Вам уже знакома эта песня: больше самолётов, больше дронов, больше сил специального назначения, больше советников и больше сухопутных войск. После 13 лет испытаний рецепт опробован и надёжен, а его предсказуемо катастрофические результаты только будут гарантировать намного больше истерии в нашем будущем. И рассчитывайте вот на что: эксплуатация этих тем оппозицией будет нарастать с приближением к сезону президентской кампании, что станет значительным фактором в вашингтонских "дебатах" в последние годы администрации Обамы.

Пришествие террористической эпидемии

Говоря об эскалации, я думаю, что Конгресс, скорее всего, будет не единственным местом, где возникнет  горячка напряжённости. Возьмём давление, которое будет исходить непосредственно от ИГИЛ и Эболы. Начнём с лихорадки Эбола.   Правда, как у болезни, у неё нет ни воли, ни разума. Она не может, в обычном смысле, раздувать свою значимость и опасность. Тем не менее, хотя наверняка никто этого не знает, она может пойти по пути усиления напряжённости по меньшей мере в двух из трёх отчаянно бедных западноафриканских странах, которыми она ограничивается.  Если прогнозы окажутся верными, и международная реакция на эту пандемию окажется слишком ограниченной, чтобы остановить эту болезнь, если в предстоящие месяцы  последуют десятки тысяч новых случаев заболевания, тогда Эбола, несомненно, будет появляться в заголовках по всей Африке и, как мы уже видели, в некоторых случаях по-прежнему и в этой стране. 

Но этим дело не ограничивается, рано или поздно одного из носителей вируса не удастся вовремя перехватить, и заболевание может распространиться среди американцев  здесь. Вероятность  подлинной пандемии в этой стране кажется исчезающее малой. Но Эбола явно будет присутствовать в новостях в предстоящие месяцы, и в американском мире после 9/11 это будет означать дальнейшую полномасштабную панику и истерию, ещё более драконовские решения отдельных губернаторов,  желающих произвести эффект на СМИ и своё электоральное будущее. Это означает ощущать себя целевой группой населения ещё очень долгое время.

Таким образом, Эбола должна по-прежнему остаться силой для нагнетания напряжённости в этой стране. По своему эффекту, наблюдаемому до сих пор, её также можно назвать африканской версией ИГИЛ. От крайне милитаризованной реакции  Вашингтона на пандемию в Либерии до помещённой в карантин американской медсестры, как если бы она была подозреваемой в терроризме, – по всему уже ясно, что, как предсказывает Карен Гринберг, американский ответ укладывается в шаблон "войны с террором".

Держите в уме и вот что: мы говорим о стране, которая уже и так годами живёт в фантасмагорическим ландшафте угроз. Она выстроила самую обширную из когда-либо созданных систему национальной безопасности и глобальной слежки, чтобы защитить американцев от единственной опасности – терроризма – которая даже после 9/11 находится в самом низу списка реальных угроз жизни американцев. Как страна, мы сейчас столько тратим на защиту от терроризма, что любой малейший сигнал опасности теракта вызывает ещё большую панику (и таким образом направляет ещё больше денег в закрома государства национальной безопасности и военно-промышленно-полицейско-разведывательного комплекса).   

Сейчас к этой смеси добавлена террористическая болезнь, которая – как и ряд террористических организаций Большого Ближнего Востока и Африки – представляет серьёзную опасность у себя на "родине", но никак не для нас.

Эскалация:  мешок с сюрпризами от ИГ

Самая выдающаяся из всех террористических организаций на данный момент, "Исламское государство" (ИГ), объявившая себя "халифатом" на части территории Ирака и Сирии, похоже, влияет на формирование природы психологического ландшафта в США больше,  чем мы сами. Какой бы урон мы им не причинили (а наши бомбардировки, несомненно, нанесли им какой-то урон), мы для них – билет к славе. Наша война против ИГ укрепляет его чувство исключительной важности в мире джихадизма. Мы помогли ИГ не только осуществиться (благодаря вторжению в Ирак и последующим событиям там), но и дали ему как раз те гарантии, которые нужны для процветания. Вашингтон и "Исламское государство" теперь водой не разольёшь, и поэтому давление в сторону эскалации будет только расти. Или, говоря более  точно, оно будет совершенно сознательно подогреваться самим ИГ.

При всёй своей кровожадности и варварстве, ИГ также удивительно изобретательное движение, с сильным чутьём, на применение своих пропагандистских навыков, особенно в Интернете, для привлечения новобранцев, завоёвание поддержки в тех сообществах, которые  для него важны, и сведение с ума американского государства национальной безопасности  и Вашингтона. ИГ может действовать или реагировать так, что это только заставляет администрацию Обамы повышать ставки в этой войне.

Как он уже и делалось, ИГ может продолжать создавать видео с отрезанием голов и другие подстрекательские видео-произведения, которые здесь уже привели к мощному нагнетанию напряжённости. ИГ также понял, что он может, некоторым образом, призвать "волков-одиночек", эти свободные болтики и гайки нашего мира, действовать от его имени. В последние недели было три таких  возможных случая – один в Нью-Йорке и два в Канаде, с участием бродяг, которые, возможно откликнулись, по крайней мере, отчасти, на призыв ИГ к действию (хотя мы не можем, конечно, быть уверенными, почему такие возбуждённые люди пошли на беспредел). Такие эксцессы, в свою очередь, запускают обычную реакцию чрезмерного раскручивания в СМИ и истерии здесь, а также шаги к дальнейшим шагам по ограничению степеней свободы в нашем мире. 

Что мы действительно знаем – ущерб, который могут нанести такие личности, в лучшем случае скромен – не более чем, скажем тот, что может нанести вооружённый пистолетом первокурсник в переполненном кафе. Тем не менее, странно, что, несмотря на то, что участившиеся в стране  массовые расстрелы занимают главное место в заголовках,  они почти не приводят к изменениям в нашем мире. Однако когда речь идёт о намного меньше распространённом явлении террористов  из разряда "волков-одиночек", фигуры из Конгресса всегда поднимают крик и вой, а государство национальной безопасности мобилизуется.

И потом, конечно, есть то, что боевики "Исламского государства" могут сделать в Сирии и Ираке, чтобы вызывать дальнейшее давление эскалации на Вашингтон. Несмотря на кампанию бомбардировок, предпринятую администрацией Обамы, за последние два месяца, от Кобани у турецкой границы до пригородов Багдада, "Исламское государство" либо удерживало занимаемые им территории, либо продолжало постепенно расширять их. Боевики ИГ сейчас находятся в пределах огневой  дальности от Багдадского международного аэропорта, важнейшего узла снабжения и транзита для США, а недавно несколько мин упали на территорию укреплённой "Зелёной зоны", в центре столицы, где размещён гигантский комплекс американского посольства.

Уже участились подрывы заминированных автомобилей и теракты с участием террористов-смертников в шиитских пригородах Багдада. Представьте, какими могут быть следующие шаги: нападение на аэропорт, вашингтонскую "дорогу жизни" в стране, либо просачивание даже малого числа бойцов в пригороды столицы и начало настоящего боя в городе. Другими словами, ряд легко представимых шагов, подобных этим, которые могут быстро повысить градус и уровень страха в Вашингтоне и привести к его разного рода шагам в сторону эскалации, которые официально в данный момент не рассматриваются.

Похожим образом, чтобы представить сценарий другого типа, представительница Госдепартамента недавно предложила, чтобы ВВС США был отдан приказ вывести из строя трубопроводы, по которым нефть, контролируемая ИГ, поступает на рынок. Это, по её мнению, "жизнеспособный вариант", и он уже рассматривается американскими военными. Однако, как указывает эксперт по энергетике Майкл Клер, нападение на такие трубопроводы "дало бы антиамериканским группировкам повсюду в мире основание для подрыва трубопроводов, от которых зависим мы и наши союзники. Результатом был бы глобальный экономический хаос". В такой ситуации ИГ потенциально может обратиться к "волкам-одиночкам" и джихаддистским группам по всему Большому Ближнему Востоку, чтобы ответить в том же духе.  

И это просто отдельные примеры шагов, которые может предпринять ИГ в своей собственной игре на повышение напряжённости, извлекая их из своего мешка с сюрпризами.

Военные козыри главнокомандующего

К Конгрессу, Эболе и "Исламскому государству" необходимо добавить по крайней мере ещё один источник потенциального давления: Пентагон. Благодаря статье Марка Перри в "Politico" мы знаем, что наиболее яркие образчик наращивания давления внутри страны на президента исходит непосредственно со стороны того, кто, по всеобщему мнению пользуется большим его уважением – от генерала Мартина Демпси, председателя Объединённого комитета начальников штабов. 6 августа, пишет Перри, Демпси подсел в лимузин к Обаме и, по словам неназванного "высокопоставленного представителя Пентагона", "буквально навалился на него" по поводу кризиса на Ближнем Востоке, говоря, что это требует "неотложного внимания". Последовал ряд совещаний в Белом доме, а следующим вечером президент выступил на национальном телевидении с объявлением о первой ограниченной серии бомбардировок боевиков "Исламского государства". К началу следующего месяца он, в сущности, объявил войну против этой организации и заявил о "систематической кампании воздушных ударов", а также о других мерах.

Однако вскоре последовало  другое проявление давления военных на Белый дом. С самого начала президент неоднократно и настойчиво убирал одну вещь с пресловутого "стола" в Вашингтоне, на котором, по общему мнению, раскладываются все "варианты":  возможность, что когда-нибудь американские сухопутные войска будут в Ираке – то есть, военнослужащие будут посланы непосредственно в бой. Это, по сути, представляло собой всё, что осталось от предыдущего гордого заявления Обамы, что он вытащил нас из Ирака, чтобы никогда больше туда не возвращаться. Предположительно, это также представляет собой  незыблемую формулировку в ситуации, когда всё остальное, видимо, находится в состоянии непрерывного изменения.

В некотором смысле это редкость в истории отношений гражданских и военных в Америке, но Демпси и другие в Пентагоне просто отказались смириться с этим. Независимо от того, что может быть самым важным для верховного главнокомандующего,  они, очевидно, видят будущее совершенно по-другому и не стесняются говорить об этом.  16 сентября лично Демпси осторожно переступил красную черту, начерченную президентом в зыбучих песках Ирака и Сирии, давая показания Комитету Сената США по вооружённым силам:

"Если мы достигнем этапа, на котором, по моему убеждению, наши советники должны будут подключиться к иракским войскам в атаке на определённые цели [ИГ], я буду рекомендовать это президенту".

В ответ президент на следующий день выступил с речью перед военнослужащими на базе ВВС США Макдрилл во Флориде и подтвердил свою позицию:

"Я хочу быть ясно понятым: американские военные, развёртываемые в Ираке, не участвуют, и не будут участвовать в боевых миссиях".

В то же время чиновники и в Белом доме и в Пентагоне поспешили заявить, что это – всего лишь  "семантическая разница" и никоим образом не была попыткой председателя комитета начальников штабов противоречить политике президента.

Однако здесь явно был  не тот случай. Вскоре после случившегося министр обороны Хейгел выступил с аналогичной, хоть и размытой мантрой о сухопутных войсках:

"Каждый в зоне боевых действий, кто когда-либо находился в зоне боевых действий, и кое-кто из вас, кто там был, знает, что если вы в зоне боевых действий, то вы – на войне". 

Почти через месяц сам Демпси вернулся к этой теме. Говоря о будущей кампании иракской армии против второго по величине города в стране, Мосула, находящегося в руках ИГ со времени развала этой армии, он обтекаемо обозначил свою убеждённость, что американские советники рано или поздно будут направлены в бой вместе с иракскими войсками.

"Битва за Мосул, скорее всего, станет решающей в сухопутной кампании в какой-то момент в будущем", – заявил Демпси каналу ABC в передаче "Эта неделя". – Моё чутьё на данный момент говорит о том, что это потребует другого сорта советов и помощи, из-за сложности этой войны".

Совсем недавно он настаивал, что нужно послать американских советников в зону боёв в провинцию Анбар.

Тем временем такие отставные чиновники как бывший министр обороны Роберт Гейтс ("Наши сухопутные войска там будут, если будет хоть какая-то надежда на успех этой стратегии. И я думаю, что продолжая повторять свои слова [о том, что американских солдат посылать туда не будут], президент сам загоняет себя в ловушку"), а также и другие, как правило, анонимные источники, двигают дело внутри страны. Если не такое уж незаметное публичное неповиновение политике президента поразительно, о самой по себе настойчивости, наверное, так не скажешь.

В конце концов, группа разочарованных военных должна была без труда понять очевидное: ВВС США, коалиция не испытывающих энтузиазма региональных союзников (часть которых  помогала ИГ и группировкам в стиле Аль-Каиды   при их зарождении), сирийские "умеренные" боевики, которых, в сущности, отыскать невозможно, и сектантское правительство Ирака с не способной воевать армией не составили ту совершенную формулу, чтобы выиграть войну на Ближнем Востоке.  Уже стоя ногами на первых ступеньках лестницы эскалации, они должны были начать реагировать, проталкивая необходимость большего американского участия, и пусть верховный главнокомандующий идёт к чёрту.

И заметьте, что импульс перечить президенту в моде на эскалацию не противоречил борьбе против "Исламского государства".  Когда речь шла об Эболе, то Демпси, Хейгел и начальник штаба сухопутных войск генерал Рэй Олдерно вступали на ту же дорожку в ещё более резкой манере.

К концу октября президент твёрдо призвал губернаторов штатов и других не подвергать строгому карантину американских медиков, возвращающихся из Западной Африки, но придерживаться директивы Центров по контролю и профилактике заболеваний (CDC). Почти сразу же после этого Одиерно выпустил директиву о "21-дневном  контрольном мониторинге" всех военнослужащих, возвращающихся из этого региона (даже и тех, в чьи обязанности не входило ухаживать за самими больными Эболой).  Вскоре после этого Демпси рекомендовал министру обороны, чтобы "все военнослужащие, работающие в пострадавших от Эболы африканских странах, продолжали подвергаться 21-дневному карантину после их возвращения в Соединённые Штаты". Хейгел не менее оперативно выпустил приказ об именно таком карантине для военнослужащих, возвращающихся из "горячей зоны"  Эболы.

Президенту осталось нескладно и далеко не убедительно объяснять расхождение между его политикой и политикой Пентагона. Как сообщила "Нью-Йорк Таймс", мистер Обама защищал директивы CDC для гражданских лиц, заявив, что они предохраняют американцев внутри страны, в то же время не обременяя чрезмерно работников здравоохранения в Африке. Он назвал положение с  военнослужащими другим, отчасти потому что они не отправлялись в Африку добровольно.

"Мы не ждём от них подчинения тем же директивам и, по определению, они работают в условиях больших ограничений".

Президент, дрейфующий в штормовом море

В центре этого урагана давления находится, конечно, Белый дом и президент, который, видимо, понимает, что в последние 13 лет американская военная мощь на Большом Ближнем Востоке не достигла в точности его целей.  И всё же это явно не имеет большого значения.

Мы уже проходили через нечто подобное раньше, в эпоху Вьетнама. Мы знаем, что, стоит только вступить на лестницу эскалации, все во власти, включая президента, зачастую не в силах представить никакого возможного направления, кроме как вверх – независимо от их оценок того, к чему это может привести.  Видимо, воцаряется умонастроение фатальной обречённости на грани беспомощности, что может привести только к постоянному наращиванию затрат американских ресурсов (и жизней).

Под давлением могущественного государства национальной безопасности (и разнообразных комплексов, которые разрослись вокруг него до гигантских размеров), в Вашингтоне, где бить в барабаны, призывая к войне, стало уже рефлекторным действием, а республиканские "ястребы" вполне могут задавать тон; в обществе, где ведущие СМИ с их стреноженной журналистикой кидаются на что угодно, что может задержать взгляд читателя или зрителя больше чем на пару секунд (а Интернет и социальные сети следуют их примеру), оказывается, удивительно легко создать атмосферу истерии, а за ней, естественно, следует эскалация. Никогда раньше американцы не переживали интенсивности воздействия этих сил, сочетающихся таким образом.

Что касается Белого дома Обамы, в теории всё более имперского, на практике он явно споткнулся.  А ещё хуже для президента, явно плывущего по воле волн, что он вынужден работать в мире, перспективы в котором кажутся всё менее радужными. Возьмём, к примеру, его союзника в войне против "Исламского государства", иракское правительство премьер-министра Хайдера аль-Абади.  Его разрекламировали как шиитского "освободителя", в отличие от заведомо религиозно пристрастного предшественника Ноури аль-Малики.

Реалии на местах, однако, совершенно другие. Оказывается, что сразу после краха иракской армии в северной части страны, единственной значительной силой, способная защищать столицу и шиитские области к югу от неё, оказались крайне религиозно настроенные шиитские ополченцы. Согласно последним сообщениям, на территориях, которые им удалось захватить, они действуют едва ли с меньшей жестокостью, чем их враги из  ИГ. Они сжигают дома в захваченных деревнях, похищают и убивают суннитов в мрачном повторении худших лет религиозной резни во время американской оккупации.  Между тем аль-Абади назначил своим министром внутренних дел – а это важнейший пост – Мохаммеда Габбана, человека, связанного с организацией "Бадр", чьи боевики-шииты некогда прославились своими "эскадронами смерти".

Все, видимо, согласны, что необходимым условием при любой тактике, способной победить "Исламское государство", является по-настоящему "объединённое" правительство, которое сможет начать возвращение доверия отчуждённого, подавляемого суннитского населения на севере Ирака. Однако этого просто не просматривается. В ответ на эти реалии на месте событий, Вашингтон имеет только один мыслимый вариант: дальнейшую эскалацию. Это природа того мира, который давит на Белый дом, даже если слова о "лестнице, ведущей в ад", перестают быть метафорой.

Эскалация – сейчас структурный фактор, встроенный в войну на Ближнем Востоке, а кризис с Эболой – фактор здесь, у нас.  У них свои спонсоры, и спонсоры мощные. То и другое питается смесью истерии и паники, которая сейчас сходит за "новости", подогреваемые услужливостью средств массовой информации. Оказывается, эскалация в интересах всех, кто что-то значит – кроме нас.