Примерно половина сисадминов, обратившихся за юридической помощью, ставят своим советчикам нереальные задачи. "Как сделать так, чтобы меня не наказали за контрафакт? Помогите мне, но учтите, что начальство денег на покупку лицензий не дает, а ссориться с начальством нельзя...".

Наибольшие потери поголовье сисадминов несет от хищников в погонах. Нет, речь идет не о призыве на военную службу, а об уголовной ответственности за нарушение авторских прав. При обращении с цифровым контентом нарушение происходит очень быстро, легко, дешево и незаметно — так же, как копирование файла. Собственно, в копировании оно и заключается. Нет другого такого преступления, для совершения которого прилагается столь мало усилий (кроме оскорбления Царствующей Особы, но в России такой статьи в УК пока нет). Кликнул мышью, нажал кнопку — и вот вам, пожалуйста: статья 146 УК в полный рост.

Криминологи России отмечают удивительный феномен, имеющий место ровно с тех пор, как в 2007 году статья 146 УК (нарушение авторских прав) была переведена в разряд тяжких преступлений. Демографический портрет среднего "преступника", осужденного по 146-й, совсем не похож на портрет преступника. Ни тебе тяжелой наследственности, ни диких обычаев, ни прошлых судимостей, ни алкоголизма. Типичный нарушитель авторских прав — законопослушный гражданин с высшим образованием, из порядочной семьи, с хорошим здоровьем, с профессией, "не был, не состоял, не привлекался"... Такого быть не должно. Криминальный элемент обязан статистически отличаться от среднего гражданина — опоры общества. И он-таки отличается. По всем преступлениям, кроме нарушения авторских прав. Разрешить эту загадку криминалисты не могут (а тот, кто сможет, немедленно вылетит со службы за экстремизм и клевету). Но для нас важны не причины, а следствие. Следствие же таково: попасть под следствие (по 146-й) имеет шанс любой из нас, честный, законопослушный, образованный представитель среднего класса.

Существует распространенная легенда о том, что законы пишутся для людей. В том смысле, что прочесть и понять текст может каждый человек со средним образованием. Возможно, во времена Хаммурапи действительно было так. Но с тех пор обстоятельства сильно изменились. Появилась отдельная профессия — юрист. Пять лет на юрфаке студентов учат читать нормативные акты. Применять прочитанное на практике выпускники обучаются уже потом, поступив на службу. А первые пять лет — только читать; за "понимание" им добавляют на экзамене лишний балл.

Многих вводит в заблуждение тот факт, что законы написаны, вроде бы, на русском языке. Все буквы знакомые, каждое слово в отдельности понятно. Но из этих двух фактов делается совершенно нелогичный вывод... Один мой знакомый юрист, впервые в жизни увидев исходник на языке C, заявил, что ничего сложного тут нет, слова все английские, математические знаки понятны, и что он сейчас разберется и добавит в программу новую функцию. От того, чтобы стать великим программистом за пять минут, этого гуманитария удержал компилятор: ни за что не желал компилировать, пока не будут исправлены ошибки. Аналогичные претензии технаря на владение Гражданским кодексом, к сожалению, обломать некому. Суд в качестве верификатора знаний — это слишком долго, дорого и необъективно. Всегда хочется думать, что не сам ошибся, а судья предвзято настроен (такое, конечно, тоже бывает).

Тем не менее, автор настаивает на приведенной аналогии, поскольку по счастливой случайности владеет знаниями в обеих областях одновременно. Уморителен вид айтишника, который, прочитав пару законов, решил, что ему все понятно, и что с этим самым пониманием он теперь может смело выступать на форумах или в ЖЖ. А сам лицензиата от лицензиара не отличает.

Да, в идеальном государстве законы писаны так, чтобы каждый мог их прочитать, понять и даже воспользоваться ими без помощи адвоката. В том мире, где нет войн, все сыты, здоровы, равны и у каждого гражданина есть, по меньшей мере, три раба. В текущей действительности все устроено не столь справедливо. Наша ситуация гораздо ближе к ленинскому лозунгу "земля — крестьянам, фабрики — рабочим"; магазины — продавцам, дороги — гаишникам, законы — юристам. После возбуждения уголовного дела (а в запущенных случаях — только после приговора суда) до некоторых, наконец, доходит. Эти граждане начинают понимать, что они ничего не понимают из того, что написано в законе и спешат к адвокату (или хотя бы на веб-форум юристов) за разъяснениями. Это — первая ступень просветления. До второй доживают не все...

Другая легенда, которая имеет хождение среди технарей — это легенда о волшебном слове — о дисклеймере. Суть мифа заключается в том, что, якобы, можно переложить ответственность, а то и вовсе избежать ее путем написания "волшебных слов". Таких как "не несет ответственности", "оставляет за собой право" или "отказывается от гарантий". Возможно, в детском саду подобное "чур" считается достаточным основанием, но во взрослой жизни ответственность в большинстве случаев (а уголовная и административная ответственность — во всех случаях; это называется "принцип законности") определяется законом и не может быть возложена, передана или отведена путем заключения двустороннего договора. Тем более — одностороннего заявления.

Тем не менее, вера в волшебное "чур" слишком сильна, чтобы отказаться от нее на том смехотворном основании, что это, дескать, противоречит закону. Если верующему сказать, что бога нет, он вряд ли превратится в тот же миг в атеиста. Еще и обидеться может. Так и сисадмины, обращаясь к правоведам за консультациями, упорно спрашивают, что бы им такого хитровыкрученного написать в дисклеймере, договоре, лицензионном соглашении, расписке, чтобы не отвечать за нарушения авторских прав? Ты им объясняешь про принцип законности, а они снова: "Так что же надо написать?".

"Договориться" с законом нельзя. Можно — с его представителями. Иногда. Если у них уже выполнен план по поимке "пиратов". Любые договоры, расписки, дисклеймеры и прочие "чур, не нарушение" не сработают. Хуже того — послужат доказательством умысла или сговора.

Поняв, что идет кампания по борьбе за вступление в ВТО соблюдение авторских прав, и, видя, что снаряды ложатся все ближе, представители нашей с тобой профессии начали проявлять беспокойство. Читаем ЖЖ и форумы: вчера взяли Пупкина, сегодня была проверка у Хлюпкина, а завтра назначен суд у Занупкина, и он лихорадочно занимает денег на адвоката. Поневоле сисадмин задумывается — а каковы его собственные риски?

Даже если сисадмин откажется сам инсталлировать контрафакт, ему наверняка придется иметь дело с "наследством". Или с самодеятельностью пользователей. Как уже упоминалось, нарушением закона является неразрешенное правообладателем воспроизведение программы. Здесь "воспроизведение" — это юридический термин, не имеющий ничего общего с кнопкой "play". Юридическое воспроизведение соответствует кнопке "record". Для компьютерных программ воспроизведение — это инсталляция. Запуск же программы на исполнение воспроизведением не считается. Но может считаться иным использованием объекта интеллектуальной собственности (правда, по этому поводу у юристов не сложилось единого мнения). То есть, однозначно виноват лишь тот, кто программу инсталлировал. В теории. На практике бывает по-разному.

Когда начинается расследование, вину могут возложить не на того, кто когда-то инсталлировал контрафактный софт, а на того, кто ныне его обслуживает. Во-первых, на время инсталляции могут не обратить внимания, ограничившись свидетельскими показаниями. Во-вторых, запуск и обслуживание контрафактных программ также могут признать их использованием, то есть нарушением авторских прав. Так произошло в одном деле, где автор выступал в качестве консультанта. Следователь вызвал на допрос всех работников и выбрал показания тех из них, кто сказал, что "весь софт в офисе устанавливал наш сисадмин". Трех свидетелей с лихвой хватило для обвинительного приговора. С седой древности свидетельские показания — это доказательство номер один (не считая "царицы", разумеется). Со времен того же Хаммурапи судьи доверяют живым свидетелям несравненно больше, чем всяким экспертизам, логам, листингам, детализациям и прочим непонятным штукам.

Итак, что делать, если ты пришел на должность и обнаружил в подведомственном хозяйстве нелицензионного софта больше чем на 50 тысяч (порог наступления уголовной ответственности) рублей? Не стоит надеяться, что в "случае чего" тебе удастся свалить все на неизвестного предшественника или на текущих пользователей. Пользователи, как показывает практика, легко объединяются против админа и дружно указывают на него пальцем, подводя под монастырь. Хотя если бы каждый юзер взял на себя свою часть контрафакта (меньше чем на 50 тысяч каждый), то уголовной ответственности избежали бы все. Но офис — это тебе не сицилийская мафия с омертой (omerta — обет молчания, часть круговой поруки, скрепляющий итальянские мафиозные структуры. За любую информацию властям — смерть). Поэтому доставшийся в наследство контрафакт рекомендуется как можно быстрее извести. После прополки компьютеров следует также почистить реестры и всяческие закоулки файловых систем от остатков. При нехватке доказательств оставшиеся от удаленных программ "хвосты" также подшиваются к делу и засчитываются в общую сумму нарушений. Есть несколько утилит, умеющих обшаривать углы в поисках таких следов. Например, "DeFacto". Ею часто пользуются и сотрудники правоохранительных органов для оценки состава, количества и степени контрафактности установленных программ.

Самый интересный вопрос — как именно сисадмину снести опасный софт? Его же брали на должность с очевидным условием: "чтобы все работало", а если он начнет свою деятельность с удаления львиной доли программ, его могут, мягко выражаясь, не понять. Ситуация действительно щекотливая. Как привести ее в соответствие с законом, если изначально бизнес строится на его нарушении? Как избавиться от риска привлечения к ответственности, если админа зачастую и нанимают именно как громоотвод — чтобы он взял этот риск на себя?

Ошибка не в том, что вы на этот риск соглашаетесь. А в том, что не воспринимаете его как одно из условий трудового контракта. Когда внезапно оказывается, что помимо обслуживания сети надо еще и исполнять роль зицпредседателя Фунта (Фунт — персонаж культовой книги советских времен "Золотой теленок"; символ подставного лица), вы должны сразу заявить директору: "Мы так не договаривались!". Конечно, можно пойти на риск привлечения к ответственности, ведь вероятность возбуждения дела вовсе не равна единице, а типичный приговор по 146-й статье — год-полтора условно. Не смертельно. Однако брать грех на свою душу (и судимость в анкету) надо сознательно. И за соответствующую компенсацию. Если же громоотводом сисадмин работать не готов, у него есть два пути: так или иначе избавиться от контрафакта (по договоренности или со скандалом), либо как можно быстрей покинуть эту опасную должность.

Удаление нелицензионных программ совсем (без замены) или их замещение свободными аналогами возможно не на любом предприятии. Для одних это вызовет лишь некоторое увеличение расходной части бюджета и период адаптации работников к новому софту. На такие жертвы многие руководители, в принципе, пойти готовы. Конечно, можно поставить их перед жестким выбором, или сделать все явочным порядком, или уговорить, прельстив существенным снижением рисков. Но для других такой путь неприемлем. Есть много ситуаций, когда затраты на легальное ПО станут для предприятия фатальными — оно перестанет быть прибыльным. Как вы понимаете, тут что-то доказывать руководству бесполезно. Надо сваливать. Разумеется, внезапно и без предупреждения сносить все пиратские программы не рекомендуется. Начинать следует с докладной записки, прохождение которой обязательно задокументировать: отметка канцелярии на втором экземпляре, входящий номер или хотя бы пара свидетелей. По бухгалтерским документам следует установить, что из используемого софта является нелицензионным, а что из этого действительно необходимо для работы.

Замечу, что лицензионность/контрафактность программ — это не техническая характеристика и не может быть установлена анализом самих программ. Лицензионная отличается только тем, что за нее уплачены деньги (или заключен безвозмездный лицензионный договор). Поэтому установить [не]лицензионность программ без помощи бухгалтера трудно.

Лучше всего оформить эту инвентаризацию актом с участием бухгалтера (себе оставить копию). Затем подать по инстанциям заявку/спецификацию на приобретение недостающих лицензий или план перехода на свободный софт. После этого можно начинать действовать.

Но есть один нюанс. Докладная записка "у нас контрафактный софт, прошу дать денег на лицензии" сыграет в твою пользу, только если ты в дальнейшем предпримешь действия по исправлению ситуации. Если же ограничишься информированием начальства о факте, то записка выступит не оправданием, а доказательством преступного сговора: начальник приказывал нарушать авторские права, сисадмин знал о нарушении и исполнял этот заведомо незаконный приказ. А исполнение заведомо незаконного приказа (ч. 2 ст. 42 УК) не освобождает от ответственности. После совершения упомянутых "предупредительных выстрелов" можно сносить весь незаконный софт.

Некоторые деятели предпочитают иной вариант: "самому написать заявление в правоохранительные органы, не дожидаясь, когда на тебя донесут другие". Такое заявление не станет индульгенцией, если вы сами приложили руки к установке нелицензионного софта; в этом случае оно будет иметь статус "явки с повинной", сильно смягчит наказание, но освобождение от ответственности не гарантирует. Автор не является поклонником доноса на собственное предприятие, в основном по моральным соображениям. Я бы предпочел пресечь правонарушение собственными руками.

Айтишники, обратившиеся за юридической консультацией, часто ставят вопрос таким образом: "как прекратить нарушения, избавиться от риска, но при этом не испортить отношения с начальством"? Такой постановки автор не приемлет. Для нормального начальства в нормальной лавке факт нарушения авторских прав — вполне достаточный аргумент, после которого босс станет помогать тебе избавиться от контрафакта. Если же не помогает (и пуще того, запрещает удалять пиратку, а денег на лицензию не дает), то это не предприятие, а организованная преступная группа, в просторечии именуемая шайкой. Вступил в шайку — принял риск. Разумеется, в среде благородных рыцарей командир берет на себя вину подчиненного. А вот в преступной группе, каковую вы со своим начальником составляете (один приказывает совершать преступление, другой исполняет), моральные нормы иные. Пахан всегда пожертвует сявкой. Да, он приказывал, но он — на то и пахан, чтобы приказывать. А вина будет свалена на шестерку, потому она так и называется — шестерка. Когда попадается, выбор у нее не очень широк: признать единоличную вину или попытаться заодно утащить с собой пахана. Варианта "избежать ответственности " нет. Для этого не надо было участвовать в шайке.

Так что соблюсти закон и не поссориться с главарем преступной группы — цели несовместимые.

Если устранение нарушений авторских прав невозможно или экономически нецелесообразно, а риск не соответствует оплате — надо уходить. И, уходя, оборвать ниточки, за которые тебя впоследствии могли бы притянуть к чужим нарушениям. Как уже указывалось, текущий сисадмин является наиболее удобным кандидатом в подозреваемые. Его предшественник — не самый удобный, но вероятный, особенно если текущий только только вступил в должность и свалить на него слишком многое будет затруднительно. Тем более, если твой преемник догадался оформить принятие дел актом с указанием всех компьютеров и перечнем установленного на них ПО. Понял намек? Да, инвентаризация софта будет полезна как при поступлении, так и при увольнении. Только в отличие от материальных ценностей, надо постараться, чтобы при приеме хозяйства в ведомости оказалось как можно больше, а при сдаче дел — как можно меньше.

Увольнение с конфликтом — хороший повод постижения на практике утверждений из первого параграфа данной статьи. Помни, что ты — технарь, а твои противники — управленцы (бюрократы, если угодно). Не пытайся играть и не надейся выиграть на их поле и по их правилам. Если не удалось договориться, обратись к адвокату. Вошедшая в анекдоты западная привычка подключать юриста по любому поводу возникла не от хорошей жизни. А от того, что неискушенных людей много и часто подставляли.

Не похоже, чтобы в ближайшие годы накал борьбы за авторские права начал ослабевать. Тенденции намекают на то, что план по 146-й статье снижаться не будет. После вылавливания доверчивых "черных инсталляторов" правоохранительные органы плотнее возьмутся за офисы. А потом, может быть, и за домашних пользователей. Так что риски дорожают, а желание предпринимателей перевалить их на сисадминов становится все сильнее.

Предохраняйся!