Демократический или почти демократический Иран в силу своего идеального географического расположения смог бы придать динамизма всему мусульманскому миру, как арабским странам, так и Средней Азии. Именно это утверждает Робер Каплан в книге "Реванш географии" (La revanche de la géographie).

Как свидетельствует ядерная программа, Иран входит в число наиболее развитых ближневосточных государств в технологическом плане. Он строит гидроэлектростанции, автомагистрали и железнодорожные пути в среднеазиатских странах и рассчитывает в скором времени установить с ними прочные торговые связи. В Иран по трубопроводу поступает газ с юго-востока Туркменистана, что позволяет направить собственное иранское производство на экспорт через Персидский залив. Туркменистан обладает четвертыми в мире запасами природного газа и поставляет его в Иран, Китай и Россию. Это создает возможность для формирования евразийской энергетической оси из трех этих великих континентальных держав, которых до настоящего времени объединяло общее неприятие западных демократий.

Иран и Казахстан построили общий нефтепровод, который поставляет казахское черное золото на север Ирана и дает Ирану возможность экспортировать собственную нефть через Персидский залив. В скором времени между Казахстаном и Ираном будет установлено прямое железнодорожное сообщение, в результате чего первый получит выход в Персидский залив. Кроме того, иранцы намереваются проложить железную дорогу в Таджикистан через территорию Афганистана.

С одной стороны Иран стоит на перекрестке путей идущих из Средней Азии нефтепроводов, а с другой стороны возглавляет полутеррористическую ближневосточную империю. Поэтому есть основания утверждать, что в XXI веке он станет географической осью истории, о которой писал Маккиндер. Как бы то ни было, ему еще предстоит преодолеть одно очень серьезное препятствие.

Несмотря на ауру престижа, которой сейчас окружен шиитский Иран в некоторых частях арабского мира (не говоря уже о шиитском южном Ливане и шиитском Ираке) из-за неослабевающей поддержки палестинского дела и плохо прикрытого антисемитизма, в Средней Азии все обстоит совсем по-другому. Одна из причин заключается в том, что бывшие советские республики поддерживают дипломатические отношения с Израилем и не испытывают к еврейскому государству той же кровной ненависти, что и арабский мир (хотя, быть может, после арабской весны она и несколько поугаснет). Кроме того, Иран не может похвастаться особой привлекательностью в Средней Азии и в арабском мире из-за душащих народ религиозных властей, которые без колебаний используют силу, чтобы подавить все демократические устремления народа.

Несколько лет назад мне довелось побывать в столице Туркменистана Ашхабаде, который раскинулся среди пустыни, где можно встретить разве что редких кочевников. В этом городе иранская культура выглядит центром мироздания, опираясь на торговые пути и паломничество. Туркмены вынуждены торговать со своими иранскими соседями, но они в своем большинстве — светские люди и отнюдь не восхищаются иранским режимом. Каким бы ни было влияние Ирана, и как бы упорно он ни противостоял США и Израилю, думаю, что страна окончательно выбьется из сил и не сможет дойти до конца пути идеологического и религиозного лидера Средней Азии. Тем не менее, демократический или почти демократический Иран в силу своего идеального географического расположения смог бы придать динамизма всему мусульманскому миру, как арабским странам, так и Средней Азии.

Оригинал публикации: Le réveil de lIran : ce que les cartes nous disent du futur du pays