| Переводчик – Italia Автор: Лучо Караччоло, главный редактор журнала по геополитике "Лимес", оригинал статьи в выпуске "Лимес" Eurussia, il nostro futuro?
Тьма зажигает умы революционеров. Когда катастрофа исключает продолжение текущего порядка, прорастают великие геополитические утопии и проекты нового мирового порядка, накрахмаленные и совершенные. Вооружённые линейкой и треугольником, вступают тогда в борьбу инженеры-строители земли обетованной. Среди обломков античных твёрдых убеждений они бесстрашно проектируют Божий город. Каждый по своему вкусу вырезает модели для будущего сезона - последнего, согласно их апокалиптическим воззрениям. В общем, хитроумные материи не выдерживают повторения истории. Некоторые остаются, но в весьма несовершенных формах, по мнению с трудом с смиряющимися с этим проектировщиков Еще меньше эта тьма нравится аналитикам. Тем, кто старается прочитать события, а не создать их. Наверное, революцию легче совершить, чем понять. Особенно, когда она совершается или считается, что совершается. Сегодня с трудом можно провести линию горизонта между тучами глобальной рецессии, что для некоторых - предвестник третьей мировой войны, для других (иногда тех же самых) - матрица лучшей планеты, а тем временем гордое меньшинство информирует нас, что скоро всё вернётся на круги своя на самой лучшей планете. А мы, мы и правда не знаем. Но стараемся сориентироваться. Любой кризис подталкивает к упражнению в скромности тех, кто старается его расшифровать. Мы чувствуем, что оставили за спиной старую тихую гавань, но не знаем, куда причалим. Мы боимся, что это путешествие окажется без цели, потому что оно без курса. Чтобы примириться с этой мыслью, можем утешаться, представив себе, что сегодня мы изучаем на опыте применение принципа своего рода геополитической неопределённости: невозможно определить одновременно, где находятся и каким импульсом обладают предметы, которые оспаривают друг у друга пространства Ойкумены. Следствие, особенно болезненное для нас: любая попытка картографирования формы отношений власти на территории для проведения неидеологического анализа настолько хрупкая, что кажется напрасной. Наш социальный разум в кризисе. Это - время магов, предсказателей, но не аналитиков. Что делать? Закрыть "Лимес" (итальянский журнал, в котором опубликована эта статья — прим.перев.) и открыть пункт продажи лотерейных билетов? Ещё не время. Мы принимаем вызов. Поскольку всё так неустойчиво, то становится и более интересным. И опасным. Мы не претендуем на то, чтобы установить новые парадигмы. Попробуем догадаться, какие новые пути могут возникнуть из законченных старых, если только старые действительно закончились. Упражнение высшей акробатики - мы-же должны удержаться в равновесии на тонкой нити минимального масштаба, планетарного, который нужно переплести с макрорегиональными, континентальными или трансконтинентальными размерами. Предположения, предназначенные для опровержения, и, надеемся, небесполезные. Прежняя парадигма была центрирована на триаде глобализация/экспансия либерал-демократии и рынка/американская монодержава. Переплетение, которое его же воспеватели, и не только американские, воображали себе гармоничным. Сегодня оспариваются первые две вершины этого правильного треугольника - экономическая и идеологическая. Третья, изысканно геополитическая, просто провалилась. Она так никогда не вышла из стадии проектирования. Отсюда следует, что предполагаемая американская супердержава находится в стадии максимальной слабости. В то же самое время Соединённые Штаты, даже если и не могут сами управлять ею, всё же способны влиять на судьбы мира больше, чем любая другая держава. Обама воплощает в себе сознание этой драмы и гордость тех, кто продолжает свято верить в универсальную миссию Америки. Между реализмом и идеализмом, категориями, которые американцы по традиции переводят как "зло" и "добро", Вашингтон хочет упрочить свои позиции уже не как единственная супердержава, а как первый акционер создающейся глобальной иерархии. Основные державы соглашаются с тем, что необходимы новые правила при условии, что его интерпретация была созвучна их собственным интересам. Но мировое правительство маловероятно. Скорее, пересмотр на глобальном уровне термина "согласие", непередаваемого термина для пуристов звёздно-полосатого универсализма, который европейские империи создали пару столетий назад. Из-за размаха и глубины кризиса выход из него заставляет предпринять сильное снижение геополитической сложности. Противоположно тому (как это было с ленцой одобрено) "глобальному кризису глобальный ответ". Если бы это было так, мы должны были бы адаптироваться к постоянному хаосу. Чем больше число принимающих решения, тем меньше эффективность компромисса, который они могут найти. Даже если допустить, что сотни стран и частных или неформальных властей смогут в согласии подняться над алгебраической суммой собственных интересов. Геополитическая корректность требует, чтобы это не объявлялось, чтобы не обидеть тех, кто предназначен на ранг актёра на вторых ролях или статиста. То есть, почти весь мир, если новой парадигмой станет Химерика (China+America). Код G-2. Диархия Америка-Китай, возведённая экономическим симбиозом до глобального геополитического консульства. Сино-американский пакт ещё до конца не созрел. И, наверное, никогда не созреет. Но табу нарушено. Два китайских учёных Хуан Хэ и Чжу Ши (Huang He, Zhu Shi) опубликовали статью под заголовком, немыслимым до вчерашнего дня: "О возможности кондоминиума Китай-Соединённые Штаты" 1. Сино-американская дуополия предложена там как альфа и омега глобальной стабильности. Исходя из того, что скоро Китай будет хозяином положения, потому что "кондоминиум должен основываться на желании уважения принципа подчинённости управляющей роли государства, обладающего бОльшим объёмом знаний и главенствующими экономическими механизмами" 2. Роль, на которую предназначает себя пекинская элита. Перебранка вокруг Химерики выявляет три основных тенденции текущего геополитического кризиса: отбрасывания идеологических предрассудков двадцатого века; потеря осмысленности альянсов; стремление смешать необычные макрорегионы, даже неформальные, предназначенные для создания для их членов критической массы, чтобы обеспечить себе место в готовящемся "согласии". Это не риторика многосторонности, а идеал системы, опирающейся на региональные сообщающиеся блоки и предлагающей себя в качестве альтернативы утопии звёздно-полосатой односторонности. В поэтическом варианте Сергея Лаврова, министра иностранных дел России, мы живём в эпоху "слияния", произошедшей от "политики консенсуса", которую мы обязаны принимать из-за глобального размаха непредвиденных обстоятельств. Поскольку "императив для нашего региона (названного "евроатлантическим") - найти своё место в формировании полицентричной системы глобального правительства" 3. В прозе будничной политики каждый по своему прочитывает макрорегиональный императив. И мечтает установить, где начинается его собственное (макро) господство, и где заканчивается господство другого. Кажущийся парадокс: прагматизм заставляет думать с размахом, вне любых схем, что не является сильной стороной демократий, где мировоззрения вакуумированы из-за вынужденности кратчайшего периода [пребывания у власти] тех, кто должен избираться. Но сегодня малый каботаж не выгоден. Новые иерархии будут определяться теми, кто отважился преобразовать кризис в проект, а не блюстителями несуществующего статус-кво. Смелость надежды необходима настолько, насколько сомнителен её результат. Но прежде всего, все ещё не видно, в какие стратегии она воплотится. Некоторые инкубационные проекты, такие как Химерика, очевидны. Другие меньше. Это случай Евроссии. Туманное созвездие. Тот фон, на который принимающие решения европейцы и русские (какие бы они не были, притягивающиеся или отталкивающиеся) склонны проецировать и измерять собственные варианты. Что означает Евроссия? В сильном варианте это идея направить растущую взаимозависимость между европейцами и русскими в геополитическую интеграцию, опирающуюся на разделяемые всеми правила и институты. Чтобы установить на этой основе привилегированные отношения с Соединёнными Штатами. Но не с Китаем, за исключением случая, если к тому времени Химерика уже претворится в жизнь. Уже существует одна Евроссия, футбольного типа. 
рис.1 ФУТБОЛЬНАЯ ЕВРОПА Но будет сложно повторить Паневропу Лиги чемпионов в геополитической форме. Менее максималистские склонности еврусской мечты делают относительными пространственные размеры (например, ограничиваясь "Старой Европой"), и/или институциональную интенсивность, обосновывая эту мечту на международных договорах постоянного суверенитета. В таких мягких модуляциях еврусский сценарий может появиться гораздо раньше, чем многие этого ожидают или боятся. Поезд тронулся. Он движется по защищённым путям. Раньше или позже он должен остановиться на новой станции или вернуться на станцию отправления. А может, и дальше назад, если кризис разразится во внутренние или межгосударственные конфликты. В чем сходство рождения Евроссии и Химерики и в чем различия? Общий и тройной корень - антиидеологический, непреклонный к установленным альянсам, макрорегиональный - подпитываемый угасанием старых уверенностей. Поэтому Евроссия и Химерика не связаны ни с универсалистскими принципами современности, ни с геостратегическими объединениями, формализованными, но не слишком обязательными, а направлены на расширение и углубление пространства для совместного управления. Что касается качественных различий - количественные см. в таблице - их насчитывается минимум пять. а) Территориаальное соседство. Европа и Россия находятся на одном континенте. Китай и Соединённые Штаты разделяет океан. б) Историческая глубина. Уже около четырёх веков русские и европейцы оспаривают друг у друга континентальные территории или пытаются организовать там сосуществование. Высшим символом взаимного открытия было основание Санкт-Петербурга (1703), из которого, между прочим, происходит дуумвират Путин-Медведев с большей частью соответствующих кланов. В Старой Европе сохраняется изречение Бисмарка, согласно которому, никогда не нужно разрывать нити, связывающей нас с Санкт-Петербургом. Европейцы и русские веками пересекались между собой, иногда со шпагами, когда Соединённые Штаты еще и не существовали вовсе, а "Срединное государство" (так буквально означает Китай - прим. перев.) ещё не открыло Америку. в) Культурные обмены. Начиная с идентичности специфической литературы, европейская и русская элита считают, что обладают знаниями о представлениях друг друга, включая стереотипы, даже когда питают к ним отвращение. Это совсем другое, чем стадия развития культурных сино-американских отношений, достаточно примитивных. С одним бемолем: в обоих случаях отношения асимметричные. Русские и китайцы более интересуются европейцами и американцами, чем наоборот. Отсюда можно почти диагностировать чувство неполноценности первых по отношению ко вторым, завуалированное, но не скрытое от национальной гордости. г) Многообразие взаимозависимости. Евро-русское пахнет газом и трубами. Сино-американское - долларами и промышленными изделиями. Россия приводит в движение наши машины, но почти ничего не производит, не считая вооружения и спутников. Скорее, нацеливается на наши производственные активы. Мы, европейцы, сосём русскую энергию со позднесоветских времён и хорошо платим за неё. Если странная транстихоокеанская пара появилась недавно, то еврусская помолвка достаточно зрелая. Экспериментальное соглашение Брандта-Брежнева "газ за трубы" относится к 1970 году. Первый русский газ в направлении Европы (Восточная Германия) пошёл 1 мая 1973 года. Сегодня он покрывает четверть нашей потребности с тенденцией к росту. И не только углеводороды: идея состоит в том, что, способствуя благополучию русского колосса, который сегодня не имеет альтернатив нашему энергетическому рынку, и тем самым привязывая его к себе, мы избежим того, что он рассыпется [и обрушится] прямо на нас. Запутанные и мучительные отношения по сравнению с элегантными по простоте отношениями между Пекином и Вашингтоном: Китай экспортирует и экономит, Америка импортирует и влазит в долги. До сих пор. д) Ранг "брачующихся". Соединённые Штаты и Китай являются "номером один" сегодняшнего дня и, вероятно, и завтраш него, если кризис не разделит эти игры. Европа и Россия остаются сущностями сомнительными и неоднородными. Европа не является геополитическим объектом. Россия - да. С определённым представлением о себе самой, возможно, чрезмерным. Американцы и китайцы закрепили свои границы, европейцы и русские - нет. Европейский Союз меньше Европы. В Брюсселе притворяются, что хотят принять все европейские страны в то время, как с трудом переваривают последнюю загрузку присоединивших восточных членов, некоторые из которых были под влиянием Москвы. Российская Федерация гораздо меньше России. Существует русский пространственный канон, задуманный царями, развитый в эпоху большевиков и воспринятый её настоящими руководителями, который помещает границы империи далеко за федеральными границами, совсем не временные, и включает большую часть бывшего Советского Союза. Империя, центрированная на русских, но совсем не русское национальное государство. Размеры Евроссии и Химерики Евроссия Площадь 21 320 582 (исключая территориальные воды, в кв. км) (ЕС 4 324 782 + Россия 16 995 800) Часовые пояса 14 (ЕС 3 + Россия 11) Население 641 577 279 (жители на 1 января 2009 г.) (ЕС 499 673 300 + Россия 141 903 979) Номинальный ВВП 20 607 000 (2008, миллионов долларов. (ЕС 18 850 000 + Россия 1 757 000) Источник: Мировой банк) ВВП на душу населения 24.600 (2008, в долларах, при равенстве покупательской способности. (среднее между ЕС 33 400 и Россией 15 800) Источник: Мировой банк) Химерика Площадь 19 153 040 (исключая территориальные воды, в кв. км) (Китай 9 326 410 + США 9 826 630) Часовые пояса 10 (Китай 1 + США 9) Население 1 644 839 837 (жители, оценка по переписям населения 2000 г.) (Китай 1 338 612 968 + США 306 226 869) Номинальный ВВП 18 552 000 (2008, миллионов долларов. (Китай 4 222 000 + США 14 330 000) источник: Мировой банк) ВВП на душу населения 26 500 (2008, в долларах, при равенстве покупательской способности. (среднее между Китаем 6 000 и США 47 000) Источник: Мировой банк) С такими предпосылками кризис действует как геополитический ускоритель. Американцам и китайцам он открыл глаза на гарантированное взаимное уничтожение, похожее на то, на котором основывался бином США-СССР, только основанное на деньгах, а не на атомных бомбах. Русским он доказал, насколько хрупки экономические и демографические основы их геополитических амбиций. И насколько жёсткость политической системы, поражённой коррупцией и клановыми разборками, давит на эффективность, если не на легитимность власти. Европейцам он подтвердил, что соперничество между национальными государствами регулярно превалируют над слабыми попытками общеевропейского управления, а раны, нанесённые рецессией некоторым недавним присоединившимся членам, рискуют низвергнуть их в хронический беспорядок. Не говоря уже о серой зоне Балкан и Чёрного моря, находящейся в килевой качке между евроатлантическими устремлениями и русским влиянием. Периферия, от которой остальная Европа отстраняется, надеясь больше не заниматься повторяющимися имплозиями (имплозия, направленный внутрь взрыв - прим. перев.). Идея Евроссии начинается отсюда. С поиска новых макрорегиональных горизонтов, в рамках которых надо управлять кризисом и подготавливаться к химериканскому вызову. Точнее, с убеждения в том, что несбалансированность между энергетической взаимозависимостью и политической бессвязностью должна быть устранена раньше, чем она станет слишком угрожающей. Вплоть до затрагивания нашей безопасности. Лучше не фантазировать на тему непредвиденных обстоятельств, которые могли бы произойти, если бы развалилась Российская Федерация, как это казалось неизбежным перед приходом Путина. И что может однажды произойти. 
рис.2 ВСЁ МЕНЬШЕ РУССКИХ (население России, миллионы человек) На какой стадии находится разработка Евроссии? Пока неясно. В очевидном авангарде - русские и немцы. Остальные вносят поправки или обходят молчанием, противятся или беспокоятся, что их обошли. Но если покопаться глубже публичного уровня и заглянуть на геополитическую кухню власти, особенно в Берлине и Москве, то можно обнаружить, что составление рецепта все еще продолжается. Что подтверждает то, что железная арматура, вокруг которой цементируется идея, происходит из Германии и России. Особые отношения, сохраняющиеся во времени между сговорами и войнами, и даже укрепляющиеся. Не одно из многих "стратегических партнёрств". Но и не только личные отношения между Путиным и бывшим канцлером Шредером, стоящего сегодня во главе консорциума "Северный поток" и управляющего очень геополитическим газопроводом, который принесёт сибирский газ прямо в Германию. Отношения, продолжающиеся и усиливающиеся при неруссоманке госпоже Меркель. Немецкая разведка сравнивает авантюру постоянного включения России в Европу с общеевропейским предприятием. Русско-немецкая пара должна стать подобной франко-немецкой (о её началах сейчас лучше помалкивать). Из газового состояния она перейдёт в геополитически твёрдое. Тем временем она уже имеет атомное измерение. "Сименс" порвал с французской "Арева", чтобы заключить договор с российским "РосАтомом", объединяя технологии и ресурсы для совместного выхода на мировые рынки атомной энергии. Качественный геополитический прыжок, учитывая непрочную границу, разделяющую гражданский атом от военного. 
Рис.3 БОЛЬНЫЕ ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ (На этой карте представлено состояние здоровья экономик центрально-восточной Европы. Оценка была выработана на основе четырёх основных параметров: инфляции, безработицы, ВВП и продаж (оптовых и розничных). Она не претендует на научность.) Одновременно всплывает на поверхность третий тип атома: геополитический. Отдавая себе отчёт в том, что не может рассчитывать на поддержку бывших спутников Москвы, а также англичан, шведов и разбросанных там и сям русофобов, Берлин лелеет мысль о "Kernereuropa" - Евроядре, центрированном на Германии и Франции. В 90-е годы евро являлось сильнейшим аргументом для "маленькой большой Европы", а сейчас им является Евроссия. Как и в 1994 году, в письме Вольфганга Шойбле и Карла Ламерса (Wolfgang Schouble, Karl Lamers) о Евроядре, так и сегодня источник христианско-демократический (среди других - Экарт фон Клаеден (Eckart von Klaeden, спикер по внешнеполитическим вопросам фракции ХДС-ХСС - прим. перев.)). Александр Рар, влиятельный теоретик германо-российской дружбы, резюмирует следующим образом: : "европейский Союз должен сформировать ядро европейских государств и поручить ему ответственность за евро-российскую политику" 4 На русском фронте дебаты менее эзотерические, а представления о надежных или ненадёжных европейцах достаточно явные. Сам президент Медведев, призывая к подписанию нового соглашения о европейской безопасности, предназначенного для отправки НАТО на пенсию и создания нового евроатлантичекого пространства на разностороннем треугольнике Москва - "Брюссель" (читай: Берлин-Париж) - Вашингтон, видит в нём предпосылки для русско-немецкого пакта. Сравнимого с франко-немецким двигателем 50-х годов 5. Пока Юлия Тимошенко, бывшая "пасионария" украинской "оранжевой революции", сегодня расписанная как марионетка Путина (который, к тому же, ей не доверяет), размахивает этой исторической аналогией, чтобы предложить франко-немецкую пару как модель, к которой "закрепить растущее русско-германское партнёрство в европейском контексте" 6.  
рис.4 КАК РУССКИЕ ВИДЯТ ЕВРОПЕЙЦЕВ
В русских мыслительных центрах отваживаются на предположение о "большой сделке" - энергия в обмен на полноценные общие институты, по формуле Тимофея Бордачёва 7. Привязка русских углеводородов к институтам европейского типа, включая механизмы общеевропейской защиты на мировых рынках, позволила бы обеим сторонам выйти из состоянии "дилеммы заключенного" (выигрыш одного из подельников при условии проигрыша второго – прим. перев.), которая стискивает их подобно железным клещам из-за взаимного недоверия.8 Сергей Караганов уточняет: "Россия предложила Европе обмен активами: Европа закупит часть русских нефтяных месторождений, если Россия получит часть европейской распределительной сети". 9 Цель - еврусский энергетический консорциум, контролирующий всю стоимостную цепочку. Фёдор Лукъянов признаёт, что кризис преподал России урок геополитической умеренности. Что, кстати, способствует к толканию её в нашу сторону. Чем ниже цена нефти, тем меньше радиус действия Москвы. Поскольку "приоритеты всё больше фокусируются на Европе и Евразии" 10. Цель ясна: "Создание новой "Великой Европы" на основе России и ЕС- это задача, сравнимая по масштабу с той, которую поставили перед собой архитекторы европейской интеграции после второй мировой войны. Тогда тоже почти никто не верил, что это удастся".11 Такое условие - выступать в мире как "swing power" (колеблющаяся мощь - прим. перев.) между Америкой и Китаем, по сути, состоит в восстановлении влияния в саду бывшего советского дома и в соглашении с нерусофобской Европой, расширенной на этой основе. "Статус России как одной из великих держав неотделим от постсоветского пространства", - утверждает Давид Эркомаишвили 12. В этом свете Евроссия аннулирует серые зоны между общеевропейским пространством и Россией, превращённые в пограничные области Кремля. И даже возвышается до пакта между Евроядром (то есть, германо-французским авангардом, ведущим за собой другие страны, имеющие прочные торговые отношения с Москвой, включая Италию) и Великой Россией: Федерация, расширенная на некоторые смежные территории, плюс сфера влияния, взятая из её традиционного пространства, которое Виталий Третьяков называет Российский Союз 13. Как видят Евроссию американцы? Официально вопрос так не ставится. Но заметные признаки нервозности, особенно, когда русско-немецкий флирт становится уж слишком откровенным, или когда некоторые европейские или российские правители пользуются рецессией, чтобы поучать американцев с их идеологией свободного рынка (здесь автор использует итальянский политический неологизм "merkatismo", который означает идеологию, в которой полностью правит рынок — прим.перев.), выявляет, насколько неприятна подобная перспектива Вашингтону. С точки зрения Белого дома, нынешняя Европа достаточно стабильна и бессильна, чтобы заслуживать особое внимание. Она не является ни проблемой, ни ресурсом. Чтобы выйти из болота, куда завели Америку Клинтон и Буш, культивируя миражи всемогущества, Обама полагается на европейцев только маргинально. С русскими всё по-другому. Даже всё наоборот. Сегодня американцы живут в мире без Европы так, как в 90-е годы они создавали себе иллюзии жить в мире без России. Тогда от русских требовалось, чтобы они стали демократичными, хотя обращались с ними, как с советскими, проталкивая НАТО прямо к их порогу. Обама лелеет надежду восстановить выгодные, если не доверительные, отношения с единственной державой, до сих пор способной разрушить Америку. Вынужденная надежда. Как было подмечено двусторонней комиссией по политике США в отношении России, для Вашингтона неизбежно "признать важность сотрудничества с Россией для достижения основных американских целей, таких, как предупредить доступ Ирана к атомному оружию, разрушить Аль-Каиду и стабилизировать Афганистан, или обеспечить безопасность и благосостояние в Европе". Более того, "без глубокого сотрудничества с русскими никакая стратегия не сможет, как кажется, предупредить распространение ядерного оружия, ядерного терроризма и ядерной войны". Наконец, наиболее важно, "Вашингтон не должен ожидать, что сможет создать собственную зону влияния на границах с Россией, когда одновременно ищет с ней конструктивных отношений".14 Здесь рекомендации комиссии, возглавляемой бывшими сенаторами Гэри Хартом и Чаком Хегелем (Gary Hart, Chuck Hagel) затрагивают открытый нерв отношений США-Россия: расширение НАТО, которого желали американцы, и которому подверглись многие староевропейцы, и последующая путинская попытка восстановить контроль над большей частью бывшего советского пространства, чтобы вновь стать великой державой в Евразии и мире. Две несовместимые цели. В атмосфере перезагрузки отношений Москвы и Вашингтона, когда вступление Грузии и Украины в евроамериканский клуб пока отложено в долгий ящик, невозможным не кажется ничего, даже будущая интеграция России в НАТО. Разрубая таким образом гордиев узел противоположных атлантической и русской "доктрин Монро". Пока эта тема поручена вторым и третьим линиям или влиятельным свободным мыслителям. Ира Штраус (Ira Straus), координатор комитета США по Восточной Европе и России, утверждает, что Москва находится в "7-8 годах" от "неизбежного" вступления в НАТО. Согласно опросу общественного мнения 2002 года (sic!) 65% американцев, 54% европейцев и 36% русских высказали положительное мнение об этой перспективе. 15 И ещё: Международная кризисная группа, один из крупнейших глобальных исследовательских центров, утверждает, что "проблема расширения НАТО не столько в том, что Альянс распространился до границ России, а в том, что оно там остановилось" 16. И здесь возвращается Евроссия. Для Путина и Медведева немыслимо стучаться в атлантическую дверь подобно какой-нибудь Грузии. "Великие державы не входят в коалиции, они их создают. Россия считает себя великой державой",- высекает слова Дмитрий Рогозин, представитель Кремля в НАТО. Для Москвы идеален был бы новый пакт по безопасности и сотрудничеству от Ванкувера до Владивостока, созданный триадой Россия-Европа-Соединённые Штаты. Архитектура выше любой существующей организации, которая сделала бы незначительной НАТО, даже если последняя выживет, как это часто случается с ненужными организациями. Явная параллель со Священным Союзом, благословлённым Александром I в 1815 году. Как тот пакт был направлен на открытие эпохи мира для всех народов "христианской нации" (читай: паневропейской), начиная с трёх больших провинций - Австрии, Пруссии и России, так и этот Великий Север, опирающийся на Америку, Европу и Россию, должен вершить судьбами мира. И удерживать поползновения Китая, стороннего "христианской цивилизации", и поэтому не унифицирующегося. В конце концов, русские лидеры продолжают считать себя главой евроазиатской империи, которая смотрит на Запад и боится "жёлтого нашествия". В то время, как замысливает идею Евроссии как оси между Великой Россией и Старой Европой. Трамплином для того, чтобы быть услышанными Америкой как равным партнёром. И чтобы избежать тисков Химерики. Большая мечта или большой кошмар, Евроссия - уже часть нашего настоящего, пусть даже с энергетической точки зрения и как перспектива геополитической эволюции нашего континента. Возможность того, что она примет политико-институциональную форму, даже в уменьшённом виде по сравнению с намерениями её самых пылких первопроходцев, не определима. Слишком много переменных для принятия в расчёт для такого обширного проекта в такое неопределённое время. Но если бы мы поддались соблазну держать пари, мы в любом случае исключили бы устойчивость существующих уже лишённых смысла континентальных порядков. В среднем периоде постоянной, если не растущей, энергетической евро-русской взаимозависимости будут ощутимы культурные и геополитические последствия взаимной контаминации. В смысле европеизации России или русификации Европы, и с какими последствиями для отношений с Америкой и Китаем и другими перспективными державами мы не рискуем установить. Знаем только, что если евро-русские отношения вместо того, чтобы развиваться, будут свёртываться , увлекая в катастрофу эскиз робкой перезагрузки Обамы, мы все плохо кончим. Даже хуже, чем на это могут надеяться китайцы. Прмечания: 1. HUANG HE, ZHU SHI, "Sulla possibilità di un condominio Cina-Stati Uniti", Xiandai Guoji Guanxi (Relazioni Internazionali Contemporanee), n. 2/2008, pp. 28-32, citato in A. LOMANOV, "Multipolar Hegemony", Russia in Global Affairs, n. 4/2008, eng.globalaffairs.ru/numbers/25/1243.html 2. Ibidem. 3. Cfr. "Russia’s Lavrov comments on world affairs", BBC Monitoring, 11/4/2009. 4. A. RAHR, "Reaching out to Russia", Internationale Politik, Spring 2009, www.ip-global.org/archiv/2009/spring2009/reaching-out-to-russia.html 5. Cfr. D. MEDVEDEV, "Speech at Meeting With German Political, Parliamentary and Civic Leaders", Berlino, 5/6/2008: "Il significato della riconciliazione russo-tedesca e chiaramente sottostimato. Per il futuro dell’Europa è altrettanto importante di quanto è stata, ad esempio, la riconciliazione tra Francia e Germania". 6. Y. TYMOSHENKO, "Europe must pull together in the crisis", The Guardian, 9/3/2009. 7. T. BORDACHEV, "The Limits of Rational Choice", Russia in Global Affairs, n. 4/2008, eng.globalaffairs.ru/numbers/25/1242.html 8. Ibidem. 9. S. KARAGANOV, "Confrontation or Cooperation", Internationale Politik, Autumn 2008, www.ip-global.org/archiv/2008/autumn2008/confrontation-or-cooperation-.html 10. F. LUKJANOV, "The dangers of inflated expectations", Russia Beyond the Headlines, 24/3/2009, rbth.rus/2009/03/24/240309_inflated.html 11. F. LUKJANOV, "Europe Needs a New Security Architecture", Russian Analytical Digest, n. 55/2009, p. 5. 12. D. ERKOMAISHVILI, "A New Chance for Leadership", Russia in Global Affairs, n. 4/2008, eng.globalaffairs.ru/numbers/25/1248.html 13. V. TRET’JAKOV, "Progetto Russia: che cosa vogliono Putin e Medvedev", Limes, n. 3/2008, pp. 25-39. 14. Cfr. "The Right Direction for U.S. Policy toward Russia", Commission on U.S. Policy toward Russia, Washington, marzo 2009. |
