Характеризуя положение России в минувшем 2010 году, нужно, прежде всего отметить, что уже не просто намечается, а начался выход из экономического кризиса. К несомненным достижениям следует отнести сохранение кредитно-банковской системы, попавшей под молот кризиса. И то, что в острый кризисный период удалось избежать падения уровня жизни населения. Не позволили вырваться на простор безработице и начавшийся рост промышленности, обгоняющий рост валового внутреннего продукта. Об этом уже не мало сказано. Вместе с тем 2010 год выявил серьезные проблемы развития России, которые ни в коем случае не должны быть обойдены нашим вниманием. Остановлюсь на некоторых из них.

Проблема первая это – живучесть тенденции продолжения экономического развития России по докризисной модели. Весьма влиятельные круги уповают на то, что основные экспортеры нефти выходят из рецессии, а цены на нефть удерживаются на высоком уровне. Они считают, что продолжение курса на преимущественную поддержку крупных сырьевых компаний создаст благоприятную докризисную ситуацию, способствовавшую, это нужно признать, росту ВВП и благосостоянию народа России. Лица, придерживающиеся такого мнения, как правило, открыто не выступают против отказа от докризисной экономической модели, но на деле исходят из того, что подобный отказ следует отложить на будущее. Возникает вопрос: в таком случае будет ли будущее у России? Наверное, стоит еще раз показать, чем оборачивается пристрастие к докризисной модели развития. Начну с того, что втянутая в кризис Россия представляла собой страну, 40% ВВП которой создавалось за счет экспорта сырья, а внешний корпоративный долг достиг 500 млрд. долл. Практически все длинные деньги, полученные бизнесом в виде кредитов, имели зарубежное происхождение. Антикризисные меры спасли российскую банковскую систему и тем самым предотвратили коллапс экономики и социальный взрыв, так как в банках находились миллиардные вклады населения. Но спасенная банковская система оставалась прежней, и остается прежней, полностью не конкурентоспособной, по сравнению с зарубежной, ни по предоставлению долгосрочных кредитов, ни по процентным ставкам. С грузом, с которым Россия вступила в кризис, связан и его масштаб, худшее положение в двадцатке и длительность выхода страны из кризисной полосы. Следует подчеркнуть, что запас прочности России, накопленный за счет доходов от высоких мировых цен на нефть, оказался равен только полугоду. Наибольший спад производства произошел уже к концу 2008 года в отраслях обрабатывающей промышленности, особенно в машиностроении.

Много разговоров ведется о том, что предкризисная политика создания резервов на "черный день" спасла Россию. Надо признать, что без Резервного фонда было бы еще хуже, но это факт, что накопленные средства от экспорта нефти, не смогли избавить Россию от тяжелых последствий мирового экономического кризиса, который, кстати, успешно преодолевают десятки стран, не имеющих никаких заначек. Одним из самых негативных результатов предкризисной экономической модели стала хроническая нехватка инвестиций. В результате мы не только попали в зависимость от притока иностранного капитала, но и от импорта потребительских товаров и машин, и оборудования. Результат предкризисной экономической политики сказался в том, что нового машинного оборудования у нас производится в восемьдесят раз меньше, чем в Японии, в тридцать раз меньше, чем в Китае.

В апреле 2010 года Росстат впервые привел сводку о положении России в 1992-2008 году. Фактически это итог шестнадцати лет предкризисного развития страны через реформу экономики. Очевидно следует вдуматься не только в успехи и завоевания, но и в негативные черты этого итога. С 1992 по 2008 год население России сократилось на 6 млн. человек. При росте среднего уровня жизни населения усилилось его расслоение по доходам.

Соотношение доходов 10% самых богатых и самых бедных возросло в два раза и достигло семнадцати. По экспертным оценкам этот коэффициент намного выше. Почти в два раза сократилось число дошкольных учреждений. На 70% выросло число государственных чиновников. После Указа Президента Дмитрия Анатольевича Медведева, подписанного в самом начале 2011 года, о сокращении числа чиновников на 20%, положение несколько улучшится, но сугубо несколько. С 1992 по 2008 год на 40% сократилось число организаций выполняющих научные исследования. Число сотрудников в них уменьшилось на 50%. В тоже время в три раза возросло количество защищенных диссертаций. С 7,5% до 12,5% увеличились полностью изношенные основные фонды предприятий. Россия окончательно села на "сырьевую иглу".

Главный вывод из этих показателей очевиден: нельзя возвращаться к предкризисной политике. Нельзя возвращаться и потому, что докризисная модель даже в условиях высоких цен на экспортируемое сырье не решает задачи изменения структуры, технико-технологического обновления российской экономики. А такая задача в острой форме проявилась уже сегодня, на этапе выхода России из кризиса. Далеко не случайно, что в США, Канаде, странах Западной Европы, Японии, Южной Корее, в Китае и Индии именно сейчас возросли вложения в НИОКР, в образование, в здравоохранение. Показательно, что в сентябре 2010 года в США был принят закон о дополнительном выделении из бюджета 30 млрд. дол. Для кредитования малого бизнеса, что позволит создать дополнительно 500 000 рабочих мест. Весьма символично, что в рамках закона, имеющего антикризисную направленность, было продлено освобождение от налогов малых предприятий на их расходы, связанные с научно-исследовательскими и опытно-конструкторскими разработками. Снят налог на новое оборудование, приобретаемое с сентября 2010 по декабрь 2011 года. И это все происходит в условиях, когда конкурентная борьба сама подталкивает американский бизнес к технико-техническому совершенствованию. У нас другая ситуация. Государство из бюджета тратит на НИОКР не мало, но в тоже время, затраты на НИОКР наших компаний, в том числе крупных, ничтожны. Могу привести только один пример: в 2009 году, во время кризиса, General Motors на НИОКР истратила в десять раз больше, чем все наши крупные компании вместе взятые. В результате общин расходы на НИОКР России составляют лишь 1% ВВП, а в США – 2,7%, в Японии, Швеции, Израиле – от 3,5% до 4,5% ВВП. Научно-техническое отставание России стало одним из наиболее негативных проявлений докризисного характера ее развития.

Без решительного изменения экономической модели Россия превратится в сырьевой придаток мировых держав быстро развивающихся на основе научно-технического прогресса и не только традиционных, но и Китая. Последствия этого для России пагубны и в социальной, и в политической, и в экономической области.

Экономическая политика России за весь период реформирования экономики не решила одну из самых важных задач – создания конкурентной среды. За это время выявилось со всей определенностью, что конкурентную среду невозможно создать без радикального изменения существующей практики лоббирования чиновниками всех рангов интересов отдельных компаний, преимущественно крупных. На это у нас, к сожалению, обращается значительно меньше внимания, чем необходимо. А без разрыва связки чиновничества с бизнесом невозможна так же серьезная борьба с коррупцией. Это нужно понять всем. Остро стоит эта проблема и в связи с недавним решением о приватизации значительных долей государственных акций крупных компаний и банков. Речь идет о 900 предприятиях. Общая сумма акций, подлежащих приватизации, составляет не много ни мало около 2 трлн. рублей. В чьи руки попадут эти акции? Этот вопрос приобретает экономический и политический характер. Фактически, подчеркиваю, хотя бы не прямое, а косвенное приобретение их людьми, находящимися на государственной службе, чревато усилением бюрократического начала, серьезным уроном для процесса построения гражданского общества. Хотел бы подчеркнуть, что многие вопросы, связанные с необходимостью модернизации экономики России, перевода ее на инновационные рельсы не обойдены вниманием руководства страны. Свою лепту в их решение, в частности, вносит и Торгово-промышленная палата, но острота этих проблем от этого не уменьшается.

Одним из реальных и больших достижений антикризисной политики является социальная стабильность в России. Это факт. Но социальная характеристика, как бы важна она не была сама по себе, не достаточна для определения устойчивости стабильной обстановки в нашей стране. Вторая проблема, которую необходимо рассмотреть наряду с модернизацией экономики это – появившиеся признаки политической нестабильности в России. С угрозой сепаратизма удалось справиться, во всяком случае, снизить ее опасность. Сегодня речь идет уже о другом, о серьезном недовольстве существующими порядками, существующими методами государственного управления. Проявлением этого было охватившее всю Россию недоумение, я бы сказал даже оцепенение, в связи с ситуацией в станице Кущевская и других местах. Откровением стало существование в стране "дыр" государственной власти, которые заполняют срастающиеся с криминалитетом местные руководители властных структур. Причем, как выяснилось, это не краткосрочное и не одноразовое явление. Что вселяет дополнительную тревогу, не было бы массового убийства, ситуация сложившаяся в Кущевской продолжала бы существовать не весть сколько бы времени. Как оказалось, нет местных возможностей ликвидировать такую аномалию. Случившееся в Кущевской самым острым образом ставит вопрос о необходимости найти механизм, который не позволил бы образовываться вакууму государственной власти на местах. Одной из главных составляющих такого механизма должна быть подконтрольность властей всех уровней не только Москве, но и местному населению. Во всяком случае, я считаю, что одной из важных проблем 2011 года для федеральных властей является: во-первых, инвентаризация положения дел повсеместно в России с целью выявления ситуаций подобных кущевской, и, во-вторых, создание условий, делающих невозможным повторение происшедшего.

Мы правильно поступили, я говорю об этом не в первый раз, выстраивая вертикаль власти от центра до региональных и местных руководителей, но такая конструкция не предусматривает беспрепятственной обратной связи от населения через муниципалитеты, через региональных руководителей до федерального руководства. Средства массовой информации, которые призваны играть немалую роль в обеспечении такой связи, в целом пока в этом не преуспевают. Главное, чего нет и что необходимо незамедлительно вводить, как мне кажется, это обязательную проверку и реакцию на критические выступления средств массовой информации.

Наряду с кущевской ситуацией проявилось еще одно свидетельство неблагополучия политической обстановки в стране. Я имею в виду пятитысячную демонстрацию на Манежной площади. Саамы простой способ представить эти события как реакцию на действительно преступную акцию представителей правоохранительных органов, которые толи за деньги, толи из-за боязни выпустили арестованных, обвиняемых в убийстве русского парня, фаната, болельщика "Спартака". Может быть в составе пяти тысяч демонстрантов были и те, кто негодовал по этому поводу. Но судя по всему не они составляли большинство, превратившееся в разнузданных погромщиков. Можно представить, что за демонстрантами – погромщиками стояли силы, отнюдь не принадлежащие к движению футбольных болельщиков. До поры, до времени, мы если и замечали, но не предавали должного значения националистическим и ксенофобским тенденциям.

Очевидно рассчитывали, что главное решить социальные вопросы, а шовинизм и национализм сами уйдут со сцены. События показывают, что не только не уходят, а наоборот, укрепляют свое влияние. Более того, как справедливо отметил Владимир Владимирович Путин, раздувая противоречия на национальной почве, шовинисты могут в определенной момент выдвинуться как сила, которая потребует для себя функции наведения порядка, чтобы "спасти Россию". Такой сценарий далеко не гипотетический.

Понятно, что настоящим раздражителем зачастую является поведение приезжающих, главным образом с юга в Москву. На их долю приходится значительная часть совершенных преступлений в столице. Такая же картина и в других крупных городах России. Понятно также и то, давайте скажем об этом открыто, что нельзя игнорировать интересы большинства населения страны – русских. Такое игнорирование в экономической области стало одной из причин появления на карте суверенной России, что, в свою очередь сыграло очень большую роль в ликвидации Советского Союза.

Русский язык, русская культура, несомненно, выполняют объединительную функцию в нашей стране. Носителям этого языка, этой культуры, по праву принадлежит особая роль, однако настоящая забота о них, что действительно необходимо, не должна ни в коей мере происходить при невнимании к интересам других народов, населяющих нашу страну.

Вспомним хотя бы с каким удовольствием повсеместно в средствах массовой информации повторялось "лица кавказской национальности" и никто из руководителей открыто не выступил против этого оскорбительного для миллионов людей термина. Я не сторонник того, чтобы мы копировали практику США, где в 70-80-х годах взрывного накала достигли взаимоотношений с чернокожим населением. Для перелома ситуации значение имели не только репрессии против экстремистов, но и целенаправленная работа общества. Например: в кинокартинах, телевизионных сериалах, которые, как мы знаем, оказывают серьезное влияние на общественный настрой, в США темнокожие лица, как правило, не преступники, а полицейские, и не простые полицейские, а начальники. Не отрицательные, а положительные герои. У нас все наоборот. Полностью согласен, что в Советском Союзе, о чем говорили и Президент Медведев, и Председатель правительства Путин, идеология была субстанцией, которая сложилась над межнациональными и межконфессиональными отношениями.

Можно соглашаться или не соглашаться с сущностью идеологии в советский период, но не уйти от крайней необходимости создания идеологической надстройки над нашим обществом.

В этой связи первостепенное значение приобретает идеологическая работа правящей партии – "Единой России". Партия власти объявила своей идеологией "российский консерватизм". Что понимается под этим? Если сохранение всего полезного, что было и в дореволюционное время и в советский период, я придерживаюсь аналогичной точки зрения. Если речь идет о неприятии неподготовленных, не имеющих под собой материальной основы, и непродуманных идей, за которые платит народ, я тоже это не приемлю. Однако традиционное представление о консерватизме, широко известном в мире как идеологическая ориентация и политическое движение, включает в себя и другие принципы. Один из них отрицание необходимости роста и расширения социальных бюджетных затрат. Это характерно для всех консервативных партий. Другой - отказ от радикального реформирования общества. Конечно, идеология консерватизма менялась и со временем и от страны к стране, однако эти принципы в той или иной пропорции сохранились в виде критериев консерватизма. Председатель Высшего совета партии "Единая Россия" Борис Вячеславович Грызлов назвал российский консерватизм "открытым". Очевидно, имелось в виду, что в партии могут присоединиться все те, кто принимает ее идеологию. Но вырисовывается иная картина. В идеологию "Единой России" слева и справа начали вливаться идеологические постулаты сделавший российский консерватизм, мягко говоря, всеядным. И что представляется особенно неприятным, оторванным от жизни страны. Рассматривая понятие "российский консерватизм" его авторы и сторонники, во-первых, как правило, уходят в сторону от определения его к жгучим российским внутренним проблемам, в том числе к проблемам взаимоотношений народов в нашей стране. И, во-вторых, подчеркивают, что российский консерватизм антипод всему радикальному.

Первый заместитель секретаря Президиума генерального совета партии "Единая Россия" по агитационно-пропагандистской работе считает, что идеология этой партии, цитирую: "…ставит в центр не социально-экономический, а геополитический вопрос", по его словам основной идеологический конфликт в нашей стране сегодня – это вопрос о месте России в современном мире. В такой трактовке понятия "российского консерватизма" трудно, если вообще возможно, обнаружить, например, его отношение к реальным противоречиям в нашем обществе между теми, кто исходит из необходимости не только выполнить социальные обязательства государства, но и увеличивать их, расширять их, и теми, кто считает, что можно пренебречь этими обязательствами ради экономической активизации.

Не проявляется отношение "Единой России" к противоречию, возникшему в результате неуемного стремления группы правительственных экономистов в наикратчайшие сроки погасить бюджетный дефицит, возникший в результате мирового кризиса не только за счет резкого сокращения расходов на социальные программы и инвестиции, но и увеличения налогов на бизнес. Уход от реально существующих противоречий не спасает расшифровка российского консерватизма, как социал-консерватизма. К этому термину видно прибегают, чтобы затушевать тот факт, что консерватизм, как таковой, в мировом масштабе противостоит социализму и смыкается с неолиберализмом.

Что же касается такой характеристики российского консерватизма, как противоположность радикализму, то представляется, что радикальные подходы не должны отрицаться при решении ряда проблем модернизации. Дело не в отказе от радикальных качественных перемен там, где это необходимо, а в поисках таких методов их осуществления, которые не били бы по интересам большинства страны. Должен отметить, что лидера "Единой России" Владимира Владимировича Путина никак нельзя отнести к противникам радикальных перемен, в первую очередь в экономике. К сожалению, такая позиция не находит отражение в идеологии партии власти.

А теперь о модернизации как таковой. Нужда в модернизации с учетом мировых достижений в экономике, в политике, в общественном и государственном устройстве, несомненно, актуальна. Но что конкретно включается в понятие "модернизация" в российских условиях? Какова последовательность мер по ее осуществлению? По этому вопросу пока не устоявшегося мнения в стране. Не претендуя на определение стратегии и тактики модернизации России, ограничусь изложением своих взглядов по поводу того, чего следует избежать, или от чего нельзя абстрагироваться.

Предлагаемый набор антитезисов возник не на пустом месте, он базируется на многих дискуссионных высказываниях в печати, на "круглых столах", на конференциях, в беседах.

Антитезис первый. История многих стран учит тому, что перевод экономики на инновационные рельсы, а это сердцевина модернизации, нельзя осуществить методом единичных научно-технологических прорывов, без мощной конкурентоспособной промышленности. Мы часто говорим о необходимости перехода к постиндустриальному обществу. Такая задача не может быть решена без ре-индустриализации, иными словами, без восстановления в России индустрии на сугубо современной основе.

Антитезис второй. Модернизация в экономике не может осуществляться изолированно, без демократизации общественной жизни. В нашей стране процесс демократизации развивается зигзагообразно. До сих пор не обрела независимость судебная система. Законодательная власть, как правило, беспрекословно выполняет волю руководства, даже в тех случаях, когда не очевидна правильность поступающих установок. На низком уровне находится политическая конкуренция. Слова, что: "Госдума не место для дискуссии", мы дружно осудили, но от такого осуждения очень долгий путь до превращения наших законодательных органов всех уровней в места для серьезных дискуссий, которые способны оптимизировать законодательный процесс. Если и достигнут ряд успехов в проведении выборов на федеральном, региональном и муниципальном уровне, то сохраняется практика административного давления, когда "Единая Россия" в открытую оценивает зависящего от нее местного руководителя по проценту единоросов, прошедших во власть. Свобода слова, гарантированная конституцией, распространяется на возможность публикации в СМИ материалов, критикующих руководство, но одновременно сохраняется руководящий жезл, особенно в отношении телевизионных каналов, государственных и основных частных, позволяющий подчас направлять их деятельность в виде синхронных компаний. В целом ряде принципиальных случаев игнорируется общественное мнение. Последний пример этого переименование милиции в полицию. Уверен, что при проведении социологического опроса, большинство высказалось бы против. Кстати, полиция была переименована в милицию после Февральской революции, не Октябрьской, а Февральской. Новое название далеко не идеальное потому, что люди еще помнят, а еще большее число знают, о преступлениях полицаев на оккупированных территориях Советского Союза в годы Отечественной войны. К тому же переименование потребует значительные затраты из бюджета. Все перечисленное, о многом в этом плане можно сказать гораздо больше, требует серьезных мер в области демократизации. Без таких мер прорыв в экономике затруднен, если вообще возможен. В этом не должно быть никаких сомнений.

Антитезис третий. Учитывая специфику России, демократизация ни в коем случае не должна приводить к ослаблению государства. Нужны, безусловно, порядок, устойчивость, стабильность и безопасность. Ослабление силы закона вообще противопоказано модернизации. Многие в этих условиях ассоциируют сильное государство с авторитарным правлением, даже с тоталитарным. Категорически не согласен. Для осуществления модернизационного рывка с целью обретения исторической перспективы России нужна сильная государственная власть плюс демократизация, которая направляет эту власть исключительно на служение интересам народа.

Антитезис четвертый. Правильный вывод, что без демократизации невозможна модернизация экономики, не должен интерпретироваться как заключение о необходимости сначала провести политическую модернизацию, воспользовавшись хорошей коньюнктурой цен на экспортируемое сырье, и только затем приступить к модернизации экономики. Не согласен и с другой последовательностью, что следует дескать заморозить демократизацию общественной жизни до того момента, когда будут достигнуты ощутимые результаты в области экономики. Начиная с этапа модернизации, очевидно необходимо одновременно сосредоточиться на защите человека и его собственности от произвола, на установлении верховенства Закона, обязательного для всех, и независимости правосудия.

Антитезис пятый. Модернизация, которая ставит своей целью выведение России на уровень производительных сил и высших достижений общественного развития, свойственных нынешнему техно-технологическому укладу, не означает необходимости "раствориться" нашей стране в западном мире, который в целом достиг этого уклада. Существует близкая, но несколько иная идеология выбора Европейского союза в качестве единственного союзника в деле модернизации, что противопоставляется всем остальным направлениям, в том числе Китаю. Считаю, что многовекторная политика намного плодотворнее для модернизации России.

Антитезис шестой. Невозможно проводить модернизацию, отгородившись от остального мира и углубившись в чисто российские реалии. На процесс модернизации в нашей стране, должна несомненно воздействовать российская политическая культура, но полагать, что она способна определять основные черты этого процесса, не приходится. Принижение общечеловеческих ценностей, даже их игнорирование, это мы уже проходили, когда утверждали, что над всем превалирует классовый подход. Неужели плодотворно ныне противопоставлять общечеловеческим уже не классовые, а национальные ценности?

Антитезис седьмой, последний: Идеология необходимой России модернизации не должна быть "пристегнутой" к одному или другому человеку, каким бы способным не был такой политический лидер. Этот антитезис родился, когда я прочел текст независимого экспертного доклада, презентация которого состоялась в Институте современного развития (ИНСОР). В докладе предлагалось формирование двух структур власти. Одна из низ полностью замыкает весь процесс модернизации, в том числе отдельные модернизациионные проекты, на Президента. Все это усилено параллельной вертикалью власти. Другая вертикаль – "регулярная бюрократия", - это я цитирую доклад, функция которой сводится к поддержанию и обслуживанию уже существующих социальных систем. Координация деятельности тех и других и расстановка приоритетов в тех или иных случаях является прерогативой президентской власти, пишут авторы доклада. Такой концепцией кончается этот доклад, который вызвал немало восторгов. Нельзя закрывать глаза на то, что в обществе, особенно в ее элитных слоях, распространяются представления, которые отчетливо выразила политолог Елена Шестопалова: "В силу особенностей конфигурации власти в сегодняшней России мы имеем не одну, а две повестки дня власти: модернизационную, связанную с именем Президента Дмитрия Медведева, и консервативную, которую предлагает "Единая Россия" во главе с Владимиром Путиным". Очень бы не хотелось, чтобы такие черно-белые представления получили свое развитие. Многим, и мне в том числе, импонирует объяснение Путина, он сказал: "Это единая команда, внутри которой, естественно, к одним и тем же проблемам возникли разные подходы. Но, все-таки, в спорах мы выходили на правильные решения".

Мы вступили в новый год, который, будем надеяться, станет лучше 2010. Без оптимизма, пусть даже умеренного, трудно жить патриотически настроенным людям, а именно такие в этом зале, я в этом уверен. Тем более, что существуют все основания для оптимистического подхода к будущему России. Это и возрастающая мощь страны прочно ставшей одним из значительных членов мирового сообщества. Это и достижения России на международном поле, к которым я полностью отношу ратификацию конгрессом США подписанного президентами Медведевым и Обамой Договора по СНВ-3, а так же напряженности с НАТО и развитие тесных связей с целым рядом государств. Это и все большее сближение российского руководства с действительными интересами, с реальными проблемами страны и ее населения. Конечно, оптимизм питается и верой в светлое будущее нашей родины – России.