Д.Р.: Хорошо. Думаю, что не стоит далее углубляться в подробности и нюансы. Всё и так более-менее понятно. Если подытожить сказанное, какие Вы можете сделать главные выводы относительно юго-западной Руси эпохи Речи Посполитой?
А.В.: Во-первых, процесс создания уникальной русской культуры на юго-западных территориях оборвало не монголо-татарское нашествие (оно только его замедлило), а захват их Польшей. Во-вторых, ассимилировав русскую элиту, поляки разорвали единое культурное пространство Малой Руси, локализовав его по православным монастырям и превратив, тем самым, существование самостоятельной западнорусской культуры высокого стиля в небольшие, провинциальные, изолированные феномены, подверженные очень сильному западному влиянию. И, наконец, в-третьих, в рамках Речи Посполитой окончательная гибель последних очагов православия и русской культуры стала неизбежной.
Польша активно заимствовала культуру европейских стран и не менее активно ее навязывала Малой Руси. Точнее высший, правящий класс Речи Посполитой обустраивал свою жизнь так, чтобы чувствовать себя комфортно на юго-восточных рубежах своей империи. В те времена, польская версия европейской культуры господствовала в городах Малороссии тотально. Поэтому, говорить даже о западнорусской культурной традиции того времени крайне сложно, а уж про "украинскую культуру" Речи Посполитой можно найти лишь в идеологически выдержанных украинских школьных учебниках. Но там под видом "украинской культуры" подаются тлеющие, локальные очаги западнорусской культуры или ее отдельные деятели, оказавшиеся, к тому же, под сильным европейским влиянием. Но ложь ведь нам не заменит правды, не так ли?
Д.Р.: Конечно. Потом, я так понимаю, грянул 1648-ой год?
А.В.: Совершенно верно. Только кровавое казацко-крестьянское восстание остановило процесс культурной и языковой ассимиляции населения Малой Руси. Потом были страшные годы "Руины", опустошившие Малороссию, превратившие ее города и села в заброшенные развалины. Как вы понимаете, о развитии западнорусской культуры можно говорить с большой натяжкой. Правильнее было бы вести речь о немногочисленных деятелях ее еле живой элитной разновидности, как правило, представителях православной церкви. Именно православная церковь оказалась последним, устоявшим под натиском западных ассимиляторов бастионом чудом уцелевших очагов русской культуры Малой Руси. Повторю еще раз - РУССКОЙ (ЗАПАДНОРУССКОЙ) но никак не "украинской".
Д.Р.: Потом был 1654-ый. Переясловский договор. Присоединение малорусских земель, которые контролировал Хмельницкий, к Русскому царству.
А.В.: Совершенно верно.
Д.Р.: Если я правильно понимаю, именно тогда из Великой Руси на земли Малой Руси пришла русская культура?
А.В.: Нет, Дмитрий. Ситуация была несколько иной. Сейчас я буду говорить о вещах, которые могут очень не понравиться не только нашим "свидомым", но и крайним русским националистам в России.
Д.Р.: Да?
А.В.: Как это ни парадоксально звучит, но присоединение к Русскому царству земель гетманата дало толчок, к интенсивному развитию культуры не только Малороссии, но и всех русских земель, оказавшихся в границах Российской Империи. Дело в том, что в отличие от Малой Руси, Великая Русь XVII века не располагала т.н. высокой культурой. Иначе говоря, культуры образованных правящих классов в России XVII века фактически не было. Скорее была даже определённого рода дикость.
Д.Р.: Да, думаю кое кому в России такое заявление может не понравиться.
А.В.: Я понимаю. Но от фактов никуда не денешься, а они свидетельствуют о том, что именно во второй половине XVII века в великорусскую (восточнорусскую) почву было посажено семя малорусской (западнорусской) высокой (не народной, а элитной) культуры, уцелевшей в виде локальных очагов в православных монастырях. А через несколько столетий из него проросло великолепное дерево самобытной русской, точнее ОБЩЕРУССКОЙ культуры.
Д.Р.: Об этом можно где-то почитать?
А.В.: Об этом достаточно много написано в исторической литературе. Там излагается фактаж, но редко делаются вытекающие из него выводы. Ведь они ведут к нежелательному для современных идеологов Украины (и, кстати, России тоже) пониманию русского и "украинского" прошлого. Есть, впрочем, исключения. В данном случае я могу сослаться на блестящую роботу человека, чей авторитет для вас, как мне кажется, будет более весомым, чем мнение какого-то Ваджры. На человека, которого, думаю, вы знаете.
Д.Р.: И кто же он?
А.В.: Выдающийся русский учёный-языковед (фактический основоположник такой области языкознания как фонология), граф, Николай Сергеевич Трубецкой. Будучи уже в эмиграции, в Париже, в 1927 году, как раз во время пика советской украинизации, он опубликовал статью "К украинской проблеме".
Д.Р.: Как сейчас широко известно, он был одним из главных идеологов евразийского движения.
А.В.: Совершенно верно. Так вот, размышляя в вышеупомянутой статье о том, что эпоха Петра Великого стала разрывом культурной традиции России, он писал следующее: "о резком и полном перерыве традиции можно говорить только в том случае, если под "русской культурой" разуметь только ее великорусскую разновидность; в культуре же западнорусской (в частности украинской) при Петре резкого перерыва традиции не произошло" [8].
Более того, по мнению Трубецкого, "после присоединения Украины на очередь стал вопрос о слиянии обеих этих редакций русской культуры воедино. При этом… думали не столько о слиянии обеих редакций русской культуры, сколько об упразднении одной из них…". "…практически вопрос сводился к тому, - какую из двух редакций русской культуры следует целиком принять, и какую целиком отвергнуть. Решать должно было правительство, т.е., в конечном счете, царь. Правительство встало на сторону украинцев…" [9].
"Но, вставши на сторону украинцев, московское правительство сделало в направлении признания "правильности" украинской редакции русской культуры только первые шаги. Правда, это были самые ответственные шаги, - "исправление" богослужебных книг (т.е. замена московской редакции этих книг редакцией украинской) и вся реформа Никона. В этой области была проведена полная унификация, причем великорусское было заменено украинским" [10].
Потом начались петровские реформы, полностью перевернувшие Россию. Мы не будем вдаваться в дискуссию о том, плохи были эти реформы или нет, для нас в данном случае самое главное это то, что, как писал Трубецкой, "старая великорусская, московская культура при Петре умерла; та культура, которая со времен Петра живет и развивается в России, является органическим и непосредственным продолжением не московской, а киевской, украинской культуры" [11].
Иначе говоря, слияние формирующейся восточнорусской (великорусской) государственности с зачатками западнорусской (малорусской) культуры в итоге привело к возникновению российской империи и русской (общерусской) культуры.
Начнём с языка. С русского языка. Точнее с одного из заблуждений о нём. У нас на Украине, и, думаю, в России тоже, РУССКИЙ ЯЗЫК ОШИБОЧНО ОТОЖДЕСТВЛЯЮТ С ВЕЛИКОРУССКИМ НАРЕЧИЕМ.
Д.Р.: А разве это не так? Разве не русские, т.е. великоросские писатели, поэты, учёные создали русский литературный язык?
А.В.: Вы правы отчасти. ЛИТЕРАТУРНЫЙ РУССКИЙ (ОБЩЕРУССКИЙ) ЯЗЫК БЫЛ СОЗДАН УЧЕНЫМИ И ЛИТЕРАТОРАМИ ЕСТЕСТВЕННЫМ ПУТЁМ В ТЕЧЕНИЕ СТОЛЕТИЙ ИЗ СМЕСИ МАЛОРУССКОГО, ВЕЛИКОРУССКОГО И БЕЛОРУССКОГО НАРЕЧИЙ, С ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ ЦЕРКОВНОСЛАВЯНСКОГО. ПРИЧЕМ ОСНОВУ РУССКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА СОСТАВЛЯЕТ ВСЕ-ТАКИ МАЛОРУССКОЕ НАРЕЧИЕ.
Д.Р.: Как, на мой взгляд, то это совершенно неожиданное и, по-моему, странное утверждение! Русская культура создавалась в Москве и Питере. Отчасти в Киеве. Как при этом малорусское наречие могло стать основой русского литературного языка?
А.В.: Я понимаю ваше удивление. Но дело в том, что её основы всё-таки были заложены малорусскими учёными и писателями. Давайте начнем с того, что первые русские школьные учебники были написаны, ранее упоминавшимися мною, церковными братствами Малой Руси, возникшими в качестве реакции на польскую культурно-религиозную экспансию и политику ассимиляции.
Я хочу отметить тот факт, что процесс распространения грамотности на территории Великой Руси начался с первой "славянской" грамматики, которая была написана малороссом с Подолья Мелетием Смотрицким, а затем ее перепечатали в Москве и ввели в качестве учебника во всех школах России. На её основе шло преподавание аж до конца XVIII века! Именно по ней учились, к примеру, Григорий Сковорода (записанный позднее "свидомыми" в украинские философы) и Михайло Ломоносов. Неужели, если бы тогда язык Малой Руси сильно отличался от языка Великой Руси, грамматика, написанная на крайнем западе Малороссии, была бы востребована в Москве?
Как писал Трубецкой, "уже при Никоне киевская редакция церковнославянского языка вытеснила московскую в богослужебных книгах. Позднее то же вытеснение московской редакции редакцией киевской наблюдается и в других видах литературы, так что тем церковнославянским языком, который послужил основанием для "славяно-российского" литературного языка петровской и послепетровской эпохи, является именно церковнославянский язык киевской редакции" [12].
Как бы это не звучало сейчас странно, но унифицированный, официальный язык московской Руси создавался выпускниками Киево-Могилянской академии: Епифанием Славинецким, Семионом Полоцким, Арсением Сатановским и др. Славинецкий был назначен "справщиком", т.е. исправителем церковных книг. Полоцкий был воспитателем царевича Федора Алексеевича и имел очень большое влияние в Москве.
Как писал в 1927 году в своей работе "Общеславянский элемент в русской культуре" Трубецкой, "когда в XVII в. церковнославянский язык московской редакции был вытеснен общерусским церковнославянским языком, сложившимся на основе западнорусской (киевской) традиции, стали происходить изменения и в разговорном языке высших классов русского общества. В язык этот стали проникать элементы западнорусского светского языка, причем особенно много этих элементов было, конечно, в разговорном языке западнически настроенных людей. При Петре I эти люди стали играть руководящую роль, а вместе с ними продолжали выдвигаться и коренные киевляне и западнорусы. В связи с этим в словарь разговорного языка высших классов (а через него и в словарь светско-литературного и канцелярского языка) влилась мощная струя элементов западнорусского светско-делового языка, который, однако, сам вскоре прекратил свое существование" [13].
То, что русский литературный язык создавался на начальном этапе усилиями, как правило, малорусов не было секретом для украинофилов XIX века. Вот что писал по этому поводу Пантелеймон Кулиш в одном из своих писем: "Ми збагатили московську річ словами, которих при їх темноті науковій у москалів не було. Тепер треба взять своє назад з лихвою, не вважаючи на те, що хозяйствував на нашому добрі Пушкін і інші" [14]. Вот о чем умалчивают "свидоми"! Не дай Бог, если кто-то из их паствы узнает, что основу русского, а точнее общерусского литературного языка заложили малорусы, используя в качестве материала для него малорусское и великорусское наречие, а так же киевскую редакцию церковнославянского, что именно из их творческого наследия гений Ломоносова, а затем Пушкина продолжил создание языка великой науки и литературы мирового масштаба! Кому тогда будет нужна их "литературна мова", сконструированная их галицийскими идейными предшественниками и систематизированная большевистским режимом? Зачем, для чего вообще надо было создавать из смеси галицийского поднаречия и польских заимствований некоего лингвистического мутанта? Ведь то, что слепили "свидоми" в конце XIX века в Галиции, по своей сути стоит ближе к чешско-польской языковой группе, а не шевченковскому малорусскому наречию. Об этом как раз и предупреждал Нечуй-Левицкий.
Д.Р.: Вы хотите сказать, что по своей конструкции, тот литературный украинский язык, который сейчас преподают в украинских школах, входит в западнославянскую, а не восточнославянскую языковую группу?
А.В.: Да. Именно это я и хочу сказать. Современный украинский литературный язык не имеет связи с древней языковой традицией юго-западной Руси и фактически из-за своей искусственности, неестественной эклектичности зависает в воздухе. Он лишен той удивительной глубины смысловых и звуковых оттенков, которые возникают в русском литературном языке благодаря органическому слиянию в нем малорусских, великорусских, белорусских наречий и церковнославянского языка, уходящего своими корнями к концу эпохи праславянского единства! Думаю, что по этой причине современный украинский литературный язык отторгается духовно-психологической организацией малоруса как нечто инородное, неудобное, ограничивающее, выхолащивающее. Именно поэтому современная литература независимой Украины это не только бесплодные потуги кучки бездарностей, ориентированных на политическую конъюнктуру, но и желание создать нечто сложное и утонченное без соответствующего инструмента. Для нас малорусов, "украинский литературный язык", сконструированный в конце позапрошлого века поляками и галицийцами нечто вроде эсперанто. С его помощью можно поддерживать коммуникативный процесс на уровне канцелярского делопроизводства, но он не предназначен для передачи всего спектра оттенков нашего крайне сложного духовного и интеллектуального мира. Этим привнесенным извне, искусственным языком мы сами себя ограничиваем, толкаем на путь духовной и интеллектуальной деградации. Отсюда наша неумолимая тяга к русскому языку и русской культуре, ломающая все барьеры, создаваемые украинским государством.
Вот что писал тот же Трубецкой, размышляя о возможном, наиболее оптимальном и естественном пути создания литературного языка на основании сугубо малорусского наречия: "в своем церковнославянском элементе русский литературный язык принадлежит украинцам даже больше, чем великорусам, и естественный путь для создания нового украинского литературного языка должен был бы заключаться в примыкании к уже существующему русскому литературному языку, в тщательном сохранении церковнославянской стихии этого языка одновременно с заменой его средневеликорусской стихии малорусской. Однако тот украинско-литературный язык, который получился бы при следовании по этому естественному пути, разумеется, оказался бы очень похожим на русский: ведь слова церковнославянского происхождения в русском литературном языке составляют чуть ли не половину всего словарного запаса, а многие из средневеликорусских слов, вошедших в этот язык, отличаются от соответствующих малорусских очень мало. Это близкое сходство естественно созданного украинского литературного языка с русским само по себе было бы тоже совершенно естественно, ибо и соответствующие народные языки – великорусский и малорусский – близкородственны и похожи друг на друга. Но те украинские интеллигенты, которые ратовали за создание самостоятельного украинского литературного языка, именно этого естественного сходства с русским литературным языком и не желали. Поэтому они отказались от единственного естественного пути к созданию своего литературного языка, всецело порвали не только с русской, но и с церковнославянской литературно-языковой традицией и решили создать литературный язык исключительно на основе народного говора, при этом так, чтобы этот язык как можно менее походил на русский. Как и следовало ожидать, это предприятие в таком виде оказалось неосуществимым: словарь народного языка был недостаточен для выражения всех оттенков мысли, необходимых для языка литературного, а синтаксический строй народной речи слишком неуклюж, для того чтобы удовлетворить хотя бы элементарным требованиям литературной стилистики. Но по необходимости приходилось примкнуть к какой-нибудь уже существующей и хорошо отделанной литературно-языковой традиции. А так как к русской литературно-языковой традиции примыкать ни за что не хотели, то оставалось только примкнуть к традиции польского литературного языка. И действительно, современный украинский литературный язык, поскольку он употребляется вне того народнического литературного жанра, о котором говорилось выше, настолько переполнен полонизмами, что производит впечатление просто польского языка, слегка сдобренного малорусским элементом и втиснутого в малорусский грамматический строй. Благодаря этому особому направлению в создании и развитии украинского литературного языка – направлению не только противоестественному, но и противоречащему основной тенденции истории Украины, состоявшей всегда в обороне и борьбе против ополячения, - современный украинский литературный язык должен быть отнесен к литературным языкам западнославянской (чешско-польской) традиции" [15].
Таким образом, я еще раз повторю простой, но очень важный вывод, вытекающий из истории создания "риднойи мовы": тот литературный язык, который был создан "свидомыми" поляками и галицийцами в конце XIX начале XX века, создавался не для удовлетворения каких-то культуростроительных потребностей малорусского народа, а для политического сепарирования Малой Руси. Его создание было совершенно не нужным, так как на тот момент уже существовал общерусский литературный язык, на котором была создана великая общерусская культура.
Вот что писал о малорусском и великорусском наречиях еще один украинофил, ректор Киевского университета Михаил Максимович: "Малороссийское и Великороссийское наречие, или, говоря полнее и точнее, Южнорусский и Северорусский языки – родные братья, сыновья одной русской речи… должны быть непременно вместе, в одной системе" [16]. Естественно, что в системе русского (общерусского) литературного языка.
Я опять приведу отрывок из письма, глухо нелюбимого "свидомыми" Пантелеймона Кулиша, который в 1892 году написал строки, которые могут вызвать приступы тупой злобы у любого из украинствующих сектантов, включая и недоделанных оранжоидов. "Кохана внучко, сизокрила голубко!
Ні про що було писати до Тебе. Чим я живу й дишу те байдуже Тобі, яко патріотці українській, моє он патріотство починається з Олега й Святослава, захоплює кляземщину й московщину з новгородчиною, вибивається з-під монгольського ярма, помагає нам вибитись із-під єзуїтської Польщі, опановує вкупі з царською раттю "пучину крови нашої" Крим, визволяє нас із-під ляхо-татарського виродка - козацтва, і достойного чада його - гайдамацтва, а ввійшовши, при світлі царських шкіл, в океан всьогосвітньої науки, поновлює бояновську старорущину на звалищах кобзарських дум і живого слова народнього. Тимчасом ся старорущина породила вже "нове в народ їх слово", слово пушкінське, і воно дало нам силу знятись вище простолюдної пісні і повісти. Не вгасала пушкінська новорущина нашого староруського, бояновського духу, а воскресила його. По своїй руській природі вона нам не ворожа, - не те вона, що польщизна: бо й її зродили наші ж таки староруські розуми, ті, що, втерявши "матір всіх руських городів", зібрали докупи яку змогли руську землю під її чада" [17].
Вы понимаете, о чем писал старик Кулиш? О том, что общерусский литературный язык это - язык простого малоруса в не меньшей мере, чем великоруса, что, вынутый, грубо говоря, из селянского навоза и поднятый на высоту лучших образцов мировой поэзии и литературы, доведен он был до совершенства наиболее гениальными сынами Руси!
А вот что было сказано по этому поводу профессором Будиловичем в феврале 1907 на собрании Славянского благотворительного общества в Санкт-Петербурге: "наш нынешний литературный язык не может быть назван великорусским ни по своему происхождению, ни по составу и строю, ни, наконец, по своим культурным задачам. Наоборот, язык Ломоносова должен быть с полным правом признаваем языком общерусским, подобно тому, как на Западе язык Данте признается общеитальянским, Лютера – общенемецким, Кальвина и Мольера – общефранцузским и т.д. Если же кто пожелал бы на основании акающего выговора неударенных "о" и некоторых других звуковых особенностей признавать наш литературный язык великорусским… то с не меньшим правом он мог бы признавать литературные языки итальянский - тосканским, испанский - кастильским, французский - иль-де-франсским, немецкий - верхнесаксонским и т.п." [18].
Идём далее.
Реформы Петра I в области культуры, в значительной степени осуществились в рамках идей/идеологии малорусских ученых, покинувших для этого Киев и переехавших в Москву. Именно киевляне стали в России руководителями церковного управления и просвещения: галичанин Стефан Яворской был "местоблюстителем" патриаршего престола (заместителем патриарха) и президентом Святейшего Синода; Гавриил Бужинский был "Петра Великого дел славный проповедник", а так же до 1726 занимал должность протектора всех подведомственных Синоду школ и типографий, редактировал книги и документы, контролировал издание книг в Петербурге, Москве и городах Малороссии; волынянин Феофилакт Лопатинский был ректором московской академии, а затем епископом в Твери (был момент, когда вообще всеми Российскими епископатами руководили малорусы). Но наиболее значительной фигурой из них был, советник Петра, архиепископ Новгородский (в прошлом ректор Киево-Могилянской академии) Феофан Прокопович. Дар непревзойденного интригана сочетался в этом человеке с глубокой образованностью и острым умом. Его влияние в те времена на науку и просвещение России было колоссальным! Феофан вошел в историю XVIII века как автор многочисленных речей, проповедей, политических трактатов, как переводчик, теоретик литературы, комментатор. Прокопович сыграл важную роль в создании Академии наук, возглавлял кружок, в который входили Татищев, Кантемир, Брюс и другие деятели русской культуры того времени.
Не меньшее значение для России имели малорусские ученые, врачи, литераторы, философы, религиозные деятели и после эпохи Петра. Фактически именно они все вместе заложили основы общерусской науки и культуры.
Знаете, как этих людей характеризуют сейчас украинские школьные учебники по истории Украины? Как "предателей", которые предали Украину и украинскую культуру за высокие должности в Москве. Представляете? Людей, внесших огромный вклад в фундамент общерусской науки, искусства, языка (на котором впоследствии писали Пушкин, Гоголь, Толстой, Достоевский и многие другие писатели и поэты мирового масштаба), обвинили в том, что они "предали" "Украйину", про существование которой они, к тому же, знать не знали, и ведать не ведали! Для нас это звучит смешно, а что у детей в головах остается после таких учебников?
Далее.
В Великороссии существовала богатая поэтическая традиция, но традиция устная, письменных поэтических произведений было крайне мало. Слагалась эта поэзия на великорусском наречии с небольшой примесью церковнославянских слов, стихосложение было не силлабическое и не тоническое, а основывалось на принципах великорусской народной песни. В Западной же Руси сложилась иная, чисто книжная поэтическая традиция, исходящая из польской, и потому основанная на силлабическом стихосложении и на употреблении рифмы. Писались эти "вирши" в Малой Руси как на малорусском наречии (русско-польском жаргоне), который в Западной Руси служил разговорным и деловым языком высших классов русского общества, так и на языке церковнославянском.
Так вот, при Петре І великорусская поэзия превратилась в народное стихосложение, а малорусская стала образцом поэзии высших, образованных, культурных слоев русского общества. Именно она, в последствие, легла в основу пушкинского языка и всей дальнейшей русской поэзии.
Тоже самое касается и прозаической повествовательной литературы. В XVII веке малорусская литература (правда, в значительной степени сформировавшаяся под воздействием польских образцов и европейских переводов, но Петр как раз-то и хотел европеизировать Россию), "задавила" великорусскую.
Риторика послепетровской России это – традиционная схоластическая риторика малорусских братских школ и Могилянской Академии. Именно вышеупомянутые Феофан Прокопович и Стефан Яворский, окончательно закрепили эту традицию в Москве. Вся русская риторика послепетровского периода, как церковная, так и светская, восходит именно к этой малорусской традиции.
Драматической литературы до Петра в Великороссии вообще не было. При дворе ставились драматические произведения малорусских авторов (например Симеона Полоцкого). Русская драматическая литература послепетровского периода генетически связана именно с малороссийской школьной драмой. Таким образом, не сложно увидеть, что русская, точнее ОБЩЕРУССКАЯ литература является прямым продолжением западнорусской, малорусской литературной традиции [19].
Подобные же процессы шли и в религиозной сфере. Как писал Трубецкой, "отношение к религии и направление развития церковной и богословской мысли естественно должны были примкнуть именно к западнорусской традиции, раз западнорусская редакция русского богослужения еще при Никоне была признана единственной правильной, раз Могилянская Академия стала общерусским рассадником высшего духовного просвещения, и раз большинство русских иерархов долгое время были именно питомцами этой Академии. Западнорусской являлась и традиция послепетровской русской школы, методов духа и состава преподавания. Наконец, характерно, что и самый взгляд на старую великорусскую культуру, усвоенный в послепетровскую эпоху был по происхождению своему западнорусский: о культуре допетровской московской Руси было принято (да, можно сказать, и сейчас еще принято) высказывать те же суждения, которые в XVII-м веке высказывали "ученые" украинцы…" [20].
Резюмируя, Николай Сергеевич делает следующий вывод: "Таким образом, на рубеже XVII и XVIII-го веков произошла украинизация великорусской духовной культуры. Различие между западнорусской и московской редакциями русской культуры было упразднено путем искоренения московской редакции, и русская культура стала едина".
Эта единая русская культура послепетровского периода была западнорусской, украинской по своему происхождению, но русская государственность была по своему происхождению великорусской, а потому и центр культуры должен был переместиться из Украины в Великороссию. В результате и получилось, что эта культура стала ни специфически великорусской, ни специфически украинской, а общерусской. Все дальнейшее развитие этой культуры в значительной мере определялось именно этим ее переходом от ограниченного, местного к всеобъемлющему, общенациональному" [21].
Примерно об этом же писал и духовный вождь украинофилов XIX века Драгоманов, вынужденный констатировать, что "під кінець XVII ст. в Московщині склались умови культури ширшої й свіжішої, принаймні в вищих верствах громади (в нижчих українці й досі культурніші від москалів!), і що до культури тої з XVIII ст. українці потяглися добровільно. Так-то сталось, що Московщина, бувши слабшою від України культурою масовою, стала вище від України культурою передніх рядів громади, і через те перетягла до себе й передні ряди українські" [22].
Понимаете что произошло? Создавая мощное русское государство, русскую империю, Петр стремился создать и соответствующую ей культуру. Или точнее, заложить основы ее будущего развития. Материальная оболочка должна была наполниться духовным содержанием. И для этого он взял все то, что было создано на тот момент в культурном и научном плане Малой Русью, и дал ему возможность свободно развиваться. Это семя упало на плодородную почву, из которой через несколько столетий выросло великолепное дерево русской (общерусской) культуры и науки! Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы понять предельно простую истину - останься это семя в Речи Посполитой, оно бы просто погибло, так и не дав всходов!
Вновь приведу мнение известного украинофила, историка и литератора Пантелеймона Кулиша, который в 1892-м, в одном из своих писем написал следующее: "Елемент ляхо-шляхетський в купі з елементом татаро-хлопацьким, народив козаччину нам на погибель, і не погибли ми з нашою старорущиною єдино через те, що братня наша Русь, праведно звана Великою, спромоглась на тверду, законодавчу і виконавчу владу…" [23].
К чему я все это веду, спросите вы? Да к той простой мысли, что как русский язык, так и русская культура являются для малороссов абсолютно родными, вытекающими из присущей им духовной и интеллектуальной организации! Говорить о том, что для малоросса ("украинца") русская, а точнее - ОБЩЕРУССКАЯ культура, - иностранная, точно так же, как и русский язык, может либо крайне невежественный и слабоумный человек, либо политический фанатик, готовый ради своих параноидальных идей отказаться от самого себя. Надо быть совершенно законченным кретином, чтобы добровольно отказаться от культурного наследия своих предков! От ВЕЛИКОГО! наследия, признанного таковым во всем мире! И ради чего? Ради кучки полуграмотных сельских писателей, поэтов и публицистов, "творивших" на галицийско-польском жаргоне ради того, чтобы доказать существование "украйинськойи нацийи"? Это смешно!
К чему я всё это говорю? Да к тому, что быть русским, чувствовать себя русским, вовсе не означает быть великорусом и чувствовать себя великорусом! любой малорус является не в меньшей степени русским, чем великорус! это обусловлено тем, что сущность русскости значительно шире и глубже великорусскости, являющейся лишь одной из её составляющих. русскость киевская отличается от русскости московской, но от этого она не перестает быть русскостью. вот что самое главное!
Понимаете о чём я? Австрийцы и германцы живут в разных государствах, но это не мешает им считать немецкую культуру и немецкий литературных язык общим достоянием. С чем бы остались австрийцы, если бы отказались от самих себя, отказались от всего того, что делает их немцами? Они бы остались ни с чем. Они стали бы ничем. То же самое касается и англосаксов, которые живут в разных государствах, называют себя по-разному, но остаются в рамках англосаксонской культуры и английского литературного языка. Американцы, канадцы, австралийцы, когда-то покинувшие Британию, все равно остаются англосаксами и в одинаковой степени являются наследниками своей общей культуры, истории, языка.
Проблема не в том, что великорусы, малорусы и белорусы живут в разных государствах. На самом деле это не проблема. Проблема в том, что они не признают себя единым народом, с единой культурой и единым языком. Тут даже геополитика отходит на второй план, ведь в этой ситуации рушится русский мир. Те малорусы, которые назвали себя "украинцами", полноценным народом так и не стали, превратившись в некий культурно-психологический полуфабрикат, странный феномен лимитрофа, растёкшийся по чужим сопредельным территориям.
Вместе с тем, уверяю вас, что и Москва без Киева, пускай политически независимого от неё, но русского и православного (а это самое главное), никогда не сможет довести до конца общерусское дело и построить русскую цивилизацию!
Д.Р.: Звучит довольно радикально. И что Вы, в конце концов, предлагаете?
А.В.: Я предлагаю АЛЬТЕРНАТИВНЫЙ РУССКИЙ ПРОЕКТ. Россия не обладает монополией на русскость.
Д.Р.: В смысле?
А.В.: Как у нас принято рассуждать? Либо "нэзалэжна Украйина", либо тоже "Украйина", но в неком союзном государстве с Россией по типу СССР, то есть фактически - Малороссия. И якобы иных вариантов не существует. На самом же деле, на данный момент, историческая и духовная миссия Киевской Руси заключается в создании баланса между исконной русскостью и привитым украинством, в возвращении к своим истокам. Но в возвращении не в недалекое прошлое к провинциальной Малороссии, а в будущее, как это не звучит парадоксально, к Руси Святослава и Владимира, которую мы знаем лишь по легендам. НАМ, ЖИВУЩИМ НА ЗЕМЛЕ ДРЕВНЕЙ РУСИ НУЖЕН СВОЙ РУССКИЙ ПРОЕКТ, который, дополнив российский и белорусский, позволит завершить строительство русской цивилизации!
Д.Р.: То есть, Вы всё-таки не выступаете против украинства?
А.В.: Ни в коем случае! Для многих у нас украинство впитано с молоком матери и является их сущностью. Если бы я призывал уничтожить украинство, я бы стал подобен "свидомым". А мне этого хочется меньше всего. Я выступаю за сосуществование русскости и украинства в рамках одного государства. Я убежден, что если русская половина нашей страны не будет интегрирована в ее государственность, если она не станет второй половиной ее фундамента, эта государственность обречена на гибель. Просто "свидомим", упорно, но безуспешно пытающимся ассимилировать неукраинцев, надо понять очень простую, но важную истину - русскость может быть не только российской, Русь очень разная, и ее невозможно свести только к Российской Федерации. Русскость Киевской Руси - самодостаточна, она не является пророссийской. Пророссийской её делают "свидоми" со своими друзьями меньшими - оранжоидами, когда пытаются подавить, уничтожить, искоренить. Необходимо создать благоприятные условия для развития малорусской русскости, и она станет реальной и притягательной альтернативой русскости великорусской. Она не просто дополнит русский мир, но и станет главной основой западнорусской государственности.
Д.Р.: Вы считаете, что Россия не способна самостоятельно построить русскую цивилизацию?
А.В.: Надо понимать, что Россия, никогда не сможет стать сугубо русским проектом. Для этого ей придется отказаться от своей евразийской и имперской сущности. Но это, на мой взгляд, будет означать её гибель. Россия по природе своей не может быть только русской. Слишком много на её территории живет других народов. А вот Киевская Русь, которая сейчас носит кличку "Украина", способна легко стать исключительно русской, исключительно православной.
Проект "Украина" оказался совершенно нежизнеспособным. Страна уже агонизирует. Тот, кто способен мыслить стратегически, на перспективу, уже задает себе вопрос: "а что будет после того как не станет Украины"? В США, РФ и Европе на него, в общих чертах, ответили. Сейчас между основными мировыми игроками просто идёт торг по поводу того, кому, что достанется из украинского наследства и на каких условиях.
Д.Р.: Вы хотите сказать, что всё уже решено, что судьба Украины предрешена?
А.В.: Да. Под вопросом пока лишь будущая геополитическая конфигурация территории, на которой находится современная Украина. Поймите, для Москвы Малая Русь с центром в Киеве это не просто геополитика и экономика, это своеобразная точка сборки всего русского мира. Это сверхмощный символ. Это некая мистика, то, что выходит за рамки простой физики. В Кремле это прекрасно понимают. Не зря в 2004, накануне выборов, Путин приехал в Киев на день победы и привез с собой Знамя Победы, которое на самом деле водрузил над Рейхстагом не грузин, а малорус. Без Малой Руси, у Великой нет будущего. Это понимают и в Вашингтоне и в Москве. Россия уже вполне готова к тому, чтобы нарушить "брестский мир", навязанный ей в 1991-ом году. Она стремительно набирает силу, а её противники слабеют с каждым днем. У наиболее здравомыслящих представителей США, рано или поздно, созреет понимание того, что Штаты не способны удержать под свои контролем то, что захватили в 2005-ом. Повторилась иракская история только в политическом измерении. Смешно, но американцы в сегодняшних условиях не могут здесь у нас решать даже свои личные бизнес-вопросы, я уже не говорю о чем-то более серьезном. Украина постепенно погружается в хаос. Это означает, что Вашингтон, стиснув зубы и переступив через своё тщеславие, будет вынужден договариваться с Москвой по поводу будущего украинских территорий. Как вы понимаете, лучше отказаться от части чего-то, чем потерять целое.
Именно поэтому у нас очень мало времени. Его практически нет. В этих условиях, мы можем сделать только одно…
Д.Р.: И что же?
А.В.: В предельно короткие сроки отказаться от изначально провального проекта "Украина" и начать новый.
Д.Р.: И как он будет называться?
А.В.: "РУСЬ". Когда-то пан Грушевский придумал, мягко говоря, лукавый термин "Русь-Украина", а потом хитро убрал из него основу - слово "Русь". Похоже, пришло время вернуться к его творческому наследию, вспомнить этот нелепый термин, а потом потерять совершенно ненужное на данный момент окончание - "Украина".
Как написал в 1888 году Пантелеймон Кулиш, "ми, одні ми, покинули чи занедбали свою предківську назву. Повтікавши од Хмельничан у Харківщину, Вороніжчину і т.д. величали ми себе татарською назвою козаки, а свій край і в нових слободах і в давніх займищах звали польським словом Ukraina (по-російськи - Украйна) і плакались над сим словом, неначе в приказці Бог над раком" [24].
Нам необходим свой русский проект, альтернативный как проекту "Россия", так и проекту "Украина". Мы либо вернемся к своим истокам и станем тем, чем мы являемся - Русью, либо будем фрагментированы на квазигосударственные образования. Проект "Украина" не способен сохранить единство страны. Его невозможно "натянуть" на всё её культурно-психологическое и геополитическое пространство. Проект "Украина" как был чужим для нас, так чужим и остался.
Уберите из него антирусское содержание, и он исчезнет сам собой, потому что другого наполнения в нём нет. Именно поэтому для движения в будущее, польско-австрийско-галицийское идейное наследие нам не подходит. Оно как тяжелый камень утянет нас на дно прошлого. Туда где междоусобица и "руина". Сейчас это очевидный факт, который не хотят видеть лишь тупые фанатики. Нам нужна реальная альтернатива фантазиям "свидомых". Иначе мы обречены в скором времени с позором уйти по частям с исторической сцены.
1 Вибрані листи Пантелеймона Куліша українською мовою писані. – Нью-Йорк – Торонто: «Українська вільна академія наук у США», 1984. С. 218.
2 ПЛДР. XIII в. — С. 130.
3 РНБ. — Т. 6, ч. 1. — С. 86.
4 Вибрані листи Пантелеймона Куліша українською мовою писані. – Нью-Йорк – Торонто: «Українська вільна академія наук у США», 1984. С. 206.
5 Вибрані листи Пантелеймона Куліша українською мовою писані. – Нью-Йорк – Торонто: «Українська вільна академія наук у США», 1984. С. 269, 217.
6 Донцов Дмитро Націоналізм
7 Донцов Дмитро Націоналізм
8 Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. – М.: Аграф, 2000. С. 412.
9 Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. – М.: Аграф, 2000. С. 413.
10 Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. – М.: Аграф, 2000. С. 414.
11 Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. – М.: Аграф, 2000. С. 414.
12 Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. – М.: Аграф, 2000. С. 415.
13 Трубецкой Н.С. Общеславянский элемент в русской культуре.
14 Вибрані листи Пантелеймона Куліша українською мовою писані. – Нью-Йорк – Торонто: «Українська вільна академія наук у США», 1984. С. 105.
15 Трубецкой Н.С. Общеславянский элемент в русской культуре.
16 Максимович М. Филологические письма к М.П. Погодину // Русская беседа. 1856. Кн. 3. С. 84-85.
17 Вибрані листи Пантелеймона Куліша українською мовою писані. – Нью-Йорк – Торонто: «Українська вільна академія наук у США», 1984. С.266-267.
18 «Украинская» болезнь русской нации. – М.: Имперская традиция, 2004. С.26.
19 Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана.– М.: Аграф, 2000. С. 415-417.
20 Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. – М.: Аграф, 2000. С. 417.
21 Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. – М.: Аграф, 2000. С. 417-418.
22 М.Драгоманов «Чудацькі думки про українську національну справу».
23 Вибрані листи Пантелеймона Куліша українською мовою писані. – Нью-Йорк – Торонто: «Українська вільна академія наук у США», 1984. С. 267.
24 Вибрані листи Пантелеймона Куліша українською мовою писані. – Нью-Йорк – Торонто: «Українська вільна академія наук у США», 1984. С. 251.
|
