Слово meltdown i, прибереженное в английском словаре на случай самых крайних неприятностей, сегодня как нельзя лучше описывает ситуацию, сложившуюся на финансовых и экономических рынках мира. Нет нужды живописать ужасы крушений паевых фондов и страдания банков, чьи логотипы еще недавно конкурировали по популярности с брэндами модных шмоток: Citigroup, Bank of America, Lehman Brothers – звездные имена, годами пребывавшие на устах даже самых молодых рекрутов общества тотального потребления. Гораздо интересней окинуть экономические горизонты в поисках тех, кто плывет против течения – компаний, которым удалось устоять под натиском беспощадного экономического meltdown.

Представьте себе, такие счастливчики в природе есть, причем их достаточно, чтобы говорить не только о гипотетическом, но и вполне реальном противостоянии всеобщей экономической катастрофе. Сегодня мы познакомимся едва ли не с самым главным бенефициаром мирового кризиса, причем не периферийном, а самом, что говорится, центровом.

Знакомьтесь – банк HSBC. Признайтесь теперь, положа руку на сердце: много вы слышали о таком? Конечно, если вы профессионал финансового рынка, то имя Гонконгско-шанхайской банковской корпорации (именно так расшифровывается HSBC) звучит для вас весьма внушительно, однако остальным нашим соотечественникам, далеким от финансов, HSBC говорит мало, а если уж быть до конца искренним, - не говорит вообще ничего.

Это тем более удивительно, что HSBC не просто еще один банк, не просто очередная британская корпорация, но еще и самый большой банк в мире, самая крупная в мире компания и самый дорогостоящий брэнд на финансовом рынке! 10 тысяч офисов в 86 странах мира, 210 тысяч акционеров, 330 тысяч сотрудников, 128 миллионов клиентов (!). Каково, а? Сегодня, когда практически все крупнейшие мировые банки уверенно впадают в кому, балансируют на грани банкротства, понуро бредут к государству с протянутой рукой, HSBC демонстрирует 2,35 триллиона долларов активов, 88 миллиардов дохода, 9,3 миллиарда долларов прибыли и, по словам генерального директора Майка Гейгана (Mike Geoghegan), еще и тенденцию к устойчивому росту.

Характерно, что поднялся HSBC отнюдь не на кризисе. Еще и до кризиса на его фоне Citigroup смотрелся карликом: чистая доходность Citigroup (отчет за 2007 год, обнародованный в апреле 2008 года) – 3.62 миллиарда, HSBC – 19,13 миллиарда. Сегодня же сравнивать вообще не приходится: Citigroup (четвертый квартал 2008 финансового года) - 8 миллиардов долларов убытков, HSBC за тот же период – 10 миллиардов прибыли.

Но даже при таком раскладе Citigroup знают все, а HSBC … лишь посвященные. Главная причина подобной застенчивости британского банка – в его генеалогии, а также географической ориентации бизнеса: львиная доля операций приходится на страны третьего мира – от Южной Америки до Юго-Восточной Азии (на эти регионы приходится более трех четвертей прибыли HSBC). Вопреки тому, что банк британский, все его операционные центры находятся за пределами Туманного Альбиона и даже за пределами Европы.

Центр обработки данных центр по обслуживанию клиентов, центр по разработке программного обеспечения (software engeneering) – все это хозяйство HSBC разместил в Хайдерабаде, Пуне (Индия), Гуаньчжоу (Китай) и Куритибе (Бразилия). Остальные средостения клиентского обслуживания (т.н. group service centers) разместились в различных городах Индии, Китая, Малайзии, Шри-Ланки и на Филиппинах.

Логика для HSBC очевидна: перенося операционные центры в страны третьего мира, банк радикально снижает расходы, что позволяет ему предоставлять финансовые услуги высшего качества по предельно конкурентным ценам. Доходит до смешного: планируя экспансию на французском рынке розничных банковских услуг HSBC готовит к открытию операционный центр .... во Вьетнаме! Почему там? Потому что вьетнамцы отлично говорят по-французски (как-никак - бывшая колония) и при этом не требуют зарплат французского уровня! Вот он – шотландский деловой дух в действии!

Платой за столь расчетливую экономическую политику служит стойкая неприязнь, которой HSBC пользуется у себя на родине. Журналисты банк не любят, будто чувствуют его чужесть, инородность и – главное! – загадочную непонятность, а потому при каждом удобном случае пишут всякие гадости. Весь 2006 год, пока HSBC находился на пике финансового успеха, общественность Англии смаковала историю Питера Льюиса, который пожаловался в британский трибунал по трудоустройству на HSBC, своего работодателя, якобы выгнавшего банкира за гомосексуализм. Суд не подтвердил факт связи увольнения с нездоровыми привычками, однако констатировал sexual harassment, сексуальное притеснение, которому Льюиса якобы подвергали на рабочем месте.

С наступлением финансового кризиса обвинения в адрес HSBC приняли форму подозрительных намеков: каким таким образом банку удается оставаться на плаву, когда остальные ускоренно идут ко дну (в первую очередь, конечно, имеют ввиду королевский банк Шотландииii)? По всему видать, дело тут не чистое. Стоило HSBC заявить о сокращении доходности, как общественность сразу же заговорила о грядущем крахе, потере ликвидности, страшных потерях, которые не сегодня-завтра HSBC придется придать огласке. Стоит ли удивляться, что за такое отношение к себе HSBC платит в меру собственных сил и возможностей: не создает рабочих мест на родине, разворачивая весь бизнес в странах третьего мира?

А впрочем, не такая уж Британия HSBC и родина – да и само название банка тому подтверждение. Полагаю, краткий экскурс в историю загадочного банка не только поможет разобраться в его "национальности", но и прояснит многие моменты в своеобразии деловой этики и принципов, которые HSBC неизменно исповедует уже как 144 года.

Нетрудно догадаться по названию, что Гонконгско-шанхайская банковская корпорация появилась на свет вдали от Туманного Альбиона. Однако ж при самом прямом и непосредственном участии Империи, над которой никогда не заходит солнце. Шотландский суперинтендант компании "The Peninsular and Oriental Steam Navigation Company" (сокращенно – "P&O", хорошо знакомой нашим читателям по "Наружному скелету") Томас Сазерленд основал HSBC в Гонконге в 1865 году. Легенда гласит, что Сазерленду, который никогда в жизни не имел даже собственного банковского счета, попалась случайно статья двадцатилетней давности об особенностях шотландского подхода к бизнесу – thrift, hard-work and a canny eye for business and investmentiii. 31-летнему Сазерленду показалось rather simpleiv создать банк на таких принципах, чем он и занялся в ближайшие месяцы.

Роль Сазерленда в HSBC, по вполне понятным причинам, свелась к координаторской деятельности, однако по стечению важных обстоятельств она являлось тем бесценным звеном, которого давно не хватало для создания первого местного банка.

Читатели помнят по нашей истории о "Джардин Матесон Холдингс" ("Братство железноголовой крысы"), что всеми делами в Гонконге в период опиумных войны и непосредственно после заправляли т.н. "хонги" - торговые дома, стоявшие у истоков наркотического процветания британской империи (таковых было три – вышепомянутый Jardine, Dent’s и Russell. По странному стечению обстоятельств хонги находились под мощнейшим шотландским влиянием, что объяснялось не только происхождением их учредителей, но и всесилием Великой Материнской Ложи Шотландии (массонской). Шотландцем был и наместник главного морского перевозчика эпохи ("P&O") Томас Сазерленд. Именно через Сазерленда проходили основные потоки товарооборота: оружие и амуниция из матушки-родины, чай, шелк и фарфор – в обратную сторону.

Фасадный этот товарооборот на деле являлся лишь прикрытием, потому что львиная доля всей деловой активности приходилась на опиум. Читатели помнят "Великую китайскую торговую схему", разработанную в недрах Ост-индской компании: мак выращивали бенгальские крестьяне и сдавали коллекторам. Опиум перерабатывали в Индии и затем продавали частным предпринимателям, обладавшим специальным патентом. Предприниматели доставляли товар к китайскому побережью и складировали в плавучих пакгаузах, а затем тайно реализовывали китайским контрабандистам в обмен на серебро, которое частично использовалось для легальных закупок шелка, чая и фарфора. Кстати, Томас Сазерленд по совместительству являлся еще и соучредителем крупнейшего дока в Гонконге - Hong Kong and Whampoa Dock Company, на котором все это добро складировалось.

Слово "частично" применительно к серебру я употребил не случайно. Деньги шли не только на закупку товаров, но и просто аккумулировались. В колоссальных объемах. При этом хранились они в домашних кубышках, поскольку никаких банков, которым можно было довериться, по близости не наблюдалось. Желание создать местный банк было огромное, однако внутренние противоречия и подозрительность, существовавшие между тремя "хонгами" и предпринимателями из других весей (в первую очередь – американцами, немцами и голландцами), не позволяли добиться желаемого результата: каждому казалось, что любая инициатива, исходящая от конкурента, закончится тем, что будущий банк будет обслуживать в первую очередь его же и интересы.

Томас Сазерленд явился гениальным связным звеном, которые по своей должности стоял как бы в стороне и слегка над местными наркоторговцами: компания "P&O" обслуживала всех желающих без дескриминации и по сути своей выступала координатором: складские помещения, корабли, фрахт, доставка груза "на большую землю" и обратно – сами понимаете. Кроме того Томас был исключительно порядочным человеком, пользовался всеобщим доверием и безупречной репутацией, поэтому для него не составило труда примирить враждующие кланы и создать первый местный банк, в учредительный совет которого вошли представители всех крупнейших торговых домов Гонконга и Шанхая.

HBSC явился на свет более, чем вовремя: Томас Сазерленд в прямом смысле на несколько дней опередил Нила Портера, эмиссара могучего бомбейского Bank Of Chinav, прибывавшего в Гонконг для учреждения местного филиала. Сазерленд апеллировал к смекалке гонконгских аборигенов: неужели вы хотите, чтобы вашими деньгами распоряжались какие-то дельцы из Индии? Альтернатива – местный банк, созданный местными предпринимателями в интересах местного же бизнеса. Таковым и стал HSBC, поныне сохранивший свой учредительный принцип: The World’s Local Bankvi – надпись украшающая логотип компании.

Надеюсь, что экскурс в историю многое прояснил в корпоративной этике HSBC: банк, учрежденный вдали от метрополии, хоть и сохранял самые тесные связи с центром, с первых же дней апеллировал к интересам исключительно местных своих учредителей, причем делал это, свято соблюдая пресловутые "шотландские принципы": осторожность, бережливость, осмотрительность и приоритет безопасности акционеров и учредителей над прибылью. Удивляться не приходится: задача выживания в опиумном бизнесе гораздо важнее лишней пригоршни долларов!

Если еще и сохранились среди наших читателей скептики по отношению к теории "корпоративной генетики", определяющей будущую судьбу компании, то попробую еще раз склонить этих скептиков на свою сторону весьма выразительной иллюстрацией. Давайте посмотрим, как HSBC сумел уберечься от нынешней финансовой и экономической катастрофы, которая обожгла почти все мировые банки. Обстоятельство это тем более поразительно, что HSBC в 2002 году купил Household International - крупнейшего в Америке торговца мусорными кредитами (старыми нашими знакомыми – sub-prime loans). Мало того, что Household был по уши загружен абсолютным неликвидом – долговой ипотекой клиентов, которым ранее было отказано в кредите в остальных банках, так еще и снискал чудовищную репутацию кредитора-хищника! На Household International было подано тысячу исков с обвинениями в predatory lending самого разнообразного характера. Эта одиозная компания была столь изобретательна в деле облапошивания и охмурения доверчивых обывателей, что я не удержался и подготовил для читателей отдельную статью из чисто дидактических побуждений: надеюсь, опыт борьбы американской общественности с Household International убережет соотечественников от обмана при общении с нашими доморощенными адептами "нетрадиционных методов банковского кредитования.

Критики и злопыхатели обвиняли HSBC в том, что банк приобретает одиозный Household дабы адаптировать тактику охмурения и одурачивания клиентов в собственных филиалах, открытых в странах третьего мира – в первую очередь, в Индии, Бразилии и Индонезии. Все это, разумеется, завистливые глупости. HSBC купил американский Household International, потому что безупречное китайско-шотландское чутье подсказывало серьезные барыши. Что же произошло далее?

После приобретения Household International HSBC стал крупнейшим в мире держателем кредитов sub-prime. Первым делом HSBC добился прекращения судебных разбирательств, уплатив всем обиженным и недовольным отступные в размере 484 миллионов долларов. Следующий шаг: активы Household International были вычищены от всех хитроумных форм кредитования (типа ставок с амортизацией) таким образом, что остались только традиционные ипотеки с фиксированной ставкой кредита. Третий шаг: банк по мере сил и возможностей полностью избавился от "нью-йоркской ереси", то есть производных ценных бумаг, выписанных на ипотечный sub-rime - всех этих MBS, CDO и CDS, которые в 2008 году переломили хребет Citigroup, Bank of America, Wachovia и Lehman Brothers. И скажите только на милость: откуда HSBC знал о грядущем ужасе деривативного meltdown в 2006 году? HSBC знал, а нью-йоркские банкиры не знали. Или знали, но не испугались, а шотландский нюх подсказал гонконгско-шанхайской банковской корпорации о необходимости сворачивать удочки?

Как бы там ни было, HSBC сумел вывести операции своего нового подразделения Household International на новые рубежи прибыльности, таким образом, что еще до наступления первой волны массовых неплатежей по кредитам sub-prime, удалось покрыть и судебные издержки, и заработать немножко на будущее.

Сегодня ситуация HSBC выглядит несопоставимо выигрышной на фоне остальных банков, в первую очередь, по той причине, что над ним не весит Дамоклов меч срочности – неотъемлемой части любых деривативов. "Плохие кредиты" на балансе HSBC не экспирируют, как экспирируют Collateralized Debt Obligations, выписанные на эти самые "плохие кредиты" и висящие теперь на балансе Citigroup со товарищи! Поскольку у HSBC нет деривативов, нет и авральной спешки: кредиты могут подождать и HSBC нет нужды объявлять

При этом не следует забывать, что с самого начала hsbc сторонился всей этой нью-йоркской ереси с производными ценными бумагами, выписанными на ипотечный сабпрайм, ереси, на которой поскользнулись и сломали позвоночник citigroup, wachovia, bank of america и все остальные нью-йорксие банкиры. своеобразие ситуации: поскольку у hsbc нет деривативов, то нет и авральной спешки, поскольку только деривативы обладают срочностью, в отличие от самих кредитов, на которые эти деривативы были выписаны. Кредиты могут и подождать, поэтому у HSBC нет нужды разорять своих горемычных клиентов и выставлять их дома на продажу по бросовым ценам.

В ситуации, когда банк не испытывает кризиса наличных денег и его – главное! – не поджимает время, можно просто подождать и переждать кризис, после чего либо восстановить поток кредитных платежей от должников, которые снова обрели платежеспособность, либо продать заложенные дома, но уже по нормальным рыночным ценам. Собственно, аналогичная логика лежит и в основании идеи "плохого банка", которую сегодня американские власти пытаются (весьма, надо сказать, своеобразно!) адаптировать из "шведской модели".

Сняв сливки на пике доходности (в 2006 году) HSBC стал планомерно сворачивать весь бизнес sub-prime кредитования. На сегодняшний день закрыто уже 1400 филиалов Household International, за подходе еще 900. "Плохие кредиты", оставшиеся на балансе обошлись HSBC в 20 миллиардов долларов. При самом худшем раскладе придется потерять еще столько же. Теперь давайте вспомнит, что HSBC даже в условиях кризиса сохраняет доходность, объявив на днях о годовой прибыли в 9.3 миллиарда долларов. Так что, максимум, что грозит HSBC в случае, если придется объявить дефолт по всем американским "плохим кредитам" на балансе, так это лишиться дивидендов в ближайшие год-полтора.

На десерт же у нас - самое интересное. Накануне объявления в начале марта 2009 года результатов финансового года HSBC намекнула на возможность дополнительной эмиссии собственных долговых обязательств на сумму в 17 миллиардов долларов. Что тут началось! Британская и американская пресса дружно и радостно принялась потирать ладоши: ну наконец-то! Накрылся наш непотопляемый банк! Наконец-то достал и его кризис! Выбросил красавец белый флаг, пошел и он с протянутой рукой, чай, не лучше, чем остальные!

Что тут скажешь? Sancta simpicitas! Достаточно беглого взгляда на годовую отчетность HSBC, чтобы удостовериться: лишние деньги для латания дыр и спасения самого себя банку не требуются. Как HSBC был, так и остался непотопляемым линкором в полном шоколаде. Для чего тогда допэмиссия? Так ведь очевидно же: деньги нужны HSBC для продолжения начавшейся еще несколько лет назад тотальной экспансии и поглощений привлекательнейших финансовых учреждений, которые разоряются на кризисе и выставляются на продажу в геометрической прогрессии! HSBC скупает всё это добро в бешенном темпе и с колоссальным размахом, вот и не хватает свободной наличности. На эти-то поглощения и пойдут 17 миллиардов, полученные по облигациям, которые инвесторы всего мира сочтут за честь скупить на корню в первый же день.

Не знаю, как вам, но мне лично доставляет удовольствие наблюдать за компанией, которая принадлежит к скромной и неприметной когорте, сумевшей не только уберечься от кризиса, но и извлечь из него колоссальную выгоду. Подобное обстоятельство лишний раз демонстрирует если уж не рукотворность, то по крайней мере избирательность этого самого кризиса, который официальные власти изо всех сил пытаются представить в виде системной катастрофы, а не тонкого расчета умных людей и примкнувшего к ним "шотландского духа"!

Примечания