Несколько лет назад, в ходе первой поездки в Афганистан, мне привелось побывать в местечке Дахаб, находящемся в Панджшерской долине. Тогда сотрудники Ахмад-шаха Масуда предложили посетить здешнюю тюрьму, где содержали талибов. Среди пленных были арабы из разных стран, пакистанцы, малайзийцы и даже филиппинцы. Но поездка в Дахаб главным образом запомнилась встречей с двумя уйгурами из Синьцзяна. Поскольку они понимали по-узбекски, мне удалось побеседовать с ними, не прибегая к помощи переводчика.

Памятная встреча

Вспоминается, как они рассказывали о том, что китайские власти в Синьцзяне не позволяют местному населению получать религиозное образование. Сам я в Китае не был и проверить их слова возможности не имел. Мои собеседники нелегально перешли границу и оказались в одном из пакистанских медресе. Их приняли, поскольку они имели при себе рекомендации одного муллы. Имя не называлось, но надо полагать, что его слово имело вес у пакистанского духовенства. После года учебы, последовав призыву своего наставника помочь афганским единоверцам, студенты оказались в стане талибов и после двух дней пребывания в зоне боевых действий попали в плен «Северному Альянсу». Ко времени нашей встречи они отсидели в тюрьме два года. По этому поводу уйгуры горько шутили: «Каждый день пребывания у талибов обернулся для нас годом тюремного заключения». Нельзя сказать, что режим содержания был суровым, судя по тому, что мы видели вялящиеся на солнце увесистые куски мяса, кормили их неплохо, раз в неделю арестантов осматривал врач - итальянец из организации «Врачи без границ». Заключенные в сопровождении охранника свободно разгуливали за территорией тюрьмы, им разрешалось совершать омовение в реке, загорать. Они рассказывали, что целыми днями были предоставлены самим себе, молились, изучали Коран и хадисы, проводили время в беседах на богословские темы.

С твердостью в голосе, выдававшей их убежденность в этом вопросе, мои собеседники говорили: «Ислам для нас - не просто вера, а средство сохранения самоидентификации. Единственная сила, мобилизующая на противостояние политике китайских властей, направленной на ассимиляцию коренного населения Синьцзяна». Рассказывали о том, что во главе СУАР поставлен уйгур, послушно следующий указаниям Пекина, и что всем заправляют ханьцы. О том, что если власти узнают их имена, то родных и близких, оставшихся в Китае, подвергнут преследованиям, поэтому просили не фотографировать. Не обошлось и без антисоветских выпадов, выяснить, чем они вызваны, я так и не сумел, поскольку мой узбекский язык все-таки сильно разнился с их уйгурским. В чем причина, я понял значительно позже. Эта беседа и обусловила мой интерес к уйгурскому и тибетскому вопросу в Китае.

В середине 1940-х годов в одной из своих речей китайский лидер Мао Цзэдун говорил: «Китай - узел важнейших интересов и противоречий мировой политики». Судя по тому, что о нем пишут биографы, на протяжении всей жизни китайская история была предметом его особенного почитания. Ее отличает неизменность политических доктрин, упорное следование им вне зависимости от того, было ли это в эпоху династии Тан, империи Цин или Китайской Народной Республики. В своей политике по отношению к окраинным районам и проживающим там этносам, древние китайцы руководствовались политикой «контроля над варварами при помощи варваров». В монографии «Мифы и реальность этнического сепаратизма в Китае и безопасность Центральной Азии» известный казахстанский синолог Константин Сыроежкин цитирует выдержки из статьи, опубликованной в 1907 году идеологом Гоминьдана Ван Цзинвэнем, который провозглашал: «Национализм, которого мы придерживаемся, исходит из того, что все национальности должны быть ассимилированы в одну нацию... Мы не говорим, что национальности помимо ханьцев не могут существовать в Китае, но считаем, что все они должны быть ассимилированы ханьцами как жители Китая».

Синьхайская революция 1911 года в отношении меньшинств выработала новую концепцию национальной политики - «республику пяти национальностей», под которыми подразумевались ханьцы, маньчжуры, монголы, «мусульмане» и тибетцы. До поры до времени лидер Гоминьдана Сунь Ятсен, внутренне не веривший в состоятельность «пятинационального Китая», мирился с ней. В разные периоды его взгляды на национальный вопрос претерпевали изменения, менялись от американского «плавильного котла» до концепции «единой китайской нации». Вместе с тем он признавал существование в пределах одного Китая и других этнических групп, которым отводилась роль «второстепенных», «интересами которых, - как об этом пишет Сыроежкин, - в случае необходимости можно было бы и пренебречь».

Единая раса - единый народ

В представлении преемника Сунь Ятсена - Чан Кайши, «...китайская нация образована смешением пяти родов. Эти многочисленные рода по своему происхождению представляют собой ответвления одной и той же расы, одной и той же системы». Конечно, у них есть свои названия и религии, разное географическое окружение, но он считал их одной нацией - миньцзу, и одной расой - чжунцзу. Поэтому для него в Китае «нет такой области, которую можно было бы разделить, можно было бы отделить, поэтому нет ни одной области, которая могла бы стать независимой». Все жители Поднебесной должны были уяснить, что являются теперь гражданами Китайской Республики. С приходом к власти КПК подход слегка изменился. Как это следует из трудов китайских авторов 50-х годов, преемственность во взглядах сохраняется - самоопределение наций невозможно, а конфедеративное устройство государства - неприемлемо. Впрочем, исследуя проблему, Сыроежкин приходит к выводу, что «рассматривать «китайскую нацию» в качестве метаэтноса, включающего в себя проживающие на территории КНР этнические группы, на наш взгляд, исторически не состоятельно».

Для Китая Западный регион был всегда привлекателен, поскольку, владея им, можно было оказывать влияние на политические процессы в Центральной Азии. Империя Цин в отличие от предшествующих династий ставила целью не создание «подчиненных» буферных государств, а окончательное завоевание Западного края, получившего название Синьцзян, что означало «новая граница», и включение его в состав империи. Этот регион всегда отличался этнической пестротой. Было разгромлено Джунгарское ханство, а следом за ним княжества - индикутства Восточного Туркестана. Маньчжуры разделили обезлюдевшие пространства Джунгарии на округа: Или, Урумчи и Тарбагатай и подчинили их имперскому наместнику. Впрочем, пустынные степи вплоть до Западной Монголии без всякого на то разрешения богдыхана быстро заселили казахи керейского, найманского и албанского родов. В земледельческие районы началась миграция китайцев. К концу 1759 года цинская армия захватила и Кашгарию, которая также была поделена на шесть округов.

В обмен на верность Цин местные феодалы сохранили власть, но были подчинены командирам цинских гарнизонов и чиновникам. Следует отметить, что легкость, с которой был осуществлен захват, не является свидетельством мощи Цинской династии, в немалой степени ему способствовала раздробленность, ставшая следствием непрекращающихся междоусобных распрей. Враждовали не только феодалы, но и мусульманское духовенство - «белогорские» и «черногорские» ходжи. Если черногорцы воевали с китайцами и джунгарами, то белогорцы вступали в союз с врагами. После победы одной из сторон они менялись ролями. Китайцы умело подогревали свары. Впрочем, именно религия давала местному населению повод и силы для сопротивления. Следуя призывам к газавату, восставали дунгане в Куче и Кульдже, казахи - в Чугучаке, уйгуры - в Кашгаре, Хотане и Яркенде, Турфане, Карашаре и Токсуне. Это была настоящая цепь непрекращающихся восстаний. Были периоды, когда в связи с ними и внутренней нестабильностью Срединной империи влияние в Центральной Азии утрачивалось, но стратегическая ценность Восточного Туркестана для Китая всегда оставалась несомненной. Как это было во времена правления Мухаммеда Якуб-бека - авантюриста из Пскента (ныне райцентр в Ташкентской области Узбекистана). В 1867 году он провозгласил создание государства Джетышаар - Семиградье, которое до этого представляло собой несколько самостоятельных княжеств, в состав которого вошла территория практически всего современного Синьцзяна. Руководствуясь необходимостью восстановления баланса сил в Центральной Азии, нарушение которого отрицательно сказалось на объемах торговли, в 1871 году русские войска ударили ему в тыл - были введены в Кульджу, но спустя семь лет Илийский край, за исключением его небольшой территории, был возвращен Китаю, расправившемуся с войсками сыновей Якуб-бека. После смерти Якуб-бека в 1877 году Джетышаар распался, и Восточный Туркестан вновь был захвачен маньчжурами. Мавзолей Якуб-бека подвергся разрушению, тело эмира было извлечено из могилы и сожжено, а отсеченная голова вывешена для устрашения у ворот Кашгарской крепости. Согласно одной из статей русско-китайского договора, из Илийского края на территорию Казахстана и Средней Азии могли переселиться все желающие (или опасающиеся репрессий). Российская администрация смогла принять 70 тысяч переселенцев: казахов, уйгуров и дунган. Справедливости ради следует отметить, что после подавления казахско-кыргызского восстания 1916 года, по некоторым оценкам, уже в Китай ушло не менее 300 тысяч человек.

Страницы истории

Устрашение не подействовало. В начале XX века мятеж против Пекина поднял Тимур Хальпа, но вскоре выступление было обезглавлено. Затем огонь перекинулся на Хотан, Кагарлык, Урумчи и Яркенд. В ходе восстания, вспыхнувшего в 1911 году, мятежники казнили цзянцзюня - наместника Чжи Жуя, труп которого осквернили и бросили на улице. Выступление набирало силу, к нему присоединились кашгарцы, но тут произошла Синьхайская революция, а вместе с ней последовало и отречение маньчжурской династии. Лидеров восставших подкупили административными должностями, после чего оно пошло на убыль. В 1913 году президент Китая Юань Шикай провозгласил равноправие Монголии, Тибета и Синьцзяна с Китайской республикой. Но оно не было долгим, и чуть позже вожди восстания подверглись репрессиям. В соседней России произошла Октябрьская революция, за которой последовала Гражданская война и подавление крестьянских мятежей. В итоге в Синьцзяне к жившим там староверам-кержакам присоединились беженцы из России - отряды белогвардейских генералов Дутова, Багича и Анненкова. В 1921 году после подписания договора с китайским губернатором в Синьцзян вошли части Красной армии, которые совместно с подразделениями монгольской Народно-революционной армии довершили разгром белых.

Исследователь Вадим Обухов в своей книге «Схватка шести империй. Битва за Синьцзян» приводит данные по национальному составу населения региона. К концу 1920-х годов там проживало: уйгуров - 3 570 804, казахов - 438 575, ханьцев - 221 401, дунган - 99 607, киргизов - 65 983, монголов - 50 686, русских - 19 393.

Еще одно крупное восстание вспыхнуло в 1931 году. Его причиной стало решение дубаня - губернатора упразднить Турфанское и Хамийское индикутства. Потерявшая власть знать взбунтовала народ. В городе Кумул его возглавили ходжа Нияз и Юлбарс-хан, в Турфане - купец Максудахун Мухатов и его братья. В северных районах Алтайского округа поднялись казахи во главе с Шарип-ханом Кугетевым (1902-1942), а в южных - монголы под предводительством князя Махована. Но как это в таких случаях часто бывает, личные интересы лидеров превалировали над общими. И это придало выступлению характер разрозненности. В 1932 году против правительства взбунтовалась 36-я дивизия китайской национальной армии, во главе с дунганским князем Ма Джуином, ранее принимавшая участие в карательных операциях против местных восставших (за что его люто ненавидело местное население). В некоторых прокламациях даже говорилось: «Дунгане по сравнению с ханьцами являются еще большими заклятыми врагами нашего народа». Советский консул в Хотане считал Ма Джуина агентом Японии.

В апреле 1933 года в результате военного переворота к власти в Синьцзяне пришел полковник Шэн Шицай, который произвел себя в генералы (позднее он станет генерал-полковником) и провозгласил губернатором. Он попеременно поддерживал то одну группировку, то другую. Летом ему удалось привлечь на свою сторону ходжу Нияза и Юлбарс-хана. Тем не менее в ноябре была провозглашена независимая Восточно-Туркестанская исламская республика. Было сформировано временное правительство, во главе которого встал Сабит Домулла, президентом избран ходжа Нияз. Была созвана Национальная ассамблея, принята Конституция, появились государственный символ - флаг (белые полумесяц со звездой на светло-синем фоне) и национальная валюта.

На помощь лояльному Москве Шэн Шицаю из Советского Союза, не желающего как усиления Японии, так и создания у себя под боком мусульманского государства, была переброшена так называемая Алтайская добровольческая армия, сформированная из красноармейцев. По данным Обухова, ими были военнослужащие 13-го Алма-Атинского полка ОГПУ, обмундированные в белогвардейскую форму. По поручению синьцзянского губернатора белогвардейский полковник барон Павел Паппенгут сформировал один кавалерийский и два пехотных полка, ставшими самыми боеспособными подразделениями армии Шэн Шицая. Случилось невероятное - вчерашние враги воевали в одном строю. Судя по тому, что пишет в своей книге Обухов, агенты ОГПУ свободно действовали на территории Восточного Туркестана. Позднее Синьцзян станет «курировать» заместитель наркома НКИД генерал госбезопасности Владимир Деканозов. Тем временем Ма Джуин занял Кашгар, в течение одного дня его люди вырезали около 2 тысяч местных жителей, чуть позже расстреляли полторы тысячи пленных китайских солдат. Восточно-Туркестанская республика была упразднена. При попытке захвата Урумчи бомбардировка советской авиации привела к тому, что войска Ма Джуина были рассеяны. Его мятеж был окончательно подавлен в 1935 году. Позднее Кашгар был захвачен отрядами ходжи Нияза, но речь о реставрации исламской республики уже не шла. Алтайская добровольческая армия вернулась в Союз, правда часть осталась в качестве инструкторов. Ходжа Нияз был назначен заместителем губернатора. Позднее его, правда, тоже репрессировали.

Неспокойная сторонка

Синьцзян подчинялся Гоминьдану только номинально, имел собственную валюту, и что примечательно, ее стабильность обеспечивалась Госбанком СССР. Что касается белогвардейцев, то частью они погибли в боях, частью - были завербованы советской разведкой или перешли на службу Шэн Шицаю. Позднее русская дивизия, сформированная из них, вопреки рекомендациям Кремля была расформирована, Паппенгут был обвинен в заговоре и расстрелян. Вместе с ним было казнено более 40 белых офицеров. Впрочем, губернатор Синьцзяна был в фаворе у Сталина. Занятно, будучи с визитом в Москве, Шэн Шицай попросил у него дозволения вступить в ВКП(б)! И в 1938 году заместителем начальника Разведуправления РККА ему был вручен партийный билет за № 1859118.

В 1937 году восстали уйгуры во главе с Мамут Сиджаном, планировавшим создание в Кашгарском округе независимого государства. На его подавление была брошена та же 36-я «дунганская» дивизия, но теперь под командованием Ма Хушаня, тут же возвестившего о своем сепаратизме. Совместными усилиями советских воинских частей (Нарынская и Ошская войсковые группы) и подразделений Шэн Шицая мятеж уйгуров и дунган был подавлен. Комбриг Николай Норейко докладывал: «К 5 декабря из 36-й дунганской дивизии убито и взято в плен 5 612 человек, ликвидировано из числа взятых в плен 1 887. Захвачено 20 орудий, 1 миномет, более 7 тысяч винтовок. Из 6-й уйгурской дивизии убито и взято в плен около 8 тыс. человек, из числа пленных ликвидировано 607 человек». Позднее численность «ликвидированных» возросла.

Начиная с 1933 года в СССР стали возвращаться казахи, татары, уйгуры, русские. Позднее, пройдя обучение в школах НКВД и Разведуправления, некоторые из них вернутся в Синьцзян и в середине 40-х годов создадут предпосылки к созданию Восточно-Туркестанской республики. Пока же преданность Шэн Шицая высоко оценивалась Москвой. Его просьбы о поставках оружия, боеприпасов, продовольствия удовлетворялись полностью, в Хами был построен авиастроительный завод, где собирались истребители И-16 (позднее его демонтируют и вывезут обратно). Истинной причиной советской поддержки Шэн Шицая были стратегические интересы. К этому времени в Синьцзяне были обнаружены большие запасы урана, вольфрама, сурьмы, олова, никеля, тантала, а в них остро нуждался Наркомат вооружений. Насколько это было важно, говорит тот факт, что этот вопрос курировал Наум Эйтингтон - организатор убийства Троцкого. В 1945 году он будет назначен на должность заместителя начальника отдела «С» НКВД-НКГБ СССР по добыче и анализу разведданных по созданию атомного оружия.

В 1941 году восстание подняли казахи. Сколько их там проживало - сказать затруднительно. Данные по этническому составу в разных источниках сильно отличаются. Сыроежкин приводит данные о том, что в 1955 году в Синьцзяне было полмиллиона казахов. Побудительной причиной стало недовольство казахов тем, что правительство Шэн Шицая передавало пастбища и места водопоя оседлым крестьянам - дунганам и китайцам. Против восставших были брошены артиллерия, танки и авиация. После измены верхушки, восстание возглавили Оспан Ислам-улы, он руководил одним из крупных отрядов повстанцев, и Калибек Рахимбек-улы. В СССР тем временем началась Отечественная война, в связи с чем поток поставок уменьшился, но это вовсе не говорило о том, что бдительность ОГПУ ослабла, хотя сказать, что у Кремля появились более насущные задачи, - значит не сказать ничего. Оставшийся в одиночестве Шэн Шицай пытался наладить отношения с Чан Кайши, и это не осталось незамеченным. Но на тот момент китайский генералиссимус мало чем мог помочь, ведь он тоже из последних сил вел войну с японскими захватчиками.

Он пытался исправить свой промах, написал покаянное письмо Сталину, в котором предложил принять Синьцзян в качестве 18-й республики в состав СССР (17-й неофициально считалась Монголия), но получил отказ: ситуация на советско-германском фронте складывалась катастрофическая. Шэн Шицая сменил его брат - выпускник Академии РККА Шэн Шиин. В 1942 году он погибнет при загадочных обстоятельствах. Согласно официальной версии его зарезала русская жена, которую вскоре обнаружат задушенной. Выяснится, что она получит соответствующий приказ от группы заговорщиков, которой руководили генеральный консул СССР в Урумчи и советский военный советник. Лето 1943 года отмечается всплеском антисоветских настроений. Началась передислокация верных Гоминьдану воинских частей. К окончанию Отечественной войны их численность в Синьцзяне составила 100 тысяч человек, в основном ханьцев и дунган.

Тем временем восстание Оспан-батыра поддержали казахи, населявшие Алтай, Тарбагатай и Илийский округ. Советский консул писал Деканозову: «Возглавляемая Оспаном казахская группа при благоприятных условиях может сыграть решающую роль в деле подготовки нового казахского восстания на Алтае». Позже Сталин назвал Оспана-батыра «социальным бандитом», впрочем, в виду смены приоритетов центральной китайской власти в Синьцзяне именно на казахов и уйгур Москва сделала временную ставку. Оружием повстанцев Оспана снабжали монголы - доставку одной из партий обеспечивал сын Сухэ-батора Дамдин. Весной 1944 года Оспан-батыр увел в Монголию несколько тысяч своих соплеменников, отказавшихся подчиниться требованиям властей, переселиться в южную часть Синьцзяна. Причем отход прикрывала с воздуха монгольская и советская авиация. Впрочем, силы Гоминьдана на Новой границе итак слабели из-за неудач на японском фронте.

Скверная история

По времени эти события совпадают с работой в Кашгарии сотрудника НКГБ КазССР Жакупа Токтабаева. Он не был новичком, в 1937-1938 годах выполнял «специальное правительственное задание в составе 48-го казахского кавалерийского полка РККА на юге Синьцзяна». Как об этом пишет Обухов: «Под его руководством были созданы вооруженные группы из казахских партизан, принявшие позже участие в национально-освободительной войне против гоминьдановцев. Вплоть до декабря 1947 года Жакуп Токтабаев руководил сетью советских агентов в Кашгаре». Их было много. В 1943 году при содействии советской разведки была создана организация свободы Восточного Туркестана «Азат Ташкилаты». Одним из ее участников стал уроженец Джаркента генерал-майор НОАК Зинун Таипов - примечательная личность. Он будет учить членов организации методам ведения партизанской войны в условиях подполья, правилам конспирации и подрывному делу. Еще одним участником «Азат Ташкилаты» был этнический узбек Алихан-тюря Шакирходжаев (среди узбеков тоже встречаются люди, причисляющие себя к потомкам Чингисхана). В 1931 году его осудили за антисоветскую деятельность, бежал из Узбекистана в Синьцзян, где стал имамом одной из мечетей Кульджи. Позднее он станет президентом Восточно-Туркестанской республики (ВТР). Приказом Берии в декабре 1944 года был образован Отдел специальных заданий НКВД СССР. Главными задачами перед ним ставилось руководство и оказание помощи национально-освободительному движению мусульман Синьцзяна. Тогда же из числа местных жителей была сформирована группа людей прошедших спецподготовку в районе Медеу. Затем она была заброшена в Синьцзян, где приступила к созданию партизанских отрядов. Командиром одного из них был уроженец Джаркента татарин Фатых Муслимов, позднее он займет ответственный пост в военном ведомстве Восточно-Туркестанской республики.

12 ноября 1944 года восставшими казахами, кыргызами и уйгурами, чье движение охватило 3 округа - Или, Алтай и Тарбагатай - была провозглашена Восточно-Туркестанская республика, в некоторых документах она называлась Советской, в других - Революционной. Вспоминаются кадры советского документального фильма, показанного по ТВ после событий на острове Даманском. Признаюсь честно - помнится смутно. Один из лидеров ВТР был в форме советского генерал-лейтенанта. Голос за кадром говорил, что правительство республики погибло в авиакатастрофе, скорее всего, устроенной китайцами. Так ли это было на самом деле, особой ясности нет до сих пор. Есть версия, что правительство ВТР было расстреляно или замучено на Лубянке, после того как отказалось выполнить приказ Сталина - пойти на поклон к Мао Цзэдуну. Но это будет позже. 5 января 1945 года на съезде народов Восточного Туркестана была принята декларация о национальном суверенитете. Она гласила: «Китайская оккупация земли Восточного Туркестана ликвидирована. Созданная Восточно-Туркестанская Республика знаменует собой свободное независимое государство, основанное на равенстве всех граждан. ...Мы за дружеские отношения со всеми странами мира, особенно с Советским Союзом». Но политика - вещь непредсказуемая. 18 февраля 1945 года в газете «Известия» была опубликована статья «Некоторые факты о положении в Китае». В ней говорилось о стремлении Советского Союза решить дальневосточную проблему с учетом интересов китайских коммунистов. Речь шла не только о маньчжурской проблеме, но и проблеме Синьцзяна. Сталинская политика в Китае всегда была неоднозначной. Сперва «дружил» с Чан Кайши, потом - с Мао Цзэдуном. Из де-факто независимых территории бывшей империи Цин, он отстоял перед теперь уже красным Китаем независимость Монголии, но совершенно спокойно «сдал» Туркестан.

Опыт наш - другим наука

В апреле 1945 года была сформирована Национальная армия Восточного Туркестана, ее командующим стал генерал-майор Иван Полинов. Его курировал «Иван Иванович» - генерал-майор НКВД Владимир Егнаров. Начальником штаба - генерал Варсонофий Можаров (раньше служил в армии Дутова), заместителем командующего армией был назначен уйгур Зинун Таипов. Командирами дивизий - казах Далелхан Сугурбаев (выходец из Монголии), русский Петр Александров и киргиз Исхакбек Мунинов (в некоторых документах он фигурирует как Муниев). Оспан-батыр был назначен губернатором Алтайского округа, но между ним и правительством сразу же начались трения, и он отказался выполнять его приказы. Скорее всего, он знал о том, что ВТР - детище СССР, он не счел для себя возможным сотрудничать с новыми властями во главе с агентами Сталина. Со стороны ВТР назначение Оспана губернатором Алтая - все равно, что договор красных с Махно, признавших его руководителем Гуляй-поля, откуда он итак выгнал и немцев, и петлюровцев, и белых, и казаков.

Авторитет Оспан-батыра, последнего из казахов, кто имел полное право так называться, в его маленькой «вотчине» был действительно велик, поэтому это назначение, для него было просто формальностью. За участие в войне с Гоминьданом китайцы наградили его медалью, так он повесил ее на шею своей собаки. На него пытались повлиять через монгольского лидера Чойбалсана - бесполезно. Как об этом пишет Обухов, в мае президент Алихан-тюре Шакирходжаев обратился с просьбой о помощи к правительству СССР, но поставки боеприпасов наоборот были сокращены. Одновременно с началом переговоров между Гоминьданом и КПК, начались переговоры о прекращении огня в Синьцзяне. Правительство Чан Кайши на них представлял генерал Чжан Чжичжун, ВТР - министр иностранных дел, вице-премьер Ахметжан Касими. Кстати, его «курировал» резидент НКВД в Кульдже. Шли они долго и трудно. Летом 1946 года вступило в силу «Соглашение 11 пунктов», но Оспан-батыр отказался признавать перемирие. Было сформировано коалиционное правительство, во главе которого стал Чжан Чжичжун, а его первым заместителем стал Касими. Не просуществовав и года, оно распалось.

В итоге джигиты Оспан-батыра нападали как на гарнизоны Гоминьдана, так и на контролируемые администрацией ВТР территории. Обухов пишет, что батыр несколько раз встречался с представителем консульства США сотрудником ЦРУ Дугласом МакКирнаном. Свидания происходили по инициативе американца. Последующие события свидетельствует о том, что все-таки Оспан не был «завязан» ни на одну из разведок.

В 1949 году был разгромлен Гоминьдан, к этому времени Касими должен был стать полноправным главой государства, но не привелось. В Пекине встретились Великий кормчий и Анастас Микоян - заместитель председателя Совета министров СССР, который передал рекомендации советского правительства, сводившиеся к тому, чтобы Мао не слишком опускал вожжи, впрочем, тот и не собирался этого делать. В середине августа в ВТР начались переговоры с его представителем. Во главе делегации Касими выехал из Кульджи в Пекин через Алма-Ату и Иркутск на заседание Народного политического консультативного Совета Китая. Скорее всего, такой маршрут был продиктован необходимостью встречи с представителями советского руководства, на которой он надеялся убедить Москву сохранить независимость ВТР. А через несколько дней было объявлено о крушении самолета Ил-12 с правительством ВТР на борту. До сих пор не могут назвать точное место падения самолета, в одних случаях говорят, что катастрофа произошла в окрестностях Иркутска, в других - под Читой. Есть версия о том, что они были убиты на Лубянке, возможно, что из Алма-Аты делегация вылетела в Москву. А авиакатастрофа была инсценирована посмертно. Как бы то ни было, встреча с советским руководством, видимо, состоялась, и, отказавшись передать власть КПК, Касими подписал себе и своим соратникам смертный приговор. Останки погибших были выданы представителям ВТР, их похоронили в городском парке Кульджи. Спустя 12 лет тело одного из них - Далелхана Сугурбаева было перезахоронено в Алма-Ате. Новые лидеры ВТР оказались более сговорчивыми и подписали в Пекине документы о вхождении в состав Китая. На архивных фото сохранилась сцена, как на Мао Цзэдуна одевают шапан...

Грустный эпилог

Алихан-тюря вернулся в Узбекистан (ему назначили персональную пенсию и подарили двухэтажный дом в Ташкенте, от которого он отказался в пользу сирот из детского дома) и до самой смерти писывал брошюры на богословские темы. Полинов уехал в Советский Союз. Резидент ЦРУ МакКирнан был убит тибетскими пограничниками; они оправдывались тем, что не получили указаний далай-ламы о его беспрепятственном проезде. Фатыха Муслимова арестовали, выйдя из заключения, как и Зинун Таипов, он вернулся в Казахстан. Оба похоронены в Алма-Ате. Оспан-батыр мог бы уйти из Синьцзяна, но предпочел бороться до конца, попал в плен и был расстрелян. Его люди, а их было 2 тысячи человек, с боями пробились в Индию. Пошли через пустыни Лоб-Нор и Такла-Макан, Тибет и Гималаи. Шли два года и прошли 4 тысячи километров, до Индии дошли 350 человек, позднее они нашли убежище в Турции. Калибек Рахимбек-улы руководил теми, кто пошел напрямую через Тибет. Его сын Хасен Оралтай долгие годы работал в Мюнхене в казахской службе радио «Свобода». О трагическом исходе он написал книгу «Алтайда№ы єанлы кѕнлер. В минувшем году он приезжал в Казахстан и участвовал в работе конференции, посвященной Мухтару Ауэзову и деятелям Алаш-орды. Русские белоэмигранты разошлись по всему миру.

А как же сложилась дальнейшая судьба моих афганских собеседников? Я еще раз совершал поездку в Панджшер, но там их не застал. Может быть, они в Гуантанамо? А может, в спецподразделении Пентагона, как инструкторы на случай вмешательства США во внутренние дела Китая? В настоящее время в китайских вузах преподают такой предмет, как «Развал Советского Союза», на лекции по этому предмету иностранных студентов не допускают. Западные аналитики считают, что КНР ждет судьба СССР и предрекают развал на несколько национальных государств: Тибет, Внутреннюю Монголию, Маньчжурию, два ханьских - Северное и Южное. По их мнению, первым отпадет Синьцзян. События последних лет, когда на наших глазах произошло крушение СССР и СФРЮ и возникновение на их обломках новых независимых государств, свидетельствует о том, что даже самые крепкие внешне страны могут в одночасье превратиться в аналог пауков в банке. Вполне возможно, что сепаратизм в СУАР имеет подпитку извне. В 2002 году генерал Френсис Тейлор, специальный посланник США по проблемам терроризма, напомнил официальным лицам Китая, что Вашингтон не считает террористическим движение за независимость Восточного Туркестана. Вряд ли за прошедшие годы в Белом доме изменили точку зрения.

В обозримом будущем население Китая достигнет двух миллиардов человек, ВНП станет вторым в мире, что сделает его державой глобального масштаба. А для США это угроза первого порядка. Вскоре в Пекине начнутся Олимпийские игры. Добившись их проведения у себя, китайское руководство продемонстрировало свои возможности, хотело подчеркнуть свое влияние в мире. И оппоненты сыграли на этом, превратив олимпийское шествие огня в антикитайский митинг. При помощи шумихи они приковали общественное внимание к проблеме с правами человека в Тибете и Синьцзяне, вновь вдохнули силы в зарубежные организации сепаратистов. И вот уже в самом Китае арестована группа людей, замышлявших осуществление теракта во время проведения Олимпийских игр - выходцы из Синьцзяна, по словам властей, хотели захватить спортсменов в заложники. Ну а то, что произошло в странах Запада с эстафетой Олимпийского огня, журналисты уже окрестили «национальным унижением» Китая. Генеральный секретарь ООН Пак Ги Мун, сославшись на занятость, как и президент Франции Николя Саркози, отказался приехать на церемонию открытия. Городской совет Парижа присвоил Далай-ламе звание почетного гражданина. Недвусмысленно высказалась по этому поводу кандидат в президенты США Хиллари Клинтон. Других новостей из Синьцзяна пока нет, но, наверное, совсем не потому, что там ничего не происходит...