Джордж Монбиот, опубликовано в "Гардиан" 5 ноября 2013г.

Помните референдум о том, должны ли мы создать единый рынок с Соединенными Штатами? Ну, на нем еще спрашивали, следует ли корпорациям дать право отменять наши законы? Вот и я тоже не помню. Впрочем, на днях я провел десять минут в поисках часов, прежде чем понял, что они у меня на руке. Теперь вот забыл о референдуме, еще один признак старения. Он ведь должен был состояться, не так ли? После всех этих мучений над вопросом, должны ли мы оставаться в Европейском союзе (1), правительство уж точно не уступит наш суверенитет какому-то теневому, недемократическому органу, не посоветовавшись с нами, верно?

Цель Партнерства трансатлантической торговли и инвестиций заключается в устранении нормативных различий между США и странами Европы. Я писал о нем пару недель назад (2). Но я не затронул самый главный вопрос: большой бизнес получает примечательную возможность преследовать правительства, которые пытаются защитить своих граждан. Это соглашение позволяет негласному комитету корпоративных юристов отменять волю парламента и уничтожать нашу правовую защиту. При этом защитники нашего суверенитета почему-то помалкивают.

Механизм называется урегулированием споров между инвестором и государством. Он уже используется во многих частях мира для отмены установлений, защищающих людей и живую планету.

Австралийское правительство, после длительных дебатов в парламенте и вне его, решило, что сигареты должны продаваться в пачках без надписей и рисунков, только с шокирующими предупреждениями о вреде курения. Решение было подтверждено австралийским Верховным судом . Но, используя торговое соглашение Австралии с Гонконгом, табачная компания Philip Morris требует от оффшорного суда присудить ей огромную сумму в качестве компенсации за потерю того, что она называет своей интеллектуальной собственностью (3) .

Во время финансового кризиса и в ответ на возмущение общественности из-за стремительно растущих коммунальных счетов, Аргентина заморозила размеры платы за энергию и воду для населения (звучит знакомо, правда?). Ей был предъявлен иск международных энергетических компаний, чьи непомерные счета и побудили правительство действовать. За это и другие подобные преступления Аргентина была вынуждена выплатить более миллиарда долларов в качестве компенсации (4) .

В Сальвадоре местным общинам ценой огромных жертв (три человека были убиты в ходе кампании) удалось убедить правительство отказаться от разрешения на разработку огромного золотого рудника, который угрожал заразить их запасы воды. Победа демократии? Возможно, не надолго. Канадская компания, которая хотела добывать золото, сейчас судится с Сальвадором за $ 315 млн. - за потерю своих предвкушаемых будущих доходов (5) .

В Канаде суды отозвали два патента на лекарства, принадлежащие американской фирме Eli Lilly, на том основании, что компания не предоставила достаточно доказательств положительного эффекта от них. Eli Lilly сейчас судится с канадским правительством за $ 500 млн, требуя, чтобы патентные законы Канады были изменены (6).

Эти компании (и сотни других) используют механизмы урегулирования споров между инвестором и государством, встроенные в торговые договоры, подписанные странами, на которые они подали в суд. Эти правила проводят в жизнь органы, которые не предоставляют ни одной из гарантий, которых мы ожидаем в наших собственных судах (7,8) . Слушания проводятся закрыто. Судьи – корпоративные юристы, многие из которых работают в таких же корпорациях, как и те, что возбуждают дела, которые они рассматривают. Граждане и общины, пострадавшие от их решений не имеют правового статуса. Нет права на апелляцию по существу дела. Тем не менее, они могут ниспровергать суверенитет парламентов и постановления верховных судов.

Вы не верите? Вот то, что один из судей этих трибуналов говорит о своей работе: " Когда я просыпаюсь ночью и думаю об арбитраже, меня не перестает поражать, что суверенные государства вообще согласились на инвестиционный арбитраж... Три частные лица наделены полномочиями пересматривать, без каких-либо ограничений и процедуры апелляции, все действия правительства, все решения судов и все законы и нормативные акты, исходящие от парламента" (9).

У граждан там нет соответствующих прав. Мы не можем использовать эти трибуналы, чтобы требовать лучшей защиты от корпоративной жадности. Как говорит Центр демократии, это "приватизированная система правосудия для глобальных корпораций" (10).

Даже если эти иски не выигрываются, они все равно могут оказывать мощное негативное воздействие на законодательство. Один канадский правительственный чиновник, говоря о правилах, введенных Североамериканским соглашением о свободной торговле, заметил: " Я видел письма, приходящие в канадское правительство от нью-йоркских юридических фирм и фирм из округа Колумбия по поводу практически каждой вновь предложенной экологической нормы или предложения за последние пять лет. Это касается химикатов, фармацевтических препаратов, пестицидов, патентного права. Их мишенью являются практически все новые инициативы, и большинство из них так и не выйдут в свет" (11). Демократия, подразумевающая значимые новые предложения, невозможна в этих условиях.

Вот система, суду которой мы будет подлежать, если дела с трансатлантическим договором пойдут успешно. Правительство США и Европейская комиссия захвачены корпорациями, которые они якобы должны регулировать, они настаивают на включение в соглашение механизма разрешения споров между инвестором и государством.

Комиссия оправдывает эту политику, утверждая, что национальные суды не предлагают корпорациям достаточную защиту, потому что они "могут быть предвзятыми или не обладают должной независимостью". (12) О каких судах идет речь? США? О собственных судах государств-членов? Об этом не упоминается. На самом деле нет ни одного конкретного примера, демонстрирующего необходимость новой внесудебной системы. Именно потому, что наши суды, как правило, не предвзяты и достаточно самостоятельны, корпорации хотят обойти их. ЕС стремится заменить открытые, ответственные суверенные суды закрытой, коррумпированной системой, пронизанной конфликтами интересов и произволом.

Правила разрешения споров между инвестором и государством могут быть использованы, чтобы отбить любые попытки спасти систему здравоохранения от корпоративного контроля, восстановить регулирование банков, обуздать жадность энергетических компаний, ре-национализировать железные дороги, оставить ископаемое топливо в недрах. Эти правила закрыли демократические альтернативы. Они ставят вне закона левую политику.

Именно поэтому наше правительство не предприняло ни малейшей попытки информировать нас об этом чудовищном нападении на демократию, не говоря уже о том, чтобы спросить наше мнение. Вот почему консерваторы, которые вечно пыхтят о суверенитете, молчат. Проснитесь люди, нас унижают.