Константин Стригунов События, связанные с нескончаемым потоком беженцев в страны ЕС, притягивают все большее внимание. И это не удивительно: за один день в страны Юго-Восточной Европы проникают тысячи беженцев преимущественно с территории Сирии и других стран, охваченных войной. Всего же, согласно данным доклада "Глобальные тенденции" Управления Верховного комиссара по делам беженцев (УВКБ) ООН, число лиц, вынужденных спасаться бегством, на 2014 год составило 59.5 миллионов человек [1]. Наибольший прирост беженцев фиксируется в Европе (+51% на конец 2014 года по сравнению с аналогичным показателем годом ранее). Значительная часть беженцев идет в Европу, поскольку там существует программа помощи, социальные пособия и прочее, позволяющее новоприбывшим жить за счет ресурсов той страны, где они оседают. Как правило, это Германия (в меньшей степени Швеция) и именно на нее приходится значительная часть расходов на мигрантов. Так в 2016 году Берлин дополнительно выделит €6 млрд. на беженцев, а суммарные расходы Германии на их содержание только в текущем году составят около €10 млрд., т.е. в 4 раза больше, чем в 2014 году (€2.4 млрд.) [2]. Всего же, как ожидается, общее число мигрантов, прибывших из Сирии в Германию, до конца года составит около 1 млн. человек. При этом, по словам верховного представителя ЕС по внешней политике и политике безопасности Федерики Могерини, количество людей, вынужденных покинуть свои дома из региона Ближнего Востока достигло 12 млн. человек: "Мы говорим о 40 тысячах, мы говорим о 120 тысячах. Если к этому добавить беженцев в соседних с Сирией странах, а также перемещенных лиц, я думаю, мы получим в целом около 12 миллионов". Не исключено, в реальности цифра гораздо больше. Однако основная цель статьи не в констатации миграционного коллапса в ЕС, а во взгляде на данный процесс под иным углом. Если посмотреть на то, какое серьезное влияние будет в дальнейшем оказывать непрекращающийся наплыв беженцев на страны ЕС, то можно сказать о критичности ситуации, в которой они оказались. Следует понимать, что мигранты сами по себе создают целую цепь проблем, которые усугубляют текущее положение дел в социально-экономическом, межкультурном и межрелигиозном аспектах. В связи с этим зададимся вопросом: правильно ли рассматривать миграционный наплыв лишь как побочный эффект, являющийся следствием внешней политики Запада (в первую очередь США) на территории Магриба и Ближнего Востока? Безусловно, беженцы в стране, где проходят военные действия, явление абсолютно неизбежное, как и гибель среди гражданского населения. Однако есть основания считать, что мигранты, исходящие из стран, где идет многолетняя война, при помощи спонсируемых частично Западом (прежде всего США) и частично некоторыми государствами Персидского залива террористических организаций, есть не просто побочное действие развернувшейся на Ближнем Востоке и Северной Африке драмы. Речь идет о направленном и контролируемом процессе нанесения социо-экономического урона ЕС. В соответствии с этим, можно и нужно вводить термин миграционного оружия. Сам термин в неофициальном виде уже используется на просторах Интернета, однако его конкретного определения нет, поэтому автор поставил перед собой цель заполнить данный пробел. Таким образом, предлагаемая дефиниция звучит так: Миграционное оружие – это массовый исход беженцев из региона, где искусственным образом были созданы условия, представляющие угрозу для жизни местному населению, которое в интересах инспираторов данного кризиса контролируемо направляется в конкретные страны с целью оказания на их правительства и общества политического, социокультурного, экономического и психологического воздействия. Важно четко понимать, что в сложившейся ситуации во многом виноваты сами страны ЕС, поскольку при их довольно активном участии начался процесс распада Ближнего Востока и некоторых стран Магриба, в частности, Ливии. Доказательство того, что поток мигрантов представляет собой форму оружия, следует из нижеприведенных заключений. В общем смысле, оружие – это какое-либо средство, предназначенное для борьбы с кем-нибудь или с чем-нибудь с целью достижения поставленных целей. Оружие может наносить урон физический (уничтожать живую силу противника, его командные центры и т.п.), экономический (прямые затраты на ведение войны, косвенные, в виде оттока инвестиций, санкции и пр.), психоинформационный (деморализация противника, изматывание, дезинформация, провоцирование паники и т.д.), политический (международная изоляция противника и др.). Рассмотрим, каким из этих требований соответствует миграционное оружие. Наносит ли урон в людях присутствие значительных масс инородцев с иными взглядами на мир? Несомненно. Как сообщается, наплыв мигрантов приводит к росту преступности, а также к ответным действиям со стороны местного населения. Если, например, за год число убийств представителей коренного населения из-за притока беженцев увеличится на тысячу человек, то это можно считать нанесением урона людскому потенциалу страны. Также приток мигрантов неизбежно приводит к необходимости их содержать со стороны правительства той страны, где они оседают. Для наглядности можно взять все ту же Германию, которая только в 2015 году суммарно выделит 10 млрд. евро на содержание беженцев. Для сравнения, на такие деньги можно было бы восстановить значительную часть социальной инфраструктуры Донецкой и Луганской народных республик. Кроме того, данные средства уходят фактически в пустоту. Если нанести авиаудар по заводу, то этот завод можно затем отстроить и он будет производить продукцию, продажа которой впоследствии способна покрыть расходы на восстановление самого завода, но затрачиваемые на мигрантов средства практически никак не возвращаются. Естественно, эти люди потенциально являются дешевой рабочей силой, но экономическая выгода от нее смотрится слишком незначительной на фоне вызываемых беженцами бедствий. Кроме того, наносится удар и психологический, поскольку местное население, порой, чувствует себя весьма ущемленным в своих правах, что особенно сильно заметно в тех странах, которые принимают наибольшее число мигрантов. Данное обстоятельство провоцирует нарастание социальной и межэтнической напряженности, конфликтов, на урегулирование которых все также требуются ресурсы. В итоге получается замкнутый круг, откуда просто не видно выхода, а само миграционное оружие наносит комплексный удар, последствия которого зачастую проявляются в средне- и долгосрочной перспективе. Глядя на происходящее, крайне важно определить главного бенефициара от миграционного коллапса в ЕС. В первую очередь им, несомненно, являются США, поскольку именно их геостратегия на поддержание перманентного состояния войны на всем Большом Ближнем Востоке способствует продуцированию исхода беженцев. В этом смысле канализация людского потока является контролируемым явлением и в данном случае его цель заключается в подрыве ЕС. Ослабление последнего в интересах Вашингтона, активно лоббирующего идею создания Трансатлантической зоны свободной торговли, которая в сути своей мало чем отличается от прямого захвата американскими транснациональными корпорациями европейского рынка. Соответственно, чем сильней будет ослаблен ЕС, тем легче на него воздействовать. Кроме того, есть все основания считать, что сами страны-жертвы миграционной атаки станут вынуждены более активно пытаться вмешиваться в ситуацию на Ближнем Востоке для остановки раскрученного там маховика войны. Однако проблема в том, что европейцы не смогут стратегически повлиять на исход военных действий, поскольку для этого им потребуется затратить слишком значительные ресурсы, а потенциальные негативные издержки могут оказаться столь высоки, что оценивать серьезное вмешательство ЕС в игру в неспокойном регионе можно исключительно как маловероятное. Кроме того, ЕС существенно десубъектизирован по отношению к Вашингтону, у которого в Брюсселе и столицах ключевых стран ЕС есть мощнейшее проатлантическое лобби, способное оказать крайне существенное влияние на принятие тех или иных решений внутри каждой из этих стран. Проблема Сирии и Ирака приобрела такие масштабы и сложность, что разрешить ее в ближайшие годы просто невозможно по целому ряду причин, начиная от заинтересованности в расширяющемся конфликте крайне влиятельных игроков на мировой политической арене и заканчивая особенностью самой войны, у которой появилась своя внутренняя логика и инерция. Ни одна страна или даже целая группа стран не в состоянии отправить нужных размеров континент для наведения порядка в регионе, вошедший в самоподдерживающийся процесс автодеструкции, а главное на принятие такого решения нет политической воли ключевых игроков. Из этого следует вывод о том, что процесс миграции не только не завершится в обозримом будущем, но и способен усилиться. Отчасти способ воздействия на ЕС имеет признаки использования концепции операций базирующихся на достижении эффектов (effects-based operations) или ОБДЭ, развитие которой положено на Западе. В книге Рачьи Арзуманяна “Кромка Хаоса. Сложное мышление и сеть: парадигма нелинейности и среда безопасности XXI века”, где исследуется, в том числе и приведенная концепция, указывается, что она "исходит из того, что при планировании и проведении военных операций и кампаний необходимо фокусироваться скорее на оказании влияния на поведение противника, нежели только разгроме его вооруженных сил" [3]. Это не означает, что ЕС для США противник в классическом понимании, однако поскольку стоит задача оказать определенное влияние на европейцев, то почему не использовать против них современные военные методы, тем более что поведение ЕС довольно предсказуемо? Как было показано выше, воздействие на европейские страны несет вполне конкретный смысл, а значит, и вывод о применении в их отношении концепции ОБДЭ в непрямой форме имеет под собой основание. Фактически ЕС использовали для создания нужной обстановки на ближневосточном направлении, а затем против него направили миграционный поток в качестве инструмента давления. Теперь существует вероятность, что Европу постараются затянуть в конфликт как можно сильней, чему не станет противиться определенная часть ее истеблишмента. На практике в европейском обществе появятся три основных течения, усиление или, напротив, ослабление каждой из которых будет расти в зависимости от конкретных обстоятельств. Первое течение – это сторонники военного вмешательства в сирийский конфликт для сдерживания и в конечном итоге ликвидации Исламского государства и прочих террористических организаций. Второе течение будет представлено условными изоляционалистами-евроскептиками, ратующими за ужесточение миграционного контроля и, в отдельных случаях, депортацию беженцев и не желающих вмешиваться в войну в интересах США и наднационального капитала в целом. К представителям этой группы, вероятно, можно отнести националистов и ультраправых. Наконец, к третьему течению отнесены те, кто считает, что ситуация не носит критического характера и нужно оставить все как есть, т.е. продолжать принимать беженцев и оказывать им всемерную помощь. Для Вашингтона участие вооруженных сил европейских стран может быть выгодно, если само вмешательство будет на его условиях. Тем более в Вашингтоне прекрасно понимают, что таким способом ЕС не улучшит свое положение, а добьется обратного эффекта, а сами США в очередной раз, оградившись за двумя океанами, постараются обернуть ситуацию в свою пользу. Помимо сказанного, будет отмечено выделение США $26.6 млн. УВКБ ООН для снабжения пищей, водой и правовой помощью мигрантов, пересекающих Грецию, Македонию и Сербию. Также поступает информация об активной финансовой поддержке беженцев американскими НПО и развернутой серьезной информационной компании, пропагандирующей светлое будущее для любого мигранта, который отправится из конфликтных зон в Германию. То есть речь идет о финансово-информационной поддержке канализации миграционного потока в ЕС, что также подтверждает тезис о проектируемости процесса создания кризиса в нем. Наконец, важно отметить еще одну особенность. Миграционный коллапс используется и исламистами, сознательно создающими невыносимые условия для жизни различных этноконфессиональных групп или просто противников повсеместно насаждаемого шариата. Мигранты – их контратака против стран ЕС, поддерживающих коалицию, возглавляемую США и, как видно, она действительно эффективна. Вполне возможно, что руководство того же Исламского государства догадалось использовать беженцев в качестве тарана против Европы, тем более под видом беженцев можно проводить инфильтрацию своих боевиков, которые уже на месте смогут встретиться с представителями спящих ячеек. После этого возможна реактивация ячеек по команде из материнского ядра Исламского государства для совершения террористических акций в будущем, когда настанет подходящий момент. Вряд ли речь идет о тысячах законспирированных боевиков – такие цифры мало реалистичны – однако определенное число действительно способно попасть в ЕС. Это логично с учетом того, что мигранты часто не имеют паспортов или же от них избавляются для усложнения процесса идентификации, что для потенциальных террористов является неоспоримым преимуществом перед классическим способом попасть в страны, купив билет на самолет или корабль, хотя способ проникновения в ЕС, используемый беженцами, весьма рискованный. В заключение важно отметить, что описанные методы войны могут быть использованы против России, особенно если следующая зона дестабилизации возникнет на территории центральноазиатских республик. Тогда поток вынужденных переселенцев захлестнет уже Россию, вдобавок к беженцам с Донбасса. В нашем случае ситуация несколько легче в том плане, что эти люди происходят с постсоветского пространства, а значит мировоззренчески и культурно нам куда родственней, чем ближневосточные мигранты европейцам. Впрочем, это не снимает рисков и действующему политическому руководству России следует пристально следить за ситуацией в регионе Центральной Азии и реагировать на упреждение, если там возникнет угроза военной эскалации. Необходимо помнить, что вероятный миграционный удар по нам станет одной из составных частей скоординированной атаки, которую осуществляет против России американоцентричная часть Запада. Значит, и наши контрмеры должны быть комплексными и системными, чтобы устоять в разгорающейся новой Холодной войне. Источники: [1] http://www.fergananews.com/news/23532 [2] http://www.vz.ru/news/2015/9/15/767002.html [3] Рачья Арзуманян "Кромка Хаоса. Сложное мышление и сеть: парадигма нелинейности и среда безопасности XXI века" М.: Издательский Дом "Регнум", 2012. 600 с. |
