Приход к власти Путина сначала незаметно (1999-2000), а затем все более явно (2001?2003) способствовал реваншу оттесненной от финансовых потоков самой скрытой группы влияния, оставшейся от советской эпохи, - генералов спецслужб. Этот реванш многие эксперты сегодня называют "чекизацией" российской политики и экономики (1). На самом деле Россия начала возврат в свое нормальное евразийское состояние, после сна, в котором ей казалось, что она - часть Европы: к византийскому (отчасти - советскому) типу управления.

Существует мнение, согласно которому в России перманентно формируется вполне естественная для нее "византийская система" власти:

• - принципиальные решения принимаются кулуарно, публично только озвучиваются;
• - происходит формирование и институализация ("силовики", "либералы" и т.п.) групп влияния в Кремле, борющихся за фактическую власть и собственность;
• - фигура президента и его окружение становятся все более закрытыми для общества.

Для России, впрочем, это наиболее эффективная система власти: чрезмерная открытость и публичность уничтожают ее сакральность (пример ельцинских "загогулин" и "рокировочек" очень показателен) и политические решения становятся предметом досужего обсуждения кухонных всезнаек.

Как известно, римская система управления опирается на римское же право и считалась классической республиканской (демократической) системой (другой пример - древнегреческая полисная демократия). Но даже мощная римская республика постепенно превратилась в империю, стоило появиться на границах варварам...

В качестве апологии нынешних "кремлевцев", которых внешние наблюдатели подозревают в попытках создания авторитарной системы управления, заметим, что они действовали (и действуют) в соответствии с обстоятельствами, в которые их поставили, когда на границах появились варвары - внешняя угроза.

В этих форс-мажорных обстоятельствах Путину и его команде удалось сформировать более или менее эффективную действующую систему власти, расставить лояльных себе людей и приобрести несомненное международное влияние. Так что действия кремлевских групп не следует рассматривать в отрыве от исторического контекста, который уже в ближайшем будущем подчеркнет их характер и выявит основную мотивацию.

Кремлевская внутренняя политика в период 2000-2006 годов строилась, с одной стороны, на "замораживании" дезинтеграционных процессов (Северный Кавказ, Курилы), вытеснении деструктивных элементов из политической и экономической систем (Гусинский, Березовский и Ходорковский - три "путинских удара" по старой системе власти); а с другой стороны - заложила новые правила взаимодействия субъектов собственности (не только крупной) и государства с явной доминирующей ролью последнего.

Побочным эффектом, правда, стал реактивный процесс перераспределения собственности между старыми ("Семья", "олигархи", "московская финансовая группа") и новыми ("питерские") группами влияния. В результате сложились и новые отношения власти с крупными собственниками: если в 2000-2004 годах крупные собственники находились в замешательстве, затем - под впечатлением от так называемого "дела ЮКОСа", то к 2006 году стало понятно, что бывшие "олигархи" нашли новые виды взаимодействия с Кремлем - начался даже их "второй призыв" во власть, правда - региональную: Роман Абрамович, Александр Хлопонин и другие.

Идеологическое содержание внутренней политики, как это ни

странно, свелось к разработке и реализации различных проектов, которые объединяла одна цель - "преемник-2008". Одновременно периодически наступал своеобразный "момент истины": "питерская команда" частично овладела финансовыми потоками, в значительной мере - собственностью и прочими сопутствующими власти атрибутами; осталось наблюдать, как эта метаморфоза отразиться на характере и, главное, мироощущении этой команды.

Не все складно и в самом Кремле. Между группами, сформированными вокруг президента и возглавленными его соратниками, проявилась острая конкуренция, которую наблюдатели назвали "обострением размежевания внутри питерской элиты". Например, развитие ситуации в администрации президента вокруг "Юганскнефтегаза" показало, что вопрос о собственности стал предметом серьезного противостояния между бывшими и действующими работниками спецслужб.

Так, в начале 2005 года разразился долгосрочный спор между "либералами" и "силовиками" в кабинете министров: "либералы" предложили считать, что "силовики" испортили инвестиционный климат, поэтому-де удвоить ВВП к сроку, определенному Путиным, не удастся; а "силовики" обвинили "либералов" в том, что именно они саботируют указания президента.

Суть разногласий, на наш взгляд, состояла в том, что "силовики" настаивали на агрессивной промышленной политике государства, а "либералы" призывали бережнее относиться к рыночным механизмам. Правы были отчасти и те и другие, но в результате основной тенденцией в деятельности органов власти стало клиническое несогласование действий между кремлевскими группами, которое привело к постепенному разбалансированию экономики.

Последний период отмечен также попеременным усилением то одной, то другой группы. В конце концов стало ясно, что в соблюдении баланса большую роль играют личные усилия Владимира Путина, заинтересованного в равномерном развитии своего окружения.

Фактическое восстановление государственного капитализма с концентрацией крупной собственности в руках государства поставило вопрос о том, кто же будет ее контролировать, в чьих интересах и насколько эффективно он будет это делать. Этот вопрос, очевидно, остается открытым до сих пор.

В последний период "питерская" группа, как известно, предприняла ряд шагов, направленных на налаживание контроля над финансовыми потоками, ранее контролировавшимися исключительно "московской" группой: в частности, под предлогом более равномерного распределения средств между двумя столицами. Например, путем перевода головных офисов компаний в Санкт-Петербург: "Сибнефти" (уже как "Газпром нефти"), Внешторгбанка и т.д. Роль "локомотива" здесь сыграла известная питерская "бизнес-леди" Валентина Матвиенко, по совместительству губернатор Северной Пальмиры с амбициями Екатерины Великой.

Такие тенденции в совокупности с "заходом" ряда персон, аффилированных с "питерской" группой, на крупные отраслевые компании (АвтоВАЗ, "АЛРОСА" и др.) не могли не вызвать довольно радикальные действия со стороны так называемой московской финансовой группы. Эти действия выразились, прежде всего, в значительном аппаратном противодействии любым решениям, инициированным "питерскими" (конкретно - в ходе административной реформы).

Интересно: похоже, именно "московская группа" оказалась также заинтересована в сохранении Путина на посту президента, так как в последнее время, и это очевидно, он серьезно дистанцировался от своих соратников в стремлении стать "надгрупповой" фигурой.

Усложнило ситуацию и то, что Путин, вопреки теориям о смене властных элит, не планирует избавляться ни от какой из частей своей команды. Исключение составят, пожалуй, лишь слишком откровенное неповиновение или коррупционные "проколы". Последнее доказала широкая антикоррупционная кампания, начатая в мае 2006 года, как в Москве, так и в регионах. Показательно, что "питерцы" начали убирать проштрафившихся чиновников тихо, без газетной шумихи, но довольно эффективно: Лефортово, как говорят, не пустует.

И тем не менее команда Путина отчетливо ощутила реальную опасность осуществления на территории России "цветной революции", серия которых прошла не только на постсоветском пространстве (Грузия, Украина, Киргизия), но и на Ближнем Востоке, правда в виде военных переворотов: в Афганистане, в Ираке, в Ливане. (Практически везде демократия в том виде, в котором ее импортировали США, не прижилась и приняла довольно уродливые формы.)

Воспользовавшись тем, что хранители демократии отвлеклись на решение собственных финансовых проблем (вялая девальвация бумажной валюты - доллара) и энергетических (рост цен на энергоносители (2)), Кремль форсировал создание вертикально-интегрированной системы управления в стране. В частности, вертикали легитимации собственных решений (Общественная палата) и вертикали национальной безопасности (законы о некоммерческих организациях, "О противодействии терроризму"; учреждение Национального антитеррористического комитета и т.п.).

Помимо этого Кремлю в 2003-2005 годах удалось решить весьма важную проблему внутренней оппозиции: СПС, "Яблоко", Объединенный гражданский фронт и т.п. окончательно превратились в малозначимые в политическом отношении организации, и даже маневры Михаила Касьянова по созданию "объединенной демпартии", в виде хотя бы общественного движения, уже практически не воспринимаются всерьез. Это стало очевидным, когда партструктуры лишились своих российских ("операция ЮКОС") и иностранных ("операция НКО") спонсоров.

Сегодня в России фактически институализирован слой "новых олигархов": главные требования к ним - быть лояльными и социально ответственными, то есть по первому требованию или в предчувствии такового выделять средства для осуществления преобразований, которые Кремль считает полезными для общества и государства.

Частично новый слой был сформирован из "старых" крупных собственников, частично - из их младших партнеров, частично в его состав вошли "новички" из регионов, особенно из Санкт-Петербурга.

Все встало на свои места - предпринимателям было позволено богатеть, но действуя только на экономическом поле, без политических инициатив и амбиций; им вменяется в обязанность делиться с обществом нажитыми капиталами, причем самим контролировать выполненную работу (так сказать, "проектная организация" социальной ответственности). Взамен им было гарантировано сохранение тех средств, которые они нажили, и "поле деятельности" в виде господдержки их отечественных и зарубежных проектов.

Кремль, таким образом, заключил своеобразный "общественный мини-договор" с наиболее экономически активной частью российского общества - крупными собственниками, которые с этого момента перестали заниматься политикой, ставшей исключительной прерогативой власти.

Свою часть договора (например, налоговую амнистию) Кремль, похоже, выполнит уже вскоре, судя по инициативам Минфина. Однако отметим, что власть по-прежнему подозрительно относится к любым группам предпринимателей, подозревая в них перманентное желание нарушить хрупкое равновесие в этой "пищевой цепочке" и вернуть былое всевластие.

Аналогичный "договор" (пока только в виде месседжа) был предложен и предпринимателям средней руки, а также мелким бизнесменам: Путин на пресс-конференции в начале 2006 года, в частности, заявил, что "налоги будут снижаться" и это - осознанный акт со стороны государства, а не временная вынужденная мера. В качестве обязательств со стороны этой, наиболее массивной, но неорганизованной, части собственников предлагается просто платить эти налоги. В обмен государство обещало упростить и "осветлить" систему налогообложения.

Интересно, что принципиально "рекрутизация" предпринимательских элит властью происходит не в рамках их легальных лоббистских объединений, к примеру Российского союза промышленников и предпринимателей (работодателей), "ОПОРА России" и других, а на основании совершенно иных принципов. Эти принципы были озвучены в свое время Путиным и неадекватно восприняты, например, Михаилом Ходорковским и другими акционерами ЮКОСа. В результате, кстати, Кремль и решился на весьма крупную педагогическую операцию, приведшую акционеров к заключению или эмиграции; а остальных "олигархов" - к полной лояльности.

Очевидно, что через несколько лет обязательно произойдет очередная "ротация олигархов" и те, кто сегодня стал "новыми", неизбежно: или войдут в постоянный состав предпринимательской элиты, либо изменят свой статус (на чиновный, к примеру). Это случится из-за смены условий существования бизнеса в России, так как в настоящее время он переживает переходный период радикальной смены формаций основных собственников.

Очевидно и то, что важную роль будут играть в России и представители иностранного бизнеса: особенно китайцы, возможно - индусы. Например, ключевое участие России и Китая в ходе переговоров с Ираном в 2005-2006 годах, а также фактическое предложение Путина стать посредником в диалоге "Хамас" (Палестина) или "Хезболла" (Ливан) с мировым сообществом, которое именует себя "антитеррористической коалицией", сделали Россию удобным геополитическим союзником исламских государств, традиционно не опирающихся на поддержку США. В совокупности с заявкой Кремля на создание "энергетической супердержавы" это дает весьма ощутимые преимущества в диалоге с Евросоюзом и даже США.

Есть большая доля вероятности, что симпатии исламского мира реально не принесут практической пользы (3), однако то, что объективно такая "дружба" усиливает позиции России, - несомненно.

Сильные международные позиции Кремлю необходимы, чтобы беспрепятственно создавать пресловутые "кремлевские вертикали" в различных отраслях экономики в самой России. Напомним, таковые уже созданы в нефтегазовой отрасли: в виде двух крупнейших холдингов - "Газпрома" и "Роснефти".

Целью, как было заявлено российским руководством, является вхождение российских нефтегазовых компаний в десятку крупнейших в мире. Для этого в 2006 году было сделано весьма много: куплена "Сибнефть", приобретены многие месторождения. Хотя, если оценивать шансы российских энергетических холдингов, скорее выбрана следующая тактика: "подведение" к границам "десятки крупнейших" как можно большего количества российских компаний.

В связи с этим, как известно, например, "усиливаются" РАО "Российские железные дороги" Владимира Якунина, "АЛРОСА" под кураторством Алексея Кудрина, альянс "Рособоронэкспорта" и АвтоВАЗа под кураторством Сергея Чемезова, "Объединенная авиационная корпорация и "Объединенная судостроительная корпорация" под кураторством Сергея Иванова и так далее. Отметим, что ключевые позиции в "вертикалях" занимают преимущественно близкие к Владимиру Путину персоны, и этот факт активно используется против него. Так или иначе, но именно они становятся основой "новой олигархии".

Так, "олигархический капитализм", сформированный при Борисе Ельцине в 1996-1998 годах, окончательно трансформировался в систему, сочетающую в себе сильное государственное начало (в политике и экономике) и относительно либеральный рынок, где диктующим правила и безусловно доминирующим элементом постепенно становится все то же государство.

Критики называют такую систему "корпоративистской", с негативным оттенком, что не совсем верно даже по формальным признакам: сменяемые чиновники становятся ключевым элементом экономических и политических процессов.

Для крупных частных собственников, привыкших быть элементами управления в 2000?х годах наступили трудные времена: гарантий их неприкосновенности больше нет, так как они, в свою очередь, перестали быть гарантами сохранения власти кремлевских групп. В результате среди бизнес-сообщества, причем на всех его уровнях, в 2005-2006 годах широко распространились страхи и желание "свалить из этой страны": кэширование активов и их вывод за рубеж по-прежнему, несмотря на усилия Кремля, носит перманентный характер и фиксируется Минфином как устойчивая тенденция.

Конечно, можно сказать, что таким образом экономика и ее финансовая составляющая избавляется от "лишних денег", системе делается профилактическое "кровопускание". Однако большую роль здесь играют все-таки психологические факторы. Ведь известно, что паника, как эпидемия, распространяется быстро, а это уже может повлиять на положительные тенденции в экономических и социальных процессах в стране, которых с таким трудом удалось добиться.

На этом фоне одновременно с приобретением реального контроля над экономикой, для равновесия, нынешним "кремлевцам" неизбежно придется вернуть себе значительную часть социальных функций и привить себе "человеческие" черты - основной финансовой и электоральной опорой государства становятся простые граждане, не рекрутируемые специально обученными технологами раз в четыре года, а сознательно (или бессознательно) делегирующие президенту свои права. Или неизбежно придется создавать карательный механизм для подавления воли масс, он же - знакомое уже по недавнему прошлому "авторитарное государство".

Эти новые отношения власти и общества чрезвычайно похожи на социальную утопию, однако при соблюдении ряда условий являются эффективной системой управления, так как имеют под собой реальное основание: внешняя угроза и явное нежелание населения принимать участие в политических "разборках", особенно проявившееся к концу 1990?х годов. Именно это естественным образом трансформировало российскую политическую систему в социальном направлении.

Отметим, что цель, которую поставил Кремль сегодня, вполне просматривается: вновь ввести Россию в состав мирового сообщества в качестве равноправного партнера и впоследствии одного из лидеров этого сообщества, каковым она и была до начала 1990?х годов.

Практически одновременные отставки Ивана Малахова-Сахалинского и Михаила Прусака-Новгородского дают основания полагать, что установка на традиционное задабривание региональных элит перед электоральным циклом не сработала.

В значительной степени именно регионалы пытались дать Кремлю эту установку, однако серьезное противостояние между "партиями власти" в регионах, а также относительно регулярная пополняемость кадрового резерва в администрации президента РФ хорошо проиллюстрировали отношение федерального центра к губернаторам и президентам национальных республик: персональная ответственность перед президентом за благополучие ситуации в регионе - политическая реальность с вполне определенными кадровыми последствиями.

Тем более что теперь главу государства при принятии решения "увольнять - не увольнять", не сдерживает необходимость соблюдения утомительных избирательных процедур.

Молниеносность замены Ивана Малахова на Александра Хорошавина, бывшего главу муниципального образования "Охинский район", не оставила сомнений и у региональных "долгожителей" - перемены в их карьере также могут произойти в любой момент. Сомнений не осталось, например, у Эдуарда Росселя, начавшего было политические маневры в Свердловской области, и у Юрия Лужкова, получившего доверие, но не сделавшего кадровых выводов в своей команде, о чем ему столько намекали в Кремле.

Не выдержали нервы пока только у самарского губернатора Константина Титова, который после встречи с Сергеем Собяниным, руководителем президентской администрации, якобы даже высказался в том смысле, что готов подать в отставку. Правда, позже, как утверждают, передумал. Политическая активность губернатора-долгожителя Титова не отразилась на падении уровня доверия президента, который подтвердил это 26 марта 2005 года, а в ноябре этого же года бывший "эндеэровец" и "эспеэсовец" Титов даже вступил в "Единую Россию", что, видимо, и сыграло роковую роль: электоральные показатели "партии власти" в регионе довольно низкие, а давление, оказываемое в связи с этим на главу администрации, высокое. "Единороссы" даже не поставили Титова во главе регионального списка, вот и произошел срыв.

В последний период перед самой сменой механизма ротации региональных глав опытные губернаторы и президенты республик довольно эффективно "зачищали" политическое пространство в регионах, не давая своим оппонентам ни шанса вырастить хоть сколько-нибудь значимую замену в случае состязания на выборах, поэтому выборы в регионах за редким исключением были относительно честными, а конкурентная среда - откровенно слабой.

Изменение механизма вновь поставило губернаторов со стажем и "вечных президентов" в равные условия с другими кандидатами: смена правил игры прошла на уровне операции по "равноудалению олигархов". Надо сказать, что своего Ходорковского в провинции не нашлось.

Волны переназначений региональных глав начались, как мы помним, с Сергея Дарькина, приморского главы, успевшего первым получить заветное доверие президента. Такой статус "первого переназначенца" в принципе должен был, по замыслу его инициатора, гарантировать относительную долговременность его губернаторского срока. Однако и Дарькину, как многим другим, было недвусмысленно, через претензии к его вице, указано на недопустимость существования коррупционных механизмов в Приморье.

Волны превратились в настоящий шторм, когда стало ясно, что Владимир Путин уходит в 2008 году, а имя следующего президента широкой публике так и не открыли. Главы регионов решили не медлить с закреплением своих полномочий, так как посчитали, что лучше рискнуть: едва ли уходящий Путин захочет портить отношения с региональными элитами, поддержка которых ему может понадобиться в его политической деятельности. Этот расчет не оправдался. Кремль начал довольно жесткую проверку профессионального соответствия глав, и благостный процесс плавного перетекания полномочий превратился в мучительную пытку неизвестностью. Например, процесс "передоверия" архангельского губернатора Николая Киселева в связи с инцидентом с Александром Донским затянулся уже неприлично долго.

Те, кто все-таки лишился своего поста, кроме вышеперечисленных, составляют довольно внушительный список: амурский губернатор Л.Коротков, корякский - В.Логинов, саратовский - Д.Аяцков, тульский - В.Стародубцев, нижегородский - Г.Ходырев. Всего наблюдатели насчитали два десятка человек.

Среди наиболее вероятных "претендентов" - архангельский Н.Киселев, самарский К.Титов, пермский О.Чиркунов и приморский О.Дарькин. В "зону риска" некоторые эксперты включают рязанского губернатора Г.Шпака, волгоградского - Н.Максюту, псковского - М.Кузнецова, кировского - Н.Шаклеина, а также хакасского главу - А.Лебедя.

Традиционно губернаторы, настроившиеся на перспективу отставки, ищут глазами кремлевских кадровиков, якобы готовых предложить им почетные "синекуры" где-нибудь на Старой площади или по крайней мере возле Белого дома. И... не находят. Растерянные голоса звучат через прессу, но оптимистические прогнозы экспертов и аналитиков о новых органах власти, формируемых, как кадровые "отстойники", сбываются все реже и реже.

По сути, мы имеем дело с активным вымыванием прежних элитных групп, так сказать, с демократическим прошлым, на смену которым приходят принципиально новые кадры, ранее неизвестные широким слоям населения.

Эта новая категория рекрутируемых во власть - "заместители", довольно эффективная в профессиональном смысле, привыкшая работать и обладающая прагматическим мышлением. Более того, эта группа не имеет моральных обязательств перед устоявшимися политическими группами влияния, то есть свободна от большинства стереотипов, свойственных региональной номенклатуре.

На федеральном уровне рекрутизация заместителей уже давно применяемая практика: по пальцам можно пересчитать случаи, когда место начальника не занимал его зам.

Впрочем, особый статус заместителей не избавляет их и от особой ответственности: именно вице-губернаторы, как и мэры, в последнее время чаще всего попадают в зону внимания правоохранительных органов.

Среди последних примеров - вице-губернатор Новосибирской области Виктор Гергерт (вызов в прокуратуру, где состоялся разговор о превышении служебных полномочий), вице-губернатор Челябинской области Виктор Тимашов (получил десять лет строгого режима по коррупционным статьям), вице-губернатор Приморья Александр Шишкин (арест за взятку) и т.д.

Впрочем, чистка региональных кабинетов инициирована не администрацией президента, которая в лице Сергея Собянина все-таки не планировала ссориться с регионалами накануне выборов: инициатива всецело принадлежит главе государства и тем лицам из его окружения, которых, справедливо или нет, причисляют к так называемым силовикам.

Есть основания полагать, что большую роль в нынешних "региональных процессах" играет Виктор Иванов, недавно назначенный президентом курировать деятельность по выработке антикоррупционного законодательства. Его канцелярия, как мы уже упоминали, оперативно, в отличие от былых времен, предоставляет на рассмотрение Путина, а затем региональных парламентов все новые и новые кандидатуры глав регионов.

Иногда этот процесс так молниеносен, например в случае "сахалинской рокировки", что закрадываются подозрения: не слишком ли политически удачно состоялась сейсмическая нестабильность в этом регионе?

Является ли волна отставок и назначений устойчивой тенденцией, или это все-таки - цепь случайностей, совпадение?

Ответ на данный вопрос знает только один человек - Владимир Путин, а сохранить интригу ему помогают помощник по кадрам Виктор Иванов, генпрокурор Юрий Чайка, а в недалеком будущем к ним прибавится и Александр Бастрыкин, новый руководитель следственного комитета.

Теперь, в преддверии электорального цикла 2007-2008 годов, перед всеми региональными лидерами будет стоять только один вопрос: "Кто следующий?". Они и думать перестанут о собственных политических проектах или торговле с Кремлем: усидеть бы...

Кремлевское дзюдо переместилось из-под федерального ковра на региональные татами.

Примечания:

1. От слова "чекизм": введенный политологами термин прижился и в научной среде. Кстати, термин, по некоторым данным, был публично употреблен Виктором Черкесовым, главой бывшего Госнаркоконтроля, позже - профильной Федеральной службы в ведении самого президента РФ.

2. Вообще, США кровно, извините за каламбур, заинтересованы в том, чтобы доллар оставался основной валютой, лучше - единственной, в расчетах за энергоносители. Война в Ираке с Саддамом Хусейном началась именно после того, как Саддам объявил, что будет продавать нефть за евро, а не за доллары.

3. В 2006 году "ГЛОБЭКС-банк", например, получил кредит в 20 млн долларов США от одного из исламских банков, что само по себе весьма характерно: исламским кредитным организациям запрещается давать в долг.