Закон Гласса-Стиголла стал водоразделом Элиза Баруик 9 августа 2017 г. — В начале 1990-х гг. когда регулирующий деятельность банков закон Гласса-Стиголла был почти похоронен в западном мире, Китай только-только его вводил. Пока Запад был поглощён беспрецедентной финансовой выгодой, связанной с растущим преступным бизнесом азартной игры и мародёрства, на востоке Китай определил долгосрочный план, чтобы поднять свой народ из нищеты и развить и самого себя, и весь мир. Принцип Гласса-Стиголла, который отделяет розничные банки, предоставляющие финансирование для реальной экономики, от спекулятивных инвестиционных банков, является обязательным условиям для достижения этой цели. После успеха выполненной китайским лидером Дэн Сяопином программы "реформ и открытости" и наступления эпохи "социалистической рыночной экономики" китайские банки сначала использовали любые имевшиеся в их распоряжении средства, в том числе сберегательные вклады, для привлечения денег и для спекуляций. Чтобы остановить такую практику и предотвратить её в дальнейшем, необходимо было законодательным образом создать разделительный барьер между коммерческой и инвестиционной банковской деятельностью. Поэтому в 1993 г. Китай принял решение ввести разделение банковской деятельности, основанное на принципах закона Гласса-Стиголла, чтобы сократить объём спекулятивных операций и вместо них направить инвестиции в производство и развитие. Кроме того, Китай начал развивать управляемую государством финансовую систему, чтобы обеспечить доступность кредитных ресурсов для этой цели. Народному банку Китая были даны полномочия по контролю коммерческих банков, и в июне 1993 гг. он опубликовал документ с объявлением о том, что "отделит коммерческие банки от аффилированных с ними трастовых и инвестиционных фирм". Для контроля санкционированных государством расходов и развития страны были образованы три государственно-частных банка. Китай продолжает непрерывно уточнять и укреплять нормативно-правовую базу финансового сектора, чтобы обеспечить защиту банковских функций, имеющих важнейшее значение для экономического роста, резко отличаясь этим от Запада. Отмена закона Гласса-Стиголла в США в 1999 г. была результатом длительного процесса, проходившего под руководством лондонского Сити и его оплота — Уолл-стрит. Официальной отмене разделения американских банков предшествовало аналогичное действие в Европе, которое началось в конце 1989 г.; ему же, в свою очередь, предшествовало решение лондонского Сити создать новую мировую финансовую мегаструктуру, в которой оно само будет сердцем, перекачивающим всю кровь. В действительности же Сити действовало больше как раковая опухоль, отсасывая жизненные соки реальной хозяйственной деятельности в спекулятивную прокрутку денег. После падения Берлинской стены британский премьер-министр Маргарет Тэтчер совместно с президентом Франции Франсуа Миттераном принимала меры для того, чтобы предотвратить возникновение сильной суверенной Германии и саботировать восстановление национальных экономик на востоке [Европы]. Банковское регулирование суверенных государств было ликвидировано для того, чтобы можно было двигаться к созданию Европейского банковского союза. Существовавшие во многих европейских государствах законы, аналогичные закону Гласса-Стиголла, были уничтожены: 15 декабря 1989 г., через месяц после падения Берлинской стены, Европейская Комиссия опубликовала Директиву CE 646/89, которая разрешала любой кредитной организации заниматься всем спектром рискованных спекуляций, в том числе торговлей деривативами. Кроме того, она открыла банковские системы всех европейских стран доминированию лондонского Сити и контролю с его стороны. Как раз перед опубликованием этой директивы, 30 ноября 1989 г., был убит председатель Deutsche Bank Альфред Херрхаузен (Alfred Herrhausen). Он был самой влиятельной фигурой в корпоративном секторе Германии и настаивал на промышленном развитии страны, предвидя "огромные экономические возможности" для Восточной Европы. После смерти Херрхаузена его друг канцлер Германии Гельмут Коль подчинился требованиям об уничтожении суверенитета страны, которое ознаменовалось немедленными действиями по созданию валютного союза. Сити управляло движением по созданию Европейского Союза и прекращению суверенитета со времён Первой мировой войны; после дерегулирования финансовой сферы в 1986 г. Великобритания дала старт новой эпохе финансового контроля. До проведённой Тэтчер в 1986 г. реформы "Биг бэнг" ("большой взрыв") по дерегулированию лондонских финансовых рынков разделение банковской деятельности по принципу закона Гласса-Стиголла действовало и для британских банков. Разделение коммерческих и "торговых" банков существовало не столько в силу формального правила, сколько по традиции. В стране, которая по-прежнему ориентирована главным образом на деятельность в реальной экономике, сформировалось естественное разделение, при котором коммерческие банки действовали во многом так, как действуют коммунальные компании, предоставляя жизненно важные услуги для ведения бизнеса, торговые же банки занимались инвестиционной деятельностью, но не принимали вклады и не предлагали другие базовые потребительские услуги. Лорд Найджел Лоусон (Nigel Lawson), занимавший пост министра финансовой в кабинете Тэтчер во времена реформы "Биг бэнг", в 2010 г. заявил радио BBC, что Лондон был полон решимости быть мировым финансовым центром в ходе движения мира к глобальному рынку. Поэтому лондонское Сити "больше не мог опираться <…> на капитал, вносимый неким числом состоятельных людей. Оно должен быть гораздо крупнее, — а это значит, что нужно было привлечение корпоративного капитала и разрешение на привлечение иностранного капитала". Это означало конец традиционного разделения банковской деятельности. Лоусон, выступающий сегодня за восстановление закона Гласса-Стиголла, поясняет: банкиры хотели "заполучить вклады", чтобы использовать их в погоне за более крупной финансовой прибылью от высокорискованной деятельности. Таким образом, лишение мира защиты, предусмотренной принятым при Рузвельте законом Гласса-Стиголла, положило начало всё увеличивающемуся разрыву между бедными и богатыми, крупными корпорациями и гражданами — до тех пор, пока эстафету не принял Китай. Остальному миру нужно насторожиться. Источники и дополнительная литература: “The UKs great Glass-Steagall debate of 2010”, Almanac, AAS 18 января 2017. “The truths driving Chinas banking system today”, EIR, 14 июля 2017. “Glass-Steagall: The other wall that fell in Europe in 1989”, EIR, 28 июля 2017. The British Empires European Union: A Monstrosity Created by the City of London and Wall Street, CEC, май 2016 "How Deutsche Bank became British”, Almanac, AAS 16 ноября 2016 Статья опубликована на английском языке в Australian Alert Service, 9 августа 2017. У кого более правильное понимание кредитной политики – у Китая или у финансовых экспертов? Элиза Баруик 31 мая 2017 г. — Экономисты и финансовые эксперты, чьи допущения привели к финансовому кризису 2007-2008 гг. и последовавшему за ним глобальному экономическому спаду, теперь намекают: Китай, который с момента кризиса в одиночку обеспечивал развитие мировой экономики, достаточное для предотвращения полномасштабной депрессии, действует совершенно неправильно. 24 мая, всего через десять дней после пекинского Форума международного сотрудничества "Один пояс, один путь", рейтинговое агентство Moodys впервые с 1989 г. понизило финансовый рейтинг Китая. Агентство предупредило о "продолжающемся увеличении объёма долга в масштабах всей экономики на фоне замедления потенциального роста". Кроме того, Moodys понизило рейтинги нескольких китайских государственных предприятий. В ответ Министерство финансов Китая заявило, что понижение рейтингов Moodys "было основано на неверном ‘проциклическом’ параметре рейтинга", и что агентство "преувеличило трудности, с которыми сталкивается Китай, и преуменьшило способность государства углубить структурные реформы и должным образом обеспечить рост совокупного спроса". Министерство указало на "неполноту необходимых знаний законодательно-нормативной базы Китая", когда речь идёт об обеспокоенности увеличением объёма долга финансовых институтов местных органов власти и государственных предприятий. Китай не только направляет основную часть новых заимствований в производительную экономику, в стране также действует режим регулирования банковской системы, аналогичный американскому Закону Гласса — Стиголла (1933-99 гг.); его задача — не дать банкам, которые должны кредитовать реальную экономику, заниматься азартными играми. Кроме того, президент Си Цзиньпин ввёл жёсткие меры против спекуляций с недвижимостью и более строгие нормативные правила по борьбе с незаконной финансовой деятельностью, и в настоящее время проводится реорганизация безнадёжных долгов и урегулирование проблемы чрезмерно высокого уровня долговой нагрузки. Совсем другим делом является целевое государственное кредитование национальных программ, особенно по развитию инфраструктуры общественного сектора. Это долгосрочный процесс, результаты которого не сразу отразятся на балансе. Ни одна успешно растущая экономика никогда не боялась долгов. Посмотрите на влияние Китая, отражённое во многих проектах программы "Один пояс, один путь", которая выполняется в странах Азии, Восточной Европы, Ближнего Востока и Африки. В 2011-2013 гг. в одном только Китае было залито больше цемента, чем в США за весь ХХ век! Строительство дорог, туннелей, мостов и новых городов не только приводит к возникновению необходимой новой инфраструктуры, оно и создаёт очень нужные новые рабочие места. Австралии, где уровень безработицы даже по признанию The Australian выше 20 процентов в реальном выражении, пошло бы на пользу применение китайского подхода. Кредит, если он используется правильно, это просто аванс за работу по переустройству экономики, а его отдача происходит через развитие страны и объёма её производства, преобразование населения и рабочей силы, а также строительство инфраструктуры, которая преображает возможности каждой отрасли и компании, которую затрагивает. "Эксперты", подобные аналитикам Moodys, подвергают сомнению устойчивость китайской модели роста, но в реальности, пока есть нерешённые задачи, у экономики всегда будут возможности для роста. Задача правительств — определить будущую траекторию и обеспечить стимулы для необходимых проектов и их запуск. За пределами неограниченных возможностей для улучшения жизни на этой планете у нас есть ещё и исследование космоса, в которое Китай вложил много энергии. Говоря о продолжающихся реформах в финансовом секторе Китая в статье The Australian от 25 мая, корреспондент газеты в Китае Рован Кэллик (Rowan Callick) заявил: китайское правительство "продолжает действовать так, как будто именно оно, а не рынок, лучше всего может определить стоимость риска". Он с издёвкой отозвался о модели, в рамках которой "государство приказывает принадлежащим ему банкам давать в кредит отпечатанные центральным банком деньги местным органам власти, которые оно полностью контролирует (по крайней мере, в теории), а те, в свою очередь, берут взаймы ещё больше денег, продавая облигации другим банкам, и затем отдают деньги государственным предприятиям, национальным и местным, чтобы расходовать их на инфраструктурные проекты". Это выглядит лучше, чем система, где правительство, целиком принадлежащее крупным корпорациям и банкам и управляемое политиками, которые начали карьеры в тех же самых корпорациях и банках и возвращаются в них после завершения политических карьер, организует распродажу инфраструктуры страны и предприятий коммунального обслуживания, многие из которых приобретаются всё теми же корпорациями и банками, к тому же получающими и приличную сумму за проведение сделки по продаже и бессрочную возможность извлекать прибыль из этих активов. Несмотря на всю критику, никто на самом деле не ожидает, что в ближайшее время в Китае наступит крах или даже рецессия. Австралии не только пойдёт на пользу присоединение к программе "Один пояс, один путь", нам нужно воспроизвести у себя кредитную экономику Китая. Статья опубликована на английском языке в номере Australian Alert Service от 31 мая 2017 г. Статьи присланы Рэйчел Дуглас по электронной почте | 
