– Виктор Степанович, ваша диссертация по социальной философии посвящена глобализации. Объясните, что происходит: глобализация уже состоялась, отложена на будущее либо вообще захлебнулась?

– Для начала поправлю вас. Разумеется, глобализация началась не после холодной войны, а лет этак на 500 раньше, в эпоху Великих географических открытий, когда европейцы знакомились с культурами далеких народов, а те, в свою очередь, открывали для себя европейскую цивилизацию. Мир начал "сжиматься", хотя то была, конечно, колонизаторская глобализация. Взаимодействие культур резко усилилось уже в современную эпоху, когда с середины 1960-х стали общедоступны авиаперелеты, ТВ, международная телефония, магнитная запись. Особенно мощное ускорение глобализация получила вследствие распространения Интернета и сотовой связи.

– Оттого обыденное сознание и ведет отсчет глобализации как раз-таки с массового распространения информационных технологий?

– Да, тем более, что оно по времени и правда совпало с окончанием холодной войны. Однако в контексте нашей беседы важнее отметить, что с точки зрения IT глобализация действительно состоялась. Практически из любой точки мира вы посещаете информационные среды, созданные на любых доменах первого уровня. Ну, за исключением некоторых проблемных стран вроде Северной Кореи (где доступ к Сети почти невозможен) или Ирана и Китая (где этот доступ строго лимитирован). Но произвольный доступ к сетевой информации – это лишь, так сказать, виртуальная глобализация.

– А что в таком случае представляет собой реальная глобализация?

– В реальной глобализации люди и продукты их труда участвуют физически. Происходит свободное взаимопроникновение трудовых ресурсов через государственные границы, причем "понаехавшие" пользуются основными правами коренного населения. Тут уж ни одному полицейскому в голову не приходит проверять регистрацию гастарбайтеров по месту жительства или работы. При этом товары и технологии стремительно перемешиваются, бизнес и культуры интернационализируются, широко распространяются билингвизм, мультикультурализм, смешанные браки и прочее.

– Объективно это позитивный процесс для человечества или в нем имеются подводные камни – существенные минусы?

– Это сильно зависит от конкретной страны. Зачастую глобализация делает богатых богаче, а бедных – еще беднее. Так, Бангладеш остается одной из беднейших стран, лидируя в производстве джута, который успешно вытесняется с мирового рынка искусственными волокнами. Но одновременно некоторые отсталые страны обзаводятся высококонкурентными экономиками, например, американские и японские корпорации с начала 2000-х годов перевели значительные свои мощности в Китай с его дешевой рабочей силой. В итоге китайцы уже сами лидируют в ряде технологичных отраслей, и США с Японией во многом зависят от Поднебесной. Но самый существенный минус выявлен кризисом.

– Вы имеете в виду глобальный экономический кризис, начавшийся в 2008 году?

– Разумеется. Выяснилось, что легкость преодоления государственных границ, так сказать, с благими намерениями (повышение эффективности бизнеса) имеет свою оборотную, зловеще темную сторону: глобализация обеспечивает простоту распространения кризисных явлений. Судите сами – едва в США лопнул ипотечный пузырь, как в Европе посыпалась банковская система. Более того, даже пятая часть золотовалютных резервов России была "пристроена" в деривативах Freddie Mac и Fannie Mae.

– Иными словами, в условиях глобализации рынки самых мощных экономик оказались беззащитны перед кризисным ураганом?

– Существует так называемый стратегический показатель глобализации. Он рассчитывается как отношение мирового экспорта к мировому доходу. И это самое отношение заметно упало в ходе начавшейся в 2008 года всеобщей рецессии. Неудивительно, что правительства принялись с энтузиазмом возводить баррикады на путях дальнейшей глобализации: необходимо было спрофилактировать новую рецессию. Вот вам одна из важнейших причин, по которым глобализация пока захлебнулась. Ведь чем шире и глубже глобализация, тем сильнее спад или подъем в одной стране влияет на экономическую ситуацию в других странах практически независимо от их географического расположения.

– Каковы в таком случае другие причины приостановки глобализации: что, они тоже связаны с экономическим кризисом?

– Важнейшая причина кроется в человеческом факторе, который Запад учитывает лишь тогда, когда затрагиваются интересы собственных коренных граждан Запада. Если же речь заходит об "инородцах", Запад прогибает мир под себя, игнорируя чаяния представителей других культур, – словно в колониальную эпоху. Так, на Западе родилась концепция мультикультурализма: пускай, дескать, люди третьего мира приезжают к нам на тяжелые и грязные работы, мы не помешаем им молиться в мечетях, но при этом не позволим множить число мечетей и выносить свои диковатые, отжившие традиции на всеобщее обозрение.

– Помнится, пару лет назад главы Германии, Франции, Великобритании раскритиковали мультикультурализм, объявили его провалившимся?

– Напоминает игру кошки с мышкой: кошка всегда побеждает. Провалился мультикультурализм? Значит – с точки зрения западных администраций – иммигранты должны вообще отказываться от своих культур в пользу культур принимающих стран: немецкой, французской, английской, шведской и так далее. А иммигранты не желают, их общины (особенно мусульманские) практически не склонны к ассимиляции, десятилетиями никак не растворяются в местной среде. То есть само по себе описание глобализации как взаимопроникновение культур суть лукавство.

– Хотите сказать, что для Запада глобализация – это навязывание всему миру западных ценностей, в то время как сам Запад никаких чужеродных ценностей воспринимать не собирается?

– Верно, Александр. Вот, пожалуй, и самое серьезное препятствие глобализации. Изначально она служит лишь интересам Запада, словно в колониальные времена. Ярче всего это проявляется, конечно, не в западных странах, где иммигрантские общины весьма уязвимы: с ними может расправиться полиция, их могут оставить без социальных выплат, лишить жилья, а то и вовсе депортировать. Наиболее яростное противодействие глобализации на западный манер происходит за пределами западных обществ. Соответственно, и Запад действует там по принципу "кто не с нами, тот против нас".

– Наверное, первым примером такого рода стала Югославия?

– Так она же наотрез отказалась интегрироваться в западный мир, принимать его ценности. И что же? Страна давно прекратила существование, а ее лидеры брошены в гаагские застенки, откуда никогда не выйдут Слободан Милошевич, Милан Бабич, Дуско Вукчевич, Славко Докманович. Теперь приходится молиться за Караджича и Младича, которые спасли боснийских сербов от геноцида. Дальше – больше: Афганистан и Ирак. Но даже несмотря на полный, абсолютный провал планов по демократизации этих стран, Запад по-прежнему полон агрессивного задора: вопреки здравому смыслу и какой бы то ни было логике поддержал "арабскую весну". В результате более или менее прозападные (Тунис, Египет) или умеренно антизападные (Ливия, Йемен) режимы сменились правительствами исламистов, для которых всякая западная страна есть шайтан, который понимает лишь язык джихада. Какая демократия – о чем это вы?!

– То есть по существу поддержка Западом арабских оппозиционеров оказалась подарком антиглобалистам?

– Действительно, позиция ведущих держав в ходе "арабской весны" способствовала уводу глобализации в тупик, особенно с учетом западных страхов перед новой рецессией, о чем говорилось выше. Поэтому мы больше не слышим набивших оскомину высокомудрых рассуждений о глобализации, а антиглобалисты оказались в густой информационной тени. Они сейчас попросту неактуальны оттого, что современный этап глобализации завершился. Кстати, содержание самой "арабской весны" заключается именно в антиглобализме, это восстание против западных ценностей, в первую очередь – против либерально-рыночных отношений и тотального потребительства.

– Существует ли рациональное объяснение подобному поведению западных лидеров, которые, как ни крути, производят впечатление людей не только прекрасно образованных, но и вполне вменяемых? В голове ведь не укладывается: они ратовали за глобализацию, преподносили ее как великое благо для человечества, но сами же ее и остановили...

– Ну, не секрет, что западные политики действуют в интересах корпораций, которые спонсируют избирательные кампании. А крупному бизнесу, по большому счету, все равно, кем будет управляться та или иная страна, хоть джихадистами, лишь бы открыть доступ к ее ресурсной базе и ее рынкам. Общеизвестно, что Западу хронически не хватает сырья, а его собственные рынки сбыта продукции безнадежно перегреты.

– Это чисто экономический мотив, его явно недостаточно...

– Вы просто не дали договорить. С другой стороны, холеные выпускники Йеля и Беркли, Оксфорда и Кембриджа самих себя с младых ногтей привыкли считать элитой и свои страны относят к тому незначительному числу "высших" государств, которым выпало решать судьбы мира. На мой взгляд, мы имеем здесь дело с заурядным и в то же время запредельным эгоизмом. Вот вам и причина, по которой Запад вопреки здравому смыслу будет пытаться вновь и вновь довести свою глобализацию "в одни ворота" до победного конца.

– Наверное, сейчас мы это наблюдаем в том беспрецедентном давлении, какое оказывается на Сирию?

– Давление оказывается и на ряд других стран "третьего мира". Больше всего на слуху, конечно, Иран с его ядерной программой. Но, в отличие от Ирана, Сирия даже предположительно не разрабатывает атомной бомбы, а проводит контртеррористическую операцию, которой упрямо мешает весь "цивилизованный", но, увы, не слишком благоразумный мир. В таком свете можно сказать, что всемирное торжество глобализации будет означать возможность Запада делать все, что заблагорассудится его лидерам и стоящими за ними корпорациям. Нет сомнений, что остальная часть планеты подобной "глобализации" никогда не примет. Борьба предстоит долгая и упорная.

– Выходит, сегодня по-прежнему актуальна киплинговская максима "Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут"?

– Вы еще не забывайте о сепаратизме на самом Западе: Канада – Квебек, Великобритания – Шотландия, Испания – Страна басков, Каталония, Бельгия – Фландрия, Италия – Падания. Трещит по швам и едва слепленный Евросоюз.

– Может быть, в таком свете и распад Советского Союза следует рассматривать в качестве проявления антиглобализма?

– Хороший, как говорится, вопрос. Да, всякое страновое дробление (хоть отделение Восточного Тимора или Южного Судана) подрывает глобалистские тенденции. Даже присоединение к ЕС Латвии, Литвы, Эстонии не служит здесь контраргументом: были привилегированными советскими республиками, а стали наиболее отсталыми задворками Европы.

Статья прислана по электронной почте