27 января 1979 года будущий основатель Исламской Республики Иран аятолла Хомейни, назвавший США "великим сатаной", отправил в Вашингтон секретное послание.

В то время в Иране царил хаос. Демонстранты сражались на улицах с военными, магазины были закрыты, социальные службы не работали. Забастовки почти остановили добычу нефти, угрожая жизненно важным интересам Запада.

Опальный лидер иранской революции, живший тогда в ссылке в пригороде Парижа, предложил администрации президента США Джимми Картера сделку: иранские военные лидеры слушаются вас, а иранский народ следует за мной.

Хомейни дал понять американцам, что, если президент Картер сможет использовать свое влияние на иранских военных, сам он сумеет умиротворить нацию. Стабильность будет восстановлена, а американские интересы и граждане Ирана будут защищены.

Правивший тогда авторитарный лидер страны Мохаммед Реза Пехлеви, 35-й и последний шах Ирана, в конце концов, под нажимом Картера уехал "на отдых" за границу.

Управлять страной он оставил непопулярного в народе премьер-министра и военных, в среде которых был полный разброд. Тогда иранская армия представляла собой 400 тысяч человек, сильно зависевших от американского вооружения и американских советников.

Хомейни боялся нервничавших военных: их командование, придерживавшееся роялистских взглядов, ненавидело ссыльного революционера. Еще более тревожными для него были ежедневные встречи военных с генералом американских ВВС Робертом Хайзером, которого Картер послал с таинственной миссией в Тегеран.

Аятолла жаждал вернуться в Иран после 15 лет изгнания и сделать так, чтобы "отпуск" шаха Пехлеви стал бессрочным. Именно поэтому он решил обратиться к Вашингтону с личным посланием.

В своем послании он просил Белый дом не паниковать по поводу потери стратегического союзника, коим Иран оставался для США в течение 37 лет. Хомейни заверил Вашингтон в том, что он тоже будет другом Америки.

"Вы увидите, что у нас нет какой-то особой враждебности к американцам", - пообещал Хомейни. Он заверил американские власти в том, что Исламская Республика будет "гуманным государством, способствующим миру и спокойствию для всего человечества".

Послание Хомейни - это часть массива недавно рассекреченных американских правительственных документов: дипломатических депеш, отчетов о заседаниях и записок на политические темы, рассказывающих о неизвестной ранее истории секретных отношений Вашингтона с Хомейни - в то время шиитского имама в изгнании с неясными намерениями, который вскоре разожжет мировой костер исламского фундаментализма и антиамериканизма.

Эта до сих пор неизвестная история рассказывает о том, как Хомейни смог организовать свое возвращение в Иран, убедив Соединенные Штаты в своем почтении и дружелюбии.

Это послание аятоллы на самом деле было итогом двухнедельных переговоров во Франции между фактическим главой его администрации и представителем Белого дома.

Это были конфиденциальные переговоры, обеспечившие Хомейни безопасное возвращение в Иран и его стремительное восхождение на вершину власти. В итоге они привели к десятилетиям чрезвычайно напряженных отношений между Ираном и США.

Согласно официальной иранской истории исламской революции, Хомейни бросил вызов Соединенным Штатам и победил "великого сатану", отчаянно пытавшего удержать шаха Пехлеви у власти.

Но рассекреченные в Вашингтоне документы свидетельствуют, что Хомейни находился в намного более тесных отношениях с США, чем это ранее признавалось американским и иранским правительствами.

Хомейни не бросал вызов Америке, наоборот, он всячески обхаживал администрацию президента Картера, посылая ей сигналы, что он хочет диалога и что Исламская Республика будет дружественна Америке.

До сих пор представители бывшей администрации президента Картера уверяют, что Вашингтон, несмотря на глубокие внутренние разногласия по поводу конкретных мер, твердо поддерживал шаха Пехлеви и его правительство.

Но документы свидетельствуют о том, что закулисная политика США в то время не была столь однозначна. Спустя всего два дня после отъезда шаха Пехлеви из Тегерана США сообщили представителю Хомейни, что они в принципе не против изменения иранской конституции и отмены монархии.

Американцы предоставили Хомейни важнейшую информацию: военные лидеры Ирана гибко подходили к политическому будущему страны.

Произошедшее четыре десятилетия назад между Хомейни и Вашингтоном - это не просто история мировой дипломатии. Стремление американцев заключать сделки с прагматичными, на их взгляд, элементами в Исламской Республике существует и по сей день, так же, как и стойкий антиамериканизм в Иране - наследие, оставленное стране аятоллой Хомейни.

Послание президенту Кеннеди

Это был не первый случай, когда Хомейни напрямую обращался к Вашингтону.

В 1963 году аятолла лишь начал приобретать известность в качестве публичного критика шаха Пехлеви. В июне этого года он выступил с гневной речью, разозленный тем, что Пехлеви под нажимом администрации президента Кеннеди предоставил избирательные права женщинам и объявил о "Белой революции" - программе кардинальной земельной реформы.

Хомейни был тогда арестован. Конфликт вылился в три дня уличных беспорядков, решительно подавленных военными.

Недавно рассекреченные документы ЦРУ свидетельствуют о том, что Хомейни, находившийся под домашним арестом в Тегеране, в ноябре 1963 года направил американской администрации послание со словами поддержки в адрес президента Кеннеди.

Это произошло через несколько дней после того, как военные расстреляли двух человек, обвиненных в организации протестов, и накануне визита в Тегеран тогдашнего председателя президиума Верховного Совета СССР Леонида Брежнева. Этот визит тревожил американскую администрацию, опасавшуюся сближения Ирана с Советским Союзом.

Хомейни уже тогда хотел заверить главного благодетеля шаха Пехлеви Вашингтон в том, что он не намерен ссориться с Америкой.

"Хомейни объяснил, что он не является противником американских интересов в Иране", - сообщалось в аналитическом докладе ЦРУ 1980 года, озаглавленном "Ислам в Иране" и частично обнародованном в 2008 году.

Более того, американское присутствие необходимо, чтобы противостоять советскому и британскому влиянию, заявил Вашингтону Хомейни.

Американская дипломатическая депеша, содержащая полный тест послания Хомейни, остается засекреченной.

Неизвестно, видел ли вообще президент Кеннеди это послание. Через две недели он был убит в Техасе.

Годом позже Хомейни был изгнан из Ирана. Он начал новую компанию против шаха Пехлеви, на этот раз по поводу судебного иммунитета, предоставленного в Иране американским военным.

"Американский президент должен знать, что он является самым ненавистным человеком в нашем народе", - заявил Хомейни вскоре после своего изгнания.

На грани гражданской войны

Пятнадцать лет спустя Хомейни оказался в Париже. Теперь он был лидером движения, которое вот-вот свергнет иранскую монархию. Но, чтобы завершить начатое, аятолле Хомейни были нужны Соединенные Штаты.

К январю 1979 года мяч был на стороне Хомейни, однако он очень боялся, что в последний момент в события вмешаются США и повторится история с переворотом 1953 года, когда ЦРУ помогло привести к власти шаха Пехлеви.

Ситуация стала взрывоопасной в конце января, когда новый премьер-министр шаха Шапур Бахтияр направил войска и танки к аэропорту, чтобы не допустить возвращения в Иран аятоллы Хомейни.

Казалось, что Иран находится на грани гражданской войны. Элитные части имперской гвардии были готовы до конца сражаться за своего шаха. Убежденные последователи аятоллы были готовы к вооруженной борьбе и самопожертвованию.

Белый дом опасался, что гражданская война в Иране сильно повредит американским стратегическим интересам. На кон были поставлены жизни тысяч американских военных советников, работавших в Иране, безопасность находившегося в стране современнейшего американского оружия, в том числе истребителей F-14, поставки нефти и будущее важнейшего института власти в Иране - военных.

На этом фоне США меньше беспокоили свержение шаха Пехлеви и приход к власти Хомейни.

Тем не менее президент Картер ранее уже отверг предложение заключить сделку между Хомейни и военными.

9 ноября 1978 года в теперь уже знаменитой дипломатической депеше под названием "Мысля о немыслимом" (Thinking the Unthinkable) американский посол в Иране Уильям Салливан предупредил, что шах Пехлеви обречен.

Посол утверждал, что Вашингтон должен помочь вывезти Пехлеви и военное командование из Ирана и заключить сделку между вторым эшелоном военной верхушки и аятоллой Хомейни.

Смелое предложение Салливана застало Картера врасплох и испортило их отношения.

Но к началу января президент с неохотой пришел к выводу, что отъезд шаха Пехлеви из страны необходим для того, чтобы успокоить оппозицию.

3 января на фоне сообщений о грядущем военном перевороте в Иране президент Картер собрал своих ведущих советников. После короткого обсуждения они решили мягко подтолкнуть Пехлеви к отъезду, якобы для отдыха в Калифорнии.

"Подлинно внеблоковый Иран не должен рассматриваться как неудача США", - заявил на этом совещании Картер, как следует из протокола заседания.

В тот день Картер направил заместителя командующего войсками США в Европе генерала Роберта Хайзера в Тегеран.

Хайзер должен был сообщить генералам шаха Пехлеви, что им нужно сидеть тихо и не торопиться с военным переворотом против премьер-министра Бахтияра.

Обреченный премьер

Бахтияр оказался в сложном положении, так как у него не было поддержки в рядах оппозиции, называвшей его "агентом шаха".

В лицо посол США Салливан превозносил Бахтияра за его храбрость, а за его спиной сообщал Вашингтону, что этот человек занимается "донкихотством", поднимая ставки в политической игре. По мнению посла, Бахтияр не стал бы следовать советам Вашингтона.

Госдепартамент США посчитал, что правительство Бахтияра не жизнеспособно. Белый дом твердо поддерживал премьер-министра публично, но за кулисами рассматривал возможности сместить его путем переворота.

"Лучшее, что может дать результат, на мой взгляд, - это военный переворот против Бахтияра и затем - сделка между военными и Хомейни, которая окончательно отстранит шаха от власти", - писал 9 января 1979 года заместитель советника по национальной безопасности США Дэвид Аарон своему начальнику Збигневу Бжезинскому.

"Представляется, что эта сделка может быть заключена без упреждающих силовых действий в отношении Бахтияра", - добавил он.

Спустя два дня президент Картер наконец прямо сказал больному раком шаху Пехлеви, что тот должен покинуть Иран.

К тому времени среди американских чиновников, занимавшихся вопросами национальной безопасности, возникло общее согласие по поводу того, что с аятоллой Хомейни и его ближайшими сподвижниками все-таки можно иметь дело.

Хомейни там временем продолжал посылать сигналы Вашингтону.

"Не должно быть страхов по поводу нефти. Неправда то, что мы не будет продавать ее Соединенным Штатам", - заявил Хомейни 5 января американскому визитеру, посетившему его во Франции, и призвал его донести это послание до Белого дома.

Визитер именно это и сделал, сообщив о своей беседе с Хомейни американскому посольству.

На ключевом заседании 11 января в ситуационной комнате Белого дома ЦРУ предсказало, что Хомейни не будет стремиться к власти и предоставит своим умеренным, получившим образование на Западе сподвижникам и своему заместителю аятолле Мохаммеду Бехешти возможность руководить правительством.

Американцы считали Мохаммеда Бехешти редкой птицей: прагматичный, англоговорящий имам с университетским образованием, опытом жизни на Западе и тесными связями с Хомейни.

Короче, это был человек, с которым американцы могли договариваться.

"Мы окажем плохую услугу Хомейни, если будем считать его просто символом системы сегрегированного образования и противником прав женщин", - заявил тогдашний глава бюро разведки и исследований государственного департамента США Филип Стоддард.

Президент Картер был рад, что генерал Хайзер к тому времени уже прибыл в Тегеран. Тот был исполнительным военным и пользовался доверием у иранских генералов.

Перед Хайзером была задача оценить, насколько накалены страсти в военном командовании Ирана, и убедить генералов "проглотить свою гордость" и встретиться с Бехешти. США считали, что такая встреча приведет к согласию между военными и Хомейни.

Чтобы вывести ситуацию из тупика, президенту Картеру пришлось умерить собственную гордыню. Вечером 14 января госсекретарь США Сайрус Вэнс направил депешу американским посольствам в Париже и Тегеране: "Мы решили, что желательно установить прямой американский канал связи с окружением Хомейни".

Секретные встречи

В полдень 15 января политический советник посольства США в Париже Уоррен Циммерманн прибыл в тихий городок Нофль-ле-Шато в пригороде французской столицы, где жил Хомейни.

Циммерманн взял у своего босса напрокат его частный Peugeot, на котором не было дипломатических номеров. Советник не хотел, чтобы за ним устроили слежку.

"Я вошел в огромную комнату, совершенно пустую, за исключением сидевшего за столом человека. Это был Язди", - вспоминал много лет спустя Циммерманн.

Речь идет о фактическом главе администрации Хомейни, американо-иранском враче Ибрагиме Язди.

Живший в Техасе Язди установил контакты с чиновниками в Вашингтоне через бывшего сотрудника ЦРУ Ричарда Коттэма, придерживавшегося либеральных взглядов и выступавшего против шаха Пехлеви.

Установление Вашингтоном прямых контактов с Хомейни было делом весьма щепетильным. Если бы об этом стало известно, это восприняли бы как изменение политики США, явный сигнал всему миру, что Вашингтон отказывается от своего старого друга шаха Пехлеви.

Ранее в тот же день госсекретарь Вэнс сообщил французскому правительству, что Вашингтону необходимо срочно связаться с группой Хомейни. Причина - необходимость заручиться поддержкой Хомейни секретных переговоров в Тегеране между Бехешти и генералами шаха Пехлеви.

Бехешти встретился с Салливаном, но по соображениям безопасности отказался встречаться с иранскими генералами. Поэтому Вашингтон призвал Хомейни сказать своему заместителю, чтобы тот проявил гибкость в своем подходе к переговорам, вспоминает Вэнс.

Срочно была организована вторая встреча, и Циммерманну сообщили, чтобы он передал в Вашингтон, что военные серьезно обсуждали план переворота после отъезда Шаха Пехлеви, но что генерал Хайзер их отговорил.

Армия "останется спокойной в этот период, если военных не будут провоцировать", сообщалось в дипломатической депеше американского посольства в Тегеране.

17 января президент Картер записал в своем дневнике, что он старается не пустить Хомейни в Иран. Но уже на следующий день администрация Картера сообщила Хомейни, что не возражает против его организованного возвращения на родину.

Администрация Картера начала секретные переговоры с Хомейни. Их основной целью была сделка между аятоллой и военными. Возможно, американцы хотели притормозить набиравшего обороты Хомейни или же догадались о его истинных намерениях. Так или иначе, достичь желаемого им не удалось.

Хомейни хотел не сделок, а полной победы. Но тактические переговоры с Вашингтоном были ему выгодны. Кроме того, у Хомейни было несколько ключевых вопросов к Вашингтону. Он пытался понять, насколько США готовы поддерживать режим шаха Пехлеви и каковы настроения иранских военных.

Аятолле не нужно было особо стараться. Америка с готовностью раскрывала свои карты.

Защитить конституцию?

Когда Циммерманн и Язди встретились в третий раз, у обоих были друг для друга хорошие новости. Встреча состоялась утром 18 января 1979 года в маленькой тихой гостинице недалеко от дома Хомейни под Парижем.

Хомейни дал указание Бехешти встретиться с генералами, подтвердил Язди. А Циммерманн приготовил важное для аятоллы разъяснение.

В ходе второй встречи Вашингтон предупредил Хомейни, что его неожиданное возвращение в Иран приведет к катастрофе: иранские военные могут принять меры по защите конституции, в которой со всей определенностью сказано, что конституционная монархия в Иране вечна и не может быть упразднена.

Но что на самом деле означали эти слова "защитить конституцию"? Действительно ли это означало сохранение монархии, или же это было спасением целостности военного руководства? Хомейни хотел услышать прямой ответ.

Если говорить начистоту, вопрос был следующим: действительно ли США думали, что иранские военные махнули рукой на режим шаха Пехлеви и готовы "работать в рамках новой демократической республики"?

Вашингтону понадобилось два дня, чтобы ответить на этот вопрос. Ответ, который держался в секрете 35 лет, дал ясно понять аятолле Хомейни, что США "гибко" подходят к иранской политической системе.

Как и все официальные заявления, это начиналось с общих слов. Главное - в самом конце.

"Мы не можем утверждать, что конституцию нельзя изменить, но мы считаем, что изменения должны происходить в утвержденном, организованном порядке".

"Если целостность армии может быть сохранена, мы считаем, что есть все возможности того, что руководство поддержит любые политические реформы, выбранные в будущем для Ирана".

Другими словами, Вашингтон в принципе не возражал против идеи упразднения монархии, а шахские военные, представители которых встретились с генералом Хайзером, были готовы принять такой вариант, если процесс будет постепенным и контролируемым.

Больше всего Хомейни боялся, что могущественная Америка в последний момент устроит переворот, чтобы спасти шаха Пехлеви.

Вместо этого он получил ясный сигнал: США считают, что с правлением шаха покончено, и более того - они пытаются найти возможность защитить военных, не допустить коммунистического переворота и при этом сохранить свое собственное лицо.

Как всегда, в ходе переговоров глава администрации Хомейни сделал множество заметок на фарси, чтобы передать их аятолле.

Американский дипломат, в свою очередь, хотел быть уверен в том, что посланник атоллы четко понял, что означало послание Вашингтона.

"Циммерманн действительно процитировал позицию по поводу конституции в этом параграфе, но он привлек внимание Язди, прежде всего, к двум его последним предложениям, которые, как он надеялся, передавали идею о гибком подходе США к вопросу о конституции", - сообщил Вашингтону в своей депеше посол США во Франции.

США практически сказали Хомейни, что иранские военные растеряны. "Эти офицеры боятся неизвестности. Они боятся неопределенного будущего", - сказал Циммерманн Ибрагиму Язди в ходе этой встречи.

Вашингтон почувствовал большое облегчение, когда Хомейни пообещал не трогать военных. Его эмиссар призвал американцев не вывозить свои современные системы вооружений из Ирана.

Язди также пояснил американцам, что Исламская Республика будет различать Израиль и живущих в Иране евреев, которые уже начинали к тому времени в больших количествах покидать Иран.

"Вы можете сказать американским евреям, что им не надо беспокоиться по поводу евреев в Иране", - сказал он.

Разные цели

И Хомейни, и Картер стремились избежать вооруженных столкновений между военными и оппозицией. Но цели их фундаментально различались.

Картер хотел сохранить целостность иранских вооруженных сил, которые Салливан однажды назвал "раненым зверем", для того чтобы использовать их как влиятельный рычаг в будущем.

Но Хомейни хотел заманить этого "зверя" в капкан и покончить с ним. Военные были угрозой его режиму. Обезглавливание и последующий развал армии были главным приоритетом.

Вашингтон ответил на вопросы Хомейни о будущем монархии и настроении военных. Теперь была очередь аятоллы.

Администрация Картера хотела знать, будут ли учтены ключевые интересы США в Иране: американские инвестиции, экспорт нефти, отношения в военной и политической сферах и отношение к СССР.

Хомейни ответил на эти вопросы в письменном виде на следующий день и прислал ответ с Язди.

Это был искусно представленный портрет Исламской Республики, отражавший наброски Картера, представленные им ранее в том же месяце на конференции мировых лидеров: Иран, свободный от влияния СССР, нейтральный, если не дружественный Америке. Страна, которая не будет заниматься экспортом революции или сокращать свои поставки нефти странам Запада.

"Мы будем продавать свою нефть любому, кто купит ее по справедливой цене", - написал Хомейни.

"Поток нефти за рубеж не иссякнет после учреждения Исламской Республики, за исключением двух стран - Южной Африки и Израиля", - добавил он.

Для развития страны Ирану будет нужна помощь других, "особенно американцев", написал Хомейни.

В сфере инвестиций у США, как предположил Хомейни, будет своя роль. Исламская Республика, по его словам, будет заинтересована в покупке тракторов, а не танков. При этом аятолла подчеркнул, что у него нет никакой симпатии к Советскому Союзу.

"Русское правительство атеистическое и выступает против религии. Нам явно труднее иметь глубокое взаимопонимание с русскими", - добавил Язди, передавая ему ответы аятоллы.

"Вы - христиане и верите в Бога, а они - нет. Мы считаем, что нам легче быть ближе к вам, чем к русским", - передал Язди американцам мнение аятоллы.

Хомейни также пообещал не дестабилизировать регион.

"Невмешательство в дела других", - написал он, характеризуя политику иранского правительства в будущем.

Исламская республика, заверил Хомейни, в отличие от режима шаха Пехлеви, не будет выступать в роли полицейского в Персидском заливе. Но и экспортом революции она тоже заниматься не будет.

"Мы не будем просить народы Саудовской Аравии, Кувейта или Ирака изгнать иностранцев", - написал Хомейни.

Хаос в Иране встревожил большинство арабских соседей этой страны, опасавшихся, что после ухода Пехлеви Тегеран захватят вооруженные марксистские группировки.

ЦРУ пришло к заключению, что консервативные круги в арабских странах не верили в то, что Хомейни или режим, основанный на его идеях, смогут долгое время продержаться у власти в Иране.

Но аятолла вскоре уничтожил все марксистские группировки, поддерживавшие его борьбу. Перед уничтожением левых Хомейни и его радикальные последователи вытеснили умеренных, включая Ибрагима Язди, объясняя это тем, что они были слишком проамериканскими политиками и не были настоящими революционерами.

24 января ключевые члены секретного Исламского революционного совета встретились с послом США Уильямом Салливаном. Среди них был и аятолла Мусави Ардебили, один из ведущих иранских теологов, сыгравший ключевую роль в расправах над тысячами политических оппонентов.

На встрече с американцами он выглядел вполне вменяемым, был напорист, но не выглядел фанатиком, рапортовал Вашингтону посол Салливан.

Три дня спустя Хомейни напрямую обратился к Белому дому.

"Желательно, чтобы вы рекомендовали армии не следовать за Бахтияром", - написал Хомейни 27 января в своем личном сообщении.

На самом деле у Хомейни были три просьбы: облегчить процесс его возвращения, уговорить конституционное правительство уйти в отставку и заставить военных капитулировать.

Между строк в этом послании содержалась скрытая угроза: если армия попытается навести порядок, его сторонники направят свой гнев против американских граждан, находящихся в Иране.

Вместе с тем аятолла постарался завершить свое послание на позитивной ноте, подчеркнув необходимость мирного разрешения кризиса.

Послание это, доставленное американцам Ибрагимом Язди, было отправлено в Вашингтон по дипломатическим каналам из американского посольства в Париже и дошло до высшего руководства Соединенных Штатов.

В телефонном разговоре, состоявшемся 27 января, министр обороны Гарольд Браун сообщил генералу Хайзеру о секретном послании Хомейни и своем разговоре по этому поводу с президентом Картером.

Браун дал ясно понять, что возвращение Хомейни было "делом тактическим" и что этот вопрос следует оставить иранским властям.

Администрация была довольна уже тем, что аятолла согласился напрямую с ней контактировать, и выразила желание продолжить переговоры. Об этом свидетельствует недавно рассекреченный вариант ответа аятолле Хомейни, подготовленного Вашингтоном.

Предлагавшийся ответ предупреждал Хомейни о том, что тому не следует учреждать собственное правительство. В нем подчеркивалось, что кризис должен быть урегулирован путем диалога с иранскими властями.

Текст этого ответа был послан для согласования в посольство США в Тегеране, где он был положен на полку. Во Францию, где тогда еще находился Хомейни, оно отправлено так и не было.

Но это уже не имело значения. Вскоре аятолла вернется в Иран.

План C

Вашингтон к тому времени уже тихо согласился на ключевую просьбу Хомейни, дав указание военному командованию не принимать никаких мер. Генерал Хайзер объявил иранскому командованию, что возвращение в страну Хомейни само по себе не является достаточной причиной для реализации "Плана С", означавшего военный переворот.

29 января премьер-министр Бахтияр в условиях мощного политического давления внутри страны открыл воздушное пространство для самолета, на котором летел в Тегеран аятолла Хомейни.

Бахтияр прибег к своему "Плану В": Хомейни должен был раствориться где-то среди мулл в священном городе шиитов Куме - религиозном центре, расположенном недалеко от Тегерана.

"Это сделает его более сговорчивым или, по крайней мере, менее вовлеченном в политику", - заявил Бахтияр американскому послу за две недели до того, как он был сметен революционной волной, поднятой Хомейни.

За два дня до прибытия аятоллы главнокомандующий вооруженными силами шаха Пехлеви заверил его в том, что военные в принципе больше не возражают против политических перемен, в том числе и в кабинете министров.

"Даже изменения в конституции будут приняты, если они будут проведены в соответствии с законом о конституции", - сообщил американскому посольству надежный источник в лагере Хомейни, свидетельствует рассекреченная в ноябре 2013 года депеша.

Американский посол был доволен. "Кажется, военные решили принять возвращение Хомейни и готовы сотрудничать с исламским движением, если будут соблюдаться конституционные нормы", - сообщил Салливан Вашингтону.

Хомейни прибыл в Тегеран утром 1 февраля, в аэропорту его встречали тысячи сторонников. Через несколько дней он назначил своего премьер-министра.

Как сообщал отчет ЦРУ от 5 февраля 1979 года, военные принципиально не возражали против смены правительства при условии, что перемены проводятся "законно и постепенно". Этот отчет был рассекречен лишь в 2016 году.

К тому моменту единство в армии серьезно пошатнулось. Многие младшие офицеры и солдаты уже выступали на стороне Хомейни.

В скором времени мятеж произошел в военно-воздушных войсках. Оппозиция вооружилась и под руководством радикальных марксистских групп атаковала армейские базы и полицейские участки в столице страны.

У военного командования не хватило решимости ввязаться в полномасштабную гражданскую войну. За спиной Бахтияра они собрались на чрезвычайное совещание, на котором объявили о своем нейтралитете. По сути дела, они сдались. Премьер-министр шаха бежал, спасая свою жизнь.

Экстренное совещание

В день, когда революция Хомейни одержала свою первую победу, президента Картера в Вашингтоне не было. Он уехал на уикенд в свою загородную резиденцию Кэмп-Дэвид.

Утром 11 февраля Картер вместе с госсекретарем США были в церкви. Связаться с ними временно было невозможно.

В их отсутствие советник президента по национальной безопасности собрал экстренное совещание в ситуационной комнате Белого дома.

Еще недавно весьма дееспособные иранские вооруженные силы развалились, тем не менее Бжезинский, который был одним их самых твердых сторонников шаха Пехлеви в администрации Картера, склонялся к "Плану С".

Однако ему было заявлено, что этот вариант уже невозможен, принимая во внимание состояние иранских вооруженных сил.

Вскоре к совещанию в ситуационной комнате по защищенной линии из Европы подключили генерала Хайзера.

Впоследствии генерал подвергся шквалу критики за то, что он отправился в Тегеран, чтобы помочь нейтрализовать военных и продолжить для Хомейни дорогу к победе. Генерал категорически отвергал все эти обвинения.

Большинство его отчетов, посылавшихся в Вашингтон, до сих пор засекречены.

Но 11 февраля генерал говорил иначе, он не выразил никакого удивления по поводу самоустранения военных.

"Мы всегда призывали военных к заключению сделки", - сказал Хайзер, согласно записи телефонного разговора.

"Они, должно быть, пошли прямо к (Мехди) Базаргану", - сказал он, имя в виду умеренного исламиста, уже назначенного к тому времени аятоллой премьер-министром.

Но все уступки, на которые пошли военные, оказались для Хомейни недостаточными. 15 февраля четверо членов верховного командования были казнены на крыше одного из учебных заведений. Это стало началом массовых расправ.

Многие пришли к убеждению в том, что администрация Картера, которую подвели постоянные промахи разведки и внутренние раздоры, оказалась пассивным наблюдателем за стремительным развалом режима шаха Пехлеви.

Но сейчас становится ясно, что на поздних стадиях кризиса Америка по сути дела поставила на два лагеря, надеясь, что это поможет ей в Иране после падения шахского режима.

Но этот гамбит президента Картера обернулся провалом. Американцы просмотрели реальную опасность, амбиции Хомейни были не замечены, а его шаги были ошибочно истолкованы.

В отличие от Картера, Хомейни придерживался последовательной стратегии и сыграл свою роль мастерски.

Ведомый ясной идеей построения исламской республики, аятолла использовал Америку с помощью пустых обещаний, понял ее намерения и триумфально пришел к победе.

Меньше года спустя Хомейни, удерживая в заложниках поверенного в делах США и десятки американских граждан, провозгласил: "Америка ни на что не способна".

Он отметил первую годовщину своей победы громким заявлением: Иран будет сражаться с американским империализмом во всем мире.

"Мы экспортируем нашу революцию по всему миру", - сказал он и подчеркнул: "Это - исламская революция".

Британская оценка

Британский посол в Иране Энтони Парсонс написал 20 января 1979 года, что у него нет сомнений в том, что иранцы в своей массе хотят "исламскую республику по рецепту Хомейни".

Проблема, по его мнению, заключалась в том, что военные психологически не были готовы к тому, что предлагал аятолла.

"Генералы согласились со смещением шаха и поддержкой Бахтияра при условии, что будет сохранена конституция 1906 года, включая монархию", - писал Парсонс в депеше, рассекреченной в ноябре 2013 года.

"Если в течение ближайших дней после их попытки реализации пакета Бахтияра начнется переход к республике, в которой будет доминировать Хомейни, военные могут попытаться отреагировать", - предсказал он.

Британский посол считал, что чем скорее Хомейни и генералы договорятся и чем скорее военные перейдут на сторону аятоллы, тем больше будет шансов на сохранение страны.

Эта откровенная оценка Энтони Парсонса была доставлена и в администрацию Картера.

Американские документы свидетельствуют, что 27 января 1979 года эта телеграмма лежала на столе вице-президента США Уолтера Мондейла. В тот же самый день в Вашингтон поступило первое личное послание Хомейни.

Нынешний духовный лидер Ирана отвергает этот репортаж Би-би-си

Духовный лидер Ирана аятолла Рухолла Хаменеи обрушился с критикой на репортаж Би-би-си о тайных контактах между США и аятоллой Хомейни, назвав его фальшивкой.

Хаменеи утверждает, что рассекреченные в США правительственные документы, на основании которых был подготовлен материал Би-би-си, были сфабрикованы.

"Станет ли Америка, сбившая гражданский самолет, на борту которого находилось почти 300 пассажиров, колебаться, прежде чем подделать документы?" - заявил Хаменеи, напомнив об инциденте 1988 года, в ходе которого американский военный корабль сбил лайнер авиакомпании Iran Air.

По мнению духовного лидера Ирана, выход в свет подобного репортажа является "проявлением враждебности со стороны британцев".

Заявления аятоллы Хаменеи прозвучали в его выступлении, приуроченном к памятным мероприятиям по случаю 27-й годовщины смерти основателя Исламской Республики Иран.

Хаменеи также отметил, что Иран и США преследуют в ближневосточном регионе диаметрально противоположные цели.

По словам духовного лидера Ирана, Тегеран не станет сотрудничать в решении региональных проблем ни с США, ни с Британией, которую он назвал "злом".