В заголовок статьи вынесено название моего доклада на совместном заседании Столичного автономного университета (UAM), Академии общественных наук Китая и других авторитетных мировых организаций, которое открылось 28 мая в городе Мехико.

Классическое разделение взглядов на правые и левые, образовавшееся в 19-м веке, необходимо, но недостаточно для понимания геополитических тенденций, извращенного финансовым неолиберализмом, занявшим прочные позиции в современном мире.

Главная проблема XXI века состоит в столкновении глобализации и гуманизма.

Стратегическая концепция Южной Америки, которой придерживаются прежде всего бразильские политологи, тяготеет скорее к политическому курсу бывшего президента Лулы, чем к левым идеям, которые зачастую используются для достижения неблаговидных целей. Следует принимать во внимание и то обстоятельство, что Латинская Америка очень неоднородна, учитывая то, что "неолиберальная Мексика", Канада и страны Центральной Америки идут в фарватере политики США.

В итоге происходит столкновение интересов США/НАТО/Израиля/Тихоокеанского альянса/Транстихоокеанской ассоциации, с одной стороны, и Бразилии, Союза южноамериканских государств и группы БРИКС, с другой.

Итак, мы наблюдаем в Латинской Америке тройное столкновение между новой версией доктрины Монро (США в союзе с Великобританией, Испанией и Израилем), идеологией чавизма, оставшейся без своего создателя (сейчас во главе этого движения стоит Рафаэль Корреа) и политической платформы Лулы да Силва.

По мнению британского журнала The Economist (18/5/13), весьма близкого к правительству этой страны, нефтяной корпорации British Petroleum и семейству Ротшильдов, американский континент разделен на две части: Тихоокеанский альянс, ориентированный на рыночные принципы, и Южноамериканский общий рынок, более склонный к государственному регулированию экономики.

The Economist, не допуская самой возможности усомниться в его позиции, заявляет о том, что хорошие, богоизбранные люди –всего лишь потому, что приняли неолиберальную англо-америкнскую экономическую модель- обязательно одержат верх над плохими, государственниками стран группы БРИКС.

Авторы The Economist восторженно описывают седьмую встречу на высшем уровне в Кали (Cali), в которой участвовали президенты четырех латиноамериканских стран: Чили, Колумбии, Перу и Мексики. Они намереваются создать общий рынок в течение как минимум семи лет, после чего в него вскоре войдут также Коста-Рика и Панама.

Отличительной чертой The Economist, безуспешно претендующего на экономический и геополитический анализ, является разделение Латинской Америки на Тихоокеанский альянс, контролируемый США и Великобританией при поддержке Испании и Израиля, и Бразилию, которую всячески стараются изолировать ввиду ее тесных экономических связей с Китаем в рамках БРИКС.

Британская газета издевательски утверждает, что левые правительства, находящиеся у власти во многих странах Южной Америки, постоянно говорят о региональной интеграции, однако не достигли каких-либо ощутимых результатов. Это очевидная ложь!

The Economist упрощенно сравнивает совокупный ВВП четырех стран-основателей Тихоокеанского альянса, пошедших по пути глобализации, с Бразилией: 2 триллиона долларов, или 35% всего ВВП Латинской Америки, и чуть меньше ВВП Бразилии, крупнейшей страны континента. Это примитивная и грубая уловка, поскольку замалчиваются второй и третий ВВП в Южной Америке – аргентинский и венесуэльский, не говоря уже об эквадорском и боливийском.

При этом журнал умалчивает, что над странами Тихоокеанского альянса висит Дамоклов меч возврата к военной диктатуре. Выступая за приватизацию любой ценой, The Economist всячески преувеличивает создание региональной фондовой биржи, в которую входят Чили, Колумбия и Перу.

Подобно тому, как мировые СМИ изо всех сил пытаются очернить БРИКС, британский журнал выступает с нападками на Южноамериканский общий рынок (Меркосур), произвольно цитируя бывшего бразильского министра иностранных дел Луиса Фелипе Лампрейры (Luis Felipe Lampreia), известного своей соглашательской позицией и выступавшего против создававшегося в его пору четырехстороннего блока в составе Бразилии, Аргентины, Уругвая и Венесуэлы.

The Economist считает, что под эгидой Бразилии большая часть антиамериканского Союза для народов нашей Америки (ALBA), созданного Чавесом, поглощается Южноамериканским общим рынком. Какое извращение действительности!

Если Парагвай, где по указке США произошел государственный переворот, выводят из Меркосур, а взамен принимают Венесуэлу, то можно сделать вывод о том, вся ALBA фактически становится членом Южноамериканского общего рынка.

По всей видимости, стратегическое партнерство Дилмы Русеф и нового президента Венесуэлы Николаса Мадуро сильно спутало карты мировой закулисы.

Критика британских журналистов столь же яростна, сколь и лжива. Вот что они пишут: в Аргентине и Венесуэле, двух главных региональных партнерах Бразилии, экономика регулируется государством и отличается низкими показателями роста, что ведет к автаркии.

Насколько известно, у Аргентины и Венесуэлы лучшие показатели экономического роста в Латинской Америке. Они обошли в том числе и Мексику, столь любимую Вашингтоном.

Рупор мировых финансовых кругов сокрушается по поводу успеха Бразилии во Всемирной торговой организации. Дело доходит до того, что ввиду неудачи, постигшей мексиканского неолиберального кандидата, The Economist называет ВТО второстепенной организацией, Доха раунд считает изжившим себя.

Смешно читать неолиберальные причитания авторов из британского журнала, пытающихся изолировать Бразилию, а заодно и весь БРИКС.

The Economist согласен с тем, что в Латинской Америке не существует сетей, занимающихся поставками товаров первой необходимости, подобным тем, которые связывают Китай и его соседей, где транспортные коммуникации неразвиты.

Неудивительно, что хищнический капитализм, укрепившийся в некоторых странах Латинской Америки, оставил их без инфраструктуры, то есть, без портов и транспортных систем.

А дальше журналисты The Economist в своих похвалах уже совсем теряют чувство меры: за короткую историю своего существования Тихоокеанский альянс доказал, что он наилучшим образом вписался в дипломатию рыночных отношений, а теперь ему необходимо наполнить это конкретным содержанием.

Авторы утверждают, что противостояние между Тихоокеанским альянс и Меркосур (Mercosur) - читай БРИКС, его главным союзником  - уже началось, и предрекают спад спроса на сырье. Но, как это ни парадоксально, с моей точки зрения этот спад в гораздо большей степени скажется на странах Тихоокеанского альянса (например, на Чили, столь зависящем от поставок меди, играющим с огнем, импортируя этот металл в основном Китаю), чем на тех, кто входит в Меркосур, не говоря уже о странах БРИКС.

Большая ошибка британского журнала, который сталкивает Бразилию с Тихоокеанским алянсом, заключается в том, что он оставляет без внимания другие факторы власти, не вписывающиеся в узкие рамки его вульгарного подхода к мирозданию исключительно с финансовой точки зрения, а именно: научно-исследовательские работы, современные технологии, геополитические отношения. Все это явственно прослеживается на отношениях между Бразилией и Африкой, где эта южноамериканская страна имеет более 30 дипломатических представительств. Еще более привлекательна Индия, которая посредством оси Индия – Бразилия - ЮАР соединяет южную Атлантику и Индийский океан. Еще одним преимуществом Индии является ее членство в БРИКС.

Оригинал публикации: Tendencias actuales en la geopolítica mundial: el BRICS y la emancipación de Latinoamérica