Уходящий в отставку министр обороны США Роберт Гейтс выразил неудовлетворение вялым участием европейских стран в военных действиях НАТО в Третьем мире, т.е. в Афганистане и Ливии. Он сказал, что они "охочи до того, чтобы американские налогоплательщики принимали на себя бремя обеспечения безопасности, растущее по мере сокращений европейских оборонных бюджетов". По его словам, европейцы должны быть в состоянии отправляться на войну в Третьем мире бок о бок с американскими силами. Американские войска находятся в Европе с этой целью.

Североатлантический альянс был создан в 1949 году для защиты Западной Европы от советского нападения. Будучи членом-учредителем организации, США демонстрировали приверженность этой задаче. На самом деле, именно США были реальной силой, подпиравшей альянс. Другие великие державы – Британия и Франция – пережившей опустошение в ходе Второй мировой войны, вряд ли могли померяться силами с предполагаемым советским потенциалом.

Но Советский Союз пережил в ходе войны величайшую катастрофу из всех стран, потеряв 15 миллионов убитыми. Половина всей промышленности была уничтожена. Возможно, после войны у него и была крупнейшая армия, но никто не верил, что он даже подумать может о том, чтобы сразиться с США, которые, к тому же, на тот момент были единственным государством с ядерным оружием. Нет, оттуда военной угрозы Западной Европе можно было не ждать. Однако существовала идеологическая угроза. США долго сопротивлялись проведению всегерманских выборов, опасаясь избрания коммунистического режима. Сразу после войны схожая угроза существовала и во Франции с Италией. (Позже, по той же причине США возражали против проведения выборов в объединенном Вьетнаме.) В тот период коммунистическое движение находилось, в целом, в наступлении по всему миру, так как капитализм, казалось, был неспособен решить проблему бедности, одновременно порождая войны и фашизм. Однако, так как сохранившаяся европейская колониальная система казалась способной сдерживать коммунистическую угрозу в Третьем мире, основную опасность представляла Европа. Поэтому НАТО было ограничено ее пределами. Таким образом, идеологический вызов получил, по сути, военный ответ. В этом не было ничего неуместного, так как западные лидеры не сомневались, что если коммунисты победят на выборах во Франции или Италии, они воспользуются силой, чтобы не дать им прийти к власти. И Сталин был бы доволен. Он не хотел, чтобы коммунисты приходили к власти в какой-либо развитой стране и демонстрировали варварство, до которого он довел социалистический эксперимент в России.

Позитивным аспектом этих стратегий было то, что они помогали избегать военных столкновений между блоками. Даже старомодная межгосударственная война в Корее не получила возможности распространиться.

В 1961 году Хрущев отказался от сделанного в Вене предложения Кеннеди поделить мир между двумя державами, на основании чего Запад уважал бы границы существующего коммунистического блока, но не позволял бы коммунизму распространяться за его пределы. Но на практике советский лидер был склонен последовать этому предложению, и к моменту своего свержения практически снял с себя всякую ответственность во Вьетнаме. Его преемники стремились не только к разрядке, но и к тесным экономическим отношениям с США. Отсюда их нетерпимость к революционным движениям в Третьем мире и чрезмерная неприязнь к людям наподобие Че Гевары. Им было непонятно, почему эти революционеры хотели устраивать революции вместо того, чтобы выполнять инструкции чиновников советского МИДа.

Проблема возникла в тот момент, когда Советский Союз без предупреждения развалился. (В развале были виноваты не Афганистан, и не груз вооружений, а его неспособность провести переход от государственного капитализма к частному.) Варшавский договор развалился еще раньше. И НАТО, и Европейский Союз воспользовались последовавшим хаосом, чтобы расшириться на территорию Восточной Европы и даже бывшего Советского Союза. И вновь, эти шаги не были вызваны какой-либо военной угрозой региону. Их целью было воспользоваться временной слабостью России, чтобы превратить этих бывших членов советского блока в заповедник западного капитала.

Североатлантический альянс был создан якобы для противостояния советской военной мощи. Однако исчезновение этой мощи, и даже сам распад советского государства, не поставили вопрос роспуска НАТО на повестку дня Запада. Альянс выжил и расширился на весь мир. Сегодня его задачей является гарантия безопасного доступа для развитых стран к природным богатствам и запасам сырья в странах Третьего мира и сохранение отношений неравного обмена между двумя мирами – короче говоря, он должен постоянно удерживать Третий мир в экономическом рабстве. Эти развитые страны не только хотят получать продукты Третьего мира, они хотят получать их задешево, т.е. когда "свободно установленные рыночные цены" содержат в себе обмен неравных ценностей, когда большее число социально необходимых рабочих часов обменивается на меньшее. Что бы ни говорили идеологи капитализма, никто не становится богаче в результате обмена равных ценностей. Это относится как к государствам, так и к отдельным личностям.

Эта система неравного обмена со странами Третьего мира была установлена силой в колониальную эпоху, начиная с 16-го века. Например, битву при Плесси в 1757 году вели не за доступ к южноазиатским ресурсам. Их-то было достаточно и так. Битва велась за курс обмена между двумя сторонами. И этого можно было добиться на прочной основе лишь при наличии политического контроля над регионом, лишь когда две стороны выходили на рынок с неравными преимуществами.

Самым эффективным способом создания асимметрии преимуществ между двумя сторонами, в данном случае между Третьим и развитым мирами, является уменьшение зарплаты в странах Третьего мира, чтобы производители в этих странах отдавали большие излишки своим правящим классам, которые делятся ими с развитыми странами либо в форме дани, либо в виде грубого, но эффективного применения закона уравнивания нормы прибыли на глобальном уровне. Таким образом, неравный обмен ценностями между двумя мирами происходит в форме равенства цен.

Этот неравный обмен был навязан с помощью административного принуждения при колониальных режимах, которые могли выживать потому, что некоторые классы или слои населения в самих колониях были заинтересованы в продолжении колониальных отношений. То же самое верно и для нео-колониализма, распространенного сегодня, хотя в данном случае отношения становятся более сложными, благодаря политической независимости или автономии нео-колониальных государств. Это требует угрозы или использования силы для содействия экономическому принуждению, и эта угроза регулярно превращается в реальное насилие.

Необходимость использования насилия также проистекает из, вероятного, самого важного противоречия капитализма – тенденции, подмеченной Кейнсом, при которой спрос отстает от предложения. В этом случае платежеспособный спрос приходится вводить в экономику извне, чтобы восполнить недостаток спроса. Война умеренных размеров может выполнить эту функцию, израсходовав запасы вооружений и боеприпасов, чтобы для их замены можно было разместить новые заказы.

Это осуществление насилия или его угроза должны быть коллективными, чтобы избегать конфликтов между самими развитыми странами. После Второй мировой войны, в период перехода от колониализма к нео-колониализме, прежде, чем НАТО получило свою текущую глобальную роль, между этими странами возникали трения. У французов были проблемы на их подмандатной территории в Сирии, а британцы выпроводили их из Западной Азии. Когда в 1956 году французы и британцы попытались военными средствами подтвердить свою власть над Египтом, США выступили против и заключили Египет в свою собственную сферу влияния.

Глабализованное НАТО предотвращает подобные независимые действия своих членов. Оно защищает их нео-колониальные интересы, но выгоды от этих действий распределены внутри альянса в соответствии с расстановкой сил между членами союза, что в основном приносит пользу США. Это обычно приводит к тому, что остальные члены альянса неохотно вносят свою лепту в военные кампании НАТО. Однако неудовлетворение Америки по этому поводу, выраженное недавно министром Гейтсом, упускает из виду главное. Главное противоречие тут лежит в самих в США. Оно состоит из трех элементов:

Во-первых, большинство военных кампаний, начатых недавно НАТО, служат или стремятся служить экономическим или стратегическим интересам США. Однако молодые американцы, хотя они и готовы защищать свое отечество, не готовы схожим образом умирать за его имперские интересы. США частично обеспечивают эту недостачу созданием "иностранного легиона", где служат латиноамериканские иммигранты, которым американское гражданство обещано в обмен за службу за рубежом. Но их недостаточно, чтобы закрыть эту дыру.

Во-вторых, американский народ возмущен необходимостью платить за эти войны (война во Вьетнаме стоила 5 миллиардов долларов в год, тогда как война в Афганистане стоит 10 миллиардов в месяц) в виде налогов и инфляции, в то время как экономические выгоды от этих войн, а именно нефть, получают большие корпорации.

В-третьих США, как и любая слабеющая империя, вступили в альянсы с региональными державами, т.е. с Индией и Австралией в районе Индийского океана, чтобы защитить свои интересы в этом регионе. Однако между ними остаются разногласия, так как интересы этих держав в их собственных регионах не идентичны интересам США.

Эти разнообразные противоречия вряд ли разрушат альянс или негативно повлияют на его стратегию военных интервенций в Третьем мире, так как взаимность интересов развитых стран больше, чем их различия. Пакистан связался с американцами в другой ситуации. В эволюционирующей системе для него, похоже, нет места. Он должен разработать новую стратегию, чтобы ответить на новые вызовы. Но эта эволюция сначала должна произойти внутри страны, чтобы у Пакистана появилась возможность занять новое место в мире.

Автор – посол в отставке

Оригинал публикации: NATO’s post-cold war role