Реформы и преобразования в Воздушно-десантных войсках России идут уже не первый год. То, затухая, то снова набирая обороты, они неизбежно становятся объектом для споров, дискуссий, а то и прямых обвинений руководства Министерства Обороны в преднамеренном развале "крылатой гвардии". Что стоит за громкими словами об "оптимизации штатов ВДВ", "повышении профессионализма", "росте боевой мощи" выяснял "МК в Питере".

Историческая справка: хроника сокращения ВДВ.

Накануне распада СССР в 1991 г. Воздушно-десантные войска имели в своем составе 7 полнокровных дивизий и 11 десантно-штурмовых бригад, общей численностью около 80 тысяч человек. Последний год жизни СССР стал первым годом крупных потрясений для ВДВ. Выведенная из Афганистана боевая 103-я "витебская" дивизия влилась в состав новообразованной белорусской армии, однако, после недолгих раздумий, белорусское руководство решило, что содержать целую дивизию – роскошь. В итоге дивизия быстро сократилась до размеров бригады.

В это же время независимому Узбекистану досталась полностью укомплектованная 105-я "ферганская" дивизия ВДВ, что также стало концом ее как полноценной боевой единицы.

В Российской Федерации, "реформы" 1990-х сметали без разбору даже самые боеспособные части. В 1991 г. навсегда исчез из списков частей целый 387-й отдельный парашютно-десантный полк. В 1992 г. руководство Министерства обороны взялось за отдельные десантно-штурмовые бригады. Взялось настолько основательно, что уже к концу года из 11 бригад осталось только 8. К тому же хронические невыплаты зарплаты, нерешенность жилищного вопроса и отсутствие элементарного довольствия вынудили тысячи офицеров и сержантов с боевым опытом оставить службу.

Начавшаяся в 1994 г. война в Чечне и активное участие в ней десантников, отнюдь не привели к пересмотру отношения руководства страны и Минобороны к ВДВ. Осенью 1994 г. было ликвидировано, пожалуй, самое знаменитое подразделение российских вооруженных сил – 345-отдельный парашютно-десантный полк, в котором в свое время служили и воевали такие небезызвестные личности как Валерий Востротин, Павел Грачев и Александр Лебедь. Общая численность ВДВ, вследствие всех сокращений, к 1996 г. упала до 63 тысяч человек.

При этом это было только начало. Прогрессирующие проблемы ВДВ отнюдь не исчезли с отставкой министра обороны Павла Грачева летом 1996. Последующие министры обороны Игорь Родионов и Игорь Сергеев объявили ВДВ настоящий "крестовый поход". Уже в сентябре 1996 г. Минобороны приняло решение сократить численность воздушно – десантных войск до 48 тысяч человек. За несколько последующих месяцев были "убиты" шесть десантно-штурмовых бригад, включая и 36-ю "гарболовскую" бригаду, единственную десантную часть, базировавшуюся в Ленинградской области. Весной 1998 года наступил черед 104-й воздушно-десантной дивизии, в рекордные сроки превратившуюся из дивизии в 31-ю "ульяновскую" воздушно - десантную бригаду. Тогда же "под шумок" ликвидировали и 2-ю бригаду ВДВ.

Это покажется странным, но и два последних российских министра обороны начинали свою деятельность с…сокращения частей ВДВ. Вторая чеченская война, также как и первая, вовсе не стала помехой этому процессу. В 2001 году, через несколько месяцев после вступления в должность, Сергей Иванов принял решение о расформировании 10-го отдельного парашютно-десантного полка, затем, его преемник Анатолий Сердюков, также добился нового сокращения численности ВДВ. Хотя, казалось бы, августовская война 2008 г. с Грузией ярко продемонстрировала, что, несмотря на все "реформы", ВДВ остаются самыми боеспособными войсками России, тем не менее, приказом министра обороны войска к концу 2009 г. были сокращены до рекордно низкой отметки в 35 тысяч человек (из них 4 тысячи офицеров). Вдобавок ко всему десантников фактически лишили их собственного военного учебного заведения – Рязанского высшего воздушно-десантного командного училища.

Одна проблема, два мнения.

Не секрет, что в среде ветеранов ВДВ нынешнее военное руководство и проводимые им "мероприятия" в отношении воздушно-десантных войск, мягко говоря, не пользуются популярностью. Это вполне закономерное явление, поскольку они видели и другие времена, когда десантные войска были элитой из элит, на содержание которых государство средств не экономило. К тому же немалый боевой опыт многих бывших офицеров-десантников позволяет им усомниться в способности нынешних "оптимизированных" дивизий и одной бригады выполнять поставленные задачи. Игорь Костанян, ветеран войны в Афганистане и многочисленных горячих точек 1980-х – 1990-х годов, вспоминает: "В 1980-е гг., когда я поступал в Рязанское воздушно-десантное училище, конкурс составлял 18 человек на место (сейчас 5-6 человек на место – авт.), попасть туда, а потом еще и учиться было очень тяжело. Подготовка заключалась не только в учебе, но и воспитании нас, как особой военной общности. Нам прививали дух исключительности, особого "десантного шовинизма". Возможно, что это не нравилось кому-то в среде высшего командования, настроенного против ВДВ, ни тогда, ни сейчас, но тот факт, что офицеры, воспитанные на такой идеологии чрезвычайно эффективны в боевой ситуации, неоспорим".

Сейчас, с сокращением, а с 2010 г. и прекращением набора курсантов-десантников в Рязанское училище, об этом говорить уже не приходится. Не может не настораживать и факт увольнения из рядов ВДВ многих офицеров, достигших 45 лет, многие их которых полны желания служить и дальше. Нередко уходят офицеры с боевым опытом. Отсюда и новые проблемы, такие как нехватка опытных наставников для молодых офицеров и потеря преемственности поколений. Отменены полагавшиеся ранее офицерам льготы на проезд, коммунальные услуги и т.д. Все это вызывает негодование в среде ветеранов. Дело дошло до того, что осенью прошлого года Союз десантников России попросил президента России Дмитрия Медведева защитить ВДВ от действий министра обороны А. Сердюкова.

Впрочем, на все происходящее с ВДВ есть иное мнение, не столь драматичное, и, пожалуй, даже прагматичное. Исходит оно от опытных офицеров десантников, расцвет карьеры которых пришелся не столько на советское время, сколько на период 1990-х – 2000-х гг. К таким офицерам относится и подполковник Андрей Величенко, уволившийся в прошлом году в запас с поста начальника отделения боевой подготовки 76-й "псковской" десантно-штурмовой дивизии. За тридцать четыре года службы он пережил со всей дивизией и родным 104-м полком многое: ударные "реформы", многочисленные командировки в горячие точки, гибель 6-й роты, эксперименты с переводом ВДВ на контрактную службу.

Теперь, отойдя от служебных дел, Андрей Величенко согласился осветить положение дел в "крылатой гвардии" на примере 76-й дивизии.

Андрей Анатольевич, как современный процесс реформирования ВДВ отражается на состоянии 76-й дивизии?

Сразу отмечу, что в той ситуации, которая сейчас сложилась в 76-й дивизии, и в целом в ВДВ, не следует искать только один негатив. Именно в последнее время, наконец, начал решаться целый ряд проблем, ранее не решавшихся годами. Проще говоря, с определенными оговорками, мы все же двинулись вперед после долгого топтания на одном месте. Я бы даже сказал, что современная ситуация внушает свою долю оптимизма, особенно в сравнении с нашим недавним прошлым.

О решении каких именно проблем идет речь?

Прежде всего, надо отметить, что сдвинулись с мертвой точки вопросы оплаты труда офицеров, получения офицерами жилья, причем не только ведомственного, удалось, наконец, наладить качественное снабжение подразделений всем необходимым, от обмундирования до питания. У нас в дивизии практически решена проблема обеспечения офицеров и их семей жильем, сейчас строится еще один военный городок. Так что теперь, офицер, даже придя из училища, получает служебную квартиру, а по уходу со службы по выслуге лет, взамен служебной, ему предоставляется новая квартира, на этот раз уже в личную собственность. По обеспеченности офицеров жильем наша дивизия лучшая в ВДВ.

Кроме того, в дивизии создана хорошая материальная база, есть прекрасный полигон, стрельбище. Наконец-то появилась возможность проводить полноценные учения, с боевыми стрельбами, с десантированием людей и техники, привлечением военно-транспортной авиации. Так что сейчас есть возможность осуществлять боевую подготовку с полной нагрузкой.

Кстати, теперь снабжение дивизии продовольствием осуществляется частными лицами, они же занимаются приготовлением пищи. Могу сказать, что жалобы солдат на недоедание и полуголодную жизнь давно ушли в прошлое, по крайней мере, в 76-й дивизии.

Условия проживания солдат несравнимы с тем, что было еще лет десять назад. О таких казармах, в которых сейчас живут солдаты, я в свое время мог только мечтать. По сути, это скорее общежития, чем казармы. В кубриках живут по три человека, у них есть свой отдельный туалет, душевая с постоянной горячей водой, сушилка.

Но ведь одной из нерешенных военной реформой проблем принято считать невысокий уровень оплаты труда большинства офицеров, особенно младшего и среднего звена?

Тут все очень непросто. Да, чистая ставка офицера ВДВ невелика. Например, лейтенант получает 15 тысяч рублей в месяц, майор 22 тысячи, подполковник 25 тысяч рублей и т. д. (В 1980-е годы лейтенант ВДВ получал 240 советских рублей, капитан 317 рублей, подполковник около 350 рублей – прим авт.). Но! Сейчас у нас введена система, стимулирующая именно тех офицеров, кто действительно хочет служить. Так, существуют доплаты для офицеров за отличную физическую подготовку, выполнение нормативов по стрелковой подготовке, за совершение положенного количества прыжков с парашютом, за секретность, в конце концов. Если офицер выполняет все положенные нормативы, прыгает, бегает, стреляет, одним словом, стремится развивать себя, то ему полагается серьезная прибавка к зарплате. Тогда, лейтенант будет получать в месяц уже не 15, а 45 тысяч рублей, подполковник не 25, а уже 70 тысяч рублей. Так что, есть к чему стремиться. Эта система, введенная в дивизии в 2010 г. не всем, конечно, нравится. Бывает так, что офицеры, уже позабывшие, когда последний раз прыгали с парашютом, начинают громко возмущаться, писать письма в Министерство обороны, мол, нарушаются наши права, игнорируется выслуга и т. д. Но, тут как говорится, ходить на службу и работать – это не одно и то же. Так что претензии стоит предъявлять только к себе.

В 2002 г. вы возглавили первый в ВДВ батальон, полностью укомплектованный контрактниками. Тогдашний министр обороны Сергей Иванов заявил по этому поводу, что эксперимент по созданию полностью контрактного соединения впервые успешно завершен. Планировалось, что в скором будущем на контракт будут переведены целые полки. Однако спустя несколько лет Министерство обороны предпочло отказаться от проведения дальнейших экспериментов и все вернулось фактически к тому, с чего и начиналось…

Лично мое мнение, как бывшего командира 2-го парашютно-десантного батальона 104-го полка, первым переведенного на контракт, таково, что эксперимент с контрактной службой действительно был успешным. Этим батальоном я командовал и в Чечне, так что у меня была хорошая возможность сравнить уровень подготовки контрактников и солдат срочной службы. С контрактниками мне работалось намного легче. Им не надо было объяснять, как должен быть оборудован наблюдательный или командный пункт, как ставить палатки, чтобы в них не просачивалась вода. Или если брать выходы на боевые операции в горы. Контрактник уже знал, что ему нужно брать с собой, сколько нужно брать, и как это все потом применять. Например, контрактник заранее позаботится о такой, казалось бы, мелочи как дополнительная пара носок, чистое белье, средства гигиены, поскольку понимает, что в горах грязь и сырость - это обычное дело. Отлично зарекомендовали себя контрактники механики-водители боевых машин, досконально знавшие свою технику. Срочники, в силу своего возраста, максимализма и неопытности, часто этого не понимали, отсюда переохлаждения, болезни, потери. Да и в боевой обстановке командовать контрактниками значительно проще, чем срочниками. Это отнюдь не умаляет заслуг солдат-срочников. Вовсе нет. Они хорошо показали себя на войне. Иногда могли дать фору любым контрактникам. Просто уровень их подготовки, морального настроя, не всегда находился на должной высоте.

Почему же при всех достоинствах солдат контрактной службы, дальше создания одного батальона в 76-й дивизии дело так и не пошло?

Я бы отметил тут совокупность факторов. Один из важнейших – это вопросы финансирования. Государство так и не смогло создать такие условия, при которых был бы обеспечен приток в части подготовленных солдат, желающих продолжить службу. Сейчас зарплата контрактника составляет порядка 12-15 тысяч рублей в месяц. Этого мало, хотя сейчас у контрактника появилась возможность взять льготную ипотеку и после окончания контракта получить заслуженное жилье. Отсутствие материальной заинтересованности все же играет свою негативную роль. Впрочем, нельзя однозначно утверждать, что желающих служить по контракту в ВДВ, нет. 76-я дивизия укомплектована контрактниками на 40% своего состава, солдатами по призыву соответственно на 60%.

Кроме того, следует отметить и уровень подготовки кадров желающих служить в ВДВ. К нам приходят служить часто люди из самых разных родов войск: танкисты, пограничники, мотострелки – кто угодно. Столь пестрый состав в свою очередь нуждается в специфической системной подготовке, характерной только для ВДВ. Это требует дополнительных затрат времени и средств. Надо и прямо сказать, что далеко не все солдаты и сержанты контрактной службы, даже прошедшие у нас отбор, действительно соответствуют предъявляемым требованиям, в том числе и моральным. Бывает, что приходится со временем избавляться от дискредитировавших себя контрактников. Сейчас в ВДВ вообще прекращен прием военнослужащих по контракту.

Сложно обстоит дело и с сержантским составом, который в скором времени будет призван заменить офицеров на должностях командиров взводов. Есть большие подозрения, что, несмотря на то, что для их подготовки выделено целое Рязанское воздушно-десантное училище, уровень их подготовки будет недостаточным, что может сказаться и на боевой подготовке солдат.

А как изменилось качество подготовки солдат-срочников по сравнению, скажем, с началом 2000-х?

Сложный вопрос. Рядовой состав сейчас служит всего год, причем, собственно в дивизии солдаты проводят только семь месяцев, а три месяца они находятся в "учебке". В сложившихся условиях, мы стараемся корректировать программы подготовки таким образом, чтобы научить солдата четко исполнять свои обязанности: стрелять, водить, прыгать с парашютом, уметь укладывать этот самый парашют, действовать индивидуально и в составе подразделения. Но успех тут может быть только частичный. Офицеры уже пришли к твердому убеждению, что за семь месяцев подготовить из солдата-срочника настоящего специалиста, нереально. Слишком многому надо научить солдата. Так, механик-водитель БМД, по действующей программе должен выполнять массу нормативов: стрелять, водить, прыгать с парашютом и т. д. Идея хорошая, но в современных условиях, на обучение его собственной специальности, т. е. высококлассному вождению, выделяется недостаточно времени. Поэтому, по моему мнению, солдаты-срочники за год службы не стан!

овятся настоящими специалистами. Тем более что новое, достаточно сложное вооружение все-таки периодически поступает в нашу дивизию. Полноценно освоить те же БМД-4 срочникам, зачастую, просто не под силу. Как альтернатива, должности специалистов, таких как тот же механик-водитель, надо заполнять контрактниками.

Надо понимать и еще одну специфическую деталь. Часто, служить, как в ВДВ, так и в любые другие войска попадают люди, зачастую не высокого образовательного уровня, из социально неблагополучной среды. При этом заметна ежегодная тенденция к снижению общего уровня развития у рядового состава. Людей с высшим образованием, или обладающих каким-то уровнем подготовки, скажем технической, попадает в войска все меньше. Много людей вообще приходит без образования. Доходит до того, что некоторые не могут назвать дату рождения своих родителей. Не знают элементарных вещей, вроде даты начала Второй мировой войны или кем был В. Ленин. Отвечают, что Ленин – это "вождь". На вопрос "вождь чего или кого?", следует глухое молчание. Зато кто такой Гитлер и что он хотел, солдаты, почему то знают…

Зимой этого года, определенную огласку получила история с заявлением группы солдат-срочников 234-го воздушно-десантного полка 76-й дивизии о существовании в полку неуставных отношений. Как вообще командование дивизии проводит профилактику таких негативных явлений армейской жизни?

Думаю, это очевидно, что негативные процессы в армейской среде являются не чем иным, как отражением ситуации в нашем обществе. Переделать человека в 18 лет, уже, в общем-то, сформировавшегося парня, практически невозможно. То, как его воспитали в семье и школе, в армии быстро станет очевидно всем. Одни, будучи рабоче-крестьянского происхождения, усвоив нормы поведения характерные для своей среды обитания, будут стремиться навязывать те же правила и другим. Другие, наоборот, пришли в армию слишком избалованными, для них любое принуждение к действию уже равносильно насилию. Кто-то просто психологически не готов к армейской службе. Человек не готов рано вставать, бежать на зарядку, быстро мыться, поддерживать себя в чистоте, его все морально гнетет. Армейский коллектив замечает это быстро. Нужно иметь в виду, что в армии, как и в любом вообще коллективе, есть люди изначально предрасположенные к депрессиям, суицидам, нервным срывам. Сейчас, к сожалению, выявление таких людей на раннем этапе не производится. Ни военкоматами, ни психологами. Нам же приходится работать с теми, кто есть.

По-своему, командование дивизии, пытается, конечно, принимать меры к неуставщине. У нас есть штатные психологи, в том числе и гражданские, в задачу которых входит выявление настроений солдат. Но их, к сожалению, мало.

В дивизии стало практикой, когда по выходным дням командиры частей проводят индивидуальные беседы с солдатами, выслушивают их вопросы и проблемы. На мой взгляд, это положительное явление. Ну и определенную роль играет то обстоятельство, что мобильные телефоны есть практически у всех солдат дивизии, так что они всегда могут позвонить и сообщить, что в их подразделении что-то не так.

В последнее время в армейской среде все больше фиксируется случаев конфликтов на национальной почве. Существует ли такая проблема в 76-й дивизии?

Если говорить о "псковской" дивизии, то такой проблемы у нас нет. В 1990-е это действительно было нашей головной болью, особенно в случаях с военнослужащими призванными с Северного Кавказа. Сейчас состав дивизии фактически однороден, служат, в основном русские, по национальности. Хотя и представители кавказских народов у нас есть. Но тут у нас давно выработана своеобразная практика. Так, в одной роте не должно быть более трех представителей кавказских республик, в караул или наряды они должны заступать непременно вместе и т.д. Если следовать этим несложным принципам, то вопрос о межнациональных конфликтах даже не стоит.

Руководство Генштаба и Министерства обороны неоднократно заявляло о необходимости оснащения армии образцами новой техники. Тем не менее, новые образцы радуют войска не часто. Уровень оснащения ВДВ новой техникой, по данным главкома ВДВ В. Шаманова, в настоящее время составляет около 7%. Или 76-я дивизия представляет собой исключение?

Было бы неправильно говорить, что произошел прорыв в этом вопросе, но кое-какие подвижки все же есть. В настоящий момент у нас, по сути, наблюдается смешение старой и новой техники. Есть в дивизии один батальон, укомплектованный БМД-1, прошедшими еще чеченские компании, есть подразделения на новых БМД-4, а дивизионная разведрота укомплектована БМД-3. Но, в ближайшее время мы ждем обновления нашего парка бронетехники. Дивизионный автопарк в настоящее время обновлен полностью. Появились, наконец, новые средства связи, соответствующие современным требованиям.

Приходилось ли вам на личном опыте сравнивать уровень подготовки наших воздушно-десантных войск с их западными аналогами?

Приходилось, и не раз. Будучи заместителем командира 76-й дивизии и начальником ее отделения боевой подготовки, я с подразделениями дивизии принимал участие в совместных учениях с нашими зарубежными коллегами. Хочу отметить, что по уровню подготовки мы им не уступаем. Ничего сверхъестественного они нам показать не смогли. Что действительно произвело на меня впечатление, так это уровень их оснащения и экипировки. Тут они впереди.

Кстати, в ФРГ, в Саарбрюккене, где мы тренировались в 2007 г. совместно с 263-м парашютно-десантным батальоном Бундесвера, в воздушно-десантных частях служат, в основном, контрактники, при этом, что удивило, среди них немало выходцев из бывшего СССР получивших немецкое гражданство. Еще, что бросилось в глаза, это то, что не так уж и хорошо обеспечены наши зарубежные коллеги. Я, как и многие, был убежден, что это только у нас экономят на оплате труда офицеров, а у "них" там все хорошо. Как оказалось, это не совсем так. Мы много общались с нашими коллегами из Италии, Германии, Швеции. Да, получают они неплохо, в среднем зарплата капитана ВДВ войск НАТО достигает 2 тысяч евро в месяц. Но на деле, учитывая, что офицеру приходится платить за все, начиная от оплаты жилья и проезда, до обучения своих детей в школах и вузах, то ситуация получается довольно схожей с нашими реалиями