Was U.S. Journalist Steven Sotloff a Marked Man? 21.08.14 Как раз незадолго до того, как американский журналист Стивен Сотлофф был похищен в Сирии, была засвечена личность его проводника. Когда проправительственные и антиправительственные группировки начали уничтожать друг друга в восьмитысячелетнем сирийском городе Алеппо, небольшой город в Турции под названием Килис стал расцветать в прямой зависимости от их расходов. Расположенный лишь в четырёх милях к северу от сирийской границы, Килис стал жизненно важным перекрёстком путей быстро развёртывающейся войны – с неё и на неё. Если бы вам довелось забрести в обветшалый отель "Стамбул" в центре Килиса прошлым летом и посидеть в его прихожей несколько часов, вы бы обменялись подозрительными взглядами с фотографами, ищущими свой сенсационный кадр, оборванными сотрудниками гуманитарных организаций, отчаявшимися сирийскими беженцами, военными туристами, а также с парой европейских мусульман, стремящихся присоединиться к тому, что позже станет известно как "Исламское Государства Ирака и Леванта". С верхних этажей отеля вы могли бы увидеть дым от авиаударов, клубящийся на горизонте, и всполохи от обстрелов на небе ночью. Если бы вы вошли в номер, едкий смрад очистителя воздуха, свисающего с чумазого зеркала, привёл бы вас к открытию, что этот очиститель предназначен для писсуара. Немецкий журнал назвал этот отель "отелем безумия", и временами это место действительно больше походило на убежище, нежели на учреждение гостиничного типа. Стивен Сотлофф зарегистрировался в комнате 303 в отеле "Стамбул" 1 августа 2013 года. В это время пребывание на турецко-сирийской границе было чревато непредсказуемыми последствиями. Боевики-джихадисты недавно на дороге, соединяющей Килис и Алеппо, умыкнули нескольких западных журналистов и работников гуманитарных организаций, и ходили слухи, что западников начали выслеживать ещё в Килисе. Поговаривали, что лазутчики на турецкой стороне могут передавать ориентировки джихадистам и бандам уголовников на сирийской стороне. Эти группировки были рады наложить свои руки на всякого, за кого можно выторговать выкуп или использовать для политического давления. Ко времени, когда Сотлофф прибыл в город, поток журналистов, путешествующих в и из Алеппо сократился почти втрое. Местные проводники стали терять работу, особенно те, чьи клиенты попадали в истории с попытками похищения. Многие из таких проводников стали пробавляться случайными заработками, лишь бы остаться на плаву. Один проводник, которого я буду называть Махмудом (это не настоящее его имя), даже провожал мать убитого итальянского джихадиста в Алеппо на линию фронта, чтобы она могла увидеть разлагающийся посреди улицы труп её сына, который нельзя было вывезти, поскольку вокруг засели снайперы правительственных войск. Другие проводники принимали различных военных туристов и сумасшедших, но становились всё более нервными по поводу того, что какой-нибудь из этих придурков мог достать камеру не на том блок-посту и навлечь на обоих проблемы с "Исламским Государством". Сотлофф бывал в Килисе и прежде. Бывал он и в Сирии, и в военное время. А последние годы, вплоть до даты его похищения, он также отважно передавал репортажи из Ливии и Йемена. Он был опытным журналистом. Он знал арабский. Он был осторожен. И он говорил мне, что с него хватит. Сидя за кружкой пива в единственном баре Килиса, Сотлофф рассказал мне, что с него хватит случаев, когда его избивали, в него стреляли, обвиняли в шпионаже. Всего лишь за день до этого турецкая полиция приложила его и брызнула ему в лицо перцовкой за фотографирование народных волнений в соседнем городе. Он рассказал мне, что хотел бы ненадолго отойти от журналистики, во всяком случае, от темы Ближнего Востока, и может быть, подать документы на обучение в магистратуре, дома, во Флориде. Но сперва он хотел ещё разок съездить в Сирию. Он сказал, что охотится за отличным сюжетом, но подробности предпочёл оставить при себе. Последний раз, когда он был в Сирии, снайпер правительственных войск едва не убил его, заметив слабый огонёк его сигареты через окно ванной комнаты, когда он восседал на унитазе, мучаясь с животом. Снайпер почти попал, а Стивен рассказывал эту историю как в равной степени юмористическую и травматическую. В этот раз Стивен прибыл в Килис затемно и собирался быть в Сирии следующим утром. Он сказал, что заехал в город лишь для того, чтобы забрать позаимствованный бронежилет. У него было чётко рассчитано время, и бар с его 50-футовой шаговой доступностью от отеля в эти расчёты вписался. Безопасность и логистика имели гораздо большее значение, нежели чем прежде, и мы быстро перескочили на тему надёжных проводников. Он задал вопрос о некоем сирийце, с которым он планировал встретиться на следующий день, проводника, которого я буду называть Карамом (не настоящее его имя). Отличный проводник, я слышал отзывы корреспондентов, которые его знали, но с недавних пор возникла проблема. Существенная проблема. *** Один канадец, которого я назову Алексом (это также не настоящее его имя), хотел сделать фотографии в Сирии и шутил, что он устал делать фотки собак и цветов дома. Хотя Алекс никогда не работал в зонах конфликтов, что он мне подтвердил, он тут же добавил, что фотографировал студенческие волнения в Монреале. Теперь же он прибыл в Килис с намерением попасть в самую опасную зону боевых действий в мире, но ломал голову над разработкой такого маршрута, который бы обеспечил минимизацию риска. Это был самый конец июля, и группировка "Исламское Государство Ирака и Леванта" уже доказала, что может успешно просачиваться на территории, где некогда царила терпимость, и претворять там в жизнь жесточайшие формы шариата. Многие из европейцев, состоящих в "Исламском Государстве", поддерживали учётки в соцсетях, чтобы документировать в них свои поездки, и использовали их, чтобы поощрять других молодых экстремистов присоединяться к ним в Сирии. Иногда они размещали изображения себя в плавательных бассейнах, дорогих автомобилях и разграбленных виллах, расхваливая Сирию как место "пятизвёздочного джихада". Иной раз они могли поделиться фотографиями себя, держащих – даже пинающих – отрубленные головы мусульман-шиитов, размещая их с такими хешированными ярлыками "Твиттера" как #mujahideen #kafir (infidel) #jihad и #ISIS. И когда Алекс прибыл в город, "Исламское Государство" установило своё присутствие в Азазе, что в Сирии, в пределах видимости от границы. Алекс рассказал мне, что он просил журналистов с сирийским опытом свести его с их проводниками, однако никто из них на это не пошёл. Они посоветовали ему не ездить в Сирию, сказал он. Сирийская война – это не место для новичков, по меньшей мере, она перестала им быть к середине 2013 года. Затем он спросил, знаю ли я каких-нибудь проводников. Один у меня был, Махмуд, которому я доверял безмерно, тот проводник, который сопроводил мать итальянского джихадиста на передовую. А так как Алекс вознамерился поехать в Сирию несмотря на предостережения, лучше было бы это сделать с кем-то, достойным доверия. Однако Махмуд отказался по причине отсутствия у Алекса опыта. "Три месяца назад мы бы ударили по рукам", — сказал Махмуд. – "Но сейчас у нас "Исламское Государство" на каждой заставе, отсюда и до Алеппо, а я буду рисковать собственной жизнью, если он сделает какую-нибудь глупость". Как бы то ни было, это уже не имело значение, потому что Алекс рассказал мне, что он уже обратился к сети "Фейсбук" и договорился ехать в Сирию с кем-то, кого он раньше никогда не встречал. Алекс и я договорились встретиться за чашкой чая вечером перед его предполагаемым пересечением границы. В кафе Алекс сообщил подробности о методе, которым он нашёл себе проводника. Он рассказал, что написал примерно тридцати сирийцам, которых он нашёл на "Фейсбуке", отбирая тех, у которых в разделе "краткая характеристика" имелись картинки с оружием или символикой оппозиции. Он сообщал им, что является фотографом и хочет попасть в Алеппо, и спрашивал, могут ли они помочь. Дюжина или около того ему ответили. К счастью, Алекс решил работать с Карамом, который был общепризнанным проводником с чистой репутацией в плане безопасности, и который работал в пресс-центре Алеппо, поддерживавшем повстанцев. Но одновременно с этим Алекс сказал мне, что он последовательно отписал всем откликнувшимся людям, что он не нуждается в их услугах, поскольку он уже договорился о пересечении границы с Карамом на следующий день в 10-00. До этого момента я сдерживался с Алексом. Но теперь на кон ставилась и жизнь Карама, а он даже не осознавал это. Гневное порицание никак не подействовало на него. "Я уже потратил 1500 долларов, чтобы прилететь сюда", — заявил он решительно. – "Я в игре". Я пошёл назад в отель "Стамбул" и написал журналистке в Лондоне, у которой были гораздо более серьёзные завязки в Алеппо, нежели чем у меня. Следующим ранним утром она переправила мне ответ своего источника в Алеппо, с которым она связалась по поводу ситуации с Алексом: "Он будет в большой опасности, как только въедет на территорию Сирии, некоторые из моих связных сообщили мне, что какие-то люди собирают о нём информацию, о его гражданстве, они знают, где он остановился в Килисе, и они знают, что он предположительно собирается отправиться в Алеппо с Карамом в качестве проводника завтра… сообщи ему, чтобы он поостерёгся, и что он в опасности и некие люди выслеживают его". Журналистка из Лондона переправила это предупреждение и Алексу, и он в конце концов решил вернуться домой. Я выдохнул, когда Алекс покинул Килис в то же утро, всего за два часа до его назначенной встречи с современным терроризмом "в 10-00". Карам потом был предупреждён через одного корреспондента, который с ним работал, об этом косяке, который чуть было не случился. *** Через два дня после того, как Алекс покинул город, Стивен Сотлофф спросил, что я знаю о Караме. Хороший ли он проводник? Мне об этом говорили. Достойный доверия? Очевидно, да. Надёжный? В виду событий в предшествующие дни – вряд ли. Я рассказал ему о том, что случилось с Алексом. Махмуд, другой проводник, которому я доверял, не был засвечен, а его репутация оставалась незапятнанной. Поэтому я передал Сотлоффу его контактную информацию. Мы осушили наши кружки и разошлись спать. 5 августа 2013 года я обедал с итальянской журналисткой, недавно прибывшей из Алеппо. "Исламское Государство" обложило пресс-центр, — рассказывала она, – всё ещё дрожа от смеси адреналина и страха. Те были вынуждены съехать два дня назад. А теперь джихадисты устроили заставу в видимости от границы. А ведь её ещё не было, когда журналисты пересекали границу неделю назад". Она спросила, слышал ли я что-либо о проводнике Караме. Я не слышал. Она была обеспокоена, потому что его жена приходила искать его в пресс-центре Алеппо. Жена Карама рассказала итальянке, что он ушёл на встречу с американским журналистом. К следующему полудню просочилась информация, подтвердившая, что Сотлофф и Карам были похищены вместе, в считанные минуты после пересечения границы 4 августа. Никто точно не знал, кто их захватил, но недавние тревожные сообщения о внезапном появлении застав "Исламского Государства" и всё более частых похищениях заставляли думать об этой группировке как о наиболее вероятном подозреваемом. Я не ведаю, что случилось между нашей поздней встречей 1 августа 2013 года и итоговым решением Стивена двумя днями позже идти в Сирию именно с Карамом, а не с кем изначально задумывалось. *** Соответствующие люди оповестили семью Стивена о его исчезновении, и его семья в итоге решила держать СМИ в неведении по поводу происшествия по множеству соображений, связанных со стратегией переговоров о его освобождении. Несколько сирийских активистов в конце августа сообщили в Твиттере о его похищении, однако средствами сети интернет большинство из этих ранних твитов было удалено. В то же время мировая пресса старательно помалкивала. Так продолжалось до вторника 19.08.2014 г., когда "Исламское Государство" выпустило жестокое видео, в котором, очевидно, показано как боевик с британским акцентом убивает Джеймса Фоули, хорошо известного свободного журналиста, исчезновение которого в 2012 году было передано широкой огласке. По словам тех, кто это видео видел, после этого "Исламское Государство" показывает человека, утверждая, что это Сотлофф, и угрожая казнить его следующим, если Соединённые Штаты продолжат свои военные операции в Ираке. Сегодня боевики "Исламского Государства" держат в своих когтях не только Сотлоффа, но и все мировые СМИ. Они похищают, берут в заложники и убивают журналистов и поэтому имеют практически полную монополию на информацию из своих пределов. Они решают, какими изображениям появиться и даже угрожают местным фотографам смертью, если те сделают "что-либо, что повредит репутации ИГ". Ранее в этом месяце телеканал Vice News передавал необычный документальный фильм из пяти частей, сделанный при невиданном дотоле уровне открытости "Халифата", при этом умолчав о том, каков был масштаб редакторской правки сырого материала со стороны "Исламского Государства". А теперь – после года хорошо спланированного замалчивания со стороны мировых СМИ, года, в течение которого ни одно крупное новостное издание не объявило: "американский журналист Стивен Сотлофф был похищен в Сирии", "Исламское Государство" само выполнило желание его семьи и прервало молчание СМИ на собственных условиях. Выпуск записи с убийством Фоули и последовавшая угроза, что Сотлофф может быть следующим, обращена не к американскому правительству. Госдеп знал об исчезновении Сотлоффа за год. Это нападение на американскую общественность, для которой распространяющееся теперь со стремительностью вируса откровение о его похищении – это что-то новенькое и вполне шокирующее, особенно на фоне жестокого убийства Фоули. Через 12 дней после изначального исчезновения Карам, проводник, был выпущен своими захватчиками, ему разрешили вернуться к жене в Алеппо. К этому моменту я покинул Килис и обратился к канадскому фотографу с просьбой предоставить список сирийских незнакомцев, с которыми он предположительно связывался, когда пытался самостоятельно устроить посещение Алеппо, а также в чём и какой конкретно информационный обмен состоялся. Возможно, Карам и люди, работающие над делом о похищении Сотлоффа, могли бы опознать по этим беседам осведомителя ИГИЛа. Однако, внезапно Алекс стал разговаривать неохотно. Его последнее сообщение перед блокировкой меня в "Фейсбуке" в конце августа прошлого года такое: "У меня нет для этого времени, прекрати меня доставать, у меня всё равно для тебя нет ничего интересного". Бен Тауб окончил в 2014 году Принстонский Университет, состоит в Реестре Прифронтовых Свободных Журналистов (Frontline Freelance Register) и начинает защиту степени магистра в Колумбийской Школе Журналистики в конце месяца. Он провёл 10 недель в Килисе за два прошлых лета, документируя необычных людей и необычные события на пороге сирийской войны. Администрация Вим благодарит переводчиков, приславших этот перевод по электронной почте.
| 
