

Цель данной статьи — напомнить ряд событий, о которых многие уже и не помнят, но именно они стали "предисловием" к тому, что происходит вокруг России начиная с 2011 года. Когда очевидна причина — становится ясна и логика последующих событий, и мы попробуем проанализировать их, исходя из этой точки зрения.

Часть 2. Попытки штурма и активная оборона

В 2009 году Россия официально вышла из Энергетической хартии и из договора к ней, официально уведомив об этом его секретариат. Возникает закономерный вопрос — события, разворачивающиеся вокруг нашей страны, происходят вне связи с этим шагом, или же этот отказ участвовать в инициативе Евросоюза стали неким "спусковым крючком"? Есть ряд фактов, которые говорят именно о втором, мы попробуем напомнить о них, чтобы можно было делать выводы.

Для руководства Евросоюза решение России отказаться от подчинения ЭХ было вызовом, хотя неожиданным его назвать было нельзя — официальное письмо премьер-министра Путина, известившее об этом, было подготовлено логикой всех предыдущих событий. Мало того — для руководства ЕС было очевидно, что в своих действиях Россия опирается еще и на основательно укрепившиеся связи государственной корпорации Газпром с ведущими европейскими газовыми компаниями. Европейский бизнес вполне устраивали двусторонние договоры с Газпромом, — они были обоюдовыгодными, позволяли получать стабильную прибыль, в силу чего политические интриги Еврокомиссии европейских предпринимателей просто не интересовали. Они были свидетелями двух кризисов (2006 и 2009 годов) по транзиту газа через Украину и видели, что ЕК не принимала никакого участи в их разрешении — все проблемы в результате длительных переговоров решали только Россия и Украина. Но если для ЕК временное прекращение поставок российского газа было вопросом политическим и поводом что-то говорить о ненадежности Газпрома, то для европейских газовых компаний такая приостановка означала конкретные убытки — как для любого продавца, у которого "на прилавке" нет товара, который требует у него покупатель. ЕК теряла авторитет в глазах крупных газовых компаний — и это было вторым источником тревоги политиков, стоявших во главе ЕС.

Нет единства в стройных рядах

Мы подчеркиваем, что Европу нельзя рассматривать как некое монолитное объединение, согласованно ведущее наступление на интересы России — это не так. Есть в Европе те, кто непосредственно занят бизнесом, связанным с энергоносителями, кто занимается развитием газораспределительной системы, обеспечивает конечных потребителей, "добывает" газ на международном рынке. Этих бизнесменов политика интересует ровно настолько, насколько она мешает или помогает получать прибыль, причем получать стабильно, из года в год. И есть в Европе наднациональная верхушка, которую "какой-то там бизнес" интересует намного меньше — им важнее геополитические и геоэнергетические игры, при этом эта публика уверена, что "все прочие" должны смиренно подчиняться их требованиям. Но в законодательстве ЕС отсутствуют механизмы, которые позволили бы его руководству принудить частный бизнес к действиям, которые идут вразрез с его экономическими интересами. Как раз тот случай, когда "ничего личного, только бизнес".

"Вы не хотите, чтобы мы сотрудничали с Газпромом? Предложите альтернативу — такую же надежную и с ценовыми предложениями, более симпатичными, чем у русских. Нет таких предложений? Найдете варианты — сообщите, мы всегда готовы к конструктивным переговорам".

И противопоставить такому поведению газовых компаний ЕК в 2009 ничего не могла, разговоры о том, что "Россия плохо себя ведет", у конкретных "газовых парней" не котировались от слова "совсем". Газпром — это газ, это прибыли, это возможность расширять бизнес. ЕК — это разговоры, разговоры и еще немного разговоров при полном отсутствии конкретики. Да, бюджет ЕС многократно превышает бюджеты каждой из европейских газовых компаний, но ЕК не занимается непосредственно бизнесом. Даже когда ЕК финансирует какие-то проекты, она не становится субъектом хозяйственной деятельности, финансы всегда "осваивают" конкретные компании, никаких других вариантов законодательство Евросоюза не предполагает. Либеральная догма об эффективном частном собственнике и неповоротливом государственном бизнесе в данном случае на все 100% совпадает с реальностью. За то время, пока ЕК согласует свои проекты, реальный бизнес успеет построить пару газопроводов и пяток газовых хранилищ — если, конечно, ЕК не остановит такие проекты при помощи каких-нибудь санкций.

ВИЭ-Директива

Ситуация, сложившаяся к лету 2009 года, для ЕК стала своеобразной "войной на два фронта" — нужно было и Россию ставить на место, и газовым компаниям разъяснить, "кто в доме главный". Renewable Energy Directive EU, Директива ЕС по возобновляемым источникам энергетики, обязует все страны-члены исполнить следующие требования — к 2020 году доля ВИЭ должна достигнуть 20% всей используемой энергии, а доля используемого биотоплива в транспорте — 10%. Эта Директива пришла на смену принятому ранее обязательству по достижению 5,7% доли биотоплива, которое было достигнуто индивидуально каждым из членов ЕС посредством различных стратегий. Директива "подняла планку" почти в четыре раза, Директива стала всеобщей, никакого индивидуального подхода — жестко, бескомпромиссно, без оглядки на технические возможности. Есть тут что-то, похожее на "святой для ЕС" либеральный подход? Нет. Это, если называть вещи своими именами, ощутимый удар по интересам всех компаний, занятых в традиционной энергетике — не только по Газпрому, но и по тем самым "европейским газовым парням". Дата принятия этой Директивы — апрель 2009 года, а конфликт по транзиту Россия и Украина смогли завершить в самом конце февраля. Обстановка позволила ЕК буквально продавить эту Директиву, несмотря на ее антилиберальный характер, несмотря на то, что никакого технологического обоснования для реализации требований не было ни тогда, ни сейчас. Для любого профессионала-энергетика массовое внедрение прерывистой альтернативной генерации, которую невозможно диспетчеризировать — абсурд, нонсенс. Очевидно, что внедрение ВИЭ нужно было начинать после создания технологии мощных накопителей энергии, но ничего подобного ЕК не предпринимала. 20% — цифра откровенно взята с потолка, дальнейшее развитие положений Директивы отличается той же "большевистской" логикой. В 2030 году доля ВИЭ должна составить 30%, в 2040 году — 40% и в 2050 году — 50%. Как, почему, за чей счет, что будет с объединенными энергетическими системами? Ответов нет, есть Директива. Брюссель ведет себя, как капризный ребенок: "Пусть будет плохо всем, кто со мной играться не хочет! Меня газовые европейские компании и Россия слушать не хотят, я у них все игрушки поотбираю!" Ни одной попытки вникнуть в суть проблемы вокруг украинского транзита, голословное обвинение во всем происшедшем России — под оглушительное молчание всех европейских газовых компаний. Не было ни одного судебного иска — "европейские газовые парни" или не видели судебных перспектив, или не хотели портить отношения с Газпромом. В любом случае они вели себя не так, как того хотела ЕК — они намеревались спокойно продолжать работу, а не искать новых партнеров вне России. Зато сработала массированная компания в европейских СМИ, единогласно объявивших Россию "ненадежным партнером" в обеспечении газом — именно под грохот этой антироссийской пропаганды была принята Директива, цель которой не реальная забота о развитии ВИЭ-сектора, а попытка наказать и Россию, и "европейских газовых парней". Тем и другим было заявлено: "Мы откусим кусок вашего бизнеса, даже если при этом пострадает весь реальный сектор экономики ЕС". Проверьте самостоятельно — какой процент ВИЭ генерация занимает в странах ЕС сегодня, в середине 2018 года, много ли из них добралось до директивных 20%? Германия, Дания, Швеция. А еще — Швеция, Германия и Дания. Вот только, если вытащить из показателей Швеции данные по ГЭС и проделать тот же "фокус" со всеми остальными странами, становится очевидно — "не потянул" ЕС собственную Директиву, поскольку обоснование у нее отсутствует от слова "совсем".

Катарский проект

Но 2009 год — это не только потешно-истеричная Директива по ВИЭ. В том же 2009 году совсем в другом месте начались совсем другие дела — Башар Асад получил "предложение, от которого нельзя отказаться" от Катара. В 2003 году была открыта первая нитка Арабского газопровода — от месторождений в Египте в Иорданию и далее в Сирию и Ливан. К 2007 году Египет добывал 62 млрд кубометров газа, из которых около 20 отправлял на экспорт, чувствовал себя вполне уверенно, став значимым игроком регионального рынка, постепенно наращивая сбыт именно "трубного" газа. 9 июля 2008 египетский газ пришел в Сирию — в хранилище электростанции Дейр-Али под Дамаском. В мае 2009 Египет и Турция договорились о том, что Арабский газопровод через территорию Сирии дойдет до Турции, где соединится с газопроводом Nabucco, чтобы стать альтернативой поставкам российского газа в Европу. "Братская" Болгария сразу, уже в июне 2009-го, заявила, что отказывается от участия в "Южном потоке" — первый, но далеко не последний раз. Летом того же 2009 года Египет и Сирия получили предложение от Катара дополнить Арабский газопровод газом гигантского месторождения Парс (13,7 триллиона кубометров по консервативным оценкам), что должно было резко увеличить объем поставок газа в Европу. Да, месторождение Парс находится в территориальных водах не только Катара, но и Ирана, вот только Иран с 1996 года находился под экономическими санкциями и не имел возможности осваивать это месторождение. А Катару охотно помогали технологиями и кредитами на старте программы развития производства СПГ, и к 2009 году он стал крупнейшим в мире его производителем. Но территория Катара — такая, какая она есть, строить дополнительные производственные мощности ему практически негде, а ресурсы газа действительно огромны. Египет и Сирия с удивлением выяснили, что предложение Катара — не экспромт, уже были согласованы прокладка газопровода по территории Саудовской Аравии и стыковка "катарской трубы" с Арабским газопроводом в Иордании. Детский вопрос — вот все эти согласования, проект нового магистрального газопровода могли ли появиться без твердой договоренности с будущим покупателем? Мог Катар планировать миллиардные инвестиции, вести сложнейшие переговоры с Саудовской Аравией, рисковать нарваться на конфликт с Ираном, не имея 146%-ной гарантии, что всё это окупится за счет последующих поставок газа? Мог дать Катару такие гарантии кто-то, кроме конечного покупателя? Ответ очевиден — конечно, нет. Подписывал ли Катар какие-то протоколы о намерениях с газовыми компаниями Европы? Тоже — нет, европейским компаниям планировать сотрудничество в проекте с такими политическими рисками при наличии спокойного "северного медведя" не было ни малейшего повода. США? США не собирались покупать катарский газ, это не был план "супертрубы" через моря и океаны, это был проект МГП для Европы. Методом исключения мы получаем только один ответ — гарантии у Катара были, и дать их ему могла только Еврокомиссия.

О том, как Башар Асад буквально через пару месяцев получил предложение о Шиитском газопроводе от Тегерана, как развивались события на шельфе Сирии, аналитический онлайн-журнал Геоэнергетика.ru уже рассказывал. Повторим "речитативом": Катару Асад отказал, согласие Ирану дал, но предложенный меморандум о новом МГП подписал не сразу, а только в 2011 году, после того, как этот вопрос, судя по всему, был согласован с Россией. "Газовый крест" Сирии стал для нее тяжкой ношей, он стал подлинной причиной начала гражданской войны в 2011 году — едва ли не синхронно с "арабской весной" в Египте. Природный газ без добавления специальных примесей никакого запаха не имеет, а вот катарский отчетливо пахнет кровью и порохом. Но он того стоил, если бы состоялся. Это газ, который пришел бы в Европу за счет усилий исключительно ЕК, а не частных европейских газовых компаний. Это возможность не то что щелкнуть по носу Газпрому — это с ноги ему в ухо заехать, поскольку такой МГП позволял не только сократить его объемы поставок в ЕС, но еще и вырвать из сферы российского влияния Турцию. В 2009 году доля российского газа в Турции составила 63% и с той поры особо не снижается, а катарский газ мог эту долю сократить в разы. Очень серьезные ставки, очень серьезная игра, и упершийся Асад должен был быть сметен с доски. Даже сейчас ЕС продолжает упорно, как заведенный, повторять одно и то же: "Асад должен уйти, Асад должен уйти". Вот только это бормотание не всегда отчетливо слышно — гул авиамоторов мешает, взрывы "Калибров" перебивают. Но это мы несколько вперед забежали, вернемся позже.

Чем еще был знаменателен 2009-й год? Рубеж 2009−2010 года — время начала "сланцевой революции" в США, стремительный рост объема добычи газа на их территории. Нет, тогда еще планов "Американского потока" в Европу не было, но Штаты стали стремительно сокращать закупки СПГ и нефти на внешних рынках. В числе тех, кто вылетел с американского углеводородного рынка, что та пробка от шампанского — Нигерия, Венесуэла, Мексика и Ирак. А вот для Катара ничего не изменилось, объем его поставок сохранился на "дореволюционном уровне". Длина несостоявшегося катарского газопровода намечалась гигантская, базовое месторождение было шельфовым — это очень серьезные инвестиции, знаете ли. Нефть и газ всё равно пока покупать приходится, пусть уж деньги в "правильные руки" попадут.

Регазификационные терминалы Евросоюза

Катарский проект готовился очень тщательно. Даже в том случае, если бы "проблему Асада" удалось решить, строительство МГП такой протяженности — дело долгое, не год и не два. Исходя из предположения, что Россия могла пойти на превентивные меры, ЕК нужно было страховаться на случай прекращения поставок российского газа. В 2009 году в Европе были приняты в эксплуатацию два новых регазификационных терминала — Porto Levante в Италии мощностью 8,0 млрд. кубометров в год и Dragon LNG в Англии на 7,6 млрд. кубометров. В 2010 в строй вошли Fos Cavaon во Франции на 8,25 млрд. кубометров и South Hook LNG в Англии на 21,0 млрд. кубометров, в 2011 закончили строительство сразу трех небольших терминалов в Швеции и в Норвегии общей мощностью 0,8 млрд. кубов и Gate Terminal на 12,0 млрд. кубометров в Голландии, строился еще один в Испании (El Musel на 7,0 млрд), но его позже законсервировали. В 2013 в Италии принят в эксплуатацию OLT Oshore LNG Toscana еще на 3,75 млрд. кубометров, вписалась в сроки Литва с ее Klaipeda LNG FSRU на 4,0 млрд. кубометров (2014 год), чуть-чуть опоздала Польша с ее терминалом в Свиноуйсце на 5,0 млрд (2015 год). Общий объем всего этого "парка" — 77,4 млрд. кубометров. То, что никакой экономической целесообразности в этих проектах не было, убедительно доказывает статистика 2016 и 2017 годов — загрузка европейских СПГ-терминалов не дотягивает и до 25%. То, что эти проекты не имели никакого отношения к СПГ, который производится на территории США, тоже очевидно — по состоянию на лето 2018 года единственный на территории Америки СПГ-завод Sabine Pass, штат Луизиана, способен поставить на экспорт 19,0 млрд кубометров сланцевого газа в жидком состоянии. Но с вводом в строй польского терминала состоялось какое-то странное совпадение цифр — общая мощность европейских регазификационных терминалов добралась до 210 млрд. кубометров. Максимально возможный экспорт в Европу у Газпрома по всем его контрактам, как было сказано Алексеем Миллером — 205 млрд. кубометров. В 2014 году Европа технически готова была принять весь объем российского газа с моря.

Проект "Украина"

"Чуть-чуть" опоздали Литва и Польша — не оговорка, ведь события на Украине начались зимой 2013 года. С того момента, как Янукович засомневался в необходимости срочно подписывать договор об ассоциации с ЕС и согласился принять от России кредит, пресловутый "Майдан" был неизбежен. Договор об ассоциации подразумевал, в числе прочего, имплементацию в украинское законодательство всех положений Договора Энергетической хартии. Именно этот процесс мы наблюдаем в настоящее время — готовится коренное реформирование газовой отрасли Украины. Газотранспортная система, возможно, останется в ее госсобственности, но оперативное управление ею будет осуществлять новая независимая компания. Затягивание подписания договора об ассоциации и государственный кредит от России мог означать совершенно противоположное — к примеру, выход Украины из Энергетической хартии и налаживание нормального газового сотрудничества с Россией. Россия, прямым или косвенным образом контролирующая ГТС Украины — самый страшный ночной кошмар ЕК, он не должен был сбыться ни при каких обстоятельствах. При таком варианте реализация катарского проекта привела бы не к укладыванию России и "европейских газовых парней" на лопатки, а к необходимости конкурировать с ними на равных, но тогда сроки окупаемости "катарской трубы", всех вложений в гражданскую войну на территории Сирии отодвигались бы в туманное будущее — а так дела не делаются.

"Майдан" шумел и пылал, но спешки, ускорения не было, хотя технически реализовать штурм резиденции Януковича было вполне возможно — но только при прямой, открытой поддержке нацистов, бесновавшихся на улицах Киева. Причина того, что этого не было сделано — не борьба за сохранение морды лица, она у европейцев не страдала даже во время бомбардировок Белграда. Все прозаичнее — нельзя было действовать так, чтобы спровоцировать Россию на резкие движения во время отопительного сезона. Но и спуска давать было нельзя — Асад упорным сопротивлением и так уже срывал сроки, Катар и примкнувшие не справлялись со своей частью работы. Европейцы обязаны были показать, что свою часть договоренности они выполняют четко — к моменту начала строительства катарского МГП европейский газовый рынок должен был жестко контролироваться ЕК. Нуланд со своей знаменитой фразой в адрес ЕС ускорила события в Киеве, но Россия отнеслась к происходившему относительно спокойно — мы с вами наблюдали лишь гневную риторику в федеральных СМИ да редкие выступления главы МИДа. Убаюканные этой меланхоличностью, наши западные партнеры зевнули Крым. Бескровно, четко, слаженно — эта операция наверняка войдет в учебники. Мало того — не было нарушено ни одно положение международного законодательства. Крым в составе Украины был автономной республикой, со своим парламентом и правительством, которое имело все права на проведение референдума. Блокировка частей ВСУ и провокаторов со стороны киевских нацистов была осуществлена, в том числе, и бойцами российских спецчастей, но и их численность не превысила лимита, предусмотренного в договоре о размещении воинского континента на полуострове, подписанного Россией и Украиной. Именно по причине вот такой корректности единственный ответ, на который оказались способны ЕС и США — так называемые "санкции". Именно "так называемые", поскольку санкции в отношении суверенного государства может применять только ООН, а то, что вытворяют наши западные партнеры, корректнее называть словами, которые обычно не печатают.

Донбасс

В мае начали кровавые события в Донбассе — клика, пришедшая к власти в Киеве, "перегнула палку". Трагедия, которая продолжается и поныне, унося и калеча жизни тысяч ни в чем не повинных людей. Могла ли Россия в считанные дни прекратить конфликт, введя войска? Да, могла — и миллионы людей требовали от Владимира Путина именно этого. Донбасс требовал, просил, умолял о повторении крымского сценария, повторяя все действия — референдум, выборы нового правительства, пусть оно и получилось таким, каким получилось. А Путин просил перенести дату референдума и не вводил войска, несмотря на нараставшее недовольство его "нерешительностью". Нужно было помнить, что Владимир Путин — президент России, о благополучии граждан которой он обязан беспокоиться 24 часа в сутки. Открытый ввод войск был равнозначен добровольному отказу от поставок газа в Европу — кровавый пастор в Киеве пошел бы на этот шаг мгновенно, поскольку именно этого от него и ждали западные партнеры в этом случае. Для ЕК ввод войск был бы гигантской удачей — прервав все поставки Газпрома, европейские глобалисты получили бы возможность сломать хребет всей своей внутренней фронде, регазификационные терминалы давали техническую возможность восполнить недостающие объемы газа, запас времени до начала отопительного сезона позволял решить все организационные вопросы. Под истошный крик "Дайте замерзающей Европе энергетические ресурсы, мы страдаем от действий наглого агрессора!" решить можно было любые проблемы — СПГ на рынке имелся в достаточном количестве. Что это означало бы для России, в том числе и для тех, кто заполошно кричал "Путин, введи войска"? Из госбюджета мгновенно "испарились" бы не менее 50 млрд долларов, причем не на один год, а навсегда. В крайне тяжелой ситуации мгновенно оказался бы Газпром со всеми его программами развития, планами газификации территорий, до которых у советской власти руки так и не дошли. Остановилась бы вся система магистральных трубопроводов — эту проблему, вероятнее всего, удалось бы решить, но когда и за счет каких усилий, сказать сложно. Социальные программы, пенсионные выплаты, зарплаты бюджетников, проекты развития инфраструктуры, дорог, финансирование образования, медицины — пересматривать пришлось бы всё подряд, и отнюдь не в сторону повышения. "Дыра" в бюджете могла привести к необходимости внешнего заимствования, вернуться в зону действия МВФ и прочих международных банковских "благодетелей". И — никаких перспектив вернуться на европейский газовый рынок без согласия на полную имплементацию не то что договора Энергетической хартии, России и Третий энергопакет ЕС навязали бы. Вряд ли Владимир Путин относится совершенно равнодушно к тому, что происходит в Донбассе, но на второй чаше весов — жизненный уровень всего населения России, перспективы роста экономики. Если, сжав зубы, отбросить эмоции и заставить себя холодно, рассудочно оценить происходившее, вывод получается только один — президент России сделал выбор в пользу России. Легче ли от этого жителям Новороссии? Нет. Бросила ли Россия ДНР и ЛНР? Нет. Все эти годы Россия бесплатно поставляет в обе республики природный газ, помогает с поставками нефтепродуктов и питания, принимает в вузы молодежь республик — перечислять можно много, даже не касаясь темы снабжения воинских частей. Но ввод войск весной 2014 означал бы только одно — провокация Европы и США прошла удачно, дав им возможность приступить к немедленному уничтожению российской экономики. Решение не переходить к активным действиям — вынужденное, но объективно, к огромному сожалению, единственно правильное на тот момент.

Война имеет разные цели

Это не значит, что Россия не готова к "экономической войне" — это говорит о том, что цели у России в этой "войне" кардинально отличаются от тех, которые ставит перед собой ЕК. Цели ЕК — поставить под собственный контроль все энергетические ресурсы России и маршруты их транспортировки, этим целям уже больше сотни лет, вот только прямое военное нападение на Россию с лета 1949 года, когда в арсенале СССР появилось атомное оружие, стало невозможным. Цели России — построение системы равноправных договоров во всём, что касается экономики, системы, которая позволит развиваться всем ее участникам. Нет у России цели кого-то подчинять себе, есть — желание видеть в руководстве стран-партнеров тех, кто "вооружен" здравым смыслом. Можно на каждом углу повесить плакаты о том, что Европа будет сражаться с энергетической зависимостью от России, можно добиться того, чтобы об этом вещали не только телевизоры и интернет, но еще и утюги с пылесосами — в недрах субматерика ни одной молекулы природного газа и нефти от этого не прибавится. Можно и дальше рассказывать своему населению сказки о "непредсказуемой агрессивности России", а можно повторить слова руководителя австрийского газового концерна OMV Роберта Зеле: "Мы зависим от поставок энергоресурсов из России ровно настолько, насколько Россия зависит от возможности получать за них деньги. Обоюдная зависимость в бизнесе — это норма, а не исключение". Если сотрудничество в энергетическом секторе выгодно всем участникам и не несет политических рисков, то единственная причина, которая не позволяет этим заниматься — фантомные боли о многих веках "Дранг нах остен". Но способ лечения от них хорошо известен Сергею Шойгу — он посоветовал политикам, страдающим этим странным заболеванием, пообщаться с собственными бабушками и дедушками, чтобы услышать от них, чем заканчиваются попытки разговаривать с Россией с позиции силы. Как рукой снимет! Россия снова, как и пару веков назад, сосредотачивается — для того, чтобы решать свои собственные проблемы, которых у нас, что уж там — выше головы. Россия терпеливо ждет, когда ЕК и стоящие за ней наднациональные структуры смирятся с тем, что есть всего два пути — либо продолжать конфронтацию с Россией, либо сотрудничать, исходя из равноправного подхода.

Так кто управляет Россией?

Убедившись, что Россия не поддалась на провокацию с Украиной, ЕК и ее заокеанские союзники предприняли еще нескольких атак. Мы не склонны к мистике, но иногда просто невольно вспоминаем о старинной поговорке, что "Россией управляет не правительство, а господь бог". В 2014 году на Украину прибыли опытнейшие специалисты по сланцевым месторождениям — американские геологи были уверены, что в бывшей Донецкой области и на крайнем западе Украины будут найдены огромные залежи нефти и газа. Были выделены нужные земельные участки, через океан было переброшено оборудование — надежды превратить Украину из потребителя газа в экспортера кружила головы новым ее руководителям и их кукловодам. То, что технология горизонтального гидроразрыва, разработанная в Америке, беспощадна по отношению к грунтовым водам, что сланцевая добыча могла превратить украинские черноземы в нечто безжизненное, никого не интересовало — "майдан" обошелся в солидные суммы, инвестиции надо окупать. И после всех поисковых скважин — ни одной молекулы углеводородов, ни возле Славянска, ни подо Львовом. Украина как поставщик газа в Европу — да, такой вариант развития событий для России был бы поражением, слишком уж близко такой поставщик находился бы к потребителям, можно было бы использовать газотранспортную систему Украины. Это не мифические "хакеры Путина", это не поддающийся логике "отпор природы" — не найдено на территории Украины сланцевых месторождений. Еще один пример такой же странности — история с пресловутым "подарком Медведева Норвегии огромного куска Баренцева моря". В 2010 году Россия и Норвегия нашли компромисс затянувшегося территориального спора в этом регионе. Если не вдаваться в подробности, то Россия предлагала свой вариант, Норвегия — свой, компромиссом стала линия, "прочерченная" строго посередине. Какой же стоял крик и ор во всей нашей патриотической прессе! На Дмитрии Анатольевиче только ленивый "не оттоптался", особенно после того, как норвежский нефтяной директорат (NDD) в начале 2013 года в своем докладе заявил, что "в недрах территории, отошедшей в 2010 году Норвегии, содержится почти 2 млн баррелей нефти". После этого прошло вот уже пять лет, Statoil потратил на поиски месторождений больше двух миллиардов евро, занимаясь бурением в центре новой норвежской территории, по краям и "еще вот тут сбоку" — и ни нефти, ни газа не обнаружил. Есть мелкие месторождения, объем которых денег даст меньше, чем придется потратить на транспортировку морской буровой установки и последующую разработку. Мы вспоминаем эту историю не для того, чтобы призвать крикунов хотя бы приватно извиниться перед Дмитрием Медведевым, а как пример каких-то непонятных, алогичных странностей. России был бы крайне невыгоден вариант, при котором Statoil получил бы возможность увеличить объемы поставок газа в ЕС — и этот вариант не реализовался сам по себе. Эти два случая — со сланцевыми месторождениями на территории Украины и с отсутствием углеводородов на отошедшей Норвегии территории Баренцева моря — никакой логике не поддаются, но они произошли, из песни слова не выкинешь.

Как "умирал" "Южный поток"

Конец 2014 года стал временем нового вызова для России — синхронно с обвалом цен на нефть "братская Болгария" добилась отказа от реализации проекта "Южный поток". Официально о закрытии проекта Владимир Путин сообщил 1 декабря на пресс-конференции в Анкаре, но это тот случай, когда интереснее не выступление президента России, а последовавшая на него реакция со стороны внимательных слушателей. Самая анекдотичная — разумеется, в самой Болгарии: "Мы потеряли этот проект, но сохранили главное — доверие Европейского союза, а это означает стратегический выигрыш для нашей страны". Глава МИД этого прекрасного государства Томислав Дончев, прямая цитата: "Отказ от реализации проекта "Южный поток" в рамках ЕС — показатель того, что Россия не намерена соблюдать законы, которые существуют на территории сообщества". Наверное, этому политику казалось, что он раскритиковал Россию, а получилось нечто другое — своим высказыванием он зафиксировал "железобетонный факт": Россия действительно не намерена соблюдать чужие законы, идущие вразрез с ее экономическими интересами. Лучшим ответом Дончеву стали слова представительницы ЕК Анны-Кайсы Итконен: "По законам ЕС нет никаких оснований для компенсаций Болгарии при приостановке этого проекта". То, что сотворила Болгария — ее большой успех, обеспечивший ей самые светлые перспективы. За пять лет работы премьер-министром Бойко Борисова Болгария жизнерадостно отказалась не только от "Южного потока", но еще и от строительства АЭС "Белене", и от строительства нефтепровода Бургас — Александруполис. Если оценить нынешнюю ситуацию в болгарской экономике, можно оценить и то, что происходит с государствами, тщательно соблюдающими все придумки Еврокомиссии. Желаете добиться падения экономики, развала целых отраслей промышленности и массового отъезда населения на заработки — действуйте так же, как Болгария. Словения и Сербия были всерьез обеспокоены тем, что могли возникнуть провалы в поставках газа для них, но при этом были "не удивлены решением России". Давид Табарелли, главный аналитик итальянского исследовательского центра Nomisma, в отличие от политиков, высказался очень ясно: "Южный поток" — очень хороший проект, соответствующий стратегии диверсификации энергетического рынка, а это означает во многом расширение инфраструктуры. Вокруг проекта создалось плодотворное сотрудничество, а Европе он был выгоден еще и потому, что большую часть расходов несла российская сторона. Отказ от реализации "Южного потока" — это поражение для всех и свидетельство недальновидности Европы, которая так или иначе зависит от газовых поставок, и Россия в любом случае останется одним из главных поставщиков". При этом Табарелли ни минуты не сомневался в том, что итальянские газовые компании, которые сотрудничали с Россией в рамках "Южного потока", продолжат сотрудничество и в проекте "Турецкий поток", о начале реализации которого Владимир Путин сообщил в том же выступлении 1 декабря 2014 года. Итальянская Saipem договаривалась с Газпромом о том, что выступит подрядчиком подводной части маршрута "Южного потока", и не видела причин отказываться от возможности выполнять ту же работу при строительстве "Турецкого потока", но при этом Табарелли высказал и следующее соображение: "Италия в смысле внешней политики давно несамостоятельна в своих решениях и вынуждена подчиняться линии ЕС. Определенному давлению подвергается и Saipem. Однако я не думаю, что Saipem откажется от выгодного заказа". Европейский аналитик вот таким образом подчеркнул разницу в позициях руководства ЕС и предпринимателями из реального сектора экономики — "расслоение Европы" прекрасно осознают и в самой Европе. Вели-Пекка Тюнкюнен, аналитик Александровского института при Хельсинском университете: "То, что проект не поддерживала Еврокомиссия, в целом соответствует политике, направленной на усиление энергетической самостоятельности Евросоюза, диверсификации. Эта политическая линия возникла еще задолго до украинского кризиса, хотя он, конечно, повлиял на происходящее. Факт в том, что в будущем Европе всё равно нужен газ, но текущие события блокируют развитие газового рынка в Европе, ведь с географической точки зрения партнерство России и ЕС в этой сфере — наиболее логичное и понятное". Как и мы, аналитический онлайн-журнал Геоэнергетика.ru, европейские аналитики прекрасно понимают, что для линии руководства ЕС напряжение, обострение отношений с Россией из-за украинских событий — повод, а не причина.

V4711

Первоначальный маршрут несостоявшегося газопровода "Южный поток"

Но самые жесткие высказывания позволили себе представители газового сектора, сделанные вслух, безо всякой оглядки на возможный остракизм со стороны ЕК — могут себе позволить, судя по всему. Президент Межународного газового союза Жерар Феррье, интервью "Фигаро": "В ситуации существующей напряженности между Россией и Украиной некоторые деятели пытаются уверить нас в том, что Европа может обойтись без российского газа, перейдя на другие поставки. Это совершенно ложное утверждение. Даже если в США компании действительно получили недавно разрешение на экспорт сланцевых нефти и газа, нельзя забывать, что эти поставки будут ориентированы прежде всего на страны Азии. Когда ситуация успокоится, я думаю, всем станет совершенно очевидно, насколько большое значение в масштабах всей Европы играют газопроводы, становящиеся важным фактором стабильности на континенте. Решение России приостановить проект газопровода "Южный поток" может быть вызвано целым рядом факторов. В частности, для Москвы это может быть способом показать Европе, что для России открываются новые рынки, в частности, в Китае. Всё это создаст для России высоко потенциальную альтернативу европейским рынкам, или, как минимум, станет хорошим дополнением к ним". Тут вообще нечего добавить — профессионал, прекрасно оценивавший обстановку и логику действий и России, и "некоторых деятелей".

Представительница ЕК Анна-Кайса Итконен высказала официальную позицию этой славной организации: "Наша позиция по "Южному потоку" не изменилась. Строительство газопровода должно происходить в соответствии с законодательством ЕС", но от этих "некоторых деятелей" никто ничего другого и не ждал. Вместе с тем в декабре 2014 для ЕК прозвенел "нехороший звоночек" — несмотря на то, что в ее руках остается такой великолепный инструмент давления на всех недовольных, как бюджет ЕС, в этом сообществе обнаружились и те, кто не собирался подчинять интересы своей страны политическим игрищам. Венгрия — страна, отношения с которой у России весьма интересны. Союзница Гитлера в годы Великой Отечественной, была бита Советским Союзом не только тогда, но еще и в 1956 году — казалось бы, если кому и проявлять антироссийский настрой, так именно ей. Но вот слова министра иностранных дел Венгрии Петера Сийярто: "Россия имела право принять такое решение, и Венгрия это признает. Правительство Венгрии, являясь участником и активным сторонником реализации проекта "Южный поток", в начале ноября (2014 года) приняло специальный закон, который позволил бы начать строительство (газопровода) на территории нашей страны в обход ограничений со стороны ЕК. Наши законодатели одобрили поправки, позволяющие осуществлять строительство и тем компаниям, которые не имеют соответствующей лицензии ЕС". Венгрия оказалась пока единственной страной в составе ЕС, которую интересуют только ее собственные экономические интересы. Венгрия оказалась единственной страной из состава бывшего "социалистического лагеря", которая не желает сводить с Россией какие-то "исторические счеты" — ей важнее ее благополучие и возможность развития экономики здесь и сейчас.

В 2014 году Венгрию вынудили участвовать в антироссийских дискриминационных действиях, но ЕК не смогла заставить европейские газовые компании отказаться от сотрудничества с Россией. ЕК сумела заставить Болгарию стать причиной отказа от реализации "Южного потока". ЕК (мы в этом уверены) сумела посодействовать в обрушении цен на нефть — это должно было заставить Россию отказываться от новых проектов магистральных трубопроводов. Атака была хорошо организована, но произошло нечто, чего ЕК не ожидала, что было для нее полной неожиданностью — ее представители не смогли никак прокомментировать решение России и Турции приступить к реализации "Турецкого потока".

"ЕК не готова дать разъяснения относительно того, обязана ли эта страна как участница Европейского энергетического сообщества и кандидат в члены Евросоюза сотрудничать с Россией по газовым проектам в рамках требований Третьего энергетического пакета ЕС".

Вместо согласия России на "капитуляцию" ЕК оказалась перед началом очередного раунда энергетической войны, по-прежнему вынуждена была наблюдать за разбродом и шатаниями в "европейских рядах". Россия, вместо того, чтобы стоять увальнем и выдерживать оплеухи, начала собственную игру, к которой, как показали дальнейшие события, подготовилась весьма основательно.