Украина долго и целеустремленно шла по пути либеральных экономических реформ. Осенью этого года наша страна начала пожинать их «плоды».
Как показали майские исследования Fitch 2008 года, из 73 стран мира, среди наиболее уязвимых государств, Украина находится на втором месте по чувствительности к макроэкономической нестабильности.
Обзор банковского сектора Украины Standards and Poor в 2008 г. продемонстрировал, что банковский сектор Украины имеет высокую степень риска и ему присвоена 10 категория, к которой относятся наиболее слабые и уязвимые банковские секторы в мире (наряду с Боливией и Венесуэлой).
Квартальная оценка финансовых рисков Американского казначейства в сентябре 2008 (Украина попала в десятку стран с наиболее высокой степенью финансового риска в мире) свидетельствует о том, что Украине грозят резкие изменения в структуре платежного баланса или кризис в течение следующих одного-двух лет.
Кроме того, за последние два года общий внешний долг Украины рос на 45% в год и достиг на данный момент отметки в более чем 100 млрд. дол. США (!). При этом внешний долг частного сектора вырос до 85 млрд., из которых 29 млрд. составляет краткосрочный долг (классифицированный по первоначальному сроку погашения). И это притом, что на конец октября 2008 года, золотовалютные резервы Украины составляют 34,6 млрд. долл. США.
И уже до конца 2008 года украинским компаниям и банкам нужно заплатить по внешним займам около 10 млрд. дол. США.
Об этом сейчас стараются не говорить, но Украина оказалась на грани национального дефолта. Иначе говоря, долгий семнадцатилетний путь нашего самостоятельного существования привел всех нас к пропасти коллективного банкротства!
Виноватых, как всегда, конечно же, нет. Но когда я вижу мелькающие на экране телевизора лица представителей украинской правящей элиты, рассуждающей о кризисе и путях его преодоления, я вспоминаю сакраментальную мысль: «оставьте их: они - слепые вожди слепых; а если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму».
Именно «великий финансист и банкир» В.Ющенко, а так же «гениальный экономист» Ю.Тимошенко последние годы вели страну к системной, политической и финансово-экономической катастрофе. Именно они, своими действиями готовили Украину к тотальному обвалу. Но самое смешное в этом то, что теперь эти два странных персонажа собираются еще и спасать страну. Что может быть более абсурдным? Уже сейчас не трудно понять, чем это «спасание» закончится. «Они - слепые вожди слепых; а если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму»…
По их словам, во всех сегодняшних бедах Украины виноват мировой финансовый кризис. Но на самом деле, этот кризис всего лишь очень сильный, внешний удар по той шаткой, рассыпающейся финансово-экономической конструкции, которую возвели бывшие «оранжевые» вожди на Украине. Их «мудрая» стратегия складывается из трех главных направлений деятельности:
1. продаже эффективных экономических объектов;
2. открытии внутреннего рынка для более сильных и эффективных иностранных конкурентов;
3. выспрашивании огромных кредитов, а потом их быстром разворовывании и проедании.
Последние годы, Украина жила за чужой счет. Все «великие» экономические «достижения», включая и рост ВВП, это просто – проедание чужих денег. Теперь пришло время расплачиваться, а своих денег как не было, так и нет. Ведь экономика страны практически уничтожена. Как выплатить в этих условиях долг? Ющенко и Тимошенко не могли придумать ничего более оригинального, чем взять новый кредит. То есть, наши «мудрые» правители решили одной рукой брать новые кредиты, чтобы другой рукой, взятыми под проценты деньгами, выплачивать старые долги.
Теперь у Ющенко и Тимошенко вся надежна на помощь Международного Валютного Фонда. «Мы можем спасти Украину, если МВФ предоставит нам помощь», заявила Юлия Владимировна, рассчитывая получить от МВФ кредит на сумму от 3 до 14 миллиардов долларов. По мнению Виктора Андреевича, хотя резервов регулятора хватит на погашение 8,8 млрд. долл. внешних займов банков и предприятий в IV квартале, их пополнение за счет кредита МВФ окажет «психологическое влияние» на рынок.
Власть радостно заявляет о появившейся возможности получить новые миллиарды и сделать более глубокой долговую яму, на краю которой сейчас стоит Украина, но она не особо желает рассказывать, под какие условия даются эти деньги.
Однако МВФ дает кредиты лишь под четкую финансово-экономическую программу действий, которая у этой международной структуры одинаковая для всех – продажа иностранцам эффективных экономических объектов и земли, бездефицитный бюджет, ограничение социальных расходов, замораживание минимальной заработной платы, повышение тарифов на жилищно-коммунальные услуги и т.д.
Для того, чтобы понять, к чему все запланированные президентом и премьер-министром мероприятия по тушению того финансово-экономического пожара, который они сами же и разожгли, предлагаем обратиться к фрагменту книги Андрея Ваджры «Путь зла. Запад: матрица глобальной гегемонии», в котором изложен анализ либеральных реформ в некоторых странах мира и результаты сотрудничества этих стран с Международным Валютным Фондом.
Все, что сейчас происходит с Украиной, уже было! Мы идем старым путем национальных катастроф!
Редакция «Руськой Правды»
МВФ: катастрофы экспоненциального роста
(Глава из книги Андрея Ваджры "Путь зла. Запад: матрица глобальной катастрофы")
Важную роль в современной глобальной финансовой системе, созданной по западным алгоритмам, играют международные организации. Парадоксальность ситуации заключается в том, что, открывая внутренние рынки слабых в экономическом плане незападных государств и тем самым обрекая их промышленность и финансы на разрушение, транснациональная олигархия создает финансовые организации, официальной целью которых является спасение этих стран от экономической катастрофы. То есть одни и те же лица, с целью личного обогащения, сперва провоцируют кризис в определенной стране, а затем предлагают ей свою помощь для его преодоления, которая, как показывает практика, приводит в конечном итоге к углублению деструктивных процессов. В таких условиях правительство пострадавшего государства оказывается абсолютно беспомощным, так как вынуждено действовать не адекватно ситуации, а по навязанным ему схемам. Подобная методика позволяет транснациональной олигархии, проводя беспроигрышные финансовые игры, получать гигантские прибыли.
Международный валютный фонд (International Monetary Fund) является одной из наиболее влиятельных организаций, занимающихся «спасением» национальных экономик. Именно на примере результатов его деятельности можно получить представление о том, как транснациональные финансово-политические группы «помогают» незападным странам преодолеть экономическую отсталость и нищету.
Решение о создании Международного валютного фонда (МВФ) было принято в 1944 году на международной валютно-финансовой конференции в Бреттон-Вудсе (штат Нью-Гемпшир, США). Официально же МВФ начал действовать в мае 1946 года. Сперва в него входило 39 стран. На данный момент МВФ объединяет 182 государства.
Идея создания Фонда и основных принципов его деятель¬ности принадлежит американцу Гарри Дестеру Уайту и англичанину Джону Мейнарду Кейнсу. Именно они предложили новую систему международных валютно-финансовых отношений. В соответствии с их замыслом, мировая финансовая система должна направляться и регулироваться не с помощью разовых международных совещаний, а постоянно действующей международной организацией, воздействующей на развитие глобальных экономических процессов, как в отдельных странах, так и в мире в целом. Инструментом этого воздействия должна была стать свободная конвертация национальных валют, основанная на их приравнивании друг к другу и взаимном обмене по официально согласованному курсу на базе паритетов, выраженных в золоте и долларах США.
Страны-члены обязаны представлять МВФ информацию о своих официальных золотых запасах и валютных резервах, состоянии экономики, платежном балансе, денежном обращении, заграничных инвестициях и т.п. Членство страны в МВФ является обязательным условием ее вступления в Международный банк реконструкции и развития и получения льготных кредитов.
Руководящие органы МВФ — Совет управляющих и Директорат. Совет управляющих — высший орган, который решает принципиальные вопросы. Он состоит из министров финансов или управляющих центральными банками стран-участниц. Сессии Совета проводятся каждый год. В перерывах между сессиями вся текущая работа выполняется Директоратом, состоящим из шести представителей стран-членов с наибольшей долей капитала в Фонде и 16 представителей от остальных стран, избираемых по географическому признаку. В него входят 22 исполнительных директора. Директорат назначает директора-распо¬рядителя, который выступает в качестве Председателя.
Каждое государство, которое входит в МВФ, в соответствии с его уставом обязано вносить определенную сумму по установленной для нее квоте. От размера квоты зависит число голосов каждого государства-члена и размер кредита, на который оно может рассчитывать. В 1998 году, например, наибольшая квота и соответствующее число голосов были у США — 36 млрд. долл. и соответственно 17,78 % голосов. Другие государства располагают существенно меньшими квотами. Великобритания на тот момент имела квоту в 10 млрд. и 4,98 % голосов. Такой же была и доля Франции. Одинаковые квоты были у Германии и Японии — по 11, 2 млрд. долл. и 5,53 % голосов. Для Италии доля ее учас¬тия была установлена в размере 6,2 млрд. и 3,09 % голосов и т.д. Взносы членов определяют бюджет Фонда. Кроме этого, он образуется и за счет займов у некоторых правительств и больших международных банков. Решение о предоставлении МВФ кредитов принимаются правительствами стран-членов. Кредиты Фонда служат для государственных и частных банков-кредиторов показателем платежеспособности и фактором, от которого зависит принятие решения об отсрочке погашения долгов и о предоставлении новых кредитов. Решения по наиболее важным вопросам принимаются большинством в 85 % голосов, менее важные — большинством в 70 % голосов.
Начало сотрудничества Международного валютного фонда с любой страной мира и мест стандартны и «пролог»: под давлением ведущих западных государств и международных организаций она открывает свой внутренний рынок, приобщаясь к процессу глобализации. Через определенное время, не выдержав конкуренции с более мощными в экономическом плане западными соперниками, страна теряет на нем господствующее положение, а затем, в скором времени, оказывается в состоянии финансово-экономического коллапса с постепенным распадом производственных инфраструктур. После этого на ее территории начинают активно действовать экспертные группы МВФ, которые предлагают ее правительству определенную программу финансово-экономических реформ и кредиты, которые должны обеспечить их осуществление.
Смысл предлагаемых Фондом преобразований сводится к ликвидации всех социальных программ, закрытию убыточных, в рамках международной конкуренции, предприятий, принятию законов, стимулирующих присутствие на внутреннем рынке иностранных инвесторов и жесткой монетарной политике.
Итогом реализации пакета реформ МВФ становится: уничтожение социальной инфраструктуры, паралич промышленности и сельского хозяйства (с постепенным их разрушением), миллионы безработных, массовая нищета, захват транснациональными финансово-политическими группами эффективно функционирующих (в условиях международной конкуренции) предприятий и установление ими своего контроля над национальной денежной системой. Кроме этого, после проведения преобразований по схемам МВФ, практически каждая страна оказывается с многомиллиардным внешним долгом, выросшим из предоставленных ей Фондом кредитов.
Западные финансисты — опытные, знающие люди и прекрасно понимают, что миллионные и тем более миллиардные кредиты страна с разрушенной либеральными реформами экономикой не способна отдать в принципе. Поэтому целью предоставления кредитов является не сколько получение процентов, которые она рано или поздно не сможет платить, а ее полная зависимость от кредиторов, ведь после возникновения проблем с выплатой процентов они получат возможность распоряжаться ресурсами страны, господствовать на ее внутреннем рынке и навязывать свою политическую волю. Для незападных стран западные кредиты это плата за их полную зависимость от транснациональной олигархии (1).
Данные выводы, полученные на основе анализа последствий деятельности международных финансовых структур, прямо подтверждаются американскими экспертами, специализирующимися на ведении финансовых войн.
Так, например, в 2004 году в Соединенных Штатах вышла книга Джона Перкинса (сотрудника «Агентства национальной безопасности» США, а с 1971 по 1981 год ведущего специалиста международной консалтинговой фирмы «Chas. T. Main» (MAIN) (2) «Исповедь экономического убийцы». В ней Перкинс признался в том, что все эти годы он был так называемым «Economic Hit Man» (3) — «экономическим убийцей», действующим под прикрытием международных финансовых структур для осу¬ществления американской экспансии.
«Для нас это была борьба за мировое господство и воплощение мечты горстки алчных людей — создание глобальной им¬перии, — писал он с шокирующей откровенностью о своей деятельности. Это то, что у нас, ЭУ [экономических убийц], получается лучше всего: глобальная империя. Мы представляем собой элитную группу мужчин и женщин, использующих всемирные финансовые организации для создания таких условий, при которых другие народы вынуждены подчиняться корпоратократии, управляющей нашими крупнейшими компаниями, нашим правительством и банками. Как и члены мафиозных группировок, ЭУ «делают одолжения». Такие одолжения принимают форму займов для развития инфраструктуры: предприятий электроэнергетики, скоростных магистралей, портов, аэропортов, технопарков. Условием предоставления займа является то, что работы по этим проектам выполняют строительные и инженерные фирмы только из нашей страны. Фактически большая часть средств так и не уходит за пределы США: деньги просто переводятся из банковских организаций в Вашингтоне в строительные организации в Нью-Йорке, Хьюстоне или Сан-Франциско [«Chas. T. Main», «Bachtel», «Halliburton», «Stone & Webster» и «Brown & Root»].
Несмотря на то что деньги практически немедленно возвращаются в корпорации — членам корпоратократии (т.е. к кредиторам), страна, получающая заем, обязана выплатить его назад с процентами. Если ЭУ превосходно справился со своим заданием, займы будут настолько велики, что должник уже через несколько лет будет не способен выплачивать долг и окажется в ситуации дефолта. И вот тогда, подобно мафии, мы требуем себе шейлоковского «фунта живой плоти». Таковой часто состоит из одной или нескольких позиций: страна должна голосовать по нашей указке в ООН, позволить разместить наш и военные базы и допустить к драгоценным природным ресурсам, например к нефти или к Панамскому каналу. Конечно, при этом должник по-прежнему остается должником — и вот еще одна страна вошла в нашу глобальную империю» [62, с. 23-24].
При проведении подобных спецопераций в средствах массовой информации страны-жертвы разворачивается мощная пропагандистская кампания, превозносящая неизбежные результаты такого фантастически удачного займа — стремительный и неудержимый рост валового национального продукта. При этом, как замечает Перкинс, «о чем умалчивалось, так это о том, что каждый из этих проектов должен был принести солидные прибыли подрядчикам и осчастливить несколько состоятельных и влиятельных семей в соответствующих странах, тогда как правительства этих стран ставились в долгосрочную финансовую зависимость, которая соответственно была залогом их политического послушания. Чем больше будет заем, тем лучше. Тот факт, что долговое бремя страны лишает ее беднейшее население здравоохранения, образования и других социальных услуг на многие десятилетия, не принимается во внимание.
Мы с Клодин открыто обсуждали обманчивую природу такого показателя, как ВНП. Например, ВНП растет, даже если прибыль получает только один человек, допустим, владелец электростанции, и при этом большая часть населения отягоще¬на долгом. Богатые богатеют, бедные беднеют. А с точки зрения статистики это регистрируется как экономический прогресс» [62, с. 47].
По мнению специалистов Института глобального развития и окружающей среды Тафтского университета (Массачусетс, США), страны третьего мира, имеют значение для индустриальных государств в качестве источника сырья, дешевой рабочей силы, а также как рынок сбыта товаров, требующих для сво¬его производства высоких технологий. И поскольку зажиточные социальные группы развивающихся стран стремятся достичь уровня жизни правящих слоев Запада, их страны оказываются отягощенными многомиллиардными задолженностями и потому крайне уязвимыми для вмешательства в их внутренние дела кредиторов. «Таким образом, — подчеркивают авторы, — кредиторы навязывают странам «третьего мира» весьма суровые программы развития, снижающие жизненный уровень большинства населения, обеспечивая в то же время процвета¬ние и без того обеспеченного меньшинства, расширяя для него рынки потребительских товаров и услуг» [63].
Схема реформ МВФ всегда стандартная, поэтому ее суть можно рассмотреть на примере Аргентины. Процесс интегра¬ции этой страны в глобальный рынок, который начался после военного переворота 1976 года, стал фрагментом широкомасш¬табной экспансии международных банков и ТНК в Латинской Америке. В начале 70-х годов политическая ситуация в этом регионе развивалась по общему шаблону — в целом ряде его го¬сударств произошли военные перевороты.
Параллельно с этими политическими событиями на всех информационных уровнях государств региона вдруг началась мощная пропаганда «гениальной» экономической модели, разработанной «чикагской школой» для развивающихся стран. Эту модель рекламировали с впечатляющим размахом, а ее автору, американскому экономисту Милтону Фридману, и его сотруд¬никам была присужденная Нобелевская премия.
В чем была суть данной модели? Латиноамериканские страны отличались хронической инфляцией. В связи с этим неолибералы заявили о необходимости управления этой инфляцией. Для этого нужно было, по их мнению, в первую очередь сократить заработную плату рабочих и служащих, так как зарплата, по их мнению, съедает значительную часть национального дохода.
Тогда же в прессе стал активно муссироваться такой термин как «эффективность». Аргентинская промышленность неэффективна, утверждали чикагские либералы, а потому ее необходимо модернизировать. Как? Открыть внутренний рынок для иностранных товаров. Тогда в Аргентине экономически выживет только тот предприниматель, которой будет использовать самую современную технику и передовые технологии и благодаря этому сможет по цене и качеству производимого им продукта конкурировать на рынке.
Руководить всей этой модернизацией военные поручили Мартинесу де Осу, представителю класса землевладельцев Аргентины. Новая модель, как объяснили аргентинцам иностранные экономисты, будет демократической, поскольку покупатель сам определит, что и у кого ему нужно покупать, и соответственно решит судьбу того или иного предприятия.
Осуществлялись и чисто финансовые мероприятия. Их объясняли заботой о тех аргентинцах, у которых были вклады в банках. Подчеркивалось, что так как инфляция «съедает» сбережения вкладчиков, необходимо ввести особый режим обмена валюты, который бы обеспечил процент, выплачиваемый по вкладам, превышающий уровень инфляции. Была введена так называемая «табличка». В ней на год определялся курс обмена песо на иностранную валюту. Однако эта табличка не учитывала уровень внутренней инфляции. Впрочем, в первые два года все эти меры создали мираж экономического бума.
Американский доллар стал дешевым. Значительное количество населения вдруг обнаружило, что может ехать куда угодно и покупать что угодно. Аргентинцы везли из Европы, США и Японии бытовую электротехнику, одежду, ткани и т.д. А в то же время изменялась вся традиционная система финансирования производства, в результате чего стало невыгодно вкладывать деньги в промышленность. Большую прибыль можно было получить с помощью элементарной банковской операции.
Аргентина превратилась в своеобразный рай для международных банков. Ей все предоставляли кредит, впервые страна не ощущала недостатка в американских долларах. Но новые технологии в страну не ввозились, наоборот, производство закрывалось, цена кредита на внутреннем рынке достигла невероятно высоких показателей. Как было сказано, изменилась традиционная система финансирования. Если раньше при производстве 100 единиц любой продукции кредит занимал 10 единиц, а рабочая сила — 25—30 единиц, то теперь происходило все наоборот. Кредит отнимал заработную плату. Благодаря этому, а также искусственному курсу обмена валюты, производить стало невыгодно. Выгодно было импортировать даже яйца и кур из Израиля, мясомолочные продукты из Голландии и т.д.
В результате проведения либеральных реформ численность полностью безработных аргентинцев достигла полумиллиона человек, 2 млн. высококвалифицированных специалистов вынуждены были выехать за границу, промышленность стала работать на 50 % своей мощности, знаменитое сельское хозяйство Аргентины оказалось парализованным, сотни тысяч людей начали голодать, резко сократилось число школ.
Шесть лет деятельности демократического правительства президента Альфонсина продемонстрировали, как широкомасштабные финансовые махинации могут разрушить процветающую страну, создав гигантский внешний долг — 40 млрд. долл. Ежегодные выплаты только по его процентам и обслуживанию составили 5,5 млрд. в год, т. е. более половины валютных дохо¬дов государства. А в 1989 году внешний долг Аргентины превысил 60 млрд. (4).
Но и это не было конечной целью разорения страны. Транснациональные финансовые круги стремились заставить ее правительство оплачивать созданные с помощью финансового мошенничества долги акциями прибыльных государственных предприятий промышленности и сельского хозяйства, а также продажей земли, т. е. фактически захватить экономическую систему страны.
Итак, катастрофа Аргентины после ее интеграции в глобальную экономику состоялась. В 1989 году аргентинцы, разочарованные политикой правительства, отдали свои голоса на выборах за представителя Хустисиалистской партии Карлоса Менема, и сразу же после его победы в стране появились специалисты МВФ с проектом экономического курса реформ. Этот проект был основан на сдерживании эмиссии, сокращении социальных программ и приватизации. Осуществить их взялся Доминго Кавалло, один из ведущих авторитетов либеральной монетаристской школы, назначенный министром финансов Аргентины. Основой его плана реформ стало осуществление так называемого жесткого валютного курса («currency board»).
Суть этого курса в следующем. Если, предположим, опреде¬ленное государство имеет 10 млрд. долл. финансовых резервов, то точно на эту сумму выпускается национальная валюта. При этом увеличение денежной массы допускается лишь в том случае, если увеличивается объем долларовых резервов (например, в результате экспорта). Это становится единственным условием эмиссии. Так гарантируется блокирование механизма инфляции.
Однако подобная финансовая политика имеет и другие по¬следствия. Экономика не может работать без денег. И количество денег, необходимых для функционирования экономической системы в любой стране, известно — 15—20 % от валового внутреннего продукта. Но долларовые резервы в любой бедной стране — мизерные. Уровня 15 % они не достигают. Однако если денежной массы будет меньше 15 %, экономика окажется парализованной. С нею начнет происходить то, что происходит с обескровленным организмом — сначала все его процессы замедляются, а затем он погибает.
Реформаторами планировалось, что под гарантированную долларом национальную валюту в страну потекут инвестиции. Причем значительная часть — на условиях конверсии долгов. То есть долговые обязательства Аргентины скупались на мировых рынках со значительной скидкой и потом ей предъявлялись к уплате. А она была вынуждена отдать кредиторам свою собственность на сумму долгов. Но и в этой ситуации транснациональные финансово-политические группы, не желая платить реальную стоимость предприятий, используя все рычаги своего влияния, смогли разорить имеющихся собственников, а потом скупить их собственность по максимально низким ценам.
Каким оказался итог либеральной политики? Процесс конверсии аргентинского долга был активным лишь недолгое время, а потом прекратился. Инвесторы приобрели все, что их интересовало, и внешний долг страны снова стал резко возрастать.
Инфляция действительно исчезла. Но одновременно перестало функционировать большинство аргентинских промышленных предприятий. В мировой экономической прессе Аргентину называли «страной мертвых заводов». Все, что было спо¬собно производить продукцию на экспорт, оказалось в руках транснациональных финансовых структур.
Внешний долг Аргентины в 1990 году составил 62 млрд. долл., в 1995-м — 90 млрд., в 1997-м — 108 млрд., в 2001 - 128 млрд. долл. США (в этом году страна должна была вы платить международным кредиторам 19,5 млрд.). Отношение внешнего долга к ВВП составило: 29 % в 1992-м, 35,5 % в 1994-м, 45,3 % в 1996-м, 50 % в 2001 году.
При этом выяснилось, что новый курс не страхует от влияния кризисов мировых рынков. Мексиканский кризис 1994-1995 годов очень сильно ударил по Аргентине. Санирование (5) кредитно-банковской системы после него обошлось ей в 25 % ВВП. Большие потери она понесла и от кризиса 1997—1998 годов.
Асоциальные последствия экономического творчества либе¬рала Кавалло оказались катастрофическими. В 1996 году офици¬альная безработица достигла 18 %, преступность (в городах вооб¬ще, и в особенности в Буэнос-Айресе, где проживает треть населе¬ния страны) превысила все мыслимые пределы. Резко снизилась рождаемость. В самой Аргентине теперь 2 млн. человек недоедает. И это в стране — мировом производителе мяса и зерновых!
А потом начался этап полного краха разрекламированных либеральных реформ. Темпы роста ВВП к 1996 году упали втрое. Дефицит бюджета возрос вдвое. В 1996 году «архитектор арген¬тинских реформ» и «триумфатор» Д. Кавалло (6) был отправлен президентом Карлосом Менемом в отставку. А в 1997 году Хустисиалистская партия потерпела полное фиаско на выборах.
К 1998 году в результате провалившихся реформ социаль¬ное расслоение по уровню доходов увеличилось вдвое. Даже в столице доход на душу населения беднейших 15 % общества составил 60 песо, при официальном прожиточном минимуме 260. А в экономически слабых провинциях средний доход на душу населения упал до 35 песо.
Для сохранения бюджета и обеспечения выплат внешнего долга в стране в 2001 году был введен очередной режим жесткой экономии, сведя на нет практически все социальные программы. В целом госрасходы были сокращены на 1,5 млрд. долл.
Одновременно с этим в Аргентине начались корпоративные дефолты. О своей неплатежеспособности объявили крупнейшие компании страны. Так, например, в августе 2001 года «Cia de Alimentos Fargo SA», являющаяся крупнейшим в стране произ¬водителем хлеба, объявила дефолт по процентным выплатам на сумму 1,5 млн. долл. В связи с ухудшающейся ситуацией многие иностранные предприятия начали экстренно сокращать свою деятельность на территории Аргентины. И не напрасно, так как в декабре 2002 года многолетний финансово-экономический кризис закончился окончательной катастрофой и объявлением дефолта в 141 млрд. долл.
Начиная с 13 декабря провинции страны, а затем Буэнос-Айрес охватила волна насилия. Разъяренные толпы аргентин¬цев громили магазины и банки. Были предприняты попытки штурма президентского дворца. 30 декабря разгромлено поме¬щение парламента. Тысячи безработных вышли на улицы столицы, останавливаясь у каждого супермаркета и требуя бесплатной раздачи продуктов питания. А затем в центре города проходили митинги под лозунгом «Питание и работу для бедных».
Из 37 млн. аргентинцев ниже уровня бедности на данный момент живет 40 % населения. Угрожающего уровня достигла социальная дифференциация. Если за предыдущие четверть века «ножницы» в доходах 10 % самых богатых аргентинцев и 10 % самых неимущих возросли всего в 2,5 раза, то сейчас разница в их доходах примерно 30-кратная, и разрыв продолжает расти. Таковы последствия либеральных реформ по схемам МВФ.
Известный в Латинской Америке писатель-публицист Рохелио Гарсия Лупо в своей книге «Против иностранной оккупации» сравнивает действия транснациональных банков и монополий в Аргентине с действиями лисицы в курятнике. Он подробно описывает, как США и Англия добивались назначения на ключевые министерские посты своих креатур, как эти люди помогали разорять не только аргентинские предприятия, но и целые отрасли промышленности. В конце книги он приводит список крупнейших предприятий и банков, скупленных транс¬национальными финансовыми группами.
В Мексике все происходило по аналогичному сценарию. Десять лет мексиканские президенты послушно выполняли все рекомендации МВФ, Всемирного банка и правительства Соединенных Штатов. Они приватизировали большую часть государ¬ственной промышленности, сняли все ограничения для иностранных инвесторов, отменили налоги на импорт и открыли страну мировой финансовой системе. В 1993 году Мексика даже подписала с США и Канадой Североамериканское соглашение о свободной торговле (NAFTA), в соответствии с которым дол¬жна была произойти полная интеграция страны в североамериканский рынок на протяжении десяти лет. Для транснациональных финансистов и неолиберальных идеологов мексиканское государственное руководство стало идеально дисциплинирован¬ным исполнителем.
Вначале, после осуществления реформ, происходили положительные изменения. Многочисленные транснациональные корпорации организовывали или расширяли в стране производство. Объем экспорта каждый год возрастал на 6 %, а внешняя задолженность, которая в 1982 году поставила страну на грань катастрофы, начала уменьшаться. Но при этом «экономическое чудо» приносило реальную пользу лишь очень незначитель¬ной части экономики и населения. Новые, динамично развивающиеся области химической, электронной и автомобильной промышленности сильно зависели от импорта и создавали незначительное количество рабочих мест. Большая часть промышленности была выведена из государственного сектора и передана в руки нескольких акционеров. Лишь 25 холдингов контролировали корпоративную империю, которая вырабатывала половину ВНП страны. В то же время чрезмерная финансово-экономическая открытость по отношению к США поставила основные секторы мексиканской экономики в условия непосредственной конкурентной борьбы с более сильным американским производителем. Страну захлестнул поток импортных товаров, и мексиканские компании средних размеров, которые специализировались на трудоемком производстве, обанкротились. В одних лишь машиностроительной и до того стабильной текстильной промышленности были вынуждены закрыться 50 % предприятий. Реальный экономический рост стал отставать от темпов увеличения населения. Форсированная капитализация сельского хозяйства, которая, как планировалось, должна была стимулировать экспорт и помочь победить конкурентов из США, на практике имела катастрофические последствия. Несколько миллионов сельскохозяйственных рабочих потеряли работу и мигрировали в города. Начиная с 1988 года импорт возрастал в четыре раза быстрее, чем экспорт, наращивая дефицит торгового баланса, который в 1994 году сравнялся с соответствующим показателем всех латиноамериканских стран, вместе взятых. Для успокоения избирателей и сохранения дешевого импорта правительство завышало цену на мексиканскую валюту за счет высоких процентных ставок. Но в январе 1994 года фи¬нансовый рынок Мексики рухнул, и произошла девальвация песо. Спасая западные фонды, министр финансов США Рубин и глава МВФ Камдессю организовали самый большой чрезвычайный займ всех времен. Это, разумеется, спасло западных инвесторов, но Мексика оказалась в состоянии экономической ка¬тастрофы.
Для того чтобы вернуть доверие международных финансовых кругов, мексиканский президент приказал начать следующий этап шоковой терапии. В результате, на протяжении нескольких месяцев 15 тыс. мексиканских компаний обанкротилось, около 3 млн. человек потеряли работу, покупательская способность населения уменьшились как минимум на треть. Произошло разрушение социальной сферы.
Размер совокупного продукта на душу населения стал по¬стоянно уменьшаться. Страну охватили политические волнения, забастовки и крестьянские восстания. По мнению западных спе¬циалистов, Мексика сейчас находится на грани гражданской войны [2, с. 188-189].
«За прошедшее десятилетие экономических реформ количество людей, живущих в крайней бедности в сельской местности, возросло почти на треть, — пишет Н. Хомский, анализируя ситуацию в Мексике. — Половине населения не хватает средств для удовлетворения основных потребностей, драматический рост нищеты наблюдался с 1980 года. Согласно предписаниям Международного валютного фонда (МВФ) и Всемирного банка, в сельскохозяйственном производстве произошел сдвиг в сторону экспорта и кормов для животных, что благоприятствовало агробизнесу, иностранным потребителям и богатым слоям мексиканского населения, — тогда как недоедание стало основной проблемой здравоохранения, безработица в сельском хозяйстве увеличилась, плодородные земли были оставлены, и Мексика начала импортировать продовольствие в громадных количествах. Резко упала зарплата в промышленности. Доля труда в валовом внутреннем продукте, которая возрастала до середины 70-х годов XX века, с тех пор упала более чем на треть. Таковы стандартные обстоятельства, сопутствующие неолибе¬ральным реформам» [33, с. 181-182].
«Итак, мексиканский опыт показывает, — делают вывод Мартин Г.П и Шуманн X., — что идея чуда-процветания в результате полного освобождения рынка — наивная иллюзия. Всякий раз, когда слаборазвитая страна пытается без субсидий и тарифной защиты конкурировать с мощными индустриальными экономиками Запада, ее потуги обречены на скорый провал. Свободная торговля — не более чем закон джунглей, и не только в Центральной Америке» [2, с. 190].
Теперь обратимся к факту сотрудничества МВФ с Венесуэлой.
Либеральные реформы в этой стране начались в 1980 году. На тот момент ее внешний долг составлял 29 млрд. долл., а через 10 лет преобразований она только по процентам выплатила 31 млрд. [64, с. 20]. Отток капиталов из страны за десять лет (1980-1990) оценивается в 34,5 млрд. долл. В 1989 — 1991 годах реальная заработная плата в Венесуэле упала на 40 %, безработица в 1991 году достигла 50 % от общего количества трудоспособного населения.
В средних по своим размерам компаниях объем капитало¬вложений упал за эти три года на 20 %, в небольших и маленьких — на 36—50 %. За чертой бедности оказалось 80 % от 18-миллионного населения страны [65]. И это притом, что в свое время в Венесуэле, которая занимает важные позиции среди мировых экспортеров нефти, был самый высокий доход надушу населения в Латинской Америке.
Благодаря программам МВФ распределение населения стра¬ны по уровню доходов в начале 90-х было таким: богатые — 1 %, верхний слой среднего класса — 7 %, средний класс— 12 %, бед¬ные — 36 %, нищие — 44 %. [64, с. 20].
В Перу эмиссары МВФ появились также в 1980 году. В период с 1980 по 1985 год валовой национальный продукт этой страны начал стремительно падать. Однако в 1986—1987 годах наблюдался его подъем, но специалисты считают, что эта временная приостановка снижения ВНП была вызвана разрывом отношений президента Алана Гарсия с МВФ и прекращением выплат внешнего долга. Однако в 1987 году он вновь начал сотрудничество с МВФ, в результате чего в стране снова произошел экономический спад.
В период 1980—1990-х годов ВНП надушу населения Перу сократился на четверть. Народ страны начал попросту недоедать. А в августе 1990 года президентом стал Альберто Фухиоми, который осуществил «шоковую терапию». Было резко сокращено государственное финансирование производства продуктов питания и отменены дотации энергетической сфере. Цены на продовольствие, воду, коммунальные услуги немедленно увеличились в 30 раз. Заработная же плата всего лишь была удвоена. До начала либеральных реформ количество перуанцев, которые жили в бедности, составляло 35 % от 20-миллионного населения, через несколько недель после запуска механизма «шоковой терапии» количество нищих в стране достигло 60 %.
Бедность в Перу означает возможность поесть раз в день, потребляя около 800 кал. в сутки (это меньше того, что получа¬ли узники в гитлеровском концлагере Аушвиц). Из-за экономии государственных средств на поддержку водопроводной и канализационной систем (потребность в инвестициях этой инфраструктуры составляла в 80-х 140 млн. долл. в год, но прави¬тельство выделяло не более 20 % от этой суммы) в городах Перу вспыхнула эпидемия холеры. Количество заболевших ею выросло с 36 на каждую тысячу жителей в 1980 году до 133 — в 1989-м. «Шоковая терапия» практически не предусматривала затрат на социальную сферу. Поэтому, несмотря на эпидемию, государственное финансирование здравоохранения в Перу в 1990 году составляло всего четверть от уровня 1980 года. Месячная зарплата врачей в стране была 45 долл., а медицинских сестер — 25. За все три года свирепствования эпидемии правительство затратило на борьбу с ней в целом 60 млн. долл., тогда как на погашение долгов транснациональным кредиторам выплаты дости¬гали 80 млн. в месяц (!) [66].
«Шоковая терапия» Боливии была осуществлена под руководством известного либерала и консультанта МВФ Джеффри Сакса (7). В 1985—1987 годах он был советником боливийского правительства. Благодаря его консультациям в стране удалось остановить инфляцию, разрушив при этом производственный сектор и без того слабой боливийской экономики, что в итоге превратило Боливию в «наркореспублику».
Либеральная «терапия» этой страны длилась 5 лет (с 1985 по 1990 г.). За это время внутренние капиталовложения в расчете на душу населения снизились вдвое. Д. Сакс урезал затраты бюджета, сократив количество занятого населения в государственных отраслях промышленности: в оловянной на 77 % и нефтяной на 45 %. Безработица, благодаря его реформам, также охватила и частный сектор боливийской экономики. Там занятость снизилась на 20 тыс. человек. Безработные переместились на плантации и в лаборатории наркобаронов, где выращивалась и перерабатывалась кока. В скором времени в этой «отрасли» была занята уже треть трудоспособного населения страны. Производство кокаина в Боливии стало стремительно увеличиваться. Сакс настолько сильно стимулировал кокаиновый промысел в этой республике, что она до сих пор входит в число главных миро¬вых поставщиков этого наркотика. Кокаин, произведенный в Боливии, составлял, до недавнего времени, 37 % всех уличных продаж этого наркотика в США, а доход от его реализации оценивается в 50 млрд. долл. в год, что в 10 раз превышает легальный ВНП страны [67].
Итак, промышленность Боливии была разрушена, страна превратилась в мирового производителя кокаина, но инфляция действительно упала. Это яркий пример экспорториентированной «модернизации» по методам МВФ. В его условиях все рав¬но, за счет какого экспорта достигается финансовая стабилизация — в Мексике за счет вывоза нефти, в Боливии — кокаина.
Трагические события конца девяностых годов в Эфиопии также непосредственно связаны с деятельностью на ее территории МВФ.
После свержения в 1991 году в этой стране просоветского режима полковника Менгисту Хайле Мариам организации международных кредиторов создали «Экстренный проект выздоровления и перестройки», который в срочном порядке должен был решить проблему внешнего долга в 9 млрд. долл., возникшего во время власти Менгисту. Проект предусматривал отсрочку выплат по нему, но лишь при условии проведения в Эфиопии радикальных макроэкономических реформ. МВФ предложил переходному правительству свой стандартный набор финансо¬во-экономических преобразований, которые оно вынуждено было последовательно реализовывать.
Это фактически полностью исключило реальное послевоенное восстановление страны. Международные кредиторы требовали либерализации торговли и полной приватизации общественных коммунальных служб, банков, государственных ферм и фабрик. При этом прошли массовые увольнения госслужащих (включая учителей и работников здравоохранения), зарплаты были заморожены, а трудовое право изменено для того, чтобы дать государству возможность «освободиться от избыточных работников». В условиях тотальной коррупции государственная собственность была практически полностью распродана по дешевке иностранным компаниям.
Так же как после реформ в Кении в 1991 году, рынки сельскохозяйственной продукции Эфиопии оказались в руках боль¬ших сельскохозяйственных корпораций. Международные кредиторы вынудили правительство отказаться от контроля над ценами на сельскохозяйственную продукцию и предоставления субсидий крестьянам. Также были освобождены расценки на перевозку, что привело к росту цен на продукты питания в удаленных районах, более всего пострадавших от засухи. А продажа товаров для крестьян, включая удобрения и семена, оказалась в руках частных торговцев.
В начале реформ Соединенные Штаты «пожертвовали» Эфиопии большое количество американских удобрений «в об¬мен на рыночные реформы». Однако подаренные удобрения быстро закончились, успев при этом подорвать их местное про¬изводство, так как те же компании, которые поставляли импортные удобрения, контролировали и оптовую продажу отече¬ственных, через посредничество эфиопских торговцев.
Так как внешний долг страны возрастал и необходимо было платить по процентам, международные кредиторы потребовали от правительства продать запасы зерна, созданные на случай чрезвычайного положения (после голода 1984—1985 гг.), и оно на это согласилось. С той же целью шел интенсивный процесс экспорта миллионов тонн выращенного зерна, что представляло собой фактически его конфискацию международными кредиторами за долги. Итогом этой политики стал массовый голод, охвативший страну в 1999-2000 годы.
Что характерно, параллельно вывозу эфиопского зерна на территорию Эфиопии, в качестве гуманитарной помощи, было ввезено USAID около 500 тыс. тонн излишков американской, генетически измененной кукурузы (запрещенной к продаже в странах Евросоюза), что способствовало засорению генофонда эфиопских традиционных семян и возникновению зависимости страны от иностранной помощи.
Необходимо отметить, что поставками продовольственной помощи занимались монополизировавшие ранее экспорт Эфиопии сельскохозяйственные корпорации, контролируемые транснациональными финансовыми группами. Во время голода 1999-2000 годов крупные торговцы зерном вроде «Archer Danials Midland» (ADM) и «Cargil Inc.» получили крайне при¬быльные контракты [68, с. 18].
В то время как «Pioneer High Bread International» захватывала продажу семян, «Cargil Inc.» сделала то же самое с зерном и кофе через свой филиал «Эфиопиан Коммодитиз» [69]. Для 700 тыс. мелких фермеров, имеющих менее 2 гектаров земли (производивших ранее от 90 до 95 % эфиопского кофе), дерегуляция земледельческого кредита в сочетании с низкими ценами на их продукцию привела к усилению задолженности и обезземеливанию, особенно в Восточном Годжаме (продовольственной базе Эфиопии).
Богатые ресурсы традиционных эфиопских семян (ячмень, сорго, метличка абиссинская и т.д.) были захвачены, генетичес¬ки изменены и запатентованы крупными агрофирмами: «Вместо благодарности и оплаты эфиопы получают... счета к оплате от иностранных компаний, которые «запатентовали» местные сорта и теперь требуют денег за их использование» [70]. Основание «конкурентного производства семян» было заложено под руководством МВФ и Международного банка (МБ) [70]. Компания «Эфиопские семена», являющаяся госмонополией, так¬же присоединилась к «Pioneer High Bread» в распространении генетически измененных семян (вместе с гербицидами) среди мелких крестьян. Их продажа была передана частным фирмам с финансовой и технической поддержкой МБ. «Неформальный» обмен семенами среди фермеров был превращен в «формальную» рыночную систему [71].
Главной целью вышеуказанных мероприятий была замена традиционных сортов, воспроизводимых в Эфиопии, на импортные, генетически модифицированные. Через обмен семенами снабжались более 90 % крестьянских хозяйств. Разумеется, голод 1999-2000 годов привел к дальнейшему сокращению запасов отечественного семенного фонда, который население попросту съело. Аналогичным образом ситуация развивалась и с кофе, где генофонд бобов арабика оказался под угрозой с падением цен на сырой кофе и обнищанием мелких фермеров.
Таким образом, голод, возникший вследствие либеральных реформ, навязанных стране Международным валютным фондом, Международным банком и правительством США в интересах транснациональных финансово-политических групп, способствовал подрыву эффективного функционирования эфиопского сельского хозяйства и установлению его зависимости от международных аграрных и биотехнологических компаний. Распространение генетически измененных видов семян среди обнищавших крестьян было увязано с программами «продовольственной помощи», что способствовало проникновению международных агарных и биотехнологических компаний в эфиопское земледелие. Фактически программы международной помощи стали не спасением от голода, а его причиной.
Эта разрушительная схема, навязанная МВФ и МБ, неизбежно заканчивающаяся голодом, повторяется по всей Африке южнее Сахары. С начала долгового кризиса 1980-х годов происходит постепенное уничтожение крестьянской экономики во всем регионе, с ужасными социальными последствиями. Сейчас в Эфиопии, через 15 лет после голода, в ходе которого погибли почти миллион человек, может погибнуть, по оценкам специалистов, уже 8 млн., и на этот раз не секрет, что виновата будет в этом не только погода.
К чему же в конечном итоге привели реформы МВФ в Эфиопии?
Более 8 млн. эфиопов (15 % населения страны) голодают. Зарплаты городских жителей обесценились, началась массовая безработица, сезонные рабочие и безземельные крестьяне оказались в ужасающей нищете. Международные гуманитарные организации заявили, что климат — единственная и неизбежная причина неурожая и последующей катастрофы. Но при этом СМИ не сообщили о том, что миллионы людей в самых плодородных районах также умирают от голода.
Эфиопия производит более 90 % необходимого ей продовольствия, однако в разгар кризиса «Организацией продовольствия и земледелия» (ОПЗ) нехватка пищевых продуктов оценивалась в 2000 году в 764 тыс. метрических тонн, или 13 кг на душу населения в год [72]. В Амхаре производство зерна было в 1999 - 2000 годах на 20 % выше нужд потребления, однако, согласно ОПЗ, 2,8 млн. .жителей Амхары (17% населения района) оказались в «зонах голода» и были «в опасном положении» [72]. Хотя излишки зерна в Амхаре были свыше 500 тыс. тонн, ее «потребность в продовольственной помощи» оценивалась мировым сообществом в 300 тыс. тонн [72]. Подобная картина наблюдается и в Оромийи, самой населенной провинции стра¬ны, где 1,6 млн. человек оказались «в опасном положении», несмотря на излишек в более чем 600 тыс. метрических тонн зерна [72]. В двух этих районах, где живет более четверти насе¬ления страны, причиной голода, нищеты и социальной обез¬доленности был явно не недостаток продовольствия. Теперь уже не секрет, что голодомору предшествовала не только засуха, а либеральные экономические реформы, навязанные Эфи¬опии МВФ и МБ.
4 марта 2002 года американский журналист Алекс Джонс в прямом радиоэфире взял интервью у Грэга Паласта, сотрудни¬ка ВВС и «Observer», в котором разговор шел о деятельности МВФ-МБ. Основываясь на информации, полученной от Джозефа Стиглица (8), некогда главного экономиста Всемирного банка, Паласт с шокирующей откровенностью описал методы и цели МВФ-ВБ.
А. Джонс: Это потрясающе. Не могли бы вы рассказать нам, что сделали экономисты?
Г. Паласта: Я скажу вам две вещи. Во-первых, я беседовал с бывшим старшим экономистом, уволенным из Мирового Банка, Джо Стиглицем. Так что мы — ВВС и газета «Gurdian» провели с ним немало времени, выясняя подробности. Это было похоже на кадры из боевика — «Миссия невыполнима» (Mission Impossible), знаете, где парень приходит с другой стороны фронта и часами рассказывает о том, что он там обнаружил. Так что я получил информацию из первых рук о том, что происходит во Всемирном банке. Кроме того, у меня были и другие источники. Он не мог дать мне документы для внутреннего пользования, но другие дали мне целые горы документов из МБ и МВФ.
А.Д.: Так же как вы получили W199I, от тех же людей.
Г.П.: Да, в том числе это. Я должен был участвовать в передаче CNN с главой МБ Джимом Вулфенсоном, и он сказал, что не придет на передачу, если я там буду. Так что в CNN поступили как последние идиоты и не пустили меня.
А.Д.: А теперь они угрожают полным бойкотом.
Г.П.: Ну да... Так что мы обнаружили вот что: в этих документах сказано, что они обычно требуют от правительств подписывать секретные соглашения, в которых соглашаются продать свою важнейшую госсобственность, соглашаются принять меры, которые будут катастрофой для их населения, и если они не соглашаются, то для этого предусмотрено подписание в среднем 111 отдельных соглашений для каждой страны, и если они не следуют этим обещаниям, их отрезают от заграничного кредита. Невозможно занять никакие деньги у международных кредиторов. Никто не может выжить без кредита — люди, компании, страны, без займов...
А.Д.: Из-за инфляционной долговой ямы, которую они создают...
Г.П.: Ну да, скажем, посмотрим на примере Аргентины, сек¬ретный план для Аргентины. Он подписан главой МБ Джимом Вулфенсоном. Между прочим, чтоб вы знали, у них на самом деле болит голова, что я заполучил эти документы, но они не опровергли их подлинность. Сначала — да. Сперва он и сказали, что таких документов нет. А я показал их по ТВ. И на сайте в Интернете есть копии: http://www.gregpalast.com. Тогда они признали, что документы подлинные, но мы не собираемся их с вами обсуждать и собираемся закрыть вам доступ на ТВ. Вот так-то. Но взгляните, например, на Аргентину, она в кризисе, за пять недель — пять президентов, потому что экономика полностью разрушена.
А.Д.: А разве сейчас уже не шесть?
Г.П.: Ну, это вроде как недельный срок президентства, по¬тому что они не могут удержать страну. И все это потому, что в конце 80-хони начали выполнять инструкции МБ и МВФ продавать свое имущество, госимущество. Я имею в виду то, о чем в США даже не думают, продать систему водоснабжения...
А.Д.: То есть народ платит налоги, на эти деньги создается госимущество, и правительство передает его в частные руки МВФ/ВБ. При этом на швейцарские счета поступают миллиарды для этих политиков.
Т.Н.: Вот именно. И это только один пример. И далеко не каждый может на этом поживится. Водопровод Буэнос-Айреса был продан филиалу компании «Enron». Нефтепровод между Аргентиной и Чили был продан компании «Enron».
А.Д.: И потом «Enron» лопается, а денежки оказываются в какой-то подставной компании и украденное прячется.
Г.П: Именно. И, между прочим, знаете ли вы, почему они передали нефтепровод «Enron», потому что им позвонил кто-то по имени Джордж В.Буш в 1988-м.
А.Д.: Невероятно! То есть МВФ/МБ платят политиканам за то, чтобы те за бесценок приватизировали водопроводы, железные дороги, нефтяные компании. Эти глобалисты платят им каждому, миллиардами в швейцарских банках. И планируют полное порабощение всего населения. Конечно, «Enron» была компанией для отмывания денег, как сообщали другие репортеры. В это трудно поверить — настолько это масштабно, но это правда. Итак, короче говоря, что это за система?
Г.П.: Мы обнаружили, что они разрушали целые государ¬ства — Эквадор, Аргентину. Беда в том, что некоторые из этих кошмарных идей попали обратно в США. В общем у них кон¬чились другие жертвы. И дело в том, что старший экономист — это не мелкая сошка. Уже после того как его уволили, пару месяцев назад, он получил Нобелевскую премию по экономике. Так что он не дурак. Он рассказал мне, что он приезжал в стра¬ны, где шли разговоры о приватизации, и все знали в МБ, но предпочитали не обращать внимания на то, что политиканы огребут на этом сотни миллионов.
А.Д.: Но это даже не приватизация — они просто крадут у народа и отдают МВФ/МБ.
Г.П.: Да, они отдают все своим дружкам, как «CitiBank» (9), который захапал половину аргентинских банков. «Enron Petrolium» захапал нефтепроводы в Эквадоре. «Enron» повсюду захапал водопровод. И при этом они все это разрушают. В Буэнос-Айресе проблемы с питьевой водой. Это уже не просто воровство — нельзя даже открыть кран. Это обогащение за общественный счет.
А.Д.: И МВФ как раз получил Великие озера (10). Они в одиночку контролируют все водоснабжение. Об этом было в «Chicago Tribune».
Г.П.: И проблема в том что МВФ и МБ на 51 % принадлежат казначейству США. Так что вопрос — что мы получаем за наши денежки. И выходит, что мы получили кризис в ряде стран. В Индонезии, например. Стиглиц сказал мне, что он начал за¬давать вопросы — что происходит? Вы понимаете, куда мы не приходим, в чьи дела не вмешиваемся, мы разрушаем их экономику. И ему ответили, что за подобное любопытство увольняют. Но он сказал мне, что они вроде даже планировали бунты. Они знали, что когда они захватывают страну и разрушают ее экономику, вероятны бунты. И они говорят, хорошо, это бунт в пользу МВФ — все спасаются бегством и МВФ получает еще больше возможностей диктовать свои условия.
А.Д.: И от этого они оказываются в еще более отчаянном положении. Так что на деле это имперская экономическая война, когда страна в разрухе и тут они являются с «Enron», они настолько алчны, что сами все это организуют.
Г.П.: Я только что говорил с главными следователями штата Калифорния по делу «Enron». Они рассказали мне о некото¬рых их трюках. И никто за ними не следил. Тут не только акционеров ограбили, они выкачали миллиарды долларов из бюджетов штатов, особенно Техаса и Калифорнии.
А.Д.: Где же имущество? Все говорят, что его нет, что «Enron» — подставная компания, что они перевели все имущество другим компаниям и банкам (11).
Г.П.: Ну да, просто как в игре в наперсток. Не забывайте, что там были реальные деньги. Счета за электричество действи¬тельно оплачивались в Калифорнии, они выкачали дополнительно от 9 до 12 миллиардов. И не знаю, откуда штат сможет получить эти деньги обратно.
А.Д.: Да, они схватили за руку губернатора, покупавшего элек¬тричество за 137 долларов за мегаватт/час и продающего его обратно «Enron» за 1 доллар, и снова сначала.
Г.П.: Да, система полностью вышла из-под контроля, и эти парни хорошо знали, что делают. Поймите, что некоторые из тех, кто разрабатывал калифорнийскую систему дерегуляции энергоснабжения, потом перешли на работу в «Enron». Да и в Лондоне лорд Вэйкенхем был в аудиторской комиссии по «Enron», так нет такого случая, когда он не получал бы прибыли на том, что проверял и регулировал.
А.Д.: И он глава «NM Rothschild».
Г.П.: Да, он всюду наследил. Он заседает в советах директоров 50 компаний. Он по идее должен возглавлять аудит, прове¬рять, как «Enron» ведет свои книги. И одновременно он получает от них плату. Он был членом правительства Маргарет Тэтчер, он — один из тех, кто дал «Enron» зеленый свет в Англии — прийти и захапать электростанции. И завладеть водопроводом в Центральной Англии. Все это он одобрил, и они дали ему работу в совете директоров. И щедрый контракт на консультации. И такой человек должен был их проверять.
А.Д.: И еще он во главе совета по регулированию СМИ.
Г.П.: Да еще как, я с ним имел реальные проблемы, поскольку он регулирует меня.
А.Д.: Они еще пытались провести закон в Англии, что если у вас есть 800-летний колодец, в некоторых случаях — 2000-летний, по¬строенный римлянами, что это — не ваше имущество и что они поставят на него счетчик. Нельзя пить свою собственную воду.
Г.П.: Да, это лорд Вэйкенхем, я имею в виду, он из «Enron», я не могу даже его коснуться, поскольку он регулирует СМИ. Так что вы в его руках.
А.Д.: Покопайтесь в «NM Rothschild», там все это есть. Посмотрим на 4 этапа, я имею в виду документы МВФ/МБ, как они захватывают страну и уничтожают источники существования народа.
Г.П.: Именно. Первым делом — открыть рынок капитала. То есть продать местные банки иностранным. Затем — рыночные цены. Это как в Калифорнии, где все — свободный рынок, и это кончается счетами за воду — мы не представляем себе в США, как это можно — продать в частные руки водоснабжение. Но представьте, что частная компания, типа «Enron», владеет вашей водой. Так что цены взлетают до небес. Затем открыть границы для торговли — полностью свободный рынок. И Стиглиц, который был старшим экономистом, когда он руководил этой системой, он делал подсчеты и сказал, что это было, как «опиумные войны». Он сказал, что это не свободная торговля, это принудительная торговля. Это война. Они таким образом разрушают эконо¬мику.
А.Д.: Ну да, в Китае пошлины 40 %, в США — 2%. Это не свободная и честная торговля. Это насилие с целью перевести всю промышленность в страну, которую глобалисты полностью контролируют.
Г.П.: Да, Вы знаете о «Wallmart» (12) — я написал о них, если вы читали мою книгу. Напоминаю ее название «Лучшая демократия, которую можно купить за деньги» — о том, как, к несчас¬тью, Америку выставили на продажу. Книга выходит на этой неделе. Там идет речь о том, что у «Wallmart» 700 фабрик в Китае. Почти ничего в их магазинах не сделано в США, хотя у них все стены в орлах.
А.Д.: Точно, как «1984» Оруэлла — большие полотнища с призывами «Покупай американское», чего на деле не сыщешь — типичная «двоеречь».
Г.П.: Что еще хуже, они могут иметь фабрику, а рядом еще одну — в тюрьме. Можете себе вообразить, в каких условиях производятся эти милые вещички для «Wallmart». Это что-то...
А.Д.: И если большой шишке хочется печенки, он просто звонит.
Г.П. (смеется): Я знаю, это мрачная история. Я на самом деле говорил с одним парнем, Харри By, он был в китайской тюрьме 19 лет. Никто не верил его ужасным рассказам. Тогда он вернулся в тюрьму и сфотографировал условия и сказал, что в этих условиях делаются вещи для Волмарт, так-то...
А.Д.: Мне угрожали вышвырнуть меня с ТВ здесь, в Остине (13), когда я показал пленку с четырехлетними китайскими девочками, прикованными, худее, чем евреи в концлагерях. И мне угрожали, что если я сделаю это снова, меня арестуют.
Г.П.: Да, вызнаете, это ужасный материал, который я получил, Стиглиц поступил очень смело, когда пришел и сделал свое заявление, но документы дал мне не он. Документы хранятся под замком, потому что они описывают реальное положение дел. Они на самом деле говорят — подпишитесь под 111 условиями для каждого государства. И публике не дают слова, она не знает, что за чертовщина с ними происходит...
А.Д.: Вернемся к приватизации. Эти четыре этапа — основа. Она дает миллиарды политикам, которые отдают все в частные руки.
Г.П.: Да, он называет это взяткотизация, когда продается водопровод, цена, скажем, 5 миллиардов, 10 % от нее будет 500 миллионов, вот как это делается. Две недели назад я записал беседу с аргентинским сенатором. Он сказал, что после того как ему позвонил Джордж В. Буш в 1988 году и сказал — отдайте газопровод в Аргентине «Enron», это наш нынешний президент... Он сказал, что особенно отвратительно, что «Enron» собирался заплатить одну пятую мировой цены за газ, и он сказал, как вообще можно такое предлагать? И ему сказал (не Буш, а участник сделки) — ну, если мы заплатим только пятую часть, еще кое-что останется для вас положить на счет в Швейцарии. Так это делается. У меня есть пленка. Этот парень — консерватор, он хорошо знаком с семьей Буша. Он руководил общественными работами в Аргентине, и он сказал, да, он мне звонил. Я спросил — Джордж В. Буш? И он ответил — да, в ноябре 1988-го этот тип позвонил ему и сказал отдать трубу «Enron». Это тот самый Джордж В. Буш, который сказал, что не знал Кэна Лэя (14) до 1994 года. Вы видите...
А.Д.: Да, а теперь на сенатских расследованиях их обеляют. Знаете, я был вчера у здания «Enron» в Хьюстоне, мы были метрах в десяти от входа, на тротуаре, и у меня все записано на видео — громилы подошли и сказали, что запрещено записывать на видео. Я сказал, давайте, арестуйте меня. Я стоял на тротуаре, Грэг.
Г.П.: Ну, вы знаете, я был там в мае, рассказывал английским слушателям — вы никогда не слышали об «Enron», но... Это те парни, которые поняли, как управляться с этим правительством. Я видел интересные документы за месяц до конца президентства Клинтона, он, я думаю, чтобы поквитаться с крупнейшим пожертвователем на выборы Буша, отрезал «Enron» от калифорнийского энергетического рынка. Он поставил верхний предел ценам на электричество. Они не могли требовать больше чем в 100 раз выше нормальной цены. Это взбесило «Enron». Так что Кэн Лэй лично написал записку вице-президенту Чейни, чтобы он снял ограничения Клинтона. В течение двух суток после начала правления Буша Министерство энергетики пересмотрело ограничения для «Enron». Это в течение недели окупает все их избирательные пожертвования.
А.Д.: Итак, все ясно — они платят на швейцарские счета, и что происходит, когда вещи выходят из-под контроля?
Г.П.: Ну, после этого они говорят — сокращайте бюджет. 20 % аргентинцев — безработные, и они говорят — ополовиньте по¬собия по безработице, ограбьте пенсионные фонды, урежьте траты на образование, все эти ужасные вещи. Если экономику урезают в разгар спада, который эти ребята организовали, это разрушает страну. После 11 сентября Буш заявил, что нужно потратить 50-100 миллиардов для спасения нашей экономики. Не сокращать бюджет, а пытаться спасти экономику. Но другим странам они говорят: режьте, режьте, режьте. А для чего — согласно документам для служебного пользования — чтобы платить проценты иностранным банкам — от 21 % до 70 %. Это ро¬стовщичество. Им пришлось даже велеть Аргентине отменить законы против ростовщичества, потому что любой из этих банков был ростовщиком по аргентинским законам.
А.Д.: Но Грэг, документы показывают, что они сначала разорили экономику, чтобы создать такую ситуацию. Они создали для этого все условия.
Г.П.: Да, а после они говорят — мы не можем давать вам займы иначе как под грабительские проценты. В США запре¬щено брать 75 %, это ростовщичество.
А.Д.: Что происходит потом?
Г.П.: Как я сказал, вы открываете границы для торговли, это новые «опиумные войны». И после разрушения экономики, когда производство на нуле, они заставляют вас платить огромные суммы за товары, вроде лекарств, и кончается это тем, что процветает торговля наркотиками, единственный способ выжить...
А.Д.: И та же ЦРУ-шная диктатура национальной безопасности была схвачена за руку с грузом наркотиков...
Г.П.: Ну вы знаете, это просто наша помощь союзникам...
А.Д.: Да уж... То есть довести всех до кризиса, разрушить их экономику, а потом покупать за бесценок. Что дальше?
Г.П.: Ну, дальше вы подчиняете себе правительство. Это чистый государственный переворот. Об этом они вам не расскажут. Например, в Венесуэле. Я недавно говорил по телефону с президентом Венесуэлы.
А.Д.: И они устанавливают свое собственное правительство — корпорации.
Г.П.: Скажем, есть избранный президент и правительство, и МВФ заявляет, что поддержит переходное правительство, если президента сместят. Они не говорят, что будут вмешиваться в политику — они только поддержат переходное правительство. Прямо говоря — это обещание оплатить путч, если военные свергнут нынешнего президента, потому что нынешний президент не согласен с МВФ. Он велел им собирать вещички. Они явились и сказали — делай то и это, и он сказал — я этого не сделаю. Что я сделаю — удвою налоги на нефтяные компании, потому что в Венесуэле много нефти. Удвою налоги на нефтяные компании и получу достаточно денег на социальные нуж¬ды — и мы будем богаты. Как только он это сделал, они начали раздувать недовольство в армии, и советую вам быть внимательными — через три месяца президента Венесуэлы свергнут или застрелят (15). Они не собираются позволить ему повышать налоги на нефтяные компании.
А.Д.: Грэг, в этом и проблема. Вы это уже говорили. Они становятся все ненасытнее, они направляются в США. «Enron», судя по документам, был просто фасадом, они могут украсть имущество и перевести другим глобальным корпорациям, затем они лопнут и украдут пенсионные фонды. А теперь они говорят, что терроризм надвигается. Это произойдет, если мы откажемся от наших прав. Буш не привлек Конгресс и прочих, к которым должна перейти власть, если будет ядерное нападение, в свое секретное правительство, «Washington Post» написал, что «Конгресс не поставили в известность о теневом правительстве». Спикер палаты представителей ничего не знал. Это пахнет государственным переворотом. Нам лучше постараться сообщить об этом сейчас, или эти ненасытные твари дойдут до конца.
Г.П.: Что меня особенно огорчает... Я сообщил об этом в английских СМИ, и на ВВС, несмотря на лорда Вэйкенхема. Я знаю, я его раздражаю. Я сообщил об этом на ВВС и крупной газете, своего рода местной «New York Times», и информация-таки попала к читателю. И очень жаль, что в США мы должны иметь альтернативную прессу, альтернативное радио, чтобы опубликовать сведения, которые имеют значение. Я имею в виду, эта информация должна быть доступна любому американцу. В конце концов, это наше правительство...
Знаете, кто крупнейший пожертвователь на выборах для Клинтона? Правильно — Волмарт, штаб-квартира в Арканза¬се... Так что мы видим труппу скверных актеров, играющих в хорошего следователя — плохого следователя, а из всех нас выжимают соки...
Как обычно говорил Роберт Пеллтиер, «сейчас в Америке больше причин для революции, чем было в 1776-м!» [73].
На такой оптимистической ноте передача закончилась.
К вышеизложенным фактам можно добавить то, что с момента принятия в августе 1997 года «пакета реформ» для спасе¬ния от банкротства Таиланда аналогичные акции в отношении Индонезии, Южной Кореи, России (16), Украины (17) и Бразилии до¬казали, что «помощь» МВФ чревата экономической, соци¬альной и финансовой катастрофой для стран, которым она оказывается. Выигрывают от нее только частные международные инвесторы в виде транснациональных финансовых структур. С момента «помощи» Таиланду МВФ выделил на такие акции бес¬прецедентную сумму, и в каждом случае Фонд требовал введения высоких процентных ставок (чтобы защитить валютный курс), усиления давления на реальный сектор экономики (приводивший его к разрушению), жестких бюджетных сокращений (катастрофически снижавших жизненный уровень населения, часто ставя его на грань вымирания).
Перечень стран, которые оказались в состоянии финансово-экономического коллапса и социальной катастрофы после проведения либеральных реформ по программам МВФ, достаточно длинный. Для того чтобы обобщить результаты международной деятельности МВФ, необходимо обратиться к выводам Брайана Джонсона, соавтора ежегодного «Индекса экономической свободы» (Index of Economic Freedom), который констатировал, что стратегические программы реформ, созданные МВФ для незападных стран, полностью провалились. Исследование, осуществ¬ленное им и Бреттом Шефером в 1997 году для «Фонда наследие» (Heritage Foundation), показало, что в период с 1965 по 1995 год МВФ пытался «спасти» 89 стран. Сегодня 48 из них находятся не в лучшей ситуации, чем до того, как получили деньги МВФ, а 32 стали еще беднее, оказавшись в экономическом коллапсе [74].
К тому же сама практика западной «помощи» незападным странам выглядит очень странной, если учитывать то, что в среднем их совокупный внешний долг увеличивается ежегодно на 5% (!) [75], и каждый день они суммарно платят Западу по процентам 200 млн. долларов (!) [55].
В 1995 году в Мадриде состоялось заседание «Трибунала народов» (18) (объединившего 12 известных на западе юристов и экономистов), который вынес следующий приговор: программа стабилизации МВФ, использованная во многих странах, представляет собой «доло гомицид». «Гомицид» означает убийство людей, а «доло» — способ осуществления преступления посредством сознательного обмана в контракте или договоре. Трибунал подчеркнул, что деятельность МВФ, которая привела к экономическим, социальным и гуманитарным катастрофам в незападных странах, должна рассматриваться как преступление, а не как ошибка, потому что Фонд продолжает навязывать свою программу реформ в других странах и дальше, не обращая вни¬мания на их разрушительные последствия.
Андрей Ваджра («Руська Правда»)
______________
(1) По мнению некоторых известных экономистов, кредиты можно брать лишь накануне войны, если стоит проблема физического выживания нации (и желательно у того, с кем придется воевать). В данном случае логика очень простая: если война будет выиграна, долги можно отдать за счет репараций, если войну страна проиграет, то не надо будет ничего и отдавать.
(2) Международная консалтинговая компания, являющаяся одной из ведущих финансовых структур неоконсерваторов США. Тесно взаимодействует с Мировым банком.
(3) Идиоматическое название наемного убийцы, совершающего заказные убийства. Вошло в лексикон бизнеса из жаргона мафии.
(4) Общий долг латиноамериканских стран к началу 80-х годов достиг 300 млрд. долларов. Только по процентам и за его обслуживание латино¬американцы обязаны выплачивать транснациональным банкам ежегодно около 30 млрд.долл. (!).
(5) Санирование — осуществление системных мер по предотвращению банкротств промышленных, торговых, банковских предприятий. Прово¬дится путем слияния слабых предприятий с сильными или выпуском новых акций.
(6) В 2002 году, после того как в Аргентине произошла финансово-экономическая катастрофа и объявлен дефолт, Доминго Кавалло попал в тюрьму по обвинению в искусственном увеличении более чем на 1 млрд.долл. внешнего долга в результате его реструктуризации.
(7) Сакс консультировал затем правительство либеральных реформато¬ров в Польше, а также работал в России.
(8) Стиглиц Джозеф Юджин (Joseph Eugene Stiglitz) — американский эко¬номист, был профессором в Йеле, Принстоне, Оксфорде и Стэнфорде. В 2001 году удостоен Нобелевской премии по экономике. В 1993 году он стал членом группы экономических советников при президенте США Билле Клинтоне, а затем возглавил эту группу.
В период с 1997 по 2000 год занимал должность главного экономиста Всемирного банка. Под давлением Министерства финансов США и МВФ в 1999 г. Стиглиц ушел в отставку, публично обвинив Всемирный банк и МВФ в проведении неверной политики в России и Юго-Восточной Азии.
С чувством разочарования от своего участия в президентской администрации и международных организациях Стиглиц отказался вновь войти в правительственную команду после переизбрания Клинтона на второй срок. Зато благодаря своей международной известности и опыту эксперт но-административной работы он создал на базе Колумбийского университета научное сообщество экономистов и политологов «Иницитатива за политический диалог» («The Initiative for Policy dialogue»), с целью помочь странам с переходной и развивающейся экономикой выработать альтернативные пути развития.
Основным местом работы Стиглица стал Колумбийский университет, где он преподает созданный им новый предмет неклассической экономики — информационную экономику. Он действительный член Национальной Академии наук США, Американской Академии наук и искусств и Эконометрического общества.
Стиглиц — автор книги «Глобализация и ее отрицательные моменты», в которой МВФ был подвергнут жесткой критике за «катастрофическую по своим последствиям» экономическую политику. Как утверждает автор, данная международная организация защищает интересы международной финансовой элиты за счет развивающихся стран, которым она якобы призвана помогать.
(9) Один из крупнейших банков США.
(10) На границе США и Канады.
(11) Если верить финансовым отчетам «Enron», валовой доход компании в 2000 году составлял 100,8 млрд.долл. США. Однако вдруг с августа 2000 года по декабрь 2001 года акции этой компании подешевели более чем в 350 раз! Куда исчезли десятки миллиардов долларов, до сих пор остается загадкой.
(12) Крупнейшая сеть магазинов в США.
(13) Штат Техас.
(14) Бывший управляющий «Enron», тесно связанный с нынешними властями США, включая президента, вице-президента, министров и Сенат с Конгрессом.
(15) Слова Грэга Паласта оказались пророческими. Эта передача вышла в эфир 4 марта 2002 года, а в ночь с 11 на 12 апреля 2002 года была совершена попытка государственного переворота в Венесуэле.
(16) По итогам 2000 года, государственный долг РФ составил 65,9 % ее ВВП.
(17) В 1999—2000 годах размер внешнего долга Украины приближался к 60 % ее ВВП. На данный момент он составляет чуть больше 36 %.
(18) Данная организация создана в 1979 году и является преемницей «Трибунала Рассела», расследовавшего преступления армии США во время вьетнамской войны. |
