| Версия для печати |
| Уравновесить Восток, обновить Запад |
| 15.03.12 10:08 |
США: опыт строительства империи |
|
Збигнев Бжезинский – помощник президента США по
национальной безопасности (1977–1981). Последняя его книга
называется "Второй шанс: три президента и кризис американской
сверхдержавы". Опубликовано в журнале Foreign
Affairs, № 1 (январь – февраль) за 2010 г. © Council on Foreign
Relations, Inc.
Главная задача Соединенных Штатов на ближайшие десятилетия – это восстановление жизнеспособности идеи "Большого Запада" при одновременном продвижении ее и поддержании сложного равновесия на Востоке с учетом глобального усиления Китая. Если действия США по расширению Запада от Северной Америки и Европы в сторону Евразии (с последующим включением Турции и России) до самой Японии и Южной Кореи увенчаются успехом, это будет способствовать росту привлекательности главных ценностей Запада для других культур и постепенному возникновению всеобщей демократической культуры.
В то же время Соединенным Штатам следует продолжить взаимодействие с экономически динамичным, но потенциально конфликтным Востоком. Если США и Китай сумеют договориться по широкому спектру вопросов, перспективы стабильности в Азии значительно возрастут. Особенно если Америка добьется искреннего примирения между Китаем и Японией и смягчит растущее соперничество между КНР и Индией.
Чтобы успешно взаимодействовать как с западной, так и с восточной частью такого стратегически важного континента, как Евразия, Соединенным Штатам необходимо решить двойную задачу: сыграть роль проводника и гаранта более широкого и прочного единения Запада, а также выполнить функцию миротворца, сохраняющего равновесие между крупнейшими державами Востока. Обе эти миссии Америки чрезвычайно важны и взаимно дополняют друг друга. Но чтобы преуспеть на обоих направлениях и заслужить всеобщее доверие, США должны продемонстрировать наличие воли к внутреннему обновлению. Американцам необходимо уделять больше внимания наиболее деликатным аспектам национального могущества, таким как инновационная деятельность, образование, баланс силы и дипломатии и качество политического руководства.
Большой Запад
Чтобы справиться с ролью проводника и гаранта идеи обновленного Запада, Соединенным Штатам следует поддерживать тесные связи с Европой, неукоснительно блюсти обязательства перед НАТО и управлять совместно с европейцами процессом постепенного вовлечения Турции и реально демократизирующейся России в западное сообщество. Активное укрепление европейской безопасности поможет Вашингтону обеспечить геополитическую релевантность Запада. Важно способствовать более глубокому сплочению в рамках Европейского союза: тесное сотрудничество между Францией, Германией и Великобританией – центральным политическим, экономическим и военным эшелоном Старого Света – должно быть продолжено и расширено.
Взаимодействие с Россией при сохранении тесного единства западного сообщества потребует конструктивных усилий со стороны Парижа, Берлина и Варшавы в деле содействия продолжающемуся, но все еще эфемерному примирению Польши и России. При поддержке Евросоюза российско-польское примирение могло бы по примеру немецко-польского стать действительно всеобъемлющим. Тем более что оба процесса должны способствовать укреплению стабильности Европы. Но для того чтобы российско-польское примирение углублялось, процесс должен перейти с межправительственного на общественный уровень посредством расширения гуманитарных связей и воплощения в жизнь совместных инициатив в области образования. Взаимовыгодные компромиссы между правительствами, которые не подкрепляются фундаментальными изменениями в установках и сознании простых граждан, не будут прочными и долговременными. Моделью могли бы послужить франко-германские отношения после окончания Второй мировой войны. Инициатива, рожденная в высших политических сферах Парижа и Бонна, успешно прижилась в обществе и на культурно-бытовом уровне.
По мере того как Соединенные Штаты и Европа стремятся расширить рамки Запада, России самой следует эволюционировать в сторону налаживания более тесных связей с ЕС. Ее политическому руководству придется признать тот факт, что будущее страны весьма туманно, пока она остается сравнительно пустынным и неосвоенным пространством между богатым Западом и динамично развивающимся Востоком. Ситуация не изменится, даже если России удастся заманить некоторые страны Центральной Азии в Евразийский союз, который является новой эксцентричной идеей премьер-министра Владимира Путина. Кроме того, хотя значительная часть российской общественности приветствует членство в ЕС, опережая в этом свое правительство, большинство россиян не отдают себе отчета в том, насколько строги многие критерии членства в Европейском союзе, особенно по части демократических преобразований.
Сближение Евросоюза и России, скорее всего, будет периодически буксовать, затем снова двигаться вперед, развиваясь поэтапно и включая переходные договоренности. По возможности оно должно происходить на общественном, экономическом, политическом и оборонном уровнях. Можно рассмотреть и ряд других возможностей в сфере взаимодействия обществ, сближения правовых и конституционных систем, совместных военных учений НАТО и российских Вооруженных сил, а также создания новых институтов для координации политики в рамках постоянно расширяющегося Запада. Все это подготовит Россию к будущему полноправному членству в ЕС.
Вполне реалистично представить себе расширение Запада после 2025 года. В течение следующих нескольких десятилетий Россия могла бы вступить на путь всеобъемлющих демократических преобразований на основе законов, совместимых со стандартами Европейского союза и НАТО. Турция тем временем присоединилась бы к Евросоюзу, и обе страны начали бы интеграцию в трансатлантическое сообщество. Но еще до того, как это случится, вполне возможно постоянно углубляющееся геополитическое объединение по интересам с участием США, Европы (включая Турцию) и России. Поскольку любому движению Москвы в сторону Запада, скорее всего, будут предшествовать более тесные связи между ЕС и Украиной, в Киеве, древней столицы Киевской Руси, целесообразно разместить коллективный консультативный орган (или как минимум поначалу расширенный Совет Европы). Это было бы символично в свете обновления и расширения Запада, а также его новой динамики.
Если Соединенные Штаты не будут способствовать воплощению идеи расширенного Запада, это приведет к пагубным последствиям. Возродится взаимная историческая неприязнь, возникнут новые конфликты интересов, образуются недальновидные конкурирующие друг с другом партнерства. Россия попытается эксплуатировать свои энергетические активы и, воодушевленная разобщенностью Запада, быстро поглотить Украину. Пробуждение в ней имперских амбиций и инстинктов приведет к еще большему хаосу в мире. В поисках торговых и коммерческих выгод и при бездействии Евросоюза отдельные европейские государства могут попытаться заключить двусторонние соглашения с Россией. Не исключен сценарий, при котором своекорыстные экономические интересы Германии или Италии сподвигнут их, например, на развитие особых отношений с Россией. В этом случае Франция, скорее всего, сблизится с Великобританией, и обе страны начнут искоса смотреть на Германию, в то время как Польша и страны Балтии в отчаянии бросятся к США за дополнительными гарантиями безопасности. В итоге мы получим не новый и более сильный Запад, а все более раскалывающийся и пессимистично настроенный западный лагерь.
Восток – дело тонкое
Такой разобщенный Запад не смог бы соперничать с Китаем за глобальное лидерство. До сих пор Китай не предъявил миру идеологию, которая примирила бы всех с его свершениями последних лет. А Соединенные Штаты стараются не ставить идеологию во главу угла в отношениях с КНР. Вашингтон и Пекин поступают мудро, приняв концепцию "конструктивного партнерства" в мировой политике. Хотя США критикуют нарушения прав человека в Китае, они избегают решительного осуждения социально-экономического устройства в целом.
Но если Соединенные Штаты, обеспокоенные чрезмерно самоуверенным поведением Китая, встанут на путь обострения политического противостояния с ним, высока вероятность того, что обе страны ввяжутся в опасный для них обеих идеологический конфликт. Вашингтон станет обличать Пекин за приверженность тирании и подрыв экономического благополучия США. Китай истолкует это как угрозу политическому строю КНР и, возможно, как стремление расколоть страну. Он, в свою очередь, не упустит случая напомнить об избавлении от западной зависимости, апеллируя к тем странам развивающегося мира, которые уже сделали исторический выбор в пользу крайне враждебного отношения к Западу в целом и к Соединенным Штатам в частности. Подобный сценарий контрпродуктивен, он повредил бы интересам обеих стран. Следовательно, разумный эгоизм побуждает Америку и Китай проявлять идеологическую сдержанность, не поддаваться искушению акцентировать различие социально-экономических систем и демонизировать друг друга.
США следует взять на себя в Азии роль гаранта регионального равновесия, которую Великобритания играла в свое время в европейской политике XIX и начала XX века. Соединенные Штаты могут и должны помочь азиатским странам не ввязываться в борьбу за доминирующее положение в регионе, выполняя функцию посредника в урегулировании конфликтов и сглаживая дисбаланс сил между потенциальными соперниками. Вашингтон при этом должен уважать особую историческую и геополитическую роль Китая в поддержании стабильности в материковой части Дальнего Востока. Начало диалога с КНР о стабильности в регионе помогло бы снизить вероятность не только американо-китайских конфликтов, но и просчетов в отношениях между Китаем и Японией, Китаем и Индией и в какой-то степени – недопонимания между КНР и Россией относительно ресурсов и независимого статуса стран Центральной Азии. Таким образом, уравновешивающее влияние США в Азии в конечном итоге отвечает также и интересам Китая.
В то же время Соединенным Штатам необходимо признать, что стабильность в Азии больше не может обеспечиваться неазиатской державой – тем более посредством военного вмешательства США. Такие усилия не просто могут оказаться контрпродуктивными, но и способны ввергнуть Вашингтон в дорогостоящий римейк военных сценариев прошлого. Потенциально это чревато даже повторением трагических событий ХХ века в Европе. Если США вступят в союз с Индией (или, что менее вероятно, с Вьетнамом) против Китая или будут способствовать антикитайской милитаризации Японии, подобные действия грозят опасной эскалацией взаимной неприязни. В XXI веке геополитическое равновесие на азиатском континенте не может зависеть от внешних военных союзов с неазиатскими державами.
Руководящим принципом политики в Азии должно быть сохранение американских обязательств в отношении Японии и Южной Кореи, но не ценой втягивания в континентальную войну между азиатскими державами. Соединенные Штаты укрепляли свои позиции в этих странах более 50 лет, и в случае возникновения каких-либо сомнений по поводу неизменности долговременных обязательств Вашингтона независимость и уверенность этих стран, равно как и роль Америки в Тихоокеанском регионе, были бы сильно поколеблены.
Особенно важны отношения между США и Японией. Они должны служить трамплином для слаженных усилий по развитию сотрудничества в треугольнике Соединенные Штаты – Япония – Китай. Подобный треугольник стал бы жизнеспособной структурой, способной ослабить стратегическую озабоченность стран Азии в связи с растущим присутствием КНР. Также как политическая стабильность в Европе после Второй мировой войны была бы невозможна без постепенного расширения процесса примирения между Германией и Францией, Германией и Польшей и другими странами, так и сознательная подпитка углубляющихся отношений между Китаем и Японией может способствовать стабилизации на Дальнем Востоке.
Примирение между Пекином и Токио в контексте трехстороннего сотрудничества позволило бы обогатить и укрепить более полноценное американо-китайское сотрудничество. Китай хорошо осведомлен о нерушимости обязательств США перед Японией, а также о том, что связи между двумя странами искренни и глубоки и безопасность Японии напрямую зависит от Соединенных Штатов. Понимая, что конфликт с КНР был бы пагубен для обеих сторон, Токио также не может отрицать, что взаимодействие США с Китаем косвенно обеспечивает безопасность самой Японии. Поэтому Пекину не следует воспринимать как угрозу тот факт, что Америка заботится о спокойствии Токио, а Япония не должна считать более тесное партнерство между Соединенными Штатами и КНР угрозой своим интересам. По мере углубления трехсторонних отношений озабоченность Токио по поводу того, что юань со временем станет третьей резервной валютой мира, могла бы быть нивелирована. Тем самым ставка Китая в существующей системе международных отношений возрастет, что снимет тревогу США относительно его будущей роли.
С учетом расширяющегося регионального взаимодействия, а также углубления двусторонних американо-китайских отношений необходимо найти решение трех болезненных проблем, омрачающих отношения между Соединенными Штатами и Китаем. Первую из них необходимо разрешить в ближайшем будущем, вторую – в течение следующих нескольких лет, а третью – возможно, в предстоящем десятилетии. Во-первых, США следует оценить, насколько целесообразны разведывательные операции на границе китайских территориальных вод, равно как и периодическое военно-морское патрулирование, осуществляемое Соединенными Штатами в международных водах, которые также входят в зону китайских экономических интересов. Пекин воспринимает это как провокацию. Очевидно, что Вашингтон точно так же отнесся бы к подобным маневрам другой державы в непосредственной близости от его территориальных вод. Более того, военно-воздушные разведывательные операции США таят в себе серьезную угрозу непреднамеренных столкновений, поскольку китайские ВВС обычно реагируют на подобные операции поднятием в воздух своих истребителей с целью инспектирования, а иногда и задержания американских самолетов.
Во-вторых, ввиду того что продолжающаяся модернизация военного арсенала Китая может в конечном итоге вызвать вполне законную озабоченность Америки, включая угрозу их обязательствам перед Японией и Южной Кореей, американцам и китайцам следует проводить регулярные консультации относительно долгосрочного военного планирования. Необходимо вести поиск эффективных мер, которые помогли бы обеим державам заверить друг друга во взаимной лояльности.
В-третьих, яблоком раздора может стать будущий статус Тайваня. Вашингтон больше не признает Тайвань суверенным государством и разделяет точку зрения Пекина, согласно которой Китай и Тайвань – это части единой нации. И в то же время Соединенные Штаты продают оружие Тайваню. Таким образом, любое долгосрочное соглашение между США и Китаем столкнется с тем фактом, что сепаратистский Тайвань, защищаемый неограниченными поставками американских вооружений, будет провоцировать постоянно усиливающуюся враждебность Китая. Решение этого вопроса по формуле "одна страна – две системы", предложенной китайским лидером Дэн Сяопином, которая сегодня может звучать как "одна страна – несколько систем", способна заложить основу для окончательного воссоединения Тайбэя и Пекина.
При этом Тайвань и Китай будут отличаться по своему политическому, общественному и военному устройству (не говоря уже о том, что на острове не могут быть развернуты части Народной армии освобождения Китая). Независимо от того, по какой формуле это произойдет, учитывая растущую силу КНР и быстро расширяющиеся связи между Тайванем и материковым Китаем, сомнительно, что Тайбэй сможет бесконечно избегать установления более формальных связей с Пекином.
Движение к сотрудничеству
Более полутора тысяч лет тому назад политика относительно цивилизованных частей Европы определялась в основном сосуществованием двух разных половин Римской империи – западной и восточной. Западная империя, со столицей преимущественно в Риме, была раздираема конфликтами с мародерствующими варварами. Риму приходилось постоянно держать многочисленные гарнизоны за рубежом, строить гигантские и дорогостоящие укрепления. В итоге он надорвался, потерпев политическое фиаско и оказавшись в середине V века на грани полного банкротства. Тем временем внутренние конфликты между христианами и язычниками подрывали социальную однородность и сплоченность империи. А тяжкое налоговое бремя и коррупция привели экономику к краху. В 476 г. с убийством варварами Ромула Августула агонизирующая Западно-Римская империя окончательно пала.
В тот же период Восточно-Римская империя, позднее известная как Византия, демонстрировала более динамичный рост городов и экономики и более впечатляющие успехи на дипломатическом поприще и в оборонной политике. После падения Рима Византия процветала еще несколько столетий. Она частично отвоевала территорию прежней Западной империи и просуществовала (пусть впоследствии и в условиях постоянных конфликтов) вплоть до усиления османских турок в XV веке.
Предсмертные муки Рима в середине V века не омрачили более радужных перспектив Византии, потому что мир в те дни был географически раздроблен, а отдельные его части разобщены политически и экономически. Печальная участь одних не сказывалась на перспективах и развитии других. Теперь это далеко не так. Сегодня, когда расстояния не имеют значения и людям доступна информация из любой точки земного шара, а финансовые операции производятся почти мгновенно, благополучие наиболее развитых стран все больше зависит от процветания каждой страны в отдельности. В наши дни, в отличие от того, что происходило полторы тысячи лет назад, Запад и Восток не могут просто отгородиться друг от друга: они обречены либо на сотрудничество, либо на взаимную вражду. |
| |
|
