Гумер Исаев, кандидат исторических наук

События, которые происходят в последние годы на Ближнем Востоке, стоит рассматривать не только сквозь призму социальных и экономических процессов в отдельно взятых странах, но и в контексте геополитического противостояния между различными силами, стремящимися усилить свое влияние в регионе.

Ожесточенная борьба за лидерство в столь важном со всех точек зрения регионе в условиях "больших перемен" приводила региональные державы то к успехам, то к провалам. Также это отразилось и на межрегиональных альянсах, часть которых значительно ослабла, а часть и вовсе потерпела крах. "Арабская весна" не просто привела к смене режимов, а достаточно сильно ослабила (а в некоторых случаях и вывела из "игры") те страны, которые играли серьезную роль в геополитике региона – и в первую очередь это касается Египта, Сирии и Ливии.

Все началось с Ирака…

Начало "новой эры" на Ближнем Востоке фактически началось с инициатив Дж. Буша-младшего. Грандиозный план т.н. "демократизации Большого Ближнего Востока" можно рассматривать как проект американской гегемонии в регионе, направленный на создание режима взаимодействия единственной в мире сверхдержавы с лояльными режимами на огромном пространстве от Каспия до Индийского океана. Белому дому необходимо было только избавиться от "пережитков" эпохи холодной войны в виде Ирака, Ливии, Сирии и исламского Ирана.

Война в Ираке стала одним из первых ударов по прежней структуре Ближнего Востока, обозначив новый этап в его истории. (Самым первым все же, вероятно, следует считать войну в Афганистане, который хоть и находится в отдалении от региона, тем не менее, тесно с ним связан ввиду многих различных аспектов, например, своим соседством с Ираном).

США еще никогда не принимали участия в столь крупномасштабной военной интервенции в данном регионе, направленной на смену власти. Буш-младший хотел повторить успех отца, когда-то возглавившего коалицию по изгнанию Саддама из Кувейта. Но та военная акция (известная как "Буря в пустыне") все же носила ограниченный характер и не привела к падению режима в Багдаде, сохранив Ирак в качестве буфера перед Ираном. Новый же удар по Ираку и его фактический распад на части привел, выражаясь терминами З. Бжезинского, к образованию "черной дыры".

Но Иран сумел обратить этот дестабилизирующий фактор у своих границ себе на пользу. Как это не покажется странным, но США фактически оказали Ирану услугу, убрав пусть и ослабленного, но все еще грозного соседа в виде Саддама. Не будем забывать, что в ирано-иракской войне (1980-1988 гг.) Ирак нанес иранцам существенный ущерб, приостановив при этом экспорт исламской революции, на что обескровленный Иран уже не имел достаточно сил. После же американского вторжения Ирак перестал быть независимой геополитической единицей, распавшись на несколько неуправляемых Багдадом частей, а его шиитское население с надеждой смотрело на Иран. Некоторое время в Вашингтоне раздавались голоса, призывавшие к продолжению войны – посредством атаки на Иран, объясняя это тем, что без свержения иранского режима иракскую войну не выиграть. Но сил и дерзости у США для столь масштабной войны было недостаточно. Иран воспользовался тем, что США увязли в Ираке, и сделал несколько уверенных шагов к региональному лидерству.

Взлет и ослабление Ирана

Многие государства Ближнего Востока стремились расширить сферу своего влияния в регионе, поддерживая разные региональные политические и общественные организации, и после победы исламской революции Иран достаточно преуспел в этом направлении, в т.ч. сделав ставку и на разные политические силы в арабском мире.

Так, к примеру, уже в 1979 г. иранцы способствовали созданию в Ливане местной шиитской организации "Хизбуллах", ставшей после ливанской войны 2006 г. символом сопротивления Израилю и благодаря этому снискавшей горячую любовь большей части арабского народа. Автор этих строк побывал на Ближнем Востоке сразу после израильской агрессии 2006 г. и видел масштабы популярности шиитской исламской организации, прежде достаточно мало известной за пределами Ливана.

Также Иран стал играть и на палестинском поле, оказывая поддержку ХАМАС в Газе – победу движения в 2006 г. можно расценивать как явный успех Тегерана. Президент М. Ахмадинежад, открыто критиковавший Израиль со всех трибун, стал одним из самых популярных политиков на арабской улице. Иранское влияние в регионе было беспрецедентно высоким. Если в 80-х экспорт исламской революции из Ирана был остановлен соседним Ираком, то теперь, казалось, для Ирана нет преград. Давление со стороны Европы и США успешно обходилось налаживанием связей с другими геополитическими игроками и развитием собственных технологий и возможностей.

Тем временем княжества Персидского залива принялись лихорадочно закупать оружие у США и Европы, опасаясь иранского оружия и волнений шиитских меньшинств. А часть западных аналитиков и специалистов по Ближнему Востоку в период "иранского могущества" не находили ничего лучшего, чем рассуждать о возможности новой войны с Ираном, пытаясь угадать дату совместной американо-израильской операции. Но геополитическая реконфигурация Ближнего Востока взяла старт совсем в другом месте – на улицах Туниса, где молодой торговец овощами М. Буазизи совершил весьма странный для мусульманского мира акт самосожжения, после чего "зажглась" и арабская улица.

Так называемая "арабская весна" поставила Иран в странное положение – с одной стороны рушились прозападные и антииранские (или, как минимум, достаточно холодные к Ирану) режимы; но с другой стороны – это явление могло принести "огонь" и в сам Иран, а смены режимов в других арабских странах (прежде всего, в Сирии) сулили серьезное изменение баланса сил в регионе, разрушая то, что Иран так скрупулезно выстраивал. И если события в Тунисе, Египте и Ливии не оказали прямого влияния на Тегеран, то сирийский конфликт стал поворотной точкой. Иран не мог смириться с потерей Сирии, но поддержка Б. Асада стала превращать его едва ли не в главного врага "арабского пробуждения".

Удивительно, но арабы очень быстро забыли о том, как восхваляли победу движения "Хизбуллах" в ливано-израильской войне 2006 года. А высокий рейтинг Ирана и президента Ахмадинеджада, еще недавно рассматривавшегося в качестве главного противника Израиля, упал в глазах арабской улицы, где теперь господствовал новый революционный тренд. В глазах тех, кто совсем недавно ими же восхищался, Иран и "Хизбуллах", поддержавшие Асада, быстро стали "ненавистной реакционной силой".

Из-за угрозы падения режима Асада стратегическая ось Иран-Сирия-"Хизбуллах" оказалась под угрозой, а шиитские волнения в Бахрейне были жестко подавлены. В добавление к этому Иран перестал рассматриваться и в качестве главного защитника палестинцев – начало волнений в Сирии привело к ссоре между ХАМАС и Ираном. Часть лидеров ХАМАС, долго проживавших в Дамаске, после некоторых колебаний и внутренних споров, заняла сторону сирийской оппозиции. Естественно, что Иран прекратил финансовую поддержку этой части палестинцев, а те поспешили приветствовать нового главного спонсора – Катар. Переход части ХАМАС под опеку Катара было символически закреплено сенсационным визитом катарского эмира в Газу в октябре 2012 г.

Также напряженными стали и взаимоотношения иранцев с Турцией, власти которой предпочли союзу с Ираном поддержку смены режима в Сирии…

Турецкий гамбит

Новое направление, выбранное турецким руководством, конечно, сложно назвать случайным выбором, ведь, пожалуй, едва ли не единственной страной, готовой оспорить региональное лидерство Ирана, была именно Турция. Ее экономический рост и политические инициативы позволяли говорить о том, что именно это государство может быть примером для мусульман-суннитов со всего Ближнего Востока. Р. Эрдоган вдохнул жизнь в отсталую турецкую экономику и за сравнительно быстрый срок удвоил ВВП страны; "разобрался" с военными и сделал Турцию едва ли не первым примером успешной модернизации страны под умеренным исламским руководством в новейшей истории Ближнего Востока. Турция наладила экономическое сотрудничество с арабскими странами, и ее политика "ноль проблем с соседями" давала прекрасные результаты – например, враждебные отношения с соседней Сирией сменились тесным сотрудничеством в самых разных сферах.

Турция успешно для себя оспорила у Ирана и статус главного защитника палестинцев – в 2009 г. в Давосе Эрдоган позволил себе публичную перепалку с израильским президентом Ш. Пересом, а в мае 2010 г. произошел скандальный инцидент с паромом "Мави Мармара", везшим гуманитарную помощь в Газу и атакованным израильским спецназом. Эрдоган, выступивший с критикой Израиля, затмил Ахмадинежада в глазах арабской молодежи. Арабы поспешили забыть о своей многолетней неприязни к туркам (что со времен распада Османского государства порой действительно культивируется в некоторых арабских государствах) и с радостью приветствовали Эрдогана в ходе его частых визитов в арабские страны.

Начало "арабской весны" стало для Турции серьезным испытанием. Анкара приветствовала отставку Бен Али и Мубарака, равно как приход там "умеренных" (близких к идеологии турецкого режима) партий к власти. Но события в Ливии, где Турция имела большие контракты, и где работали десятки тысяч турецких специалистов, вызвали некоторые колебания у Эрдогана. В результате, все же, Турция встала на сторону повстанцев, возможно, исходя и из необходимости поддержать имидж страны-поборника демократии в глазах Запада и боясь предстать душителем "арабского пробуждения" в глазах жителей Ближнего Востока. Когда революционный пожар заполыхал в соседней Сирии, Турция также поддержала оппозицию, рассчитывая, что очень скоро режим Асада падет, и к власти придут сирийские "ихваны", а Турция станет главным спасителем сирийского народа.

Сдача своего бывшего партнера Асада виделась турецким властям тем шахматным гамбитом, после которого Турция рассчитывала еще прочнее закрепиться на обновленном Ближнем Востоке. Но Асад все держался, а война требовала все больших расходов от ее спонсоров. Если взглянуть на геополитическую картину объективно, то, пожалуй, позицию в сирийском вопросе можно считать серьезным просчетом Турции, которая вынуждена тратить огромные средства на содержание сирийских беженцев и поддержку повстанцев. А взрывы, произошедшие в г. Райханлы, и вовсе привели к антиправительственным выступлениям жителей, живущих в приграничных с Сирией районах. Очевидно, что участие Турции в сирийском конфликте нанесло удар по имиджу правящей "Партии справедливости и развития". Волнения вокруг парка Гези были отчасти спровоцированы и недовольством турецкой политики по отношению к Сирии. Некогда успешная политика "ноль проблем с соседями" канула в лету, а тесные связи Турции с монархиями Персидского залива, и, прежде всего, с Катаром, стали раздражать многих турецких граждан.

Слова Эрдогана о необходимости прислушиваться к голосу народа, сказанные по поводу событий в Ливии и Сирии, обернулись против него самого, когда полиция дубинками и слезоточивым газом разгоняла митингующих на площади "Таксим" в Стамбуле и в других турецких городах. Еще одним серьезным ударом стало для Турции свержение президента М. Мурси в Египте, ибо египетские "братья-мусульмане" рассматривались Анкарой одним из важнейших партнеров. А звоночком к этим событиям стал "дворцовый переворот" в Катаре.

Катарский "эмир на час"

Еще 15 лет назад едва ли кто-то мог предположить, что маленькое газоносное государство в Персидском заливе способно достичь такого уровня влияния на политические процессы на Ближнем Востоке. Исследователям еще предстоит разобраться в сути феномена Катара, сумевшего так эффективно использовать средства от продажи ресурсов для реализации своих политических амбиций, равно как и сам факт возникновения этих амбиций. Экономисты давно рапортовали об экономических успехах Катара, росте его ВВП, рекордном уровне доходов на душу населения и т.д. На слуху была и "Аль-Джазира", ставшая первым арабским СМИ мирового уровня, сделавшая себе имя на освещении конфликтов в Афганистане, Ираке и Палестине. Катар проводил гибкую внешнюю политику, позволяя себе иметь особые отношения, как с Ираном, так и странами Европы и США (и даже с Израилем – именно в Катаре располагалось единственное для аравийских монархий официальное израильское торговое представительство, открытое в 1996 г.), успешно для себя балансируя и играя на интересах стран-антагонистов.

Но звездным часом Катара, безусловно, стала "арабская весна", сделавшая маленький эмират одним из архитекторов политических процессов в регионе. Не до конца понятно, как именно Катар был вовлечен в организацию антиправительственных мятежей в Ливии и Сирии – планировал ли их заранее, или успешно подключился на раннем этапе, но беспрецедентные усилия Катара в финансировании повстанцев и процессах свержения М. Каддафи и Б. Асада очевидны. В ливийских событиях Катар сыграл едва ли не первую скрипку, будучи ответственным за всю кампанию, завершившуюся позорным убийством Каддафи. Кроме того, приход к власти "Братьев-мусульман" в Тунисе, Египте и Марокко тоже следует занести в копилку Катара, считавшегося одним из главных союзников "ихванов".

Союз "Братьев-мусульман" с Катаром до недавних пор можно было считать одним из наиболее успешных стратегических альянсов на Ближнем Востоке. Считается, что основой этих отношений являются личные связи руководителей "братьев" и эмира Катара. "Ихваны" как крупнейшая мусульманская сетевая организация в регионе нуждалась в богатом покровителе, а Катар – в платформе для своей региональной экспансии, и можно сказать, что они действительно нашли друг друга.

На раннем этапе "арабской весны" Катар успешно использовал все козыри, которые были у него на руках – информационный монстр "Аль-Джазира" подсвечивал каждый шаг "борцов за свободу" и изобличал преступные действия "диктаторских режимов". Египетский богослов Ю. аль-Карадави, проживающий в Катаре и являющийся одним из самых известных и популярных мусульманских богословов на Ближнем Востоке, был готов сыграть роль революционера-проповедника грядущих перемен в странах региона. "Свои люди" были у Катара и в числе лидеров ливийской и сирийской оппозиции.

Но звездный час Катара продлился недолго. "Аль-Джазира", еще недавно считавшаяся рупором "арабской весны", была заклеймена как пропагандистская машина "ихванов", и в итоге резко утратила былую популярность. Турция, как союзник Катара в сирийском вопросе, сама оказалась объята антиправительственными выступлениями. В Сирии в июле 2013 г. лидером сирийской оппозиции стал "человек саудовцев", сумевший обойти ставленника Катара. Ключевой союзник Катара – египетские "ихваны" и вовсе не смогли удержать власть, потеряв ее после военного переворота также в июле 2013 г. Но, пожалуй, самым знаковым событием для Катара стал странный уход от власти эмира Хамада, состоявшийся в конце июня 2013 г. Официально он передал власть своему сыну Тамиму, но все признаки произошедшего указывают на "дворцовый переворот". Покинул пост премьер-министра и один из архитекторов "арабской весны" Х. аль-Тани. Возможно, что амбициозные "сверхдержавные" планы эмира Хамада и его траты на "арабскую весну" раздражали представителей катарской элиты – но больше всего активность эмира стала раздражать Саудовскую Аравию и их "республиканских" союзников в США, что и сыграло ключевую роль в катарском перевороте.

Саудовский эндшпиль?

У Саудовской Аравии было достаточно поводов быть недовольной политикой Катара. но особенное раздражение саудовских властей вызвали активные действия Катара в ходе "арабской весны". А  в спорах за "сирийское наследство" противоречия двух заливных монархий стали проявляться все более очевидно.

Идеологическую угрозу саудовцы видели и в росте влияния "Братьев-мусульман". Политика "ихванов" более гибка, но и более либеральна, чем политика т.н. "салафитов" – первые призывают к активному участию в политических процессах: создании партий, участии в выборах и т.д., что было неприемлемо для монархической Саудовской Аравии, считающей, что только ее правление является "истинно исламским". Рупор же "братьев" аль-Кардави в свою очередь выступает против теократии. Саудовская Аравия боится утратить монополию на политический ислам, которая может быть подорвана успехами "ихванов". И это одна из причин, почему Саудовская Аравия так горячо приветствовала военный переворот в Египте и арест египетского президента Мурси. В своем официальном обращении по поводу произошедших событий в Египте, саудовский король прямо заявил: "От имени народа Саудовской Аравии и от своего имени мы поздравляем египетское руководство в этот важный период вашей истории". В добавлении к этому в Египет полились мощнейшие финансовые потоки из аравийских монархий. (Примечательно, что и т.н. "салафиты" в Египте, в первую очередь представленные партией "Ан-Нур" и спонсируемые саудовцами, поначалу отстранились от своих, казалось бы, "идеологических соседей").

Саудовская Аравия имеет влияние на различные т.н. "салафитские" движения и группировки во многих государствах. На протяжении последнего десятилетия Саудовские власти противостояли растущему влиянию Ирана в Ливане и Ираке, делая ставку на местных суннитов. Но эти аспекты локальны – у саудовцев все же нет своего политического проекта, своей модели, как у Ирана или Турции. Модели, которую аравийская монархия могла бы предложить в качестве альтернативного проекта развития. Статусы хранительницы священных городов, организатора хаджа и одного из центров т.н. "фундаментализма", безусловно, важны и играют свою роль, но для обновляющегося Ближнего Востока этих козырей явно не достаточно. Саудовская Аравия, несмотря на ее богатства и тесные связи с США, имеет весьма архаичную и громоздкую политическую структуру, которая не позволяет государству быть достаточно гибким и эффективно проводить в жизнь свои интересы. И хотя саудовские власти пытаются воспользоваться результатами "арабской весны" для закрепления своих позиций, им будет крайне сложно сделать это надолго. Одно дело продвигать своих людей в Ливане или Сирии, спекулируя "шиитской угрозой", а другое – стать региональным лидером и предложить привлекательную и эффективную модель развития. Кризис этой системы рано или поздно наступит – и, как бы странно это не звучало, это может произойти не без помощи старых союзников в лице США…

Зависимый Ближний Восток

 В последнее время все чаще говорят об утрате США былых позиций в регионе, и это является одним из поводов для рассуждений о том, кто станет региональным лидером после неизбежного ухода американцев с Ближнего Востока. Безусловно, США уже не те, что были 15 лет назад, но они еще по-прежнему остаются сверхдержавой, обладающей беспрецедентной экономической и военной мощью и способной оказывать влияние на любые региональные процессы.

 Описывая политику разных государств, пытающихся сыграть на событиях "арабской весны", я намеренно не озвучивал роли США, которые с самого начала этого процесса демонстративно преуменьшали значение своей вовлеченности в политические процессы. Однако США при Обаме ведут в регионе не менее активную политику, чем при других президентах. Еще совсем недавно – при Буше-младшем трудно было представить, что пресловутая "Ось зла" может сильно поредеть без вмешательства военной машины. Но работу американских военных легко сделали арабские подростки, мобилизованные через фейсбуки и твиттеры.

 На первый взгляд может показаться, что США не было выгодно падение таких лидеров как Бен Али или Мубарак. Однако такой подход достаточно несовершенен, ибо не учитывает конфликт интересов разных геополитических сил в самих США. Прежде всего, речь идет о т.н. "демократах" и "республиканцах". Эти названия, конечно же, весьма условны, но отражают тот расклад, который давно сложился в политической элите Соединенных Штатов – сторонники либерализма, мягкой силы (soft power) и непрямого воздействия группируются вокруг Демократической партии, тогда как консерваторы, фундаменталисты, приверженцы грубой силы (hard power) сконцентрированы в рядах партии Республиканской. Конечно, в отдельных случаях существуют и исключения, но в целом такое разделение, безусловно, присутствует.

 Данные геополитические блоки отличаются друг от друга по самым разным параметрам, в т.ч. и по религиозным – так, одной из отличительных черт американских республиканцев является их идеологическая привязанность к т.н. "протестантскому фундаментализму". В связи с этим можно сделать даже такой вывод: едва ли не единственными моментами, которые связывают эти блоки между собой – это условная принадлежность к англосаксонскому миру и базирование в США, за власть над которыми они, несомненно, готовы на многое. Это, конечно, не означает, что данные альянсы не сотрудничают друг с другом в достижении таких целей, которые были бы выгодны им обоим. Например, в ослаблении своих конкурентов, таких как Россия или Китай; также примером подобного рода сотрудничества можно считать и свержение Каддафи в Ливии; а до недавнего времени оба блока взаимодействовали и в сирийском вопросе.

 Более чем очевидно, что режимы Бен Али в Тунисе и Мубарака в Египте были полностью подконтрольны именно "республиканцам". Также известно и о тесных связях этого геополитического лагеря с Саудовской Аравией (не случайно свергнутый тунисский президент нашел пристанище именно в этом королевстве). Представители "республиканцев" достаточно настороженно реагировали на события в Тунисе и Египте, критикуя Белый дом за их контакты с т.н. "исламистами" (при этом пытаясь наладить с ними контакты и сами). А вот как раз "демократы" в лице, прежде всего, Б. Обамы не скрывали своих радостных эмоций от происходивших событий. И каковы бы ни были причины арабской весны, какие цели не ставили бы перед собой турецкие власти, чем бы не руководствовались "Братья-мусульмане", ввязавшись в этот процесс, факты, как говорится, на лицо – американские "демократы" сумели создать, союзную и зависимую от себя геополитическую ось в лице Турции, Катара и движения "ихванов".

 Упоминание о зависимости в предыдущем абзаце отнюдь не случайно и не надуманно. И пример Египта в этом отношении весьма показателен – учитывая серьезные экономические и социальные проблемы в стране, приход "Братьев-мусульман" к власти не позволил проводить им политику, направленную на обретение независимости от Запада. "Братья" оказались связаны по рукам и ногам различными обязательствами (прежде всего, в экономическом плане) перед США и наднациональными финансовыми структурами вроде МВФ. Когда-то Г. Насер смог отыскать лазейку, обратившись к СССР… Что помешало "ихванам" найти себе союзников сейчас, сказать сложно.

 И вот "Братья-мусульмане" фактически уже потеряли власть в Египте; большие сложности испытывают и их союзники в Тунисе и Марокко. Не до конца ясны теперь их позиции в Катаре. А в Сирии они не только не могут добиться никаких результатов, но и отступают по всем фронтам – еще один фронт открылся для сирийских "ихванов" со стороны их бывших партнеров по коалиции в лице различных радикальных группировок, получающих вооружение на аравийские деньги. Вкупе со сменой лидера сирийской оппозиции с прокатарского на просаудовского этот факт – еще одно доказательство в пользу существенных расхождений, а теперь уже и открытого противостояния между двумя альянсами: 1) "демократами США"-Турцией-"ихванами" (возможно в этой обойме остается пока и Катар, хотя сказать по этому поводу что-то определенное пока сложно) и 2) "республиканцами"-Саудовской Аравией-"т.н. салафитами".

Глобальный расчет

 Одним из отличий именно геополитического расчета при планировании событий является наличие более широких и далеких целей, чем это видится на первом или даже на втором плане. В связи с этим, вполне возможно, что в условиях арабской весны свержение каких-либо режимов (лояльных или неугодных) не является главной целью ведущих геополитических игроков. Возможно, что первостепенная задача современной глобальной стратегии на Ближнем Востоке, в частности, и в мире, вообще – не дать никому из активных участников региональной шахматной партии получить большие преференции, а может даже и обрушить их посредством массовых волнений и разрушений. В связи с этим примечательным фактом является нахождение египтянами в офисах западных НКО весьма интересных карт, на которых Египет был разделен на несколько отдельных государств. С тех пор прошло уже достаточно времени, чтобы сделать соответствующие выводы, но, к сожалению, мусульмане предпочитают наносить удары самим себе, в угоду более умным и коварным силам.

 И действительно, разве согласно западным принципам на Ближнем Востоке должны быть лидеры, способные объединить регион под своим началом? Поэтому совсем не удивительно, что стратегия наднациональных структур в регионе сводится к сталкиванию лбами тех, кто хочет стать "царем горы", и поддержанию вялотекущего конфликта, где ни одна из сторон не сможет добиться успеха. Возможно отсюда и затянувшаяся драка вокруг Сирии, и перманентный межплеменной конфликт в Ливии, и чехарда переворотов в Египте. И весь этот "управляемый хаос" может тянуться десятилетиями при одном важном условии – сохранении позиций США как главного поставщика оружия и потребителя нефти и газа, а значит и как основной базы для ведущих геополитических игроков мира.