Гаага, 11 марта 2003 года. Сдержанные надежды, множество иллюзий, но мало трезвости сопровождают торжественную учредительную церемонию в старинном здании. Где в 15 веке собирались рыцари ордена Золотого руна, сегодня приводятся к присяге 18 судей. Из руководимого ими Международного уголовного суда (МУС) в обозримом будущем должна вырасти некая разновидность "Всемирного суда".

Генеральный секретарь ООН Кофи Анан трясёт руку его первому председателю, канадцу Филиппу Киршу, королева Нидерландов Беатрикс снисходительно хлопает в ладоши и одобрительно улыбается — это означает, что почти через пять лет после утверждения Римского статута, (1) на котором базируется МУС, открыта новая глава в судебной истории. Поистине "амбициозный проект". (2) Геноцид и военные преступления отныне могут преследоваться по закону, преступников можно наказывать с применением норм международного гуманитарного права. Последний раз такое было в Нюрнберге в 1945 г., когда была осуждена нацистская элита. Такова легенда.

Одинокий рыцарь

Сегодня, на десятом году его существования, критика и сомнения подтачивают престиж Суда. Ввиду его бездеятельности относительно "нарушений гуманитарных норм со стороны могущественных наций" его легитимность ставится под сомнение. Иногда кажется, что избранный в апреле 2003 года государствами, подписавшими Римский статут, аргентинец Луис Морено-Окампо брошен всеми наедине со своей умопомрачительной геркулесовой задачей. "У меня лучшая миссия на свете. Я несу справедливость".

Так заявил он ещё в 2008 году, и по сей день не делает ничего из этого. Он выглядит одержимым и немного оторванным от жизни, 59-летний генеральный прокурор Суда в Гааге. "За прошедшие пять лет мы показали, что наступила новая эра". В действительности, над ним всё чаще посмеиваются, что его "театральные жесты рыцаря, противостоящего злу" хороши только перед телекамерами. Самопровозглашённый "спаситель мира", действующий по принципу: фасад определяет содержание. Его престиж при этом постоянно падает.

И тут не все так просто. Действительно, Морено-Окампо, "один из самых влиятельных юристов мира", постоянно предстает любителем веских слов, слегка оттопыренный мизинец левой руки подчёркивает эту претензию; впечатление: тип светского льва, волосы с проседью, серьёзен. Он не разменивается на мелочи, постоянно выглядит решительным. Однако, он и действовал соответственно и строго следовал своей повестке дня. Примером могут служить принятые приказы об аресте в отношении действующих или бывших президентов. Аль-Башир, аль-Каддафи, Гбагбо - между 2008 и 2011 годами было три любимых злодея Запада, на которых он официально мог охотиться. Каждое преследование — новый крупный заголовок в мировой прессе.

В розыскном списке МУС находятся исключительно африканцы, знаменитые или нет, но только африканцы. Деятельность Морено-Окампо высветила противоречия между Севером и Югом. Его работа в МУС в деликатных ситуациях показала то, что на национальном уровне существовало вечно — разрыв между богатыми и бедными стал очевиден уже и на транснациональном уровне. Разрыв между новыми блоками на Севере и Юге после окончания эпохи двухполюсного мира действительно глубоко усилился. Это коснулось не только потоков беженцев, но и в первую очередь отношений зависимости.

Освенцим в Дарфуре

В некоторых ситуациях создавалось впечатление, что генеральному прокурору мешает тщеславная самонадеянность — как, например, в случае с провинцией Дарфур на западе Судана. "Два с половиной миллиона беженцев определенной этнической принадлежности содержатся в лагерях в условиях близких к геноциду, как в одном гигантском Освенциме" (7), — сказал он, пытаясь при помощи параллелей, игнорирующих любые исторические факты, призвать к военному вторжению во имя защиты прав человека. Эшелоны Освенцима, Саддам в роли Гитлера, а заодно, и Каддафи, - знакомая схема. "Тем самым, он возвел 80 неправительственных организаций и 14 представительств ООН, работающих в Дарфуре, в ранг соучастников планомерного уничтожения людей" (8).

Он должен был знать, что делает. А может быть он и знал, и всего лишь, выполнял работу в соответствии с политической конъюнктурой. Все-таки, у него есть право "самому решать, какие дела он будет рассматривать, и будет ли он после предварительного расследования выдвигать официальные обвинения" (9) — большая ответственность, которую он использовал для того, чтобы продвинуть ряд знаковых проектов. Именно за это его, а вместе с ним и его суд, в ходе сразу нескольких процессов, из тех немногих, которые он успел провести, обвиняли в пособничестве "неоколониализму". А также в предвзятости. И в юридическом прикрытии действий политиков.

В любом случае, когда Окампо вскоре, наконец, покинет свое кресло, жалкие итоги его председательства станут очевидны. Проработав профессором права в университете Буэнос-Айреса, Йеле и Гарварде, 16 июня 2003 года он занял офис Международного уголовного суда на 14-м этаже, достигнув высшей ступени юридической карьеры. Окончание его полномочий, предусмотренное уставом по истечении 9 лет пребывания в должности, все больше связывают с обманчивой надеждой на то, что МУС сумеет оправится от серьезного ущерба, который нанес его имиджу Морено Окампо. При этом, осознанно или нет, игнорируется тот факт, что фигура генерального прокурора способна придать системе лишь тот или иной "косметический акцент", и не более того. Атмосфера, которую оставил после себя Окампо, отличалась и продолжает отличаться строгостью, и хотя она повлияла на рабочий климат в Суде, его характер она не определяла.

Преемница

О преемнице Морено Окампо Фату Бенсуде говорят как о человеке "осмотрительном и рассудительном" (10). Но уже начиная с 2004 года бывший прокурор и министр из Гамбии выступает в роли заместителя генерального прокурора "на подхвате" и считается верной слугой своего господина. За Бенсуду, известную своей "внушительной фигурой и калейдоскопической сменой нарядов" (11), в декабре 2011 года за отсутствием конкурентов единодушно проголосовали представители 120 стран, подписавших Римский статут. Ей придется взгромоздить на свои плечи наследство, доставшееся ей от предшественника, и в первое время это займет все ее силы.

Тяжелей всего ей придется с запутанным и скандальным делом Лоран Гбагбо - свергнутого президента Кот-д‘Ивуара. 18 июня подследственный, впервые представший перед судом в декабре 2011 года, должен будет ответить по обвинениям, предъявленным ему Морено Окампо в связи с действиями, совершенные Гбагбо во время гражданской войны 2011 года. Процесс же придется вести Бенсуде.

Гбагбо, историк и политик-антиколониалист, чья партия "Ивуарийский народный фронт" входила в Социнтерн, руководил западноафриканским государством с 2000 по апрель 2011 года. Его преследование наглядно демонстрирует не только то, какую роль в перспективе может выполнять лишенный беспристрастности МУС, но и то, как богатый глобальный Север использует это учреждение в своих целях. В связи с этим, первый же процесс, который будет самостоятельно вести генеральный прокурор Бенсуда, может стать поворотным событием - и для нее, и для Суда. Если все будет сделано по правилам.

Дело Гбагбо

История с ордером на арест Гбагбо настолько же противоречива, насколько и важна. "Абиджан, 14 декабря 2010" — так датировано письмо "президента Республики Кот-дИвуар". Документ, направленный председателю Международного уголовного суда, был подписан Алассаном Уаттарой. Как друг французского президента Николя Саркози и приверженец бывшей метрополии, и как многолетний конкурент Гбагбо, он находился в этот день 14 декабря 2010 года под охраной "голубых касок" ООН в роскошном представительском "Гольф отеле" ивуарийской столицы Абиджана, в 306 номере с кондиционером, "приятно обустроенным, с видом на лагуну, бассейн или бухту Какаду". (13) Споры по поводу результов перебаллотировки 28 ноября 2010 года приняли гротескный характер. Оба, и Гбагбо в президентском дворце, и Уаттара в "Гольф отеле" провозгласили себя победителем и приняли присягу.

Казалось, настало самое подходящее время для речей, переговоров между соперниками, взвешенного и деликатного отношения к спорным результатам голосования и инсценировкам, якобы свидетельствующими о коррупции. Однако, переговоры так и не начались. Саркози спешно признал своего "хорошего друга" президентом, "международное сообщество" последовало за ним на удивление быстро, и Африканский Союз провозгласил Уаттару президентом. Без размышлений о последствиях. Затяжной конфликт, который длился с 2002 года, грозил обернуться войной. Западноафриканское сообщество ECOWAS разыгрывало сценарий военного вторжения в своих интересах и интересах западных фаворитов. Поэтому, только один из двух "президентов" мог чувствовать себя уверенно.

В течение драматических недель начала 2011 года, когда дипломатические делегации появлялись одна за другой в Абиджане, Уаттара блокировал лихорадочные поиски выхода из ситуации. Бывший высокопоставленный функционер Международного Валютного Фонда и пальцем не пошевелил, оставался непреклонным, и казался самоуверенным, хотя, сейчас почти весь Африканский континент отреагировал на его отказ разобраться в ситуации как на позу. Понимал ли он, что на международной арене жребий давно выпал в его пользу? В любом случае, закончилось двоевластие вооруженными столкновениями с многочисленными жертвами, бойнями и массовым исходом беженцев. В конечном счёте, "голубые каски" ООН и французские легионеры "Ликорн" ("Единорог") принесли северной армии Уаттары победу. Гбагбо был подвергнут жестокому обращению после своего задержания 11 апреля 2011 года, затем 5 декабря был незаконно вывезен из страны и доставлен в Гаагу.

Новая сильная рука, человек, который 21 мая 2011 года официально — и незаконно? — получил президентское кресло, показал себя поразительно дальновидным, когда он за полгода перед этим уведомил Гаагу в том, что он признаёт компетентность МУС для Кот-д Ивуара. После триумфа над Гбагбо он подтвердил это ещё раз, как если бы хотел поторопить Суд с вынесением обвинения своему заключённому под стражу противнику. В начале октября это, наконец, произошло. МУС последовал требованию своего главного обвинителя и принял "материалы следствия", которые содержались в ордере на арест от 23 ноября 2011 года. Это первый бывший глава государства, который был взят под арест МУС.

Между тем, против Уаттары не было никаких обвинений, основанных на результатах расследования, хотя "невероятная жестокость была проявлена обеими сторонами". "Однако, на скамье подсудимых оказались лишь сторонники Гбагбо", — констатировал Томас Шин, африканский корреспондент "Франкфуртер альгемайне цайтунг". (14) Его коллега из "Цайт" Андреа Бём подтверждает и указывает на предсказуемые последствия: "Над МУС необходимо оказать сейчас юридическое и политическое давление, чтобы он установить ответственность также и другой, господствующей стороны. Суд не удался, таким образом, выдача Гбагбо в Гаагу может снова усилить напряженность". (15) Приблизительно для половины населения, "насильственное взятие власти Уаттарой при поддержке французской армии представляется второй колонизацией, а процесс над бывшим президентом - судом победителя над побеждённым".

Реколонизация Кот-дИвуара воссоединила страну лишь формально. Раскол между партиями, народностями и религиями стал еще глубже, чем прежде. В конце января 2012 г. Уаттара в связи со вступлением в должность президента нанес визит Николя Саркози и подписал "Новые соглашения в области обороны". Вопреки своим планам вывести войска с африканского континента, объявленным в 2007 г., теперь Саркози заявил, что дислоцированные вблизи аэропорта Абиджана силы миссии "Ликорн" ("Единорог") "надолго" остаются (17) в стране.

Между тем, МУС подтвердил в Кот-дИвуаре прозападную направленность своей африканской политики. Начиная с момента своего открытия в 2003 г., Суд стал постепенно превращаться в учреждение, которое в рамках международных властных структур начало само играть роль своеобразной политической партии, ориентированной на защиту "права сильного". В одностороннем порядке он вмешивался в политические процессы и вооруженные конфликты, требующие более осмотрительных действий.

Официально заявленная цель МУС при помощи показательных дел — "мы всех вас достанем!" — превентивно воздействовать на потенциальных преступников, звучит неубедительно, покуда главные виновники и организаторы геноцида, преступлений против человечности, военных преступлений и преступной агрессии, — тех четырех нарушений международного гуманитарного права, за которые должен преследовать МУС согласно Римскому статуту, могут не бояться уголовного преследования.

Безнаказанные военные преступники

Судом могут привлекаться к ответственности лишь преступники из государств, ратифицировавших Статут. На сегодня, к ним относятся 120 стран, в том числе все 27 членов ЕС. 32 государства подписали устав, но не ратифицировали его. Примерно 40 остались в стороне. Такие политические и экономические тяжеловесы как Россия и Китай также не присоединились к Римскому статуту по разным причинам. Своеобразно поступила супердержава США, уже длительное время самым вопиющим образом нарушающая международное право, что делает ее политиков главными потенциальными подсудимыми МУС. Хотя в 2000 году Вашингтон и подписал Римский статут — прежде всего, чтобы не навредить собственному амплуа защитника прав человека, уже двумя годами позже он демонстративно заявил, что отзывает свою подпись и отказывается от ратификации — для дипломатических отношений поступок более чем необычный. До сих пор подобное практиковали лишь Израиль и Судан.

Американская сторона сообщила, что собирается "наблюдать", в каком направлении будет двигаться МУС. В действительности же, необходимость "войны с терроризмом" лишь усилила сомнения Вашингтона. Тюрьмы в Гуантанамо и Абу-Грейб, система тайных концлагерей, Афганистан и Ирак, включая ложь американского министра иностранных дел Колина Пауэлла об отравляющих веществах в Совете Безопасности ООН в феврале 2003 г., сегодня уже стали синонимами попрания международного права. Они требуют, просто, вопиюще требуют расследования Международного суда. Вашингтон, между тем, делает ставку на двусторонние соглашения, по которым партнеры по договору гарантируют американским гражданам полную безнаказанность.

На Джорджа Буша-младшего и Энтони Блэра, как однажды выразился британский адвокат Стивен Кэй, распространяется "системный иммунитет". (18) Обвинения в Гааге могут быть, конечно, выдвинуты как по заявлению Совета Безопасности ООН, так и по собственной инициативе МУС, но в то, что это может когда-либо произойти, не верит никто. Ввиду существующей международной расстановки сил, Вашингтону можно не опасаться того, что персоны экс-президента Буша и его преемника, а также, лица из персонала их администрации будут объявлены к розыску и задержанию МУС в качестве военных преступников и их соучастников. Так что ордера на арест одного действующего и двух бывших президентов африканских государств сохраняют дурной привкус — что, впрочем, относится ко всей предшествующей работе МУС.

Дело аль-Башира

Примерно два десятка дел находятся на рассмотрении в МУС. По Уганде это касается четырех лидеров "Господней армии сопротивления", радикальной группы мятежников. Против пятерых подсудимых из Демократической республики Конго — участников "сырьевых войн" 1995-2003 гг. в северо-восточных провинциях — процессы еще идут или недавно закончились; в том числе против Томаса Лубанги Дьило, командира ополчения, которого обвиняют в принудительном наборе в отряды боевиков детей — в целом, жуткие преступления. Правда, что касается процесса по Конго, открытым остается вопрос, почему другие вовлеченные в него лица остаются безнаказанными, такие, например, как руандийский президент Поль Кагаме. Ведь его столица Кигали считалась и продолжает считаться главным перевалочным пунктом таких скупаемых западными концернами и оплачиваемых оружием и большой кровью товаров из Конго, как колтановая руда, драгоценные камни и золото.

Четыре открытых дела касаются столкновений в западно-суданском Дарфуре. В их числе, в 2008 г. по запросу Морено Окампо впервые был выписан ордер на арест действующего президента страны, главы Судана Омара Хасана аль-Башира. Не только арабские страны и Африканский союз критиковали это решение, политические последствия которого, по их мнению, непредсказуемы. Представители Союза подчеркнули, что процесс по этому делу стал угрозой мирным переговорам между повстанцами и центральной властью, ведущимся с октября 2007 при посредничестве главы ливийского государства Муаммара аль-Каддафи. И действительно, впоследствии члены дарфурской группы мятежников прикрывались этим постановлением об аресте. В то же время, помимо воли МУС, возникла широкая африканская солидарность с аль-Баширом. Все члены Африканского союза, кроме Ботсваны и Чада, заявили, что в случае государственных визитов или на политических саммитах они будут игнорировать постановление об аресте аль-Башира. Это вызывает нарекания МУС по сей день.

Дело Каддафи

Центральноафриканская республика, так же как и Кения, принадлежит к тем местам, на которые направлено пристальное внимание МУС. К ним относится и Ливия. Из числа бывших руководителей этой страны Магриба дожидаются обвинения два политика — Саиф аль-Ислам и Абдулла аль-Сенусси. Пока неясно, будет ли над ними проведён хотя бы "короткий процесс" в самой Ливии. Между тем, 22 ноября процедура в отношении Муаммара Каддафи была "приостановлена в связи с его смертью", как сухо сообщил МУС.

В отношении бывшей "Социалистической Народной Ливийской Арабской Джамахирии" уже вскоре после начала восстания в феврале 2011 Морено-Окампо проявил свою активную заинтересованность. Ливия, также как Судан и Кот-дИвуар, не является членом Римского статута, тем не менее уже 3 марта было начато следствие и в мае были изданы приказы об аресте в отношении Каддафи, его сына Саифа аль-Ислама и его зятя аль-Сенусси. В то время, как французские и британские боевые самолёты бомбами и ракетами препятствовали подавлению монархистско-исламисткого восстания, разрушали гражданскую инфраструктуру и убивали несчётное количество людей, МУС обеспечивал противоречащей международному праву войне юридическое обеспечение. "Решение об удовлетворении ходатайства главного прокурора Морено-Окампо о розыске было принято тремя судьями в рекордно короткие сроки. Прошло всего шесть недель, как аргентинский генеральный прокурор запросил в Гааге ордер на арест Каддафи и его ближайших сподвижников". (19)

Уголовное преследование семьи Каддафи Гаагским судом было частью пропагандистской травли и военной охоты. "Переходный совет" разношерстых повстанческих отрядов назначил цену за его голову в 1,7 миллиона долларов США. Самолёты НАТО и тяжело вооружённые отряды повстанцев в конце концов загнали полковника в ловушку. С выдачей МУС ордера на арест, пленение, истязания и расстрел этого африканского араба было если и не напрямую подготовлено, то способствовало этому в немалой степени. Сюда же относятся мучения, которым полковник подвергся со стороны "освободителей" Ливии: "На картинках с мобильного видно повстанца, который наносит диктатору удар ножом в область заднего прохода, после чего на брюках цвета хаки распространяется тёмное пятно".

Ввиду фотографий с жестокими сценами насилия и надругательства, а также многодневного выставления тела Каддафи на всеобщее обозрение, Морено-Окампо оказался вынужден объявить о начале расследования обстоятельств смерти главы государства. Имеются "первые подозрения" в совершении "военного преступления", как заявил он в Нью-Йорке в Совете Безопасности. Следователи должны были быть в Ливии "чтобы донести до переходного правительства свои сомнения относительно смерти Каддафи и обсудить вопросы судебного расследования и преследования за военные преступления, совершенные на протяжении длящегося месяцами конфликта". О своей собственной косвенной причастности к убийству Каддафи генеральный прокурор промолчал. Очевидно, что фатальная ангажированность МУС не обсуждается — не только по Ливии, но и по Судану, или Кот-дИвуару. Это принципиально противоречит самому существованию МУС.

Оказывать давление

То, что Суд станет инструментом давления на непослушных, тех, кто не следует идеалам "свободы и демократии", многие из его первоначальных сторонников не могли даже подумать. К середине 90-х годов, когда обсуждался проект "Всемирный суд", более 1500 участвовавших неправительственных организаций, присоединившихся к "Коалиции за Международный Уголовный Суд", были убеждёнными сторонниками его идеи. Также, принимая во внимание усиливающиеся злоупотребления властью в зонах конфликтов, они надеялись, что уже только одно существование международного суда могло бы оказывать давление на предполагаемых преступников, идея, веры в которую Морено-Окампо придерживается до сих пор.

"Мы делаем ставку на устрашение. Политические лидеры не могут больше исходить из того, что они останутся безнаказанными". (22) Его коллега, Карла дель Понте напротив, подвергает сомнению "профилактический эффект". Достигаемый статус-кво в этом случае разочаровывает. "Вероятно, нужно больше времени. Вероятно, просто нужно больше времени". Беспомощность и наивность звучат в её словах, когда многолетний генеральный прокурор (1999-2007) трибунала по бывшей Югославии (МТБЮ) пытается оценить роль и влияние МУС. (23)

Специальные суды ООН

Карла дель Понте и ее коллеги в других, учрежденных ООН в течении последних 20 лет специальных трибуналах, создававшихся ad hoc (специально с этой целью) и лишь на ограниченное время, по случаю определенных конфликтов и войн в отдельных странах, привлекают к суду на основании индивидуальной вины. Ее наличие всегда определяется независимо от исторического и политического контекста. При рассмотрении всех дел в МУС, а также и в спецтрибуналах по Руанде и Югославии, за скобки выносятся обстоятельства, которые стоят за нарушением международного права, и, как правило, неразрывно связаны с последствиями колониализма, неоколониальной эксплуатацией и притязаниями Запада на власть. Такой одномерный подход, уже сам по себе, не только исключает победителей из числа подозреваемых, но и приводит, кроме всего прочего, к предвзятому выбору подсудимых.

Подчинение Юга

Своим "пуристическим" подходом МУС, явно, приноравливается к политике "подчинения Юга" - как Луис Морено Окампо — в МУС, так и швейцарская юристка Карла дель Понте, некогда федеральный прокурор альпийской республики — в специально учрежденных ООН трибуналах по Югославии и Руанде. Она "вдохнула новую жизнь в международное гуманитарное право", как похвалила ее недавно ее западногерманская коллега Ютта Лимбах. (24) Лимбах и сама ярко проявила себя когда-то на посту сенатора Западного Берлина по вопросам юстиции в процессе присоединения ГДР к Федеративной республике и резко взлетела по карьерной лестнице до начальника Федерального конституционного суда.

Она говорит о дель Понте как об "образце силы воли и боевого духа, постоянства и бесстрашия, чувства справедливости, самодисциплины и твердости в умении настоять на своем", как о чем-то вроде копии ее самой: "Она неустанно взывала к сознательности содружества народов, добиваясь поимки подозреваемых. Она не побоялась упреков в излишней политизированности, когда публично поставила вопрос о санкциях против Балканских государств, занявших пассивную позицию". (24)

Главные обвинительницы, "обязуют" "содружество народов", которого не существует, и требуют, ни больше ни меньше, принудительных мер и наказаний ("санкций"), когда различные страны ("Балканские государства") отказываются подчиняться их требованиям, защищающим интересы Запада. "У кого деньги, у того и власть, а у кого власть, у того и право", — пел когда-то Рио Райзер в стиле агитбригад. Странно, что его шаблонное описание уродливого западногерманского классового правосудия, похоже, в точности переносимо и на международные правовые институты. Чтобы оправдать предвзятость, право называют "объективным", а суд "нейтральным". Так удается скрыть собственную причастность к несправедливости.

Крест на каждом

Прямо с шокирующей откровенностью Карла дель Понте однажды ответила на замечание, что в ее рабочем кабинете в Гааге на стене висит плакат с фотографиями лиц, объявленных в розыск: "Да, мы зачеркиваем лица на плакате с находящимися в розыске после их ареста. Милошевич был очень важной фигурой в этом списке, и когда мы узнали, что он доставлен в Гаагу, вычеркнули и его". (25) Крест на политическом заключенном Слободане Милошевиче, президенте республики Сербия (1989-1997) и федеративной республики Югославия (1997-2000) был поставлен в то время, когда НАТО начало свою агрессивную кампанию.

Милошевич пока единственный глава государства, против которого дель Понте выдвинула обвинения. Его коллеги — Франьо Туджман из Хорватии, Алия Изетбегович из Боснии и Герцеговины и Хашим Тачи из самопровозглашенной "республики" сербской провинции Косово были не тронуты, хотя и командовали в ходе сепаратистских конфликтов своими католическими или мусульманскими наемниками. Когда госпожа дель Понте после своей отставки, то есть, очень поздно, слишком поздно, привела в мемуарах доказательства того, что вымуштрованная американскими инструкторами полувоенная "Армия освобождения Косово" с ведома нынешнего премьера занималась расчленением тел сербских пленных для продажи человеческих органов, её уже практически никто не услышал. Тачи выбрал себе правильную сторону, и незадолго до выхода мемуаров принял у себя с визитом Ангелу Меркель. Она была встречена как "мать косоваров", канцлер, "более решительно выступавший в защиту интересов Косово, чем само косовское правительство в Приштине". (26) То есть против интересов Сербии.

Также, никогда не рассматривалась даже сама возможность привлечь к ответственности немецкого министра обороны Рудольфа Шарпинга, представившего — полностью выдуманный, — "План "Подкова" для оправдания войны на стороне Косово. В нем утверждалось, что народная армия Милошевича планирует массовые изгнания и истребления косовских беженцев албанского происхождения. Или Герхарда Шрёдера и Йозефа Фишера, проигнорировавших клятву узников концлагерей о том, что с немецкой земли больше не придет война, особенно в те страны, которые однажды уж были оккупированы Германией. Но бомбы упали на Белград, именно на Белград.

Разочарованная охотница за головами

В отношении Слободана Милошевича дель Понте выразилась в прежнем ключе: "Разумеется, он преступник". (27) В возрасте 64-х лет, с подорванным здоровьем, он умер в своей камере в гаагском Дворце правосудия 11 марта 2006 года. Запросы на его лечение в московском специализированном учреждении для онкологических больных были отклонены. Процесс, длившийся 4,5 года, пришлось приостановить, не доведя его до окончательного приговора. "Я должна сказать, что судя по его показаниям, он действительно человек способный, но направил он эти способности в дурном направлении", — сделала вывод Карла дель Понте. Она оставалась на своем посту до 2007 года, то есть, 8 лет и 4 месяца. На вопрос, что стало ее самым тяжким поражением, она ответила: "Милошевич. Самой большой неудачей стала смерть Милошевича, ускользнувшего, таким образом, от заслуженного приговора. Процесс был уже почти завершен, я даже подготовила свою заключительную речь, и тут он умер. Я этим крайне разочарована". (28)

Когда охотница за головами, в таком разочаровании, покинула Гаагу, два боснийских серба — Ратко Младич и Радован Караджич, все еще красовались на розыскных плакатах. Последний в ходе Дейтонских переговоров 1995 года об условиях окончания Боснийской войны выторговал для себя судебный иммунитет. Однако, когда он был арестован в 2008 году участвовавший в тех переговорах и непосредственно обещавший неприкосновенность американский посредник Ричард Холбрук умыл руки.

Каким же безрассудно наивным нужно быть — или, по меньшей мере, стараться выглядеть, — чтобы верить в высокие функции Международного уголовного суда в Гааге? Карла дель Понте, к примеру, находит его недостатки лишь в существовании государственного суверенитета, ограничивающего возможности по аресту предполагаемых преступников. Ее вывод: "Конечно, было бы предпочтительней международной юстиции иметь собственную полицию, которая могла бы по всему миру производить аресты, обыски домов и прочие неотложные следственные действия. Это было бы фантастически здорово!". (29) Впрочем, из всех домов мира, Белый Дом не побеспокоили бы, ибо одно лишь его упоминание, согласно дель Понте, сразу уводит следствие в "ошибочном направлении". На вопросы об этом она реагирует нервно: "Я не понимаю, почему вы упомянули Джорджа Буша. Я не называла никаких имен". (29) Она считает, что западным политикам нельзя предъявить никаких обвинений, поскольку они ничего не нарушили: "Ведь мы же говорим об уголовных преступлениях, а не о политике". (30)

Петер Хандке в поисках правды

Во время войны против многонационального югославского государства вначале подвергшийся нареканиям, а затем и опале со стороны западной общественности, правдолюб и высококлассный литератор Петер Хандке посетил Международный трибунал по бывшей Югославии в Гааге. "Все о Великом Трибунале" — так он озаглавил книгу, в которой рассказал о своих впечатлениях от увиденного там — на трибунале, где обвинители и следователи выступают "от имени всего мира", ощущая себя "провозвестниками, а то и творцами новой, небывалой доселе эпохи". Выступают в качестве "стороны процесса", ведь "международные судьи, находящиеся на службе у "мирового сообщества", и исполняющие свои обязанности, соответственно, никогда во вред этому сообществу (Европейского союза, НАТО, США и т.д.), а исключительно в назидание окончательно потерявшей любое право голоса другой, оставшейся части мира, тоже являются стороной процесса" (31) — к тому же, могущественной и имеющей в своем арсенале разнообразные средства принуждения и насилия. Хандке задаётся вопросом, по какому же закону судят беззаконие? "И какой это мир имеется в виду, когда сегодня в его западной части произносят слово "мир" и выступают от его лица". (32)

Трибунал по бывшей Югославии всё ещё работает и в 2013 году отметит, как минимум, двадцатилетие своего существования. После всех неприятностей, связанных с его тенденциозно однобоким обращением с сербами, проигравшими в споре о том, сохранять или разрушать их многонациональное государство, Суду придется по меньшей мере соблюсти видимость справедливого процесса над Радованом Караджичем. В случае с Милошевичем ему это не удалось потому, что обвиняемый иногда доказательно и уверенно приводил на суде факты, опровергающие обоснованность его обвинений. И это было возможно, хоть, естественно, и игнорировалось средствами массовой информации.

Разрушение Югославии невозможно было оправдать ни чем, кроме анти-сербской позы и кампании. Вновь основанные южно-славянские государства Словения, Хорватия, Босния, Герцеговина, Черногория, Македония и ещё не признанное большинством Косово находятся в конфронтации с Белградом. Это длится до сих пор, не смотря на все подачки и соблазны Евросоюза. Карла дель Понте, получившая повышение и ставшая послом Швейцарии в Аргентине (2008-2011), выступила с критикой своего приемника Сержа Браммерца за то, что он как главный обвинитель в Гааге "не сменил" избранную ей однажды жёсткую анти-сербскую стратегию. В конце концов, сербы хотели "пойти на сотрудничество", считает она, отстраняясь от любой из политических стратегий: "За это их нужно хвалить". (33)

Деньги и власть

Дель Понте не Морено Окампо, и не Бенсуда. Люди, лишь представляющие организации, в данном случае — международные суды. В числе которых в Гааге — куда, например, из-за опасения беспорядков были перенесены заседания специального трибунала по Сьерра-Леоне на процессе против бывшего главы Либерии Шарля Тейлора, — существует также и основанный ещё в 1945 году Международный суд (International Court of Justice, ICJ), который относится к юрисдикции ООН. В его ведении решение спорных вопросов между государствами, однако, он, как и прочие, и даже в большей мере, показывает, как он приспосабливается к мировому порядку. В 1999 году он даже умудрился отклонить иск Югославии против агрессии НАТО, потому что истица-Югославия больше не существовала в своём первоначальном виде, и согласно уставу Международного суда (который является частью Устава ООН — прим. перев.), якобы потеряв свое прежнее членство, не могла больше выступать истцом.

Тем не менее, этот Суд со своим "Дворцом мира" располагается в престижном районе в Гааге. Чего не достаёт МУС. За скучное административное здание ING Real Estate на углу Маанвега и Регулусвега в районе Лаак нужно платить аренду. Но, самое позднее к 2015 году, ситуация изменится. Тогда можно будет переехать в новенький, шикарно отстроенный комплекс МУС, который пока ещё не завершен. Время поджимает. Уже сейчас штаты учреждения, насчитывавшего в 2003 году десяток с небольшим сотрудников, разрослись до 750 чел. Только около 300 из них, огромная армия, работают на обвинение. Ежегодно аппарат обходится более чем в 100 миллионов евро, предоставляемых странами-участницами во главе с Японией и ФРГ. (34)

Земельный участок для будущего добротного комплекса МУС предоставляют Нидерланды. Расходы по финансированию были погашены щедрыми кредитами. Позаботились также о безопасности, и о приятной атмосфере: территория относится к казармам Александра и расположена в курортной морской зоне гаагского Схевенингена.

Ссылки и примечания:

(1) Римский статут Международного уголовного суда от 17 июля 1998 г. (нем. перевод): http://www.admin.ch/ch/d/sr/c0_312_1.html

(2) Oliver Tolmein, DLF-Feature, 10.6.2003: „Wie unabhängig kann der neue Internationale Strafgerichtshof sein?"

(3) Anne Demmer, deutschlandradio, 30.1.2012, 18.40 Uhr;

www.dradio.de(dlf/sendungen/hintergrundpolitik/1664605

(4) FOCUS Magazin 3/2008

(5) Zeitonline, 4.12.2011

(6) FAZ, 18.10. 2008, Seite 36

(7) zitiert nach: junge Welt, 15.7.2010, Seite 7

(8) Jérome Tubiana in le monde diplomatique (7/2010)

(9) Oliver Tolmein, DLF, 10.6. 2003

(10) Anne Demmer, deutschlandradio, 30.1.2012, 18.40 Uhr;

www.dradio.de(dlf/sendungen/hintergrundpolitik/1664605

(11) Rebecca Lowe, International Bar Association, 2.12.2011

(12) www.icc.cpi.nt/Menus/ICC/Situations+and+Cases/

(13) http://www.golfhotel-ci.com/

(14) FAZ, 30.11.2011

(15) Zeit online, 14.12.2011

(16) FAZ, 30.11.2011

(17) FAZ, 27.1.2012

(18) Oliver Tolmein, DLF-Feature, 10.6.2003: „Wie unabhängig kann der neue Internationale Strafgerichtshof sein?"

(19) Die Welt, 27.6.2011

(20) Der Spiegel, 44/2011

(21) FAZ, 17.12.2011, Seite 8

(22) Frankfurter Rundschau, „Wir verändern gerade die Welt", 17.2.2011

(23) Internationaler Strafgerichtshof für das ehemalige Jugoslawien, International Criminal Tribunal for the former Yugoslavia, ICTY

(24) Jutta Limbach in: Carla del Ponte, „Mein Leben für die Gerechtigkeit", Gespräche, Robert Lyons, „Wer entscheidet?", Fotografien, (Hg.) Ronald Grätz und Hans-Joachim Neubauer, Göttingen 2011

(25) Carla del Ponte im Gespräch mit Hans-Joachim Neubauer, in: Siehe Fußnote 24, Seite 27

(26) FAZ, 20.12.2011, Seite 6

(27) Carla del Ponte im Gespräch mit Jenny Friedrich-Freksa, in: Siehe Fußnote 24, Seite 34

(28) Carla del Ponte im Gespräch mit Bettina Marx, in: Siehe Fußnote 24, Seite 55

(29) Carla del Ponte im Gespräch mit Jenny Friedrich-Freksa, in: Siehe Fußnote 24, Seite 33

(30) Carla del Ponte im Gespräch mit Bettina Marx, in: Siehe Fußnote 24, Seite 46

(31) Peter Handke, „Rund um das Große Tribunal", Sonderdruck, Frankfurt/M. 2003, Seiten 21/22

(32) Peter Handke, „Rund um das Große Tribunal", Sonderdruck, Frankfurt/M. 2003, Seite 12

(33) Carla del Ponte im Gespräch mit Jenny Friedrich-Freksa, in: Siehe Fußnote 24, Seite 37

(34) ФРГ как вторая по величине взносов на финансировани, внесла в 2010 около 13,6 млн евро