Сорок лет рестрикций

Исламская Республика Иран, возникшая благодаря железной воле имама Хомейни, жила под санкциями почти 40 лет. Первые рестрикции были введены в 1979 году, сразу после захвата посольства США в Тегеране группой студентов, которых курировала революционная власть. В 1980 году, после начала ирано-иракской войны, давление усилили. Легкая передышка пришлась только на 1990-е годы.

За это время Тегеран, Тебриз и Исфахан обзавелись хайвеями, дорожными развязками и фешенебельными отелями. А торговые центры второго по величине города Мешхеда не уступают московским "Атриуму" или "Афимолу".

Но не стоит обманываться — санкции действительно нанесли ощутимый урон экономике и простым людям. В какой-то момент местная валюта обесценились настолько, что на базар за продуктами приходилось брать с собой чуть ли не чемодан денег.

И вот, казалось, этому странному существованию приходит конец. Многие искренне верили, что "ядерная сделка" улучшит экономическое состояние страны. Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД) между Ираном, США, Россией, Китаем, Британией, Францией и Германией был подписан в мае 2015 года. Тегеран допустил инспекторов МАГАТЭ на свои ядерные объекты, а страны Запада начали поэтапно снимать санкции.

В мае Белый дом объявил об одностороннем выходе из СВПД и восстановлении всех санкций, в том числе и вторичных, в отношении других стран, ведущих бизнес с Ираном. Перед республикой снова замаячила полуизоляция.

Жизнь "в себе"

Пик удушающего воздействия на экономику пришелся на 2010-2012 годы. Иран был полностью отрезан от мировой финансовой системы и от программы SWIFT. Тегеран не только потерял возможность занимать средства у международных банков, но и лишился права полноценного экспорта нефти, страхования грузов и импорта технологий. Такого натиска экономика не выдержала и рухнула. Активно росший ВВП упал до показателя минус 2,2 процента.

Но экономика — дело поправимое. Психологический эффект куда разрушительнее. Живя в полуизоляции, население страны, да и сами правящие круги закрылись в себе. Иран, особенно сельская местность, не видел жизни немусульманской части мира. В период санкций визиты иностранцев были осложнены. К тому же ограничен доступ к интернету и соцсетям, ставшим неотъемлемым атрибутом современности.

Отсутствие полноценной связи с внешним миром ужесточило и обозлило иранцев, привело к обратной реакции — недоверию ко всему миру. Со временем исламская республика стала напоминать классический политологический пример страны в состоянии "осажденной крепости".

Ни поездок, ни гостей

Давление, оказываемое на Иран, определяло, кто и как общался с лидерами страны. В период второго срока президента Махмуда Ахмадинежада (2009-2013 годы) с официальными визитами республику посещали только главы Турции, Омана, Сирии, стран Латинской Америки. Даже победа в 2013 году умеренного реформатора и либерала Хасана Рухани не изменила международное положение. Его инаугурацию проигнорировали все высокопоставленные лидеры.

Рухани до июля 2015 года оставался в сходном положении. Его не приглашали ни в одну страну западного мира. Единственная поездка в 2014 году была в нейтральную Швейцарию, на саммит в Давосе. Чаще всего президента Ирана принимали в России, Турции и Китае.

Пожили открыто — и хватит

Граждане исламской республики имеют право ездить практически во все страны мира. За исключением США и Израиля. Пожалуй, самое популярное направление — соседняя Армения, где иранцев можно встретить в любое время года и во всех частях республики.

В последние несколько лет в Иран хлынула толпа туристов, в основном из Европы. Исламская республика всегда была в сфере интересов зажиточных европейцев, ищущих ярких эмоций на старости лет.А первым из западных лидеров Тегеран посетил президент Австрии Хайнц Фишер в сентябре 2015 года, вскоре после подписания "ядерной сделки". За ним потянулись остальные. Похоже, последним в этом ряду станет шведский премьер Штефан Лёвен. Сейчас западные лидеры вновь сторонятся Тегерана.

Таким образом, выход из полуизоляции, начавшийся всего три года назад, быстро закончился. И главная проблема не в том, что кто-то из президентов не доедет до Тегерана. Опасливое отношение к Ирану вновь ожесточит простых людей. Едва выбравшись из скорлупы изоляции, они вынуждены будут вновь закрыться в себе. И чем это обернется для мира — неясно.