В условиях глобального кризиса России придется воспользоваться протекционистскими мерами для поддержания собственного агропрома, если она хочет сохранить государственный суверенитет.

Согласно критериям про­довольственной безопасности, утвержденным 30 января Указом Президента России №120, наша страна должна обеспечивать себя зерном и картофелем не менее чем на 95%, молоком и молокопродуктами — не менее чем на 90%, мясом и мясопродуктами, а также солью — не менее чем на 85%, сахаром, растительным маслом и рыбопродукцией — не менее чем на 80%.

Не обсуждая обоснованность этих показателей, отметим, что Россия невероятно далека от них. Да, до катастрофической засухи этого года наша страна экспортировала зерно, — однако этот экспорт был всего лишь отражением слабого развития животноводства: результатом физического отсутствия скота, который это зерно должен был бы съедать.

Доля импортного мяса в товарных ресурсах России составляет, по имеющимся оценкам, около 40%, доля импортного молока — около 27%. Превышение максимально допустимого с точки зрения продовольственной безопасности порога в обоих случаях составляет 2,7 раза. Россия ввозит из других стран более 40% потребляемого сахара, являясь его главным импортером в мире: по сахару порог продовольственной безопасности превышен более чем вдвое. Собственными овощами Россия обеспечена примерно на 85%, фруктами — на 40%.

В целом доля импорта на продовольственном рынке — более 35%, по имеющимся оценкам, превышает порог продовольственной безопасности примерно на 15 процентных пунктов, или в 1,75 раза. И это притом что уровень потребления россиянами многих видов продовольствия существенно ниже рациональных норм!

Россияне в целом недоедают 20% положенных с точки зрения медицины молокопродуктов, 22% фруктов и ягод, более 25% овощей, более 45% рыбопродуктов. И это притом что рациональные нормы потребления, рекомендуемые Минздравсоцразвития, были в последние годы занижены по сравнению с действовавшими в Советском Союзе.

Таким образом, за 2000-е годы актуальность обеспечения продо­вольственной безопасности только выросла, что и отразилось в официальном утверждении президентом после многолетнего обсуждения Доктрины продовольственной безопасности России.

Но вот что интересно: не в пример другим, значительно менее кон­кретным, обязывающим и важным начинаниям (вроде пресловутой "инновационной модернизации", постепенно ста­новящейся в обыденном сознании, несмотря на все усилия, синонимом откровенной маниловщины) реальных усилий по претворению в жизнь этой Доктрины пока не видно. И, как показала засуха, мгновенно приведшая к скачку цен и появлению перемежающихся дефицитов, способность государства к обеспечению продовольственной безопасности своих граждан на деле, а не на словах осталась на зачаточном уровне.

Что же делать? Ответ прост: обеспечить условия, при которых уверенные в своем будущем отечественные производители будут продавать свою продукцию по приемлемым ценам.

Необходимые меры по развитию сельского хозяйства

Для решения этой задачи прежде всего необходимо цивилизованное государственное регулирование рыночных отношений. Пора понять уже на исходе четверти века "развития рынка", что без госрегулирования он так же невозможен, как и дорожное движение без его правил.

Методы цивилизованного регулирования агрорынков бесконечно разнообразны, но необходимо четко понимать: эти методы весьма существенно меняются в зависимости как от уровня развития самих рынков, так и от применяемых в агрокомплексе технологий.

Сегодня, когда наше сельское хозяйство остается примитивным во всех отношениях, достаточно изощренные методы, рассчитанные на его высокий уровень развития (вроде организации биржевой торговли или субсидирования процентов по кредитам), могут дать лишь ограниченный эффект.

Необходимо начать с простейших, фундаментальных методов госрегулирования, важнейшим из которых является установление коридора "справедливых цен" на наиболее значимые виды сельхозпродукции. Если цена по любой причине выходит за пределы этого коридора, согласованного между сельхозпроизводителями, потребителя­ми, поставщиками оборудования и материалов для сельского хозяйства и представителями сельхозработников, государство осуществляет товарные интервенции, возвращая цену во взаимоприемлемый коридор.

Принципиально важно, что товарная интервенция (то есть существенная скупка товара для повышения его цены и продажа — для ее понижения) должна осуществляться быстро. Драматическое запаздывание товарных интервенций, ставшее нормой в нашей стране, ведет к тому, что она из инструмента поддержки сельхозпроизводителей становится инструментом поддержки разного рода спекулянтов, скупающих товары (в нашем случае — зерно) по дешевке.

Российские аграрии рефлекторно плачут по поводу ограничения господдержки сельского хозяйства разного рода международными организациями, в первую очередь ВТО. Они тактично умалчивают о важнейшем направлении поддержки села, к которому лояльно относятся даже самые агрессивные лоббистские структуры: это вложение в инфраструктуру.

Главное достижение аграрной политики развитых стран заключается в практическом воплощении лозунга о "стирании грани между городом и де­ревней". И путь к этому — комп­лексная модернизация инфраструктуры села, в первую оче­редь автодорог и жилищно-коммунального хозяйства.

В 1709 году Петр Великий прекратил стрелецкие бунты прокладкой сети дорог, по которым можно было даже в распутицу довести продовольствие или деньги до любой, самой отдаленной стрелецкой слободы. Представляется, что России пора в данной сфере добиться следующего, второго за три с лишним века достижения.

Исключительно важно развитие и стимулирование массового распространения современных агротехнологий, обеспечивающих качественно более эффективное использование выращенного урожая. Простейший пример: в рамках технологий четвертьвековой давности для самообеспечения страны зерном и мясом необходимо было собирать одну тонну зерновых на каждого жителя страны. С учетом критерия продовольственной безопасности в 90% (среднее по обеспечению зерном и мясом) для 140-миллионной России минимально допустимым урожаем является 126 млн тонн зерновых — урожай, до которого даже рекордный 2008 год (118,1 млн тонн) недотянул более чем на 6%.

Использование технологий, массово применяемых, например, в соседней Белоруссии, позволяет снизить необходимый урожай на 20% — до 8 центнеров зерновых на человека в год. И тогда минимально допустимым урожаем для нашей страны становится вполне представимые 101 млн тонн. Однако лучшие технологии, эпизодически применяемые в той же Белоруссии (отнюдь не являющейся при всех своих достоинствах "великой сельскохозяйственной державой" вроде Голландии), позволяют снизить необходимый уровень урожая еще сильнее — до 6 центнеров зерна на человека в год! При сплошном применении таких технологий обеспечение продовольственной безопасности России будет требовать сбора лишь 75,6 млн тонн. Представьте себе: можно было потреблять столько же зерна, сколько в прошлом году, и при этом сократить импорт мяса в 2,7 раза!

Не говоря уже о том, что современные (и даже не очень современные, а просто соблюдаемые) технологии дают комплексный эффект, обеспечивая за счет более полного использования не просто снижение потребности в сельхозсырье, но и рост урожайности! Ведь в той же самой Белоруссии, где нет ни Кубани, ни Ставрополья, средняя урожайность зерновых уверенно превышает российскую, и это притом что сейчас в нашей стране никто не пытается сеять их в заведомо непригодных районах, как иногда бывало в годы Советской власти.

Важнейшая часть работ по технологическому прогрессу агрокомплекса — селекционная работа. В нашей стране это исключительная функция государства: никакой существующий сегодня бизнес не справится с долгосрочными вложениями по поддержанию огромного штата высококвалифицированных специалистов. Селекционная ра­бота должна вестись постоянно потому, что современные сорта весьма быстро "выдыхаются" и требуют для поддержания продуктивности постоянного обогащения генами дикорастущих растений. Создаваемый на Шпицбергене банк семян этих растений в перспективе позволит поставить на колени любую сельскохозяйственную страну, грозя ей отсечением от доступа к этим семенам и неизбежным при этом падением урожайности.

К сожалению, развитие данной сферы в России заброшено: даже уникальная коллекция семян Вавилова, созданная именно для этих целей и сохраненная в блокаду людьми умиравшими (и частично умершими от голода), методично уничтожается в современном сытом Санкт-Петербурге ради коммерчески привлекательной недвижимости.

Преодоление недобросовестной конкуренции

Урожай мало вырастить — его надо доставить потребителю. Ставшие хрестоматийными фразы о том, что "в Москве дешевый магазин — это тот, в котором картошка не французская, а египетская" и что "российские яблоки в Москве — это наверняка контрабанда", отражают катастрофическую ситуацию в этой сфере.

Сельское хозяйство уничтожается перекупщиками, большинство которых является частью организованных преступных группировок, часто построенных по национальному принципу. Производители овощей часто получают лишь 10% цены, по которой их продукция продается на рынках городов, расположенных от них в шаговой доступности, и не имеют никакой возможности прорваться на эти рынки.

Обеспечить продовольственную безопасность России — значит, прежде всего дать российским производителям свободный доступ на рынки крупных городов, при необходимости — силовыми структурами и проведением спецопераций. Необходимо демонополизировать (вплоть до частичной национализации) сеть элеваторов: отданные в частные руки, они становятся материальной базой для подавления перекупщиками производителей.

Поскольку сетевые магазины сами по себе являются инструментом подавления конкуренции, следует запретить (по примеру Италии) создание сетевых магазинов везде, где могут функционировать обычные магазины.

Необходимо превратить Федеральную антимонопольную службу по значению и полномочиям в аналог ФСБ в экономической сфере. Для ограничения произвола монополий в ценовой сфере следует обеспечить полную прозрачность структуры цены всех компаний, подозреваемых в злоупотреблении монопольным положением. Кроме того, надо предоставить Федеральной антимонопольной службе права при резком колебании цены сначала возвращать цену на прежнее место и лишь потом расследовать обоснованность ее изменения, причем отказ продавать продукцию по этой цене будет рассматриваться как уголовное преступление (по примеру Германии).

Разумный протекционизм

Обеспечение продовольственной безопасности России приведет к резкому, минимум в 1,75 раза падению импорта и создаст колоссальные проблемы для зарубежных сельхозпроизводителей. Даже если они не ориентировались непосредственно на российский рынок, на мировых рынках станет теснее, и это вызовет яростное негодование всех сколько-нибудь значимых экспортеров сельхозпродукции: что бы ни рассказывали бизнесмены профессионально доверчивым журналистам, никому из них не нравится конкуренция.

Помимо политического давления, наша страна попадет в этих условиях под давление экономическое. Ведь крупные производители готовы идти на временную масштабную продажу своей продукции по заниженным, даже демпинговым ценам ради завоевания нового рынка или, в нашем случае, сохранения старого. После того как конкурирующие производители будут уничтожены, и рынок завоеван, можно без боязни конкуренции задирать цены, с лихвой компенсируя свои первоначальные убытки, являющиеся всего лишь инвестициями в захват рыночного пространства.

Мы уже проходили это в начале памятных 90-х годов.

Как не допустить повторения этого сейчас?

Единственным способом: введением цивилизованного протекционизма. И истерики со стороны членов ВТО (значительная часть которых понесет неприемлемые убытки в случае восстановления российского агрокомплекса) попросту не должны приниматься в расчет. Ценностью нашего государства должно быть благо российских граждан (включая их продовольственную безопасность), а не прибыли стратегических конкурентов.

Россия должна повсеместно применять тарифные квоты, по которым импорт осуществляется на конкурсной основе лишь в объемах, необходимых для российского потребителя, если эти объемы по тем или иным причинам не могут быть обеспечены российским же производителем. При этом квоты должны постепенно, по мере развития отечественного производства (при приемлемой для общества цене продукции) сокращаться. На импорт сверх квот должны вводиться высокие, по сути дела, запретительные пошлины.

Сегодняшняя ситуация проста: при импорте более 1 млн тонн мяса птицы в год реальная российская потребность в нем — менее 400 тыс. тонн, это количество куриных окорочков, потребляемое беднейшей частью общества, просто не имеющей другой возможности покупать мясо. Все остальное могло бы быть заполнено российскими производителями, однако прекрасно стартовавшая в первой половине 2000-х годов программа тарифных квот затем была сломана и выхолощена лоббистами американских окорочков. О значимости этого вопроса для американцев свидетельствует то, что его обсуждение выносилось на президентский уровень — наравне с сокращением ядерных вооружений и программой ПРО.

Важным инструментом уклонения от подобных лобовых методов давления, который, слава Богу, потихоньку осваивает Россия, является контроль качества. Действительно, многие импортные продовольственные товары, как большинство из нас с огорчением убеждалось в магазинах и на рынках, не отличаются высоким качеством. Налаживание тщательного контроля за ним само по себе, безо всяких тарифных квот могло бы стать действенной мерой развития отечественного агропрома. Достаточно вспомнить, как прекращение импорта грузинских вин (а на самом деле — продажи по всей России спиртовой бурды, разливаемой в тысячах заброшенных подвалов под маркой некогда знаменитых грузинских вин) способствовало развитию в России, прежде всего в Краснодарском крае, собственного виноделия, уже обеспечивающего производство столовых вин приемлемого качества.

Разумеется, протекционизм не должен становиться поощрением лености и загнивания российских производств, иначе он принесет те же чудовищные результаты, что и в российском автопроме.

В России слабость рыночных стимулов, обусловленная незащищенностью собственности, коррупцией и произволом монополий, вынуждает сочетать протекционизм с принуждением предприятий к технологическому прогрессу — сначала цивилизованными (через введение новых стандартов), а в случае непонимания и административными методами.

Необходимо понимать: если мы хотим быть защищенными от катаклизмов (не говоря уже о прямых диверсиях) на мировом продовольственном рынке и, в конце концов, если хотим просто иметь рабочие места, мы должны четко и ясно последовать примеру развитых стран, которые, не признаваясь в этом, усиливают протекционизм в условиях глобального кризиса.