Военный парад 1 октября в Пекине в честь 60-летия провозглашения КНР задумывался китайскими руководителями как демонстрация успехов коммунистического Китая в деле "четвертой модернизации" (Народно-освободительной Армии Китая — НОАК) и как подтверждение того, что КНР добилась в военной области технологического прогресса, выводящего ее в ряды самых современных военных держав.

ДЕЙСТВИТЕЛЬНО,

проход масс новенькой военной техники произвел большое впечатление на патриотическую китайскую публику и на ряд зарубежных обозревателей, начавших спешно выставлять восторженные оценки модернизированной НОАК. Между тем более внимательный взгляд на современную китайскую военную мощь заставляет предостеречь от излишнего оптимизма (или алармизма — в зависимости от отношения наблюдателя) по поводу военных возможностей КНР.

ПЛОДЫ НОВОЙ ВЕЛИКОЙ ДРУЖБЫ

На протяжении почти трех десятилетий между разрывом советско-китайских дружественных связей и распадом СССР Китай в технологическом отношении барахтался в тисках военно-технической отсталости, так и не сумев, по сути, вырваться в технологическом отношении за пределы поколения вооружений пятидесятых годов, щед ро поставлявшихся Советским Союзом до 1961 года. Основным китайским истребителем оставался лицензионный МиГ-19 (китайское обозначение J-6). Происходило долгое и мучительное освоение ранних версий МиГ-21 (J-7), основным бомбардировщиком оставался Ил-28 (Н-5), вертолетом — поршневой Ми-4 (Z-5), основным танком — Т-54 (Т-59), зенитным ракетным комплексом — С-75 (HQ-2); для флота строились корабли советских проектов пятидесятых годов либо их упрощенные копии, баллистические ракеты развивались на основе подаренных Хрущевым ранних советских ракет Р-2, Р-11 и Р-12.

Попытки КНР создать что-либо в военной технике своими силами приводили чаще всего к созданию ублюдочных и малодееспособных образцов вооружения, вроде истребителей J-8 и подводных лодок типа Ming, либо к не слишком эффективным и заведомо устаревшим модернизациям танков и ракет. Поэтому даже после разрыва с СССР основным направлением развития китайской военной индустрии стало копирование все тех же советских образцов вооружения, только более новых типов, раздобываемых в различных странах. Так, у Китая к концу восьмидесятых годов появились клоны танка Т-72, боевой машины пехоты БМП-1, 122-мм и 152-мм самоходных и буксируемых гаубиц, 122-мм реактивных систем "Град", противотанковых ракет "Малютка", переносных зенитных ракетных комплексов "Стрела-2".

В восьмидесятые годы КНР смогла добиться определенного сближения с Западом и доступа к ряду современных западных технологий. Во Франции были приобретены лицензии на вертолеты Super Frelon (Z-8) и Dauphine-2 (Z-9), зенитный ракетный комплекс Crotale, в Италии — зенитный ракетный комплекс Aspide, был закуплен ряд французских и итальянских образцов вооружения, с американскими компаниями начаты программы оснащения китайских самолетов новой авионикой, налажено военнотехническое сотрудничество с Израилем, где главным стало содействие в разработке китайского истребителя J-10. Однако события на площади Тяньаньмэнь в июне 1989 г. привели к практически полному разрыву военных связей с западными странами и фактически ввергли Китай в новый виток военно-технической изоляции.

К счастью для КНР, именно на это время пришлось возобновление полномасштабных отношений с

СССР, а затем РФ быстро прогрессировавшее и в оборонной сфере. Уже в 1991 году были подписаны первые контракты на поставку в Китай современных образцов советской военной техники — 24 истребителей Су-27 и двух дизельных подвод ных лодок проекта 877ЭК.

Прорыв на данном направлении стал жизненно важен для КНР, поскольку именно поставки современного вооружения, военной техники и технологий из России после 1991 года, без реувеличения, стали главной основой для технической модернизации НОАК и всего последующего развития Китая в военно-техническом отношении. Именно в России Китай нашел свой главный богатейший источник современных военных технологий практически во всех отраслях военного дела. Массовые поставки из России истребителей семейств Су-27 и Су-30 (всего 178 самолетов к 2005 году) позволили ВВС НОАК совершить небывалый технический скачок из второго поколения боевых самолетов в четвертое. Освоение сборки Су-27 (как J-11) в Шеньяне по соглашению 1996 г. дало такой же толчок для китайского авиапрома. Китай получил доступ к современной авионике, радарам, двигателям и ракетам. Возможность приобретения в России современных авиационных реактивных двигателей позволила КНР наконец избавиться от парализующего развитие китайской боевой авиации отсутствия современных мощных авиамоторов. Именно поставки русских авиадвигателей дали возможность довести до стадии серийного производства оба типа действительно дееспособных китайских истребителей — J-10 (с двигателем АЛ-31ФН) и FC-1 (с РД-93).

Китайский флот построил в России в общей сложности 12 подводных лодок проектов 636 и 877 и четыре эскадренных миноносца проекта 956, впервые получив действительно современные корабли с передовой акустикой, радиолокацией, торпедами, сверхзвуковыми ротивокорабельными ракетами ("Москит" и Club). Эсминцы проекта 956 стали первыми в ВМС НОАК кораблями с зенитными ракетными комплексами коллективной обороны (а не ближнего действия).

Однако наибольшей ценностью для Китая стало широкое приобретение в России военных лицензий и технологий и обширное содействие российских конструкторских бюро в разработке для Китая современных систем, а то и полных комплексов вооружения. В девяностые годы и в период после 2000 года едва ли не большая часть российских КБ и НИИ работали на Китай, ставший их главным заказчиком. В результате "русский след" и русские разработки чувствуются во многих появившихся за последнее десятилетие новых системах китайского вооружения. Так, Тульское КБП на основе боевого отделения БМП-3 разработало для КНР боевое отделение "Бахча-У", установленное на новых китайских БМП ZTD-05, продемонстрированных на параде 1 октября. При создании самих же БМП и освоении их выпуска в Китае не обошлось без Курганского машиностроительного завода. То же самое можно сказать и о китайской боевой машине десанта ZBD-03.

Новейшие китайские артиллерийские системы представляют собой лицензионные или слегка модифицированные (скорее всего российскими же разработчиками) российские образцы: боевое отделение 155-мм самоходной гаубицы типа PLZ-05 — российской 2С19М1 "Мста-С", 120-мм самоходная пушка миномета PLL-05 — росссийской 2С23 "Нона-СВК", 300-мм реактивная система залпового огня PHL-05 — российской 9К58 "Смерч". Китаю переданы лицензии на производство управляемых артиллерийских снарядов "Краснополь", управляемых танковых выстрелов "Басня", "Рефлекс-М" и "Бастион", реактивного огнемета РПО-А. Новейшие китайские самоходные шасси скопированы с МАЗа. Особо следует выделить содействие российских предприятий в создании в Китае современных зенитных ракетных комплексов — до того китайцы безнадежно сидели на архаичных С-75 эпохи Пауэрса. Китай не только с 1996 года закупил в России 28 дивизионов зенитных ракетных систем С-300ПМУ1/2, но и при содействии корпорации "Алмаз-Антей" смог создать свой аналог — комплекс HQ-9, хотя и испытывает до сих пор затруднения с его серийным производством. Комплексы HQ-16 и HQ-17 также являются, видимо, фактически российскими азработками.

Китаю оказывается содействие в создании комплексов малой дальности (в дополнение к закупленным "Торам"), а также

радиолокационных станций. В авиационной области Китай не только превратился в главного импортера российских авиационных ракет классов "воздух-воздух" и "воздух–поверхность". Налажено совместное производство (фактически сборка в КНР) противорадиолокационных ракет Х-31П (КР-1), а МНПО "Агат" создало головку самонаведения для новейшей китайской ракеты класса "воздух–воздух" PL-12. Создание в КНР в последнее десятилетие крылатых ракет авиационного и наземного базирования связывают тоже с российской помощью, а также со скупкой соответствующих технологий и ракет Х-55 на Украине.

В создании и доводке новых истребителей J-10 и FС-1 российская сторона также приняла, по известным данным, самое многообразное участие. Новый китайский учебно-тренировочный  самолет L-15 разработан при участии ОКБ Яковлева и является откровенным подобием Як-130. Колоссальный скачок за счет получения доступа к российским вооружениям и технологиям совершили ВМС НОАК. Для вооружения эсминцев и фрегатов китайской постройки поставлены ряд огневых и радиолокационных систем, включая зенитные ракетные комплексы "Риф-М", "Штиль-1" (в том числе в варианте вертикального пуска).

Передана лицензия на 76-мм артиллерийские установки АК-176. Российскими компаниями в интересах ВМС НОАК велись разработки торпедного и минного оружия. Выделяются также поставки в КНР корабельных зенитных ракетных систем "Риф-М" и "Штиль-1", которые интегрируются на эсминцы китайской постройки проектов 051С и 052В, разработанных при участии российского Северного ПКБ. Возможно, это бюро принимало участие в проектировании также китайских эскадренных миноносцев проектов 052С и фрегатов серии 054, а ЦКБМТ "Рубин" — в проектировании ряда новых китайских подводных лодок. Китаю в девяностые годы был продан полный комплект документации на тяжелый авианесущий крейсер "Варяг", а в прошлом году Невское ПКБ скромно отметило в своем отчете в качестве своей главной работы выполнение для КНР проекта среднего авианосца.

Таким образом, именно Россия стала главным мотором технического обновления НОАК, и именно русское участие было

наиболее очевидно для осведомленных наблюдателей на параде 1 октября. Не менее 12 ключевых систем вооружения, прошедших в этот день по площади Тяньаньмэнь, имеют советское либо русское происхождение. Россия в последние полтора десятилетия была как главной кузницей китайской военной мощи, так и главным китайским конструкторским бюро.

ШАТКАЯ ОПОРА НА СОБСТВЕННЫЕ СИЛЫ

Тем не менее в последние несколько лет ощутимо сворачивание масштабов российско-китайского военно-технического сотрудничества. Если в 90-х годах Китай был главным импортером российских вооружений, поглощая до половины их экспорта (причем пик пришелся на 2004–2005 годы), то в 2007 году доля КНР в российском оборонном экспорте сократилась до 25%, а в 2008–2010 годах составит не более 12–17%. Китай практически свернул закупки готовых

"платформ", ограничиваясь закупками комплектующих, подсистем, двигателей, а также продолжением получения технического содействия. После завершения в 2010 году поставок зенитных ракетных комплексов С-300ПМУ2 ожидается, что поставки в Китай еще более упадут. Не была продолжена сборка в КНР самолетов Су-27.

Это связывают прежде всего с тем, что Китай, заполучив от России необходимые технологии, начал делать ставку на

производство отработанных на основе этих технологий и проектов собственных систем вооружения. С другой стороны, Россия очевидно проявляла по многим вопросам сдержанность и не поставляла в КНР самые современные образцы вооружения и технологии. Характерно, что Индии российская сторона проявляла готовность поставлять более

современную технику, чем Китаю. Таким образом, российско-китайское военно-техническое сотрудничество уперлось в некий "потолок". Более того, китайцы решили, что они развились до такой степени, что во многих случаях могут теперь обойтись без России.

Результатом стали откровенные попытки КНР скопировать некоторые образцы российского вооружения безо всякой лицензии. Наибольшую известность здесь получило создание в Шеньяне "собственного" истребителя J-11B, рредставляющего собой не что иное, как "пиратскую" копию собиравшегося там из российских комплектов Су-27.

Впрочем, именно это "достижение" наглядно продемонстрировало пока что ограниченные возможности китайского ОПК.

Клонированный таким образом J-11B, видимо, до сих пор существует в штучных экземплярах. Намерения китайцев освободиться от зависимости от поставок российских авиационных двигателей также пока что безуспешны — собственный мощный двигатель WS10A, призванный заменить российский АЛ-31Ф и на J-10, и на J-11B (и, возможно, также частично с АЛ-31Ф и скопированный), пока что остается недоведенным. Все это вынуждает КНР, к собственному позору,

подписывать все новые контракты на закупку партий АЛ-31Ф для своего новейшего основного истребителя J-10.

По-видимому, с аналогичной поставкой ключевых компонентов Россия по-прежнему "держит руку на пульсе" (или на кране, если угодно) целого ряда других важных китайских программ, а многие "собственные" или лицензионные выпускаемые образцы нового китайского вооружения фактически собираются с использованием российских узлов и

систем. Особенно дискуссионными выглядят возможности Китая по самостоятельному серийному выпуску ряда современных ракет, в первую очередь зенитных. Внимательный взгляд на современный китайский военный потенциал и китайские новые системы вооружений также оставляет место для ряда нелицеприятных для китайцев выводов. Бросается в глаза недостаточная функциональность и продуманность ряда образцов вооружения, выглядящих откровенно "сырыми"; стремление к чрезмерному подражанию, изобличающее несамостоятельность как технической, так и оперативно-

тактической мысли; наличие значительных "лакун" в важных военных возможностях.

Так, ПВО КНР остается откровенно убогой за пределами развертывания дивизионов купленных у России комплексов С-300, войсковая ПВО тоже выглядит совершенно неудовлетворительной. Противотанковые возможности армии ограниченны, при этом полностью отсутствуют боевые вертолеты, а разработка машины этого класса Z-10, похоже, превратилась в долгострой все из-за того же отсутствия собственных двигателей. ВВС Китая по-прежнему обладают очень низким ударным потенциалом, а основная часть авиационного парка находится на уровне шестидесятых годов.

Противолодочные возможности ВМС НОАК по борьбе с современными подводными лодками расцениваются как очень низкие, а сам флот остается скорее береговой охраной, патрулирующей территориальные воды КНР. Наконец, новой техники в НОАК до сих пор еще весьма мало — вопреки широко распространенному мнению о "китайских ордах".

И прохождение "коробочек" по 18 машин перед мавзолеем Мао — не показатель. Наиболее показательно, например, что самых новейших китайских танков типа 99 за последнее десятилетие изготовлено не более 300–350 машин, а для замены составляющих основную массу танкового парка совсем уж архаичных Т-59 Китай вынужден параллельно с типом 99 вести выпуск упрощенных и удешевленных танков типа 96, откровенно не соответствующих современным требованиям. Подобного рода подход, когда одновременно с небольшим количеством выглядящих современно образцов продолжается массовое производство слегка подновленной, но устаревшей техники, вообще характерен для нынешнего этапа китайского военного строительства. Вплоть до того, что параллельно с новым истребителем J-10 на том же авиазаводе в Ченгду продолжает строиться и J-7G ("подрихтованный" древний МиГ-21).

Вообще пример танка типа 99 очень характерен для демонстрации подлинного уровня китайского военнопромышленного развития. Сам тип 99 ведет свое развитие от типа 90 и по сути представляет собой сильно модернизированный клон Т-72. Авторы патриотических китайских военных сайтов и обитатели китайских военных интернетфорумов, а также склонные черпать оттуда информацию некоторые западные обозреватели на полном серьезе восхваляют тип 99 как танк высочайшего мирового уровня и даже превосходящий российский танк Т-90А.

На самом деле при взгляде на тип 99 видно, например, что система бронирования башни типа 99 носит откровенно уродливый характер, и из-за нерациональной компоновки защищенность башни при курсовых углах 30–35?

составляет всего около 350 мм, в то время как у последних советских/российских танков это равномерное значение в пределах 600 мм. Точно так же у "китайца" ослаблено бронирование крыши башни в передней части, при этом сохранены традиционные для советских танков ослабленные зоны в районе амбразуры пушки и люка механика-водителя.  Габариты башни типа 99 вообще препятствуют серьезному наращиванию встроенной защиты, что подтверждают и последние модификации этого танка — тип 99А1. За счет же применения на танке типа 99 немецкого дизеля MTU — мощного, но весьма габаритного — китайцам пришлось увеличить длину своего танка на метр, тем самым увеличив его массу до 54 тонн при худшей защищенности (не говоря уже о том, что импорт двигателей, либо их сборка из импортных узлов, видимо, и являются одной из причин немассовости выпуска типа 99). Таким образом, мы видим более

громоздкий и хуже защищенный танк с нерациональными техническими решениями. Столь излюбленное китайцами внешнее механическое копирование отдельных иностранных решений, да еще и в смеси, само по себе не дает никакого преимущества, а зачастую ведет к обратному результату. Все-таки, колоссальная разница в опыте китайского и

советского/российского танкостроения не может не давать о себе знать.

В целом можно видеть, что сейчас и китайское руководство (включая лидеров ОПК КНР), и китайский народ, похоже, находятся в преувеличенной эйфории от якобы достижений Китая в военной области. Упиваясь зрелищем ярко раскрашенных танчиков и ракет, проходящих парадным строем, китайские ура-патриоты склонны игнорировать очевидные хрупкость, шаткость и относительную немассовость военнотехнологических успехов КНР, а самое главное — тот факт, что эти успехи базируются прежде всего на опыте советского и российского ОПК и вовсе не являются свидетельством китайской независимости. Пока что неясно, смог ли Китай, обеспечив широкий импорт военных знаний и технологий из России, действительно прочно абсорбировать их в ткань своего военно-технологического развития. Более того, вовсе не очевидно, что китайцы вообще могут эффективно воспроизводить то, что они купили. Нынешнее сворачивание военнотехнического сотрудничества с Россией может тяжело аукнуться Китаю, обозначив мишурность

современной китайской военной мощи. И тогда КНР придется снова обращаться за военно-техническим содействием к Великому северному соседу.

Михаил Барабанов,

Moscow Defense Brief