Вспоминаю, какой широкой души были люди. Как естественно себя чувствовали, не закрывались и не обособлялись. Как ничего не делили и не видели в каждом соперника. Как пели вперемежку русские и украинские песни и ездили друг к другу в гости круглогодично. Как родной дядя, в то время гарный мужик в расцвете сил, лучший сварщик на деревне, работяга-хохол, выезжал за мной на автокране "Ивановец", потому что я натёр мозоль и не мог идти дальше, а он работал в машинной мастерской,.где в тот момент не было никакой другой машины. Как гонял с украинскими мальчишками по каменистым улицам на велосипеде "Украина", общаясь на русском языке и местном наречии и не обращая внимания на "национальный вопрос". Просто потому что его не было и быть не могло.

Прошло какое-то время, совсем вроде небольшое - и всё вроде бы так же, но совсем не так. И люди те же, но совсем другие. Закрытые, озлобившиеся, задёрганные, обособившиеся, с чем-то запазухой - будто не родные. Нет, конечно, родные! - уверяем мы друг друга и тут же заученно дополняем: просто из разных стран, разной национальности, соседи "как бы". И тот самый дядя, добрейший души человек, трудяга и бессеребреник, ставший мне вдруг не родным, а соседом, заявляет мне громогласно: "Так Крым же наш!" Какой Крым? Почему Крым? "Наш Крым всегда был! А вы его хотите отобрать!" Вижу, дядя говорит фразами из телевизора, штамп за штампом, штамп за штампом. И ведь знаю, что не со зла, что он по-прежнему свой в доску. Сели, выпили, вспомнили "Ивановец", поговорили друг с другом по-русски - всё, проблема Крыма решена, мы один народ, и вообще "из-за о-острова на стре-ежень на простоор речной волны"...Но приезжаешь в следующий раз - то же самое и ещё с бОльшим ражем: вот, москали гады, газ перекрыли, Путин сволочь и пошло-поехало. Но этот хоть открытый, по-прежнему душа нараспашку, честный, порядочный, ничего не таит, что думает, то и на языке. Добрейшей души человек и твёрдо знаю, что если завтра нападут на Россию, он первым встанет на защиту. Здоровья ему и долгих лет. Что же до остальных - замкнулись, отчуждились, ничего общего. Вроде и говорим о чём-то, но ни о чём. Вроде и шутим, но скорее пытаемся шутить. Вроде и пытаемся быть как раньше открытыми и честными, но что-то не то. Всё острые углы обходим, боимся проговориться. И как-то тем общих не находится. О политике? Да ну её к чертям! О жизни? Давай о жизни. Понимаешь, такие дела, что... Тьфу, опять политика. Опять Крым. И только досада в груди разливается у каждого на самого себя. На то, что не получается как прежде. На то, что не хватает чего-то.

И вот что характерно. В разговоре с ними рядом с восхвалением собственной "неньки" и её "назалэжности" тут же через слово - нет-нет! - и услышишь сетование на то, что всё разрушено, там не то, тут не так, и как было раньше хорошо. Но как только заходит речь о России и появляется хоть какая-то угроза неудачного сравнения с ней Украины, тут же хохолок вперёд - да у нас! да мы! да что там у вас?! один газ и всё, ха-ха-ха!.. Но это если разоткровенничаются, если всё-таки прорвёт. Чаще же всё ни о чём, скучно и тягостно. Только разве о прошлом вспомним или о каких-то совсем бесцветных вещах перетрём. Но не о жизни, не о самом главном. И понимаем это, и глаза ещё больше опускаем, и закрываемся от самих же себя, в родственниках отражённых.

В юношеские годы мне казалось, что это всё мой личный субъективизм, что на самом деле ничего не поменялось между людьми, всё как прежде, просто тогда я был ребёнком, а сейчас повзрослел и скучаю по тому искреннему и наивному восприятию действительности. Отчасти так оно, наверное, и есть. Но потом я узнал, что ровно такое же чувство и у старшего поколения. Почти такое ж тоскливое ощущение и такие же страшные выводы, с той лишь разницей, что старшие не хотят, боятся столь откровенно и жёстко их формулировать. И мне их нежелание понятно: уж слишком больно признаваться в том, что потеряно нечто очень дорогое, по сути, частичка самого себя.

Больно, но мне кажется, очень важно. Жизненно необходимо поставить откровенный диагноз, чтобы иметь возможность излечиться, стать самими собою.

Ребята, братья вы мои рiднi, да поймите вы наконец, что нас искуственно разделили и разъединили. Между нами порваны связывавшие нас нити, и не осталось почти ничего общего. Нам внушили, что мы всего только соседи. Что у каждого своя история и свои ценности. Но мы не соседи, мы единый народ - во всём его великом многообразии. У нас единые ценности, общая великая история, которая не умаляет историю малой родины каждого из нас. Один язык с разными диалектами и мовами, разница между которыми меньше, чем разница между диалектами северной Италии и южной. У нашего народа огромный общий дом и могучая судьба, одна на всех грандиозная миссия на земле, который мы не имеем право изменить.

Если мы не поймём этого, не взглянем друг другу честно и прямо в глаза, не выскажем самим себе всю правду-матку, от души, по-нашему, как умеем только мы - то так и будем сидеть за столом хмуро потупившись, с запахнутой настежь душой. Иваны без прошлого, настоящего и будущего.