А.Ч. Не слишком ли вы драматизируете ситуацию с продовольствием? Еще двести лет назад преподобный Мальтус обещал вселенский голодомор в качестве неизбежного следствия роста народонаселения. Но годы шли, а людишки выживали и делают это по сей день.

В.Б. Вот уже почти пять лет бушует глобальный продовольственный кризис. Правда, в 2008–10 годах он укрылся в тени всемирной рецессии, но остался с нами, никуда не испарился. Ведь суммарная потребность сапиенсов – нас с вами! – в пище увеличивается с каждым годом.

А.Ч. Аппетиты растут, человечество здоровеет?

В.Б. Вследствие удлинения продолжительности жизни разрастается население, и это – раз. Изменения климата ведут к тому, что засухи и наводнения, грады и смерчи губят урожаи на огромных площадях, и это – два. Параллельно бурно поднимается благосостояние в густонаселенной Юго-Восточной Азии, особенно в Китае, Индии, Индонезии, Таиланде, Малайзии, Вьетнаме, на Филиппинах, благодаря чему растет потребление пищи, и это – три. Наконец, все больше производится биотоплива...

А.Ч. И это – четыре. Вы нагнетаете suspense, и читатель в ужасе замирает, хотя производительность труда в агросекторе также поднимается. В одной вашей публикации читал, что современный трактор заменяет до пяти "старичков" 1990-х годов выпуска. Эта махина при прямом – беспашенном – севе обрабатывает ежедневно по 250 гектар: тащит за собой самораскладную сеялку шириной 25 метров прямо по стерне, и этот агрегат вонзает в почву сразу и семена, и удобрения. Причем благодаря спутниковой навигации GPS/ГЛОНАСС работа идет и днем, и ночью. Или взять откорм скота: в Канаде вы видели фидлот аж на 75 тысяч быков – целую говяжью армию!

В.Б. Но одновременно развиваются негативные процессы. Прежде всего, сокращаются сельхозугодья, основа основ человеческого существования. Из всей мировой пашни, пригодной под зерновые, 80% уже задействованы, причем 15% из них испорчены "химией" – удобрениями, инсектицидами, гербицидами. Если в 1960 году один гектар пашни приходился на двоих землян, то в 2002-м их стало пятеро. В 2015 году каждый гектар должен будет прокормить уже шесть человек. Между тем выдающиеся достижения Зеленой революции исчерпаны, мы давно выжали из нее все, что возможно.

А.Ч. Является ли тотальное истощение почв следствием очередной пирровой победы разума над природой? Или это некая такая "временная" аномалия?

В.Б. Не так страшно, если б речь шла только об истощении почв. Но земля на Земле – пардон за каламбур – вообще сокращается: из-за глобального потепления тают ледники, уровень мирового океана растет, а вдобавок его содержимое температурно расширяется. В итоге к 2050 году планету ждет чудовищный дефицит пресной воды, а целые мегаполисы и страны могут стать дном морским – вместе с пастбищами, плантациями, рисовыми чеками. Но самой опасной угрозой представляется наступление Сахары, Калахари, Гоби, Каракумов, других пустынь, которые ежегодно подминают десятки миллионов гектар сельхозугодий.

А.Ч. В своей статье вы приводите леденящие кровь цифры. Дескать, к концу XXI века "безмолвное" вторжение пустынь грозит на 30% сократить пахотные земли, "неся смерть всему живому". Уже в середине XXI века хроническое недоедание охватит примерно треть землян, или около трех миллиардов человек, – ныне с голодом сталкивается один миллиард. И вы предлагаете сообществу наций объединить усилия в борьбе с опустыниванием. Вместо того, чтобы килотоннами раздавать гуманитарную еду – "рыбу" – якобы надо предоставить отсталым нациям "удочки" в виде спасенных сельхозугодий. Чем все-таки плох нынешний порядок спасения голодающих?

В.Б. Получая подарки от более сытых и богатых стран, отсталые регионы не приобретают никакого импульса к прогрессу. Так в Древнем Риме раздачи век за веком зерна и масла не превращали плебс в производительную силу. Более того, в условиях глобализации отрыв отсталых народов от экономических передовиков только нарастает: традиционная продукция все менее востребована. Скажем, растительные волокна – сизаль, кенаф, джут и им подобные – вытесняются волокнами искусственными или синтетическими.

А.Ч. Вооружение слабых наций "удочками" дело благородное, но какой от него прок России, у которой своих социальных проблем полон рот? Даже опыт противостояния пустыням неактуален, своя-то пустыня фактически одна: Черные земли в Калмыкии. Ну, если не считать тундры, конечно.

В.Б. Борьба с опустыниванием, и прежде всего с таким монстром, как Сахара, – мегапроект, который не по зубам ни одной отдельно взятой стране. "Локально", порознь, обуздывать пустыни пытались многие, включая Австралию, Монголию, Китай, арабские государства, США, Мексику, республики Средней Азии...

А.Ч. Ну, эти-то в советский период, разумеется?

В.Б. Да-да, дело было еще в СССР. Но особыми успехами похвастать некому. Правда, Израиль в течение жизни одного–двух поколений превратил свой полупустынный север в цветущий сад, однако не справился с куда более пространным, жарким и безводным Негевом на юге.

А.Ч. Объективности ради отметим, что озеленение израильского севера в значительной степени осуществлялось на средства династии Ротшильдов, и эти сумасшедшие деньги во многом предопределили успех. Кроме того, некогда там имелись густые леса, которые извели на корабли во время османского владычества, то есть изначально был некий позитивный background. С Сахарой же дела обстоят куда как сложнее.

В.Б. Да уж, Сахара – вселенский такой враг, хотя и она в древности была более влажной. Тем не менее, допустим, что прав шведский ученый Магнус Ларссон, который предлагает остановить Сахару, укрепив ее южный периметр "поперек Африки" линией песчаных дюн, "сцементированных" в песчаник при помощи бактерий Bacillus pasteurii. Допустим также, что это планетарное укрепление потом удастся обсадить лесополосой длиной шесть тысяч километров...

А.Ч. Право же, с трудом удается вообразить масштаб названных вами работ и – самое главное – затрат.

В.Б. Ларссон сам признает свою идею очень сырой, и если он все-таки неправ, то для борьбы с Сахарой придется аккумулировать еще более колоссальные ресурсы.

А.Ч. Намекаете, что часть этих средств достанутся России в случае, если она станет активным участником "процесса"?

В.Б. Несомненно, тут имеются "удочки" для нашей страны. Во-первых, в Африке найдут работу ученые, инженеры, агрономы, логисты и прочие квалифицированные спецы с других континентов, в том числе из России. Во-вторых, потребуется фантастическое количество грузовиков – и вот вам рынок для "камазов", которые регулярно выигрывают пустынные ралли. В-третьих, придется строить электростанции – а это сбыт для продукции нашего энергомашиностроения (генераторы, турбины, насосы, теплообменники и так далее). В-четвертых, созидательная "буря в пустыне" потребует массу провианта – и вот вам экспортный поток для птицеводства и свиноводства, которым с каждым годом все теснее в рамках Российской Федерации...

А.Ч. Стоп-стоп! Только что вы сетовали на нехватку сельхозугодий, вели речь чуть не о сворачивании агропромышленного производства, а тут вдруг выясняется, что России некуда девать мясо. Это так, я верно вас понял?

В.Б. Ну, "некуда девать" – преувеличение, я такого не говорил. Однако спустя несколько лет мы придем именно к такой ситуации. У нас серьезная нехватка говядины, которую на 30% приходится импортировать. Обратите внимание, кстати, что критика в адрес отечественного АПК основывается главным образом как раз на провале в области крупного рогатого скота, восходящим еще к царским временам (у нас весь КРС – шлейф молочного стада, а специализированным мясным КРС мы только начинаем заниматься). Собственные же потребности в свинине и особенно в курятине Россия, начиная с 2010 года, почти покрывает самостоятельно и даже начинает потихоньку их экспортировать.

А.Ч. Можем ли мы признать, что устарело само стереотипное представление о российском сельском хозяйстве, как о черной дыре для бюджетных средств?

В.Б. Безнадежно устарело. Потенциал наш огромен: у нас 9% всех сельхозугодий планеты, а наш вклад во всемирную продукцию агросектора менее 2%. Причем Россия – мировой лидер по совокупности важнейших показателей обеспеченности сельхозугодьями. Сейчас я зачитаю вам любопытные цифры. Смотрите, общая площадь пашни у нас – 130,3 миллиона гектар, использование пашни (распаханность) – 7,7%, ее доля на душу населения – 0,92 гектара. Сравните: в США площадь пашни 185,7 миллиона гектар, распаханность составляет 20,3%, а на одного жителя приходится 0,62 гектара. Та же тройка чисел для Китая составляет соответственно 92,5 миллиона гектар, 9,9%, 0,08 гектара, для Индии – 166,1 миллиона гектар, 55,9%, 0,17 гектара, для Канады – 43,2 миллиона гектар, 4,9%, 1,44 гектара.

А.Ч. Итак, наш вклад в борьбу с голодом может быть многообразным, в том числе и в форме прямых поставок еды по линии FAO. Но, насколько я понимаю, чтобы начать такие поставки, ооновским чиновникам требуется доказать, что люди реально голодают там-то и там-то, скажем, в Сомали или Судане?

В.Б. ООН заявляет о голоде, когда выполняется триединое условие: среднестатистический житель конкретного региона потребляет менее 2100 килокалорий пищи в день, голодом охвачено свыше 30% детей, и от него ежедневно умирают минимум четверо детей или двое взрослых из каждых десяти тысяч человек. Иными словами, гуманитарная помощь поступает не превентивно, а в том случае, когда люди уже вовсю мрут. И это еще один аргумент в пользу борьбы с опустыниванием. Невозможно же смотреть без содрогания на толпы живых скелетов, которые вот-вот с гарантией отправятся в мир иной.

А.Ч. Давайте уточним. Вы предлагаете объединить человечество против пустынь – сколько будет стоить столь многотрудное дело?

В.Б. Даже сам главный энтузиаст обуздания Сахары Ларссон просчитал свои выкладки исключительно "на коленке". Как экономист могу лишь предположить, что речь пойдет о триллионах – не рублей, а долларов, естественно. Вероятно, общая сумма сопоставима со всем ВВП США, что-то порядка пятнадцати триллионов.

А.Ч. Но в условиях обострения продуктового кризиса проект вполне оправдан, как вы считаете?

В.Б. Борьба с голодом – наиболее благородная и масштабная точка приложения человеческих сил, высвобождающихся в последние годы благодаря хай-тек. Понимаете, все кругом выступают за модернизацию, но как-то забывают при этом, что она отрицательно сказывается на занятости.

А.Ч. Обеспечивая стремительный рост производительности труда, модернизация быстро высвобождает рабочие руки?

В.Б. Современное оборудование требует в разы меньше персонала, чем техника вчерашняя, вы же сами привели пример с тракторами. Первым делом нужно обеспечить жителей голодающих стран сельхозугодьями – теми самыми "удочками", при помощи которых можно разводить скот и растить зерно. До сих пор ни сами по себе высокие технологии, ни блеск вообще какой бы то ни было творческой мысли не остановили наступления пустынь, и та же Сахара "накатывает" на Африку в южном направлении с бешеной скоростью в пятьдесят километров в год!

А.Ч. Допустим, человечество страшно ожесточилось, взялось за руки и в итоге победило-таки Сахару (оставим пока за скобками разные прочие пустыни). Подведите итог – составьте, так сказать, победную реляцию.

В.Б. Первое: непосредственное избавление миллиарда людей от голода. Второе: спасение множества людей от голодной смерти, которая ежегодно уносит тридцать миллионов детей и взрослых, – преимущественно в Африке. Третье: африканцы получат общественные работы, а сие – средство массового трудоустройства, например, с их помощью США выкарабкивались из Великой депрессии. Четвертое: побочными продуктами станут научные открытия подобно тому, как они "между прочим" рождались в ходе гонки вооружений (пример – Интернет). Пятое: небывалое "глубинное" исследование пустыни создаст новый тип сельского хозяйствам – аридный. Шестое: совместное противостояние опустыниванию объединит и подружит нации и расы, страны и народы. Седьмое: взлетит авторитет ООН, капитально подрастерянный в не очень справедливых, мягко говоря, войнах. Восьмое: сократится таяние ледников, чреватое к 2050 году катастрофической нехваткой пресной воды и затоплением целых стран, о чем мы уже говорили.

А.Ч. Несложно предсказать и девятый плюс: давление на продовольственный рынок наконец-то пойдет вниз. Согласны?

В.Б. Сегодня развитые и развивающиеся страны бумерангом за свою "доброту" – за гуманитарные поставки – получают дополнительный взлет стоимости продуктов питания, ибо тендеры FAO на закупку продовольствия разгоняют цены на еду по всему миру. Но если мы научим африканцев как следует возделывать бывшие пустынные и полупустынные земли, ситуация коренным образом поменяется. Выиграют, таким образом, все.

Примечание редактора ВиМ

Автор не первый, кто предлагает масштабные проекты для преодоления кризисов. См., например, цитату из книги Уильяма Энгдаля "Столетие войны":

В докладе, обнародованном в начале 1977 года Масаки Накадзима, глава "Научно-исследовательского института Мицубиси" в Японии, предложил создать так называемый Глобальный инфраструктурный фонд. Он мотивировал это так: "В условиях продолжающегося всемирного спада в период после нефтяного кризиса каждая страна во всем мире ищет способы выхода из этой ситуации. Предлагаемый здесь в качестве глобальной инфраструктуры фонд - это концепция, которую Японии следует рассмотреть в качестве одного из своих международных обязательств ... Предложение должно сгенерировать платежеспособный спрос в стране на сумму более 500 млрд. долларов США … при понимании того, что все ведущие промышленно развитые и нефтедобывающие страны сотрудничают в этой области ... Она (концепция – прим.перев.) нацелена на разработку новых источников энергии и увеличение производства продовольствия в мире ... Осуществление различных "великих проектов", предлагаемых здесь, привело бы к развитию мирного спроса в обрабатывающей промышленности ... технологических стимулов в развитых странах вместо производства оружия ... Настало время для человечества утверждать смелые и долгосрочные перспективы". Список великих проектов Накадзимы включает в себя озеленение Сахары для ведения сельского хозяйства, Гималайский гидроэнергетический проект, создание в Центральной Африке озер в странах Чад и Конго и развитие целого ряда гидроэлектростанций в Южной Америке. Предложения Накадзимы вновь были подняты в 1990 году в швейцарском Давосе на совещании Всемирного экономического форума при поддержке японской промышленной федерации "Кейданрен".