Александр Собко

Как справедливо принято считать, США стараются сдержать растущую мощь Китая путем ограничения доступа Поднебесной к энергоресурсам. Именно в этом контексте часто рассматривается столкновение интересов двух мировых лидеров в Африке, да и в других богатых ресурсами регионах. Но гораздо любопытней выглядит выстраивание Китаем отношений с Канадой и Австралией. Обе страны 1) принадлежат к числу "развитых"; 2) союзники Соединенных Штатов на международной арене; 3) экспортеры газа, а в случае Канады – и нефти. Об Австралии поговорим в другой раз, а пока – Канада.

В настоящее время основным потребителем канадских энергоресурсов — и нефти, и газа — являются Соединенные Штаты. Канада добывает около 160 млрд кубометров газа, около 100 – потребляет сама, остальное экспортирует в США. По нефти – добыча 3,5 млн баррелей в день, 99% от экспортных объемов также направляется в США. Но нынешние объемы не так и важны, существенней то, что в ближайшие годы добыча и нефти, и газа будет расти. Канада, как и США, намерена развивать сланцевую добычу газа. Что касается нефти, то напомним: страна, наряду с Венесуэлой, является лидером по запасам так называемой тяжелой нефти, получаемой из битуминозных песков. Себестоимость такой добычи высока, но на фоне истощения обычных месторождений именно "нефтяные пески" (а также сланцевая нефть) становятся одним из основных источников прироста мирового предложения. Здесь в ближайшее десятилетие Канада ожидает увеличение добычи на несколько миллионов баррелей в день.

Но и в самих США развитие сланцевых технологий добычи увеличило собственное производство нефти и газа. А главное, по обе стороны границы у многих создалось ощущение, что сланец – это всерьез и надолго. В результате в США не торопятся увеличивать объемы канадского импорта. Так, в частности, уже несколько лет буксует одобрение американскими властями проекта нефтепровода Keystone XL, который должен доставлять тяжелую нефть из канадской провинции Альберта в США. В свою очередь, в Канаде ищут новых покупателей для своей продукции. И находят их, естественно, в Азии, в первую очередь в Китае.

В конце прошлого года китайская CNOOC купила канадскую Nexen за 15 млрд долларов. Это – первая столь крупная покупка западной компании, которую позволили осуществить Китаю. Сделку нужно рассматривать как индикатор того, что канадское правительство готово пойти на долгосрочное сотрудничество с Китаем в энергетической сфере.

Правда, активы Nexen находятся не только в Канаде, но и за ее пределами — в Северном море, Мексиканском заливе, других регионах мира. Но и список приобретений китайскими компаниями нефтегазовых активов непосредственно в Канаде достаточно обширен – с ним можно ознакомиться по ссылке. Пока из Канады в Китай экспортируются скорее символические объемы нефти, но, учитывая сделанные инвестиции ситуация вскоре может измениться.

Не менее интересная ситуация с природным газом. Нефть морем экспортировать легко, а вот газ нужно сжижать, и процесс этот дорогостоящий. Поэтому если заводы по сжижению будут построены, то "обратного хода" уже не будет.

Хотя в настоящее время все внимание приковано к возможному американскому экспорту, может оказаться так, что объемы экспорта СПГ из Канады будут больше, чем из США. Пока заводов по сжижению в Канаде нет, а весь экспорт ориентирован на США.

В настоящее время, по данным GIIGNL, разрешения на экспорт получили три канадских проекта по сжижению.

1) Проект Kitimat LNG – 2 линии общей мощности 8,9 млн тонн в год могут заработать уже в 2017 году.

2) Небольшое производство Douglas Channel Project планирует экспортировать 0,9 млн тонн СПГ к 2019 году.

3) Наиболее крупный из утвержденных проектов – Canada LNG, оператором которого является Shell, а китайской Petrochina, наряду с южнокорейской Kogas и японской Mitsubishi принадлежит по 20%. На заводе планируется построить суммарные мощности до 24 млн тонн СПГ к 2019 году.

Еще один крупный проект, разрабатываемый BG Group, тоже находится на продвинутой стадии – его мощность составляет 21 млн тонн СПГ в год. Если и он получит разрешение на экспорт, то суммарная мощность может составить около 50 млн тонн в год (около 70 млрд кубометров).

Вызов в складывающейся ситуации для Соединенных Штатов, очевиден. Если "сланцевое чудо" окажется не столь длительным, как ожидается, то страна вновь будет испытывать дефицит газа, а "надежный" газ от северного соседа уйдет в Китай и другие страны АТР. Хотя проблема может возникнуть не раньше, чем через десять лет, ясно, что такие стратегические вопросы должны быть на контроле уже сейчас. По нефти же США в любом случае еще долго будут импортозависимы.

В свою очередь, вовлекая в свою орбиту Канаду, Китай решает сразу две задачи. С одной стороны, он обеспечивает себя дополнительными источниками энергоресурсов, чему пытаются противодействовать США. Одновременно Поднебесная лишает Соединенные Штаты канадской "заначки", которая могла быть использована в случае снижения собственной газовой добычи, или же напряженности с поставками нефти с Ближнего Востока. Не зря говорят, что лучшая оборона – наступление.

В предыдущем комментарии мы отмечали, что, укрепляя экономические связи с Канадой, Китай решает сразу две задачи. Во-первых, получает доступ к дополнительным источникам углеводородов, чему в общем-то США стараются противодействовать. Одновременно Китай лишает сами Соединённые Штаты канадской топливной "заначки", которая им может понадобиться на тот случай, если успехи сланцевой добычи в США окажутся непродолжительными.

Сейчас же посмотрим, как выстраиваются отношения Китая с ещё одной развитой страной — экспортером сырья — Австралией. Китай закупает здесь самое разнообразное сырье: уголь, железную руду, цветные металлы. Но мы по традиции уделим основное внимание торговле СПГ.

Географическая близость Австралии к юго-восточным районам Китая, районам наиболее развитым, а потому являющимся основными потребителям СПГ, казалось бы, делает покупки сжиженного газа у этой страны наиболее естественным решением проблемы. И действительно, по итогам прошлого года Австралия оказалась на втором месте по объёму поставок сжиженного газа в Китай.

Однако есть как минимум одна деталь, портящая эту "идиллию" в отношениях двух стран. Австралия — союзник Соединённых Штатов. И не просто союзник, а возможный участник "антикитайской коалиции" наряду с Индией и Японией. Да, в настоящий момент градус напряжённости между Пекином и Вашингтоном как будто бы снизился. Но ясно, что в долгосрочном плане Китай рассматривается Штатами как основной конкурент на мировое лидерство, и в любой момент ситуация может измениться.

Не понимать этого в Китае не могут. И поэтому Китай пытается создать с Австралией максимально тесные экономические связи — не только путем замыкания на себя экспорта из этой страны, но также путём непосредственного вхождения в добычные проекты на австралийском континенте. Вот лишь несколько недавних примеров: Petrochina (дочка CNPC) покупает долю BHP в одном из австралийских проектов по сжижению газа. Цена сделки — 1,7 млрд долларов. Ещё 2 млрд долларов китайская CNOOC инвестирует в СПГ-производство на востоке Австралии (Queensland LNG). И это только новости последнего месяца, китайские компании делали подобные инвестиции и ранее.

Конечно, тут есть и экономический аспект: подобные вложения фактически позволяют вернуть компаниям часть затрат на покупку газа через долю в прибыли производителя СПГ. Как представляется, не менее важна и политическая составляющая. На фоне активного участия Китая в экономической жизни страны сделать антикитайский разворот, если того попросят США, Австралии будет всё сложнее.

В то же время эта схема не остаётся полностью свободной от рисков. Пока политически Австралия ориентируется на западные страны, а значит, от возможных "неожиданностей" Китай застрахован быть не может. В практическом плане это означает одно — Китаю нужно диверсифицировать источники газовых поставок. По итогам прошлого года структура импорта СПГ выглядела следующим образом:

Как видно из рисунка, основная часть импортируемого СПГ приходится на Австралию, а также Катар. На который, строго говоря, полностью полагаться тоже непредусмотрительно. В первую очередь потому, что весь катарский экспорт СПГ завязан на Ормузский пролив, а значит, в случае возникновения напряжённости в регионе поставки СПГ приостановятся.

Но в прошлом году Китай импортировал только 15 млн тонн СПГ в год. В ближайшие годы эта цифра удвоится-утроится, поэтому не менее интересны новые контракты. Их список можно посмотреть по ссылке (данные на 2011 год, но за последние два года Китай заключил контракты на небольшой объём новых поставок, так что эти цифры неплохо отражают и текущее положение дел). Как видно, основной прирост приходится именно на Австралию, которая может стать основным поставщиком СПГ в Китай, а также, в меньшей степени, на тот же Катар. Напомним, что к 2020 году Австралия обгонит Катар по объёму производства СПГ, в связи с этим недавно мы опубликовали краткий обзор СПГ-индустрии Австралии. А уже в мае этого года Китай договорился о покупке еще 5 млн тонн СПГ — и опять из Австралии.

Интерес для России в данной коллизии очевиден. За разговорами об обилии источников газа для Китая остаётся недосказанным главный момент — надёжность поставок. И пока появляются подобные доклады (Удушение: контекст, проведение и последствия американской морской блокады Китая), и не где-нибудь, а в Фонде Карнеги, Китай будет смотреть в сторону трубопроводных поставок из Средней Азии и России.

Причём будущий российский трубопроводный экспорт выглядит наиболее привлекательным в плане стабильности. Ведь газопроводы из Средней Азии проходят через СУАР (Синьцзян-Уйгурский автономный регион), где существует проблема сепаратизма, подогреваемая, кстати, теми же Соединёнными Штатами. Изначально, когда в качестве базового планировался "западный" маршрут для российского газа в Китай, газопровод также должен был проходить через СУАР. Но после того как Россия отказалась от "западного" маршрута поставок в пользу "восточного", по надёжности будущие российские поставки очевидно выигрывают у среднеазиатских конкурентов.

В двух предыдущих материалах мы описали экономическое сотрудничество Китая с энергетическим сектором Канады и Австралии. Причём речь шла не только о покупке Китаем энергоресурсов у этих двух стран, но и о непосредственных китайских инвестициях в соответствующий сектор промышленности.

Разобранный пример интересен в первую очередь потому, что это развитые страны, находящиеся в "обобщённом" западном политическом блоке. А лидеры этого блока, США, как известно, не заинтересованы в усилении контроля Китаея над мировыми ресурсами. И действительно, если окинуть взглядом проведённые за последнее время сделки в энергетической сфере, то видно, что крупные нефтегазовые корпорации США лишь эпизодически сотрудничают с китайскими компаниями.

На этом фоне заметно другое: Китай активно сотрудничает с британскими компаниями — в первую очередь с Shell, а также с BG Group. Отметим, что с BP пока плотного взаимодействия нет.

Возможно, в этом и причина того, что Китаю удалось неплохо закрепиться на указанных рынках. Ведь и Канада, и Австралия долгие годы были частью Британской империи. Поэтому неудивительно, что британское влияние здесь по-прежнему велико.

Почему Shell так благоволит Китаю? Сказать сложно. Для любителей конспирологии напомним, что последнее время становятся всё популярней рассуждения о существенном укреплении группой Ротшильдов своих позиций в Китае, и даже о переносе ими туда своей операционной базы. При этом ещё в начале XX века британская ветвь Ротшильдов стала крупным акционером Shell, возможно, и сейчас их роль в компании сохраняется.

Так или иначе будем оперировать фактами. Китай неохотно пускает иностранные компании в свой сырьевой сектор. Тем не менее, когда пару лет назад Пекин решил активизировать добычу своих сланцевых запасов (сейчас уже ясно, что оптимизм был неоправданным), именно Shell в сотрудничестве с "главной" китайской нефтегазовой компанией CNPC стала проводить разведку перспективных участков в Сычуани. А год назад обе компании договорились о самой добыче и подписали Соглашение о разделе продукции. Справедливости ради отметим, что несколько позже разведку на "сланец" в Китае начал и американский Chevron, но пока особых успехов не достиг.

В Канаде Shell является оператором (ей принадлежит 40%) самого крупного СПГ-производства (Canada LNG, 24 млн тонн). Пока, правда, это только проект, но на него уже есть самое главное — экспортные разрешения. А 20% в предприятии — у той же Petrochina (дочерняя компания CNPC). В феврале прошлого года Petrochina купила у Shell и 20% в её сланцевых запасах Британской Колумбии.

Идём далее. Проект нового СПГ-завода Arrow LNG на востоке Австралии — совместный для Shell и китайской CNPC. Недавно CNPC (также через дочернюю Petrochina) купила у BHP долю в СПГ-проекте Browse LNG, где среди основных акционеров Woodside и Shell. Сама Woodside — ключевой игрок на рынке австралийского СПГ, а её крупнейшим акционером (23% акций) является Shell. Есть и другие примеры.

Вряд ли кто-то из других нефтегазовых majors может похвастаться таким обилием совместных проектов с CNPC. Конечно, китайские компании сотрудничают и с другими, в том числе американскими, компаниями — но не в таких масштабах. Критики описанного сюжета могут сказать — сотрудничество с Shell лишь следствие существенного присутствия этой компании в той же австралийской индустрии. А с Австралией, в свою очередь, Китай подталкивает сотрудничать в первую очередь географический фактор.

Возразить на это сложно. Всё вышеописанное, строго говоря, всего лишь гипотеза. Но сейчас альянсы в нефтегазовой сфере формируются достаточно активно, поэтому новые подтверждения или опровержения нашему предположению мы наверняка вскоре увидим.

Ещё один интересный сюжет — сотрудничество британской компании BG Group с другим представителем китайской нефтегазовой "тройки" — CNOOC. Недавно CNOOC заключила комплексную сделку с BG — китайская компания купила за 2 млрд долю в строящемся СПГ-заводе на востоке Австралии, а также договорилась о покупке 5 млн тонн в год СПГ — но из "портфеля" BG Group.

BG Group — изначально один из осколков British Gas, образовавшийся при разделении компании во время либерализации отрасли. Сейчас BG Group — активный игрок на мировом рынке СПГ. Именно BG Group досталось 5,5 млн тонн в год СПГ с единственного пока строящегося американского завода. Цена на этот газ — с привязкой к американскому спотовому рынку.

Договор BG Group и китайской CNOOC заключён на 20 лет, а начало поставок запланировано на 2015 год. Нетрудно заметить, что практически все параметры сделки соответствуют контракту на покупку СПГ самой BG Group у американской Cheniere. Более того, согласно некоторым авторитетным комментариям, формула цены СПГ в договоре CNOOC и BG также привязана к американским хабам.

Фактически BG Group закупает американский СПГ и затем перепродаёт его китайской CNOOC. Таким образом четверть из утверждённого на данный момент объёма американского газового экспорта окажется в Китае. Это, кстати, не противоречит правилам, так как строящийся завод Cheniere получил разрешение на экспорт в любые страны. Но факт остаётся фактом — при посредничестве британской BG Group американский СПГ пойдёт прямиком на китайский рынок.