Остроменский М.П., МООО "Вече", МО "Альтернатива"

Вперяю взор, бессильно жадный:

Везде кругом сырая мгла.

Каким путем нить Ариадны

Меня до бездны довела?

В. Брюсов "Нить Ариадны" (1902)

I.

После принятия Государственной Думой изменений в закон о политических партиях в стране началась настоящая политическая вакханалия, сродни массовому помешательству. Политические партии стали возникать, как грибы после летнего дождя. Если ещё пару лет назад хватило бы пальцев на двух руках, чтобы пересчитать все зарегистрированные партии, и пальцев на одной руке, чтобы проанализировать политическую ситуацию в России, то сегодня, при той же широте потребной для анализа информации, количество зарегистрированных Министерством юстиции РФ партий почти достигает 80-ти, да в закромах, в виде зарегистрированных оргкомитетов, более 70-ти. В результате политическое поле страны начинает напоминать базар перед открытием или сцену из фильма Ф. Феллини "Репетиция оркестра".

В связи с такой ситуацией справедливо будет задать следующий кощунственный вопрос: а для чего нам собственно такое количество партий? (Прим.авт. – Мы не рассматриваем сейчас вопрос о том, зачем надо было менее чем десять лет назад драконовским законом о партиях сначала высушить все ростки на политическом поле России, превратив его в пустыню, а теперь устраивать разгул политического. Впрочем, как не поливай пустыню, только волчцы да тернии произрастут на ней. Для появления культурных растений нужно много потрудиться. Очень много. Очень... ) Есть ли в этих партиях какое-то отличие? А если есть, то какое? Что у нас так много идеологий? Выражают ли эти партии что-либо иное за исключением амбиций своих создателей? Говорит ли рост количества политических партий о живой, здоровой, растущей политической среде в стране? И вообще, что такое — политическое многообразие, зачем нам, да и не только нам оно необходимо? Оно для чего? Какова цель обеспечения и поддержания разнообразия политических идей в государстве? Разве оно, разнообразие, даст больше хлеба? Разве оно гарантирует развитие и процветание страны? Разве оно обязательное условие независимости и самостоятельности государства? Какую пользу могут принести все эти, с позволения сказать, партии в нашей внутренней политике, не говоря уже о внешней?

Ну разве мешает однопартийная система Китая его успешному развитию, уже в течении более 30 лет? Разве препятствовала политическая безальтернативность ВКП(б) и КПСС индустриализации, научному и техническому прорыву в СССР? Может быть политическая монополия клана Ли Куан Ю не позволила совершится "Сингапурскому экономическому чуду"? Разве все эти творцы экономических порывов и экономических див Пак Чжон Хи, Махатхир Мухамад, Чан Кай Ши, Хаджи Мухаммед Сухарто и иже с ними, были демократы исповедавшими многопартийность? Или экономическое возвышение Китайской республики (Тайваня), прошедшее под властью партии Гоминьдан, отличалось насыщенной политической жизнью и политическим многообразием? Что, японское экономическое чудо, было блокировано почти пятидесяти четырёхлетним беспрерывным правлением либерально-демократической партии?

Разве бесконечная смена правительств Италии (более 60 за период после Второй Мировой Войны) способствовала развитию, процветанию и укреплению страны? Ужели богатое количество партий дореволюционной России способствовало её экономическому росту и политической стабильности? Они решили какие-либо наши проблемы? Социальные, политические, экономические? А прорыв к демократии Ю. Родезии и ЮАР, Латвии, Ливии, Сербии, Ирака содействовали их экономическому и социальному процветанию? Эти страны стали независимы? Разве двадцатилетняя политическая борьба на широком и свободном политическом поле Украины благотворно сказались на ней? А "демократическая" пестрота любой африканской страны что-то положительное принесла её народам? И вообще, неужели разнообразие политических взглядов и идей гарантирует прогресс, развитие, спокойствие страны и народа? Откуда такая чудная мысль? Популярность данной идеи и эффективность натурального её применения можно сравнить с ходкостью и практической результативностью использования других, странно безапелляционных утверждений, например, о благотворном всегдашнем влиянии "невидимой руки рынка" или непременной пользе либерализации международной торговли для развития промышленности в государстве. Давайте же рассмотрим этот гипотезу о политическом разнообразии поближе, поспокойнее и повнимательнее.

Итак, имеем широко распространённый тезис о чуть ли не обязательной необходимости политического разнообразия в государстве для его успешного экономического и социального прогресса. Что же из этого следует?

II.

Чтобы нам, драгоценный читатель, разговаривать на одном языке и по поводу одного феномена, определимся с понятием "политическое". Думаю ни у кого не вызовет нервной чувствительности замечание, что любое политическое есть относящееся к власти или, лучше сказать, термин комплиментарный власти и без оной не могущий быть не то что понимаем, но даже мыслим, с той лишь разницей, что политическое относится к способу получения и удержания власти. И только в этом смысле власть нуждается в политическом. Но, в общем, задача политической борьбы и цель существования политической партии есть единственно получение власти в государстве для навязывания остальной массе граждан такого способа устроения властных взаимоотношений в обществе, какой, домогающиеся власти считают для себя наиболее приемлемым. При отсутствии же задачи указанного масштаба, т. е. когда власть не уходит из правящей группы, несмотря на смену лиц на политической сцене, политическое вырождается в нюансы, а ныне так и вовсе в спектакль для демоса, если не сказать — плебса. Как это мы наблюдали, до последнего времени, во внутренней политике ЕС или в США современном Китае или в Японии 60-90-х годов прошлого века, в СССР эпохи после Второй мировой Войны, России — первого 10-летия XXI века. Т.е. политическое в такое время сводится к стилю, хотя порою и драматическому. И это, наверное, хорошо. Однако, что важно — политическое и власть, по своей сути, не совпадают и тут. Развивая идею Ж. Рансьера, надо обязательно отделять мысли о политике и мысли о власти. Разделение происходит именно вследствие того, что политическое – это воплощённая форма реализации политическим субъектом собственно самой власти. И формы эти чрезвычайно разнообразны.

Но почему задача борьбы за власть иногда является актуальной "до смерти", а в другое время она – вопрос вкуса или стиля? Прежде чем ответить на этот вопрос, вновь спросим себя: Связано ли вообще разнообразие политических взглядов, идей, организаций с высоким уровнем жизни людей, с мощью государства, успехом во внутренней и внешней политике, в умении преодолевать трудности?

Если теперь, в поисках ответа на поставленный вопрос, посмотреть на современный мир или окинуть мысленно историческую часть жизни человечества, то можно уразуметь, что отсутствует сколь-нибудь достоверная зависимость между разнообразием и активностью политического в государстве, нации и мирным или успешным их существованием. Вопросы, задаваемые нами в начале работы, уже в достаточной мере проблематизировали это. Более того, можно утверждать, скорее обратное, а именно, активное политическое связано с периодами нестабильности, внутренней гражданской борьбы, вплоть до войны, ослаблением сил нации и государства, неустойчивости положения правящей группы, разброда и шатания, неуверенности и метаний. Активное политическое есть показатель процесса смены устоявшихся форм властных отношений в обществе и правящей группе. Как следствие спутник бед, предтеча гибели или непростых времён. Пассивное политическое — показатель устойчивости существующей системы власти, надёжного контроля правящей группой источников силы власти (в концепции Дж. Шарпа). Заметим, что пассивное состояние политического есть лишь обязательное, но не достаточное условие благополучия государства.

Впрочем, указанные нами трагические следствия наличия в социуме существенной активной разнородности политических идеалов кажутся очевидными и из обычного рассуждения. Если имеются в государстве, нации, правящей группе хотя бы две конкурирующие политические идеи, причём идеи таковые, что действительно существенным образом отличаются друг от друга, яснее сказать — два конкурирующих идеала, где политическое является лишь формой реализации этого политического идеи-идеала, то результатом их конкуренции, точнее, следствием попыток разрешения их спора о власти может быть только и исключительно политическая гражданская война. Ведь их конкуренция есть борьба антагонистов за власть. И в таком взаимодействии не бывает положительной ничьей или взаимовыгодного выигрыша. Тут либо – либо.

Возьмём, для примера, войну Алой и Белой Роз в Англии, случившуюся в Английском королевстве в XV веке. Казалось бы, примитивная средневековая междоусобица, но тем ярче высвечивается характер политического в принципиальном противостояния в борьбе за власть. Тут либо представитель Ланкастеров, либо Йорков мог сидеть на троне, а значит и обладать высшей властью суверена. Хотя обе ветви относились к Плантагенетам, потомками Генриха II, но одно, тем не менее, исключает полностью другое. Каждый актор кровно связан либо с теми, либо с другими. Родство он изменить не в состоянии. Аналогично, но на более глубоком уровне, происходит борьба политических идей-идеалов в государстве и нации.

Но именно такое развитие событий есть естественное, ибо внутри тела общества, внутри смыслов народа не может одновременно существовать более одного политического тдеи-идеала. В противном случае общество будет находиться в ситуации постоянной фрустрации. Оно не сможет решать свои насущные вопросы повседневной жизни. Ему будет не до того. Вместо практических забот партикулярной жизни общество будет непрерывно выбирать себе идею-идеал, на основе которого собственно и должно строить свою повседневную жизнь. Ведь именно через идею-идеал определяют правильное и неправильное, хорошее и плохое, границы допустимого, он легитимирует власть и формы управления. Если же идей-идеалов более одного, то все эти вопросы определёно и окончательно решены быть не могут. Общество будет находится в состоянии диссоциативного расстройства с множественной личностью, каждая из которых борется за право собственности на весь социум. Порою будут наблюдаться в обществе и периоды психогенной фуги, когда значительные пласты социума начинают жить выдуманными, не существовавшими или не могущими быть, самыми фантастическими смыслами. Общество теперь представляет собою слоёный пирог, состоящий из толкающихся, слабо согласованных и слабо связанных друг с другом групп, каждая из которых живёт в своём времени, со своим выдуманным прошлым и своим будущим, перенося их на весь социум в целом и требуя, от последнего, именно такой интерпретации прошлого и настоящего и будущего. Подробнее эту проблему мы рассмотрим в следующей части работы, поскольку именно такова сегодняшняя ситуация в России, хотя наиболее ярко и даже гротескно она явлена сейчас на Украине.

Но тут крайне важно указать следующее: на начальном этапе формирования нации и государства, этих значимых цивилизационных феноменов, мы всегда наблюдаем картину войны идей-идеалов. Т.е. эти центральные феномены истории человечества возникают не как результат плюрализма идей и толерантного согласования разных взглядов, а только и исключительно путём формирования, путём концентрации, кристаллизации, агрегации, политогенеза людских масс, обычно ранее уже сплочённых даже в народ, вокруг единственной довлеющей центральной политической идеи-идеала с уничтожением, удушением иных идей-идеалов.

Понятно, что исторический выбор судьбы, а с ним и центральной политической идеи-идеала государства не производится гражданами каждые четыре-пять лет в результате регулярного рутинного плебисцита возле урн для голосования. Исторический выбор делается народами крайне редко, порою только один раз за всю свою историю и обычно кроваво. Ведь выбирается не правительство или вид пенсионного обеспечения, а парадигма поведения и развития народа. Иногда, как результат выбора нового идеи-идеала кардинально обновляется, порою даже формируются новая система смыслов нового народа. Так крещение Руси при Святом Владимире заложило основу формирование нового народа — русских. Ежели исторический выбор происходит непрерывно, то очень быстро живая сила народа уходит, рассеивается, наступает социальная анемия и апатия, а затем приходит разруха при полном равнодушии людей к судьбе своей и своих близких. Более активные бегут вовне, стараясь забыть и забывают с радостью, кто они и откуда.

Исторических примеров противостояний разных политических идей-идеалов — легион: религиозная война гугенотов и католиков во Франции во второй половине XVI века, Великая Французская революция и последующие наполеоновские войны, Гражданская война в США 1861-1865 гг., Великая Октябрьская Социалистическая Революция, Российская необуржуазная революция 90-х XX-го века, гражданская война в Китае 1911-1948 гг., события накануне приход к власти национал-социалистов в Германии в конце 20-х начале 30-х годов XX века...

Любой в состоянии ещё добавить примеров по своему вкусу сколько ему угодно, при этом в каждом случае можно чётко установить наличие, по крайней мере, двух политических идей-идеалов, в основе которых лежат совершенно разные, принципиально несовместимые подходы к организации власти, за возможность навязывания которых общественному сознанию, конкретно, за обладание или доступ к контролю над источниками силами власти в обществе и идёт борьба политических групп.

В результате этой борьбы, если она доведена до конца, остаётся только одна доминирующая в государстве или народе политическая идея-идеал и одна проповедующая её правящая группа, которая может быть и результатом объединения ранее враждебных. Но это по персонам, а не по идеям. Идея-идеал остаётся только одна. В противном случае вопрос о власти не решён окончательно, положение правящей группы крайне неустойчиво и политическая война может начаться опять.

Мы это прекрасно можем наблюдать в современной Украине, когда по результатам победы первого Майдана, дело не было доведено до логического завершения (причины мы здесь не рассматриваем). Спустя четыре года вновь победила "Партия Регионов" и Янукович. Вопрос о власти окончательно не был решён в пользу одного из идеи-идеалов и при них. Для Украины как государства потребовался Евромайдан, вообще-то существенно отличающийся от первого. Теперь дело идёт к логическому завершению процесса. Поскольку силы борющихся сторон примерно равны, а политические идеи-идеалы населения западной и юго-восточной частей Украины несовместимы, то федерализация с последующем распадом — закономерна и неотвратима. Более того, сегодня на Украине мы наблюдаем почти окончание формирования нового народа — галицийского и возможно даже галицийской нации. Одновременно, особенно ярко проявляется отсутствие у русских граждан Украины своей чисто украинской, отличной от русских РФ системы смыслов и своего особенного политического идеи-идеала. Русские Украины в растерянности. Им не совсем ясно, что защищать, вокруг чего объединяться. Именно поэтому они политически существенно инертнее пассионарных галичан и начали самоорганизовываться только при возникновении угрозы их жизни. Но они легко вольются в единое тело русского народа. Впрочем возможна и победа одной из сторон путём быстрого подавления и политической маргинализации конкурента. Сравните с Сербией, в которой разгром Социалистической партии Милошовича, во время бульдозерной революции и всей идеи-идеала Югославии был полным, победа проНАТОвских сил — окончательная. Противник был по факту идейно и даже персонально уничтожен. Или пример падения СССР, практически раздавившего коммунистическое движение во всём мире.

Сама же первичная кристаллизация нации наиболее интенсивно протекает, конечно, в борьбе, поскольку она требует усилий воли, интеллекта, концентрации ресурсов, организации масс, агитации, предельного напряжения сил, что позволяет зарождающийся политическому идее-идеалу оформиться наиболее чётким и чеканным образом, внедриться в сознание людей в виде доминирующего стереотипа их поведения. Борьба позволяет идее-идеалу полностью проявить себя, отшелушить лишнее, или несвойственное, или второстепенное. В конечном итоге, нация и государство основываются на единственном, ставшем сердцевинной политическом идее-идеале. Все другие уничтожаются или, в крайнем случае, подавляются, обескровливаются, травятся, поддерживаются в анемичном состоянии, маргинализуются и оттесняются на самую периферию социальной и, главное, политической жизни нации и государства. И в этом ключе верно, что любая гражданская война — есть лишь форма борьбы за власть политических несовместимых идей-идеалов.

Ещё раз подчеркнём: нация и государство могут сформироваться и по факту формируются на базе только одного политического идеи-идеала. Наличие в сознании народа и политическом поле государства сильного, живого, действующего, альтернативного идеи-идеала ведёт к перманентной борьбе, к пребыванию общности на грани раскола и междоусобиц, имеет с неизменностью ослабление и даже гибель любой первоначально сильной организации. Только доминирование в сознании социума одного единственного идеи-идеала способно сплотить людей. Идейный разброд и шатание усугубляют сложную ситуацию, дезориентируют народ, распыляют силы элиты, ослабляют волю правителя.

Такова была Римская Империя, начиная с времён кризиса III века н.э. и периода домината до Константина Великого. В идейном политическом плане по окончательной смерти имперского политического идеи-идеала Римской Республики, основывающегося на личной ответственности гражданина, политические основания Римского государства стали представлять собой разрозненный конгломерат мелких идеек-идеальчиков. Формирование же новой идеи-идеала, приличествующего монархической Империи, не было поддержано из глубин смыслов римского народа, выраженных в знаменитом civitas, pietas, virtus – народ, благочестие, доблесть.

Римские императоры пытались менять идею-идеал почти по своему хотению и по политической конъюнктуре, но не смогли ничего сделать собственно с самой системой смыслов народа Рима, которая упрямо продолжала производить не подданных империи, а римских граждан. Попытки инкорпорировать в имеющуюся систему смыслов политическую монархическую идею-идеал привели к эклектической комбинации различных начал, идей и идеалов. Особенно явно проступила формальность и бессмысленность и бесперспективность подобной политической конструкции после Миланского Эдикта, около 313 г. н.э., который оформил юридически существующее фактически положение дел в Империи в области идеологии. Но на такой шаткой основе всемерного плюрализма ничто долгосрочное не устоит. И государство такое подобно зданию воздвигнутому на песке "...и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и налегли на дом тот; и он упал, и было падение его великое..." (Мф. 7:27). В настоящее время в похожем положении находится РФ.

Император Константин поступил удивительно и государственно мудро, временно уровняв все политические идеи-идеалы существовавшие в империи. Он дал, таким образом, решить в равной борьбе, какой идея-идеал ляжет в политическую основу империи. Язычество, по сути, проиграло христианству, поскольку именно последнее смогло сформировать ясную картину будущего и для нации и для каждого частного лица. Смогло создать чёткий политический идею-идеал государства, картину, выверенную, выношенную и выстраданную христианами за 300 лет беспрерывной борьбы за выживание, роста, мужания, смирения и чёткого следования изначальной своей цели.

Глянем и на либеральный идею-идеал, пытающийся, в настоящее время, установиться в виде мирового идеологического стандарта под предлогом, якобы, естественно ему присущего плюрализма политических взглядов. Однако сами либеральные политики и идеологи делают всё для подавления идей-идеалов, по настоящему конкурентных им. Например, коммунистическую идею-идеал или китайскую конфуцианскую, обвиняя их в тоталитаризме, не свободе, не демократичности... Да в чём угодно. Провозглашая, с одной стороны, плюрализм политических взглядов, представители либерального идеи-идеала одновременно с этим любых своих политических оппонентов, не полностью вписывающихся в фарватер основного идейного течения или могущих представлять угрозу для главных бенефициантов процесса идейной унификации мира, будь то Китай, КНДР, Венесуэла, Ливия, Иран, Россия и т. д., дискредитируют самым безжалостным, жестоким и циничным образом. Забывается мораль, равные права, этика, международные нормы, договора и договорённости. Есть только цель — добиться политического подчинения соперника, путём убийства его, противника, собственного политического идеи-идеала. Перефразируя слова Г. Форда, политическую парадигму либерализма можно сформулировать так: "Вы можете придерживаться и отстаивать любые политические идеи, только если они либеральные". Т.е. и в этом случае мы наблюдаем, что политическое разнообразие не выдерживается и не применяется самими либеральными апологетами и пропагандистами. Наглядные результаты употребления "политического плюрализма" на практике всем хорошо известны: Россия, Югославия, Ливия, Ирак, Сирия, Украина...

III.

Итак, любое государство или нация может организоваться и стоять только на одной конкретной идее-идеале. Сформулируем это более определённо: если народ как таковой формируется и в дальнейшем самовоспроизводится на базе собственной системы смыслов, то переход какого-либо народа в новое качество — нацию – может состояться только в случае, когда он определит на основании своей системы смыслов соответствующую собственную политическую идею-идеал. Иначе, есть политическая идея-идеал — возможно дееспособное государство, возникает субъект истории, нет его — государство, даже если силою обстоятельств и будет сформировано, долго не устоит. И будет оно, в лучшем случае, объектом истории, объектом действия наций, создавших жизнеспособные сильные идеи-идеалы. С другой стороны, чем значительнее, масштабнее и жизнеспособнее новая идея-идеал, тем лучше или ярче результат — создание нового государства.

Заметим, что любые внешние насильственные или ненасильственные напластования, внедрённые в тело сильного идеи-идеала, в конечном итоге, преобразуются и перевариваются. Нация возвращается к тому идее-идеалу, вокруг которого она была собрана, устойчивость которого основана на системе смыслов образующего нацию народа. Существенные же изменения, в сложившемся идее-идеале нации, возможны только с изменением системы смыслов образующего нацию народа. Таковой была замена монархического идеи-идела на идею-идеал народного представительства (в первую очередь представительства третьего сословия) как база образования республики во Франции. Кодекс Наполеона и все наполеоновские войны – это борьба за победу в Европе политической социал-демократической идеи лидерства третьего сословия и окончательного формирования французской нации. И в настоящее время ЕС есть логическое продолжение (завершение?) этого преобразования. Это окончательная политическая победа Французской революции 18 века. Но и здесь явно слышен гул "Барлога" из глубин истории — эхо империи Карла Великого.

Так, в немцах постоянно жив политический идея-идеал Великой Римской Империи Германской Нации. Мы знаем, что только когда эта идея выходила на верх политического сознания и явно исповедовалась правящей группой и доминирующей политической силой государства, иными словами, в то время когда явная, декларируемая и проводимая в жизнь правящей группой политическая идея-идеал совпадала с идеей-идеалом немецкой нации, Германия добивалась великих успехов, имела великие дерзновения и огромное влияние.

И обе современные значимые политические партии в США имеют один, общий политический идею-идеал. Республиканская и Демократическая партии, хотя и обладают несколько отличным взглядом на социальные проблемы, на организацию взаимодействия бизнеса и власти, на внешнюю политику государства, но в области идеологии у них полный консенсус. В этой связи любопытно подчеркнуть чуть ли не хрестоматийную эволюцию политических взглядов республиканцев и демократов от создания этих партий до наших дней. Произошёл удивительный обмен электоратом и переплетение первоначальных зародышевых идей-идеалов Великой Старой Партии, имевшей при создании оплот преимущественно на севере страны и своим президентом Линкольна, антиэлитарно настроенной, являвшейся сторонницей промышленного протекционизма, и Демократической, при организации явно элитарной, представители которой выступали за сохранение рабства и максимально свободу международной торговли. Демократы США были, по сути, рабовладельцами-либертарианцами XIX века. Интересно отметить, что в Гражданскую войну 1861-1865 гг., северяне-республиканцы победили конфедератов-демократов.

Можно так же показать, что коммунистические партии получили силу и распространение и значительное влияние только в тех странах, где смыслы народов были созвучны этому политическому идеи-идеалу. Но и ещё более явно видно, что везде он был впоследствие глубоко преобразован в соответствии с системой смыслов материнского, центрального народа государства, государственнообразующей нации. Так в Китае сегодня наблюдаем завершающий этап трансформации политического идеи-идеала коммунизма, через который уже явно просматривается всё та же двухтысячелетняя легистко-конфуцианская Срединная империя.

Особенно показательный пример, подтверждающий рассматриваемую здесь гипотезу, предоставляет нам такое государство, как Корея. Северная её часть, КНДР, обладавшая, на начальном этапе, лучшими условиями, не достигла экономического процветания при политической и идеологической монополии Коммунистической партии Кореи и семьи Ким Ир Сена, в отличие от своей южной части, так же не имевшей никакой демократии и политического плюрализма. Военный диктатор Пак Чжон Хи, пришедший к власти в Республике Корея на волне недовольства от "демократической политической разрухи" с бесконечной сменой состава кабинета министров, после апрельской революции 1960 года, железной рукой, буквально насильно, втащил слабейшую часть разделённой Кореи в число "Азиатских тигров". Корея, по сути, есть рафинированный натурный эксперимент, показавший важнейшую роль в процветании страны и её успехах живого, действующего политического идеи-идеала.

Итак, в Корее мы имеем на одном небольшом полуострове один народ с единой системой смыслов и единой историей, имеем два государства с внешне похожими авторитарными правительствами, без наличия политического плюрализма и политического разнообразия, но совершенно разные результаты их онтогенеза. На одном полюсе стагнация с элементами деградации, на другом возрождение, экономическая мощь и развитие. Два корейских государства отличаются только наличием двух различных политических идей-идеалов. У Севера — "Идея Чучхэ", у Юга — "Движение за новую общину". При внешней схожести обоих политических идей-идеалов, а иного просто и не могло быть, ибо прорастают они из системы смыслов одного народа, схожести, заключающейся в общих важнейших элементах этих идей-идеалов, например — опоре на собственные силы, есть и различия. В "Идее Чучхэ" важнейшую роль играют принципы индивидуализма (sic!) — "человек хозяин своей судьбы и должен всё определять сам". Но это "всё", как утверждает теория Чучхэ, необходимо организовать, для чего собственно и существует само Чучхэ, как идейная основа. Непосредственную же организацию населения призваны осуществлять партия и вождь. Это если лапидарно описать. Взглянув же на политическую идею-идеал, осуществлённый Пак Чжон Хи в Южной Корее, мы найдём иные его несущие элементы: трудолюбие и взаимопомощь. Как это не покажется удивительным, политическая идея-идеал Северной Кореи, исходя из самостоятельности человека как личности, делает вывод о необходимости им руководить, направлять его действия на общее благо силою партии и вождя (этакий Северокорейский вариант Левиафана Гоббса), политический же идея-идеал Южной Кореи, исходя из традиции коллективистской жизни и деятельности людей, направляет каждого по его собственному пути. В первом случае — опираясь на личные силы каждого, их совместную деятельность организует государство, во втором случае — все работая вместе, опираются каждый на свои собственные силы... Как говориться: почувствуйте разницу.

Ещё раз подчеркнём: ни в КНДР, ни в Корейской Республике времён становления её экономической мощи не было политического плюрализма и разнообразия. Следовательно можно высказать вполне обоснованную гипотезу, что различные результаты их экономического и социального развития обусловлены, в первую очередь, принятием различных политических идей-идеалов. Т.о. подтверждается наш тезис об отсутствии однозначной зависимости положительного экономического и социального развития и процветания государства и нации от наличия политического разнообразия.

В каждом состоявшемся государстве в периоды наибольшего их могущества чётко видно, что в политической жизни страны отсутствуют иные политические идеи-идеалы, имеющие существенное влияние на государственную жизнь, за исключением центрального политического идеи-идеала. Плюрализм внутри политического дискурса государства и нации может существовать исключительно в рамках основного политического идеи-идеала, являющегося частью системы смыслов народа. Да полезно, если существуют некие вариации этого политического идеи-идеала, но никак не разномыслие. Важно не разнообразие политических идей-идеалов, а разнообразие политических идей в рамках одного идеала! Важен не разнотык вселенских масштабов, а наличие политической сильной и жизнеспособной идеи-идеала! Нет последней, и всё разнообразие и разномыслие лишь усугубляет сумятицу в умах и ускоряет печальный исход разночтения и разноподходности. Расхождение с очевидностью полезно не в гомерическом разнообразии идей-идеалов, а в нюансах конкретного претворения в жизнь идеи-идеала нации и государства. Т.о. всё, что выходит за рамки идеи-идеала, на основе которого сформирована нация, или недопустимо их расшатывает — должно, по меньшей мере, вытесняться на периферию политического, а в особо тяжёлых случаях — уничтожаться. Допуск возможности рождения, расширения, роста и созревания внутри политической подсистемы государства иной идеи, дозревания её до идеала-конкурента ведёт такое государство неминуемо к краху, а нацию к расколу, смуте и, возможно, гибели. Именно поэтому борьба в государстве за власть во времена неустойчивости идеи-идеала становится вопросом жизни и смерти нации и государства.

Подчеркнём, наконец, особо: формулирование и принятие своего собственного политического идеи-идеала позволяет обычному народу, одному из многих, перейти в новую категорию — категорию нации и заявить о своём праве писать Историю. Именно потому существуют очень многочисленные народы, так и не сумевшие образовать своего государства, не смотря на многовековое присутствие на исторической сцене, и существуют небольшие народы, рано сумевшие сформулировать политическую идею-идеал и образовать самостоятельное и жизнеспособное государство. Есть ещё и следующий шаг в развитии народа, более высокий, чем нация — Империя. Тут уже империяобразующий народ претендует на право не только писать Историю в качестве нации, но и предлагать всему человечеству свой путь к общему будущему, своё понимание истории человека, свои критерии добра и зла, своё понимание — что есть человек. Но это тема для другой работы. Вернёмся к нации.

В первой половине IV-го века до Р.Х в результате реформ, разработанных и проведённых создателем легистской идеи-идела Шан Яном, началось возвышение царства Цинь. Оно завершилось, спустя 130 лет, объединением под скипетром императора Цинь Ши-Хуанди всего Китая, состоявшего до этого из многих государств, существовавших самостоятельно уже не одно столетие. В конце своего правления император Ши-Хуанди, по предложению своего советника Ли Сы во избежание непрерывных и опасных идеологических споров, раздиравших только что объединённый Китай, приказал сжечь все книги кроме тех, что были посвящены полезным практическим вопросам, как-то: сельскому хозяйству, медицине и гаданиям. Чуть погодя, он распорядился недовольных этими действиями философов, частью (в количестве 460 человек) закопать живыми в землю, а частью сослать в места весьма отдалённые. Сия неординарная мера позволила разом найти все квадратуры у всех кругов всех 100 научных школ "Эпохи сражавшихся царств" (в рамках этого текста — 100 политических идей-идеалов). Спустя менее чем 80 лет, уже при следующей династии Хань то, что получилось от скрещения "Школы законников"– легистов и "Школы учёных людей" – конфуцианство, стало официальной идеологией, единственным идеей-идеалом Китая, по сию пору скрепляющим в единый народ это буйное и разношёрстное племя.

Понимая, что сегодняшний век более терпимый и гуманный, чем III-й век до Рождества Христова, и идя на поводу современной тенденции толерантности и умягчения нравов, наш лозунг будет всего лишь таков: Вон политическое с политической сцены! Убить политическое! Или вслед за Вольтером потребуем: "écrasez l’infâme" - "Уничтожьте подлое!" Ибо активное политическое губит страну и нацию!

Но убить политическое, просто его умертвив, не значит решить задачу спокойствия, динамического социального развития, экономического процветания государства. Убить политическое — значит опереться на единственный политический идею-идеал, согласованный со смыслами образующего нацию народа, изжив из политического поля государства все прочие политические идеи-идеалы.

Ну, а тем временем в России и на Украине...

Продолжение следует.

Прислано автором по электронной почте