Эта статья является завершающей в цикле обзоров развития экономики Китая в 2016 году. Предыдущие статьи: "Куда качнется маятник: об экономических итогах первого квартала в Китае", "Итоги развития Китая за первое полугодие 2016 года: между Сциллой реформы и Харибдой стабильного роста по траектории L", "В поиске точки опоры – китайская экономика в третьем квартале 2016 года".
Завершившийся 2016 год вопреки громко звучавшим, многочисленным прогнозам разных экспертов и аналитиков не стал ни годом краха, ни годом "жесткой" посадки" китайской экономики, но он также не стал и годом коренного перелома в ее состоянии. Экономический рост есть, но его темпы продолжили снижаться, а его качество вызывает беспокойство. Многочисленные вызовы, риски и трудности по-прежнему сохранились. На смену одним проблемам пришли другие. Нынешнему переходному этапу экономического урегулирования пока не видно конца, и 2016 год явно не стал его последним годом. События на экономическом фронте приняли характер затяжной позиционной войны. Победа в ней будет решаться не в одном сражении, а определяться тем, хватит ли имеющихся ресурсов и запаса прочности, умения и политической воли грамотно ими распорядиться, чтобы лозунг о "новой норме" китайской экономики перестал бы быть просто лозунгом, а превратился в экономическую реальность. Пока же исход не очевиден, ситуация будет оставаться "шаткой" и неопределенной.
Напомним, что в конце 2015 года ежегодное Центральное экономическое совещание назвало в качестве приоритетов экономической политики Китая на 2016 год решение пяти задач: преодоление избыточных мощностей, снижение товарных запасов, уменьшение долговой нагрузки, снижение себестоимости, укрепление "слабых звеньев" (проблемы экологии, узких мест социальной сферы и т. д.). Они подразумевали проведение структурных реформ в экономике страны, которые в обобщенном виде были названы Си Цзиньпином "реформой экономики предложения". Эти преобразования предполагалось осуществлять одновременно с установкой "продвигаться вперед в условиях стабильности", что в первую очередь предполагало стабилизацию экономического роста. Получилась двуединая задача: с одной стороны реформы, с другой – стабильный рост. Конкретный экономический курс балансировал между двумя этими полюсами, колеблясь то в ту, то в другую сторону.
ВВП
Формально количественные ориентиры, на 2016 год в основном были достигнуты. Правда, по сравнению с 2015 годом экономика замедлилась еще на 0,2 п. п., но замедление имело плавный характер, степень управляемости оставалась высокой. Темпы роста удалось удержать в "разумном диапазоне". Прирост ВВП по году составил 6,7%, то есть вписался в установленный интервал 6,5%-7%. В поквартальной разбивке в 1-3 кварталах он был на уровне 6,7%, в 4 квартале даже поднялся до 6,8%, оказавшись вровень с последним кварталом 2015 года. По секторам экономики приросты составили: в агропромышленной сфере - 3,3%, в промышленности и строительстве – 6,1%, сфере услуг – 7,8%. Тенденция к увеличению в структуре ВВП удельного веса отраслей услуг сохранилась, он увеличился на 1,4% до уровня 51,6%, доли промышленности и сельского хозяйства соответственно уменьшались.
В качестве основных движущих сил роста в 2016 году выступали внутренние источники: инвестиции, рынок недвижимости и потребление.
Инвестиции
Общий объем инвестиции в основной капитал в 2016 году составил 59,65 трлн. юаней с приростом 8,1% по году (в 2015 году - +10,1%). Векторы инвестиционной активности в различных секторах были неодинаковыми и разнонаправленными.
Темпы прироста инвестиций в объекты инфраструктуры поднялись по сравнению с 2015 годом на 0,2% и составили 17,4%. Их доля в суммарном объеме инвестиций возросла с 18,3% до 20%.
Динамика частных инвестиций наоборот существенно снизилась, с 10,0% до 3,2%. Пик падения пришелся на середину года, когда месячные приросты уходили на отрицательную территорию. Предпринимавшиеся во второй половине года попытки выправить ситуацию, в том числе путем принятия новых постановлений о поддержке частного предпринимательства, принесли некоторый эффект, но полностью восстановить ситуацию не удалось. Удельный вес частных инвестиций в общем объеме инвестиций в основной капитал сократился с 64,2% в 2015 году до 62,2%.
В секторе недвижимости инвестиционная активность восстанавливалась. Уже в начале года удалось прервать резкий спад темпов роста инвестиций в недвижимость, который наблюдался в 2015 году, когда этот показатель снизился с 10,5% до 1%. В апреле 2016 года показатели достигли годового максимума - 7,2%. После некоторого "проседания", начиная с сентября, они опять пошли вверх и в целом за год составили 6,9%.
В стоимостном выражении инвестиции в недвижимость в 2016 году достигли 10,258 трлн. юаней, что составило 17,2% от общего объема инвестиций, и примерно соответствовало уровню 2015 года (17,4%). Фактически не изменилось также соотношение между вложениями в различные виды недвижимости. В 2016 году, как и в 2015 году, более 67% инвестиций направлялось в жилую недвижимость.
Темпы промышленного роста
Сохранение достаточно высокой степени инвестиционной подпитки способствовало стабилизации темпов промышленного роста. Показатель прироста добавленной стоимости в промышленности составил 6,0% (в 2015 году – 6,1%). Рост был достаточно ровным: в 1 квартале – 5,8%, в 2-4 кварталах – 6,1%. Возобновилось увеличение промышленного энергопотребления. За год оно возросло на 2,9% (в 2015 году наблюдалось сокращение на 1,4%).
Некоторое усиление спроса привело к росту индекса отпускных цен производителей (PPI). Месячные значения PPI до августа были отрицательными (54 месяца подряд), но с сентября вышли на положительную территорию. Приросты значения PPI в октябре – декабре соответственно были на уровнях 1,2%, 3,3%, 5,8%. Однако отпускные цены производителей росли в основном благодаря подъему цен на сырьевые товары (уголь, нефть) и промышленную продукцию первичного передела (сталь, цветные металлы). В целом улучшилось финансовое состояние предприятий. Темп роста прибыли в промышленности по году составил 8,5% (в 2015 году прибыли в промышленности сократились на 2,3%).
В отраслевом разрезе следует отметить сохранение тенденции к опережающему развитию высокотехнологичных производств (+10,8%). Производство электромобилей возросло на 58,5% (455 тыс. шт.), промышленных роботов – на 34,3% (72,42 тыс. шт.), смартфонов – на 12,1% (157,5 млн. шт.).
Рынок недвижимости
Существенное влияние на экономическую ситуацию оказывало оживление рынка недвижимости, после спада, который он переживал в 2014-начале 2015 годов. Притоку средств на него в значительной мере способствовало "схлопывание" пузыря на фондовом рынке, где объем сделок на Шанхайской и Шэньчжэньской фондовых биржах сократился более чем на 50%. В результате значительные объемы средств, в том числе с чисто спекулятивными целями, устремились на рынок недвижимости. Интересы спекулянтов в какой-то момент совпали с целями правительства, которое в 2015 году, пытаясь не допустить чрезмерного охлаждения рынка, отменило ранее введенные ограничения на нем. В результате получилась схема: один пузырь лопнул, другой начал надуваться.
Наметившая еще во второй половине 2015 года тенденция к увеличению объема продаж, в 2016 году не только сохранилась, но еще более усилилась, охватив ряд крупных городов страны. Особенно быстрый восстановительный рост отмечался в январе- апреле 2016 года, когда объемы продаж, как по площади, так и в стоимостном выражении увеличились соответственно на 36,5% и 55,9%. В дальнейшем показатели начали плавно снижаться, но в целом продолжали оставаться на высоком уровне. По году объем сделок с коммерческой недвижимостью составил 11,7627 трлн. юаней (+34,8%), было реализовано в общей сложности 1,573 млрд. кв. м недвижимости (+22,5%).
Вместе с тем подъем рынка носил неравномерный характер. Ажиотажный спрос на недвижимость наличествовал только в городах "первой и второй линий", тогда как в средних и малых городах он оставался слабым, излишки недвижимости не только не сокращались, но, наоборот увеличивались. В этих условиях власти были вынуждены проводить дифференцированную политику, охлаждая спрос в крупных городах и поддерживая его в малых.
В начале октября в ряде крупных городов Китая были восстановлены отмененные ранее ограничения на приобретение второго и последующего жилья, ужесточены условия выдачи жилищных кредитов (в основном путем повышения размера первичного взноса). Хотя эти меры в последние месяцы года не успели оказать радикального влияния на состояние рынка, ожидается, что в течение 2017 года они постепенно приведут к его охлаждению и снизят как объемы продаж, так и темпы роста цен, что подтверждается первыми еще отрывочными данными по состоянию рынка в январе 2017 года.
Потребление
Важной движущей силой экономического развития в 2016 году продолжало оставаться потребление. Вклад расходов на конечное потребление в экономический рост по году составил 64,6% (в 2014-2015 годах эти показатели соответственно равнялись 47,8% и 59,7%). Вместе с тем темпы роста продаж на потребительском рынке, как и в предшествующие годы, продолжали сокращаться. В прошлом году по сравнению с 2015 годом они уменьшились на 0,3 п. п. до 10,4%. В поквартальной разбивке: 1 квартал – 10,3%, 2 квартал – 10,2%, 3 квартал – 10,5%, 4 квартал – 10,6%.
Правительство стремилось поддержать рост потребления стимулирующими мерами. В частности, введенное им льготное налогообложение на продажу автомобилей с объемом двигателя до 1,6 л позволило увеличить объемы продаж автомобилей на 10,1% (в 2015 году – 5,3%). В количественном выражении рост составил 13,7% (28 млн. шт.). Особенно быстро росла реализация автомобилей с гибридными и электродвигателями, которых было реализовано 320 тыс. шт. (+84%), в том числе электромобилей – 240 тыс. шт. (+116%)
Оживление на рынке недвижимости поддержало спрос на мебель (+12,7%), строительные и отделочные материалы (+14%).
Как и во все последние годы продолжала сохраняться тенденция к опережающему росту интернет продаж товаров и услуг. В прошлом году их общий объем превысил 5,15 трлн. юаней (+26,2%), что составило 12,6% от товарооборота. По отдельным категориям товаров этот показатель был существенно выше, в том числе по продуктам питания – 28,5%, одежде – 18,1%, товарам повседневного спроса – 28,8%.
Наблюдался взрывной рост интернет платежей, которые использовали 469 миллионов пользователей (+31,2%) как при совершении онлайн покупок, так и для оплаты товаров и услуг в обычных магазинах и других предприятиях сферы обслуживания.
Внешняя торговля
Относительная стабилизация секторов внутренней экономики контрастировала с ситуацией во внешней торговле, которая сокращалась второй год подряд, что явилось для Китая ситуацией беспрецедентной. В 4 квартале помесячная динамика была неровной: в октябре и декабре показатели товарооборота и экспорта сокращались, в ноябре впервые с марта был зафиксирован рост. В тоже время наметилась тенденция к увеличению стоимостных объемов импорта, которые росли два месяца подряд (ноябрь и декабрь) соответственно на 6,2% и 3,1%, что было обусловлено повышением цен на ряд сырьевых и промышленных товаров на международном рынке.
В целом по году объем внешней торговли (в долларах США) уменьшился на 6,8% (3684,9 млрд. долл.), экспорта – на 7,7% (2097,4 млрд. долл.), импорта – на 5,5% (1587,5 млрд. долл.). Положительное сальдо составило 509,9 млрд. долл. и сократилось по сравнению с 2015 годом на 84 млрд. долл. Таким образом, начавшийся в 2015 году спад в экспорте (минус 2,9%) не только не был преодолен, но еще более углубился. Девальвация юаня помогла отчасти смягчить этот удар по экспортерам. В юанях экспорт сократился лишь на 2%, но в тоже время стоимостные объемы импорта, увеличились на 0,6%.
Негативное влияние на экспорт оказывало возросшее число случаев применения за рубежом защитных мер в отношении китайских товаров. В 2016 году защитные меры использовались 119 раз в 27 странах (в 2015 году количество таких случаев составило 87). Наиболее часто объектами разбирательств была продукция черной металлургии (49 случаев в 21 стране), химические товары, а также изделия легкой промышленности.
Объемы торговли с наиболее крупными торговыми партнерами сократились. В частности, товарооборот с ЕС уменьшился на 3,1%, с США – на 6,7%, АСЕАН - на 4,2%, Японией - на 1,3%, с Кореей - на 8,5%, Тайванем – на 4,2%, Австралией – на 5,3%.
Перспективы на 2017 год выглядят весьма туманно и не очень обнадеживающе. На состоявшемся в конце декабря годовом совещании в Министерстве коммерции КНР сложившаяся обстановка характеризовалась как "сложная и тяжелая". Каких-либо индикативных ориентиров на 2017 год определено не было, единственной задачей остается добиться прекращения падения и стабилизации экспорта. На экспертном уровне почти в один голос говорят, что спад во внешней торговле в 2017 году продолжится. В частности, по мнению Прогнозного Центра Академии Наук КНР, объем внешней торговли может еще сократиться примерно на 5%, а экспорта – на 6%.
Торговля между Россией и Китаем
На фоне кризисных явлений во внешней торговле итоги торговли между Россией и Китаем, на первый взгляд, смотрятся отнюдь не плохо. В октябре-декабре помесячные показатели объемов оборота росли (соответственно 1,5%, 16,4%, 7,8%). Экспорт Китая увеличивался в ноябре и декабре на 26,1% и 9,4%. Российские поставки в Китай показывали положительную динамику в октябре-ноябре (6,8% и 6,4%), но в декабре все-таки ушли в минус, сократившись на 7,6%.
В этих условиях говорить об окончательном преодолении фазы стагнации и полноценном начале периода восстановительного роста, пожалуй, все-таки еще рано. База для восстановления двусторонней торговли остается очень слабой. Это подтверждается разнонаправленностью годовых показателей: объем двустороннего оборота вырос на 2,2% (69,52 млрд. долл.), экспорт Китая в Россию увеличился на 7,3% (37,30 млрд. долл.), поставки из России в Китай, несмотря на рекордный объем нефтяного экспорта (52,48 млн. т) уменьшились на 3,1% (32,22 млрд. долл.). Тем не менее, можно предположить, что основным трендом 2017 года станет постепенное восстановление объемов двусторонней торговли, темпы которого, как представляется, не будут слишком высокими.
Кредитно-денежная политика
Кредитно-денежная политика в 2016 году оставалась по преимуществу умеренно-мягкой и преследовала цель поддержать стабилизацию роста. Сохранялся высокий уровень кредитной экспансии. Общий объем выданных в 2016 году кредитов в национальной валюте составил рекордную сумму 12,65 трлн. юаней, что на 925,7 трлн. юаней больше по сравнению с 2015 годом. Рост продаж недвижимости и по преимуществу слабая инвестиционная активность предприятий, привели к изменениям в структуре заемщиков. На кредиты домохозяйствам пришлось 50% от их общего объема (6,35 трлн. юаней), кредиты нефинансовым предприятиям 48,2% (6,1 трлн. юаней). В 2015 году это соотношение соответственно равнялось 33% и 63%, произошло также уменьшение кредитования предприятий в стоимостном выражении на 1,28 трлн. юаней.
Денежное предложение по-прежнему было высоким. Показатель денежной массы М2 на конец 2016 года достиг 155,01 трлн. юаней (+11,3%) и более чем в два раза превосходил объемы ВВП (без изменений к 2015 году), что беспрецедентно для крупных экономик мира. Темп роста показателя М2 по сравнению с 2015 годом уменьшился на 2%. Показатель М1 в конце года составил 48,66 трлн. юаней (+21,4%) Темп роста по сравнению с 2015 годом увеличился на 6,2%. Высокие приросты показателя М1, которые в середине года достигали 24,6%, называют здесь "ловушкой ликвидности", свидетельствующей о сохраняющемся низким уровне инвестиционной уверенности предприятий и отражающей спекулятивную активность на части товарных рынков, а также рынке недвижимости.
Политика валютного курса
Политика валютного курса в конце года в целом соответствовала имевшимся прогнозам и ожиданиям. Развод с долларом продолжился. НБК в основном придерживался установленного им еще в первой половине года порядка определения валютного курса (средний курс юаня = курс вечерней биржевой сессии в предшествующий день с поправкой на колебания курсов корзины валют; при дневном интервале не более 2% в ту или иную сторону в ходе самих торгов). Сразу после окончания "золотой недели" в октябре на фоне роста валютного индекса доллара юань опять стал дешеветь к нему и этот процесс с короткими замедлениями продолжался до конца года. Курс юаня к доллару последовательно "пробил" отметки 6,7, 6,8, 6,9, 6,95 юаня за доллар и ближе к концу декабря начал вплотную приближаться к рубежу 7 юаней за доллар.
Представители НБК, комментируя эту тенденцию, неоднократно заявляли о том, что "не юань обесценивается к доллару, а доллар растет в отношении юаня". Определенную логику в таких утверждениях, найти можно. За 4 квартал валютный индекс юаня (CFETS) не только не уменьшился, но даже несколько подрос. Если в конце сентября он составлял 94,07, то в конце декабря был на отметке 94,83, то есть поднялся на 0,8%. Это основной аргумент НБК в пользу тезиса о "базовой стабильности юаня", иными словами, как и все основные валюты, юань снижался к доллару, но это снижение было менее глубоким. При этом скромно замалчивалось, что более жесткой привязке к корзине валют НБК стал следовать только в последние месяцы года, тогда как до этого показатели CFETS по большей части снижались. В целом за год валютный индекс юаня снизился более чем на 6% с 100,94 на 31 декабря 2015 года до 94,83, то есть не намного меньше, чем курс юаня к доллару (6,8%), который в последний день года был на отметке 6,937 юаня, за доллар. Юань подешевел также к евро и японской иене соответственно на 3% и 10,6%.
Итоги экспериментов в курсовой политике в 2015-2016 годах выглядят весьма неоднозначно. Девальвация, даже достаточно глубокая (с 11 августа 2015 года по конец 2016 года курс юаня к доллару снизился на 13,4%), панацеей для китайской экономики явно не стала. Она отчасти помогла экспортерам сократить в юаневые потери экспортной выручки, но не привела к кардинальному улучшению ситуации во внешней торговле. Процесс интернационализации юаня замедлился и даже в некоторой степени обратился вспять. Это отчетливо проявилось в сокращении расчетов в юанях по торговым операциям (товарная торговля и торговля услугами). Объемы таких операций неуклонно росли в последние годы, но в 2016 году они сократились на 27,7% с 7,23 трлн. юаней до 5,23 трлн. юаней.
В отношении дальнейших перспектив курса юаня в целом есть понимание, что девальвационный тренд в 2017 году будет сохраняться. Большинство аналитиков склонно полагать, что к концу нынешнего года юань будет где-то на уровнях 7,2-7,3 юаня за доллар. В тоже время существует очень большое количество факторов неопределенности как внешнего, так и внутреннего плана, которые затрудняют долгосрочное прогнозирование валютного курса, превращая его в определенной степени в гадание на кофейной гуще. Анализируя ситуацию, все больше приходишь к выводу, что если поначалу девальвация имела "преднамеренный" характер, то теперь она преимущественно становится вынужденной. НБК, как видится, будет продолжать политику все большей ориентации на корзину валют и стремиться поддерживать базовую стабильность юаня по отношению к ней.
В тоже время регулятор хотел бы сохранить себе свободу рук. Шагом в этом направлении стало изменение в конце декабря структуры корзины валют, на основе которой рассчитывается валютный индекс юаня (CFETS). В нее были включены дополнительно 11 валют, в том числе южноафриканский ранд, корейская вона, динар ОАЭ, саудовский реал, венгерский форинт, польский злотый, датская крона, шведская крона, норвежская крона, турецкая лира, мексиканский песо. Состав корзины валют увеличился с 13 до 24 валют. Одновременно доля доллара США в ней снизилась с 26% до 22%. На практике это может означать, во-первых, что при росте индекса доллара его влияние на соответствующий показатель CFETS уменьшится. Во-вторых, в условиях снижения курса юаня к доллару включение новых валют, некоторые из которых являются неустойчивыми, расширяет диапазон колебаний корзины, что облегчает поддержание относительной стабильности юаня к ней. В целом можно предположить, что сам механизм определения курса может еще изменяться, но общая направленность на постепенный развод с долларом вряд ли претерпит существенные изменения.
Отток капитала
Девальвация придала дополнительную остроту проблемам оттока капитала и сокращения валютных резервов. Сам отток капитала был порожден, конечно, более фундаментальными причинами, связанными с изменением мировых трендов перелива капитала, но дополнительным фактором, побуждающим инвесторов уходить из юаневых активов, девальвация, безусловно, стала. О масштабах оттока капитала дает представление размер отрицательного сальдо банковских операций с валютой. За год оно составило 337,7 млрд. долларов. В поквартальной разбивке оно формировалось следующим образом: в 1 квартале – 124,8 млрд. долларов, во 2 квартале – 49 млрд. долларов, в 3 квартале – 69,6 млрд. долларов, в 4 квартале – 94,3 млрд. долларов. Одновременно сокращение притока в страну иностранной валюты обусловило уменьшение расходов НБК на ее покупку. В 2016 году они снизились на 2,9 трлн. юаней, тогда как в 2015 году аналогичное снижение составляло 2,2 трлн. юаней.
Крупные интервенции НБК на валютном рынке с целью придать снижению курса юаня по возможности плавный характер привели к ощутимому сокращению валютных резервов. В целом за год резервы снизились примерно на 320 млрд. долларов, в конце декабря они составили 3010,5 млрд. долларов. По кварталам снижение выглядело следующим образом: 1 квартал – 117,7 млрд. долларов; 2 квартал - 7,34 млрд. долларов; 3 квартал – 38,77 млрд. долларов; 4 квартал – 155,58 млрд. долларов. Хотя стратегическую отметку в 3 трлн. долларов в 2016 году удалось удержать, тем не менее, постоянное "таяние" валютной подушки безопасности вызывает здесь растущее беспокойство. В январе 2017 года валютные резервы Китая уменьшились еще на 12,3 млрд. долларов и опустились до 2998,2 млрд. долларов.
Власти отреагировали на возникшую ситуацию. В ноябре Госсоветом было дано поручение, строже контролировать инвестиции китайских предприятий за рубеж, особенно при вложениях в непрофильные активы, а также в тех случаях, когда капитал дочерних зарубежных компаний значительно превышает капитал материнских. Параллельно НБК начал усиливать надзорные меры за движением средств по капитальным и текущим счетам. В СМИ оживленно обсуждался вопрос о возможности сокращения годовых квот покупки валюты гражданами (50 тысяч долларов). Однако пойти на этот шаг власти все-таки не решились, ограничившись усложнением формальностей, связанных с реализацией этого права.
Административная кампания "закручивания гаек" приобрела такие масштабы, что стала вызывать озабоченность иностранных предприятий потерять свои права на перевод за рубеж прибылей. Представители НБК, Государственного управления валютного регулирования, Министерства коммерции были вынуждены выступать со специальными разъяснениями, чтобы успокоить иностранных инвесторов. В декабре удалось сбить волну китайских инвестиций за рубеж. Объемы зарубежного инвестирования по месяцу в годовом исчислении упали сразу на 39,4%.
По-видимому, чрезвычайные меры в области валютного контроля будут продолжать действовать и в 2017 году. В январе Государственное управление валютного регулирования опубликовало специальное "Уведомление", которое содержит набор дальнейших мер по ужесточению валютного контроля. В частности, оно предписывает ограничить возможности предоставления и привлечения кредитов в иностранной валюте, требует от предприятий в месячный срок предоставить информацию об их находящихся за границей валютных средствах, полученных в результате ранее совершенных экспортных операций, а также репатриировать дивиденды от зарубежных прямых и портфельных инвестиций. Одновременно предполагается усилить контроль за "реальностью" импортных операций, более тщательно рассматривать заявки на осуществление инвестиций за рубежом.
В целом в трудных условиях спада экспорта, значительного оттока капитала поддержание стабильного роста власти все-таки обеспечили, в том смысле, что, несмотря на значительные издержки, им удалось не допустить чрезмерного снижения темпов экономического развития и сохранить социально-экономическую стабильность. Однако этот успех относителен. Стабильный рост в решающей степени был обеспечен за счет активных стимулирующих мер государства, которые в определенном смысле искусственно восполняли "недостаток внутренних движущих сил экономики". Причем, масштабы этого восполнения были весьма и весьма немалыми. Экономика оказалась как бы подключенной к аппарату "искусственного дыхания". Естественно, что на этом фоне объективно возникало ощущение, что продвижение в области реформирования экономики выглядит весьма скромным, малым и слишком медленным.
Избыточные мощности
В части структурных реформ приоритетом 2016 года была объявлена борьба с избыточными мощностями, прежде всего в угольной и сталелитейной промышленности. В феврале 2016 года вышло постановление Госсовета, в котором была поставлена цель - в ближайшие 3-5 лет сократить мощности в угольной промышленности на 500 млн. тонн. Задача на 2016 год определялась в 250 млн. тонн. По заявлениям руководства Госкомитета по развитию и реформе данная цель была выполнена и даже перевыполнена. Объем сокращенных мощностей составил порядка 300 млн. т и затронул 620 тыс. рабочих мест. Вместе с тем здесь отмечают, что сокращение на первом этапе прошло относительно легко, так как выводимые мощности относились в основном к выработанным шахтам. Задание на 2017 год пока не определено, однако ожидается, что в количественном плане оно будет меньше. В то же время в отличие от 2016 года, в текущем году "придется резать по живому", то есть выводить работающие мощности.
В сталелитейной промышленности сложилась примерно аналогичная ситуация. На 2016 год ставилась задача сократить мощности в пределах 45 млн. т низкосортной стали. Она также была выполнена. В рамках кампании была проведена реорганизация двух крупных металлургических компаний "Баоган" (Шанхай) и "Уган" (г. Ухань) в единую компанию, закрывались некоторые предприятия с устаревшим оборудованием. Вывод из эксплуатации даже небольшой части мощностей оказал неоднозначное влияние на соответствующие рынки, привел к резкому повышению цен на соответствующую продукцию. Сама борьба с избыточными мощностями велась почти исключительно административными методами и пока мало затронула ключевой вопрос закрытия и рыночной трансформации государственных "зомби" предприятий. В 2017 году предполагается расширить отраслевые рамки кампании по борьбе с избыточными мощностями, распространив ее на такие отрасли, как стекольная промышленность, производство цемента, отдельных видов цветных металлов, судостроение.
Снижение уровня товарных запасов
Основным направлением политики по снижение уровня товарных запасов были попытки не допустить дальнейшего увеличения объемов нереализованной недвижимости. Несмотря на высокие показатели объемов продаж недвижимости (было реализовано 1573,49 млн. кв. м), на данном направлении удалось достичь только некоторых тактических позитивных подвижек. По итогам года рост объемов нереализованной недвижимости приостановился, ее площадь сократилась на 3,2% (в 2015 году прирост – 15,6%) и составила 695,39 млн. кв. метров. Несколько лучше обстояло дело с жилой недвижимостью, нереализованные запасы которой уменьшились на 11% (в 2015 году рост на 11,2%). Объемы офисной и торговой недвижимости не только не сократились, но продолжали увеличиваться соответственно на 10,8% и 8%. В декабре сначала на заседании Политбюро ЦК КПК, а затем на Центральном экономическом совещании 2016 года была поставлена задача - подготовить проект "отвечающего условиям Китая и рыночным принципам долгосрочного механизма здорового развития сектора недвижимости". Однако к настоящему времени какой-либо информации об основном содержании такого механизма опубликовано не было.
В отношении проблемы снижение долговой нагрузки в 2016 году велось в основном обсуждение возможных подходов к ее решению. В то же время даже отсутствуют официальные данные о ее размерах. По подсчетам китайских и иностранных экспертов в настоящее время размер долгов в нефинансовом секторе с учетом долгов "теневым банкам" находится на уровне 205 трлн. юаней, что составляет примерно 277% от ВВП. Правительственный долг оценивается в размере 66% от ВВП, долг домохозяйств – в 45%, корпоративный долг – в 164%. Существуют и другие оценки размера долга, но в целом во всех вариантах его структура приблизительно совпадает. Долг более чем на 90% является внутренним. Наиболее опасным его сегментом признается корпоративная задолженность. Не вызывает возражений то мнение, что в 2016 году общая долговая нагрузка продолжала увеличиваться в пределах 2-3%.
Признавая остроту долговой проблемы, Госсовет КНР в октябре принял документ "О стабилизации и снижении долговой нагрузки на предприятия". В нем предусматривается ряд мер, включая передачу пакета акций в обмен на долги, реструктуризацию части предприятий, а также использование процедуры банкротства в отношении так называемых "зомби-предприятий". Передача пакетов акций будет осуществляться не напрямую между предприятиями- должниками и банками кредиторами, а через посредство специальных компаний по управлению активами, которые создаются и действуют при соответствующих банках. В документе особо оговаривается, что в отношении "зомби-предприятий", схемы передачи акций, а также реорганизации предприятий применяться не будут, а будет использоваться процедура банкротства. К настоящему времени реализация указанных мер находится на первичной стадии. К ней подключена "пятерка" крупнейших государственных банков, которыми были созданы соответствующие компании по управлению активами, проведены пилотные сделки по обмену долгов на акции. Однако судить о том, насколько широкое распространение получит данная практика, в какой степени она окажет влияние на решение проблемы задолженности, пока преждевременно. По другим направлениям структурного реформирования (снижение себестоимости, "укрепление слабых звеньев") существенных изменений в течение года не произошло.
Таким образом, соотношение в экономической политике между взятыми преимущественно из арсенала прошлых лет мерами по поддержанию стабильного роста и структурным реформированием экономики, в общем, оказалось в пользу первых. Тем не менее, данная пропорция не была константной, на протяжении года она постепенно изменялась, причем темп этих изменений был предметом жарких споров между различными группами в руководстве.
В статье "Итоги развития Китая за первое полугодие 2016 года: между Сциллой реформы и Харибдой стабильного роста по траектории L" довольно подробно описывались взгляды группы советников Си Цзиньпина на приоритеты структурных реформ, которые в концентрированной форме были изложены ими в статье "Интервью с авторитетным человеком" в газете "Жэньминь жибао" (9.05.2016). Хотя выводы, содержавшиеся в данной публикации, не повлекли за собой за собой немедленных радикальных изменений курса, ряд ее положений на протяжении второй половины 2016 года начали постепенно трансформироваться в установки экономической политики. Принцип сочетания "стабильного" роста и структурных реформ как основополагающий отброшен не был, но соотношение между двумя его составляющими стало чуть более сбалансированным.
Перенастройка инструментов экономического регулирования в пользу структурных реформ начала ощущаться с октября, что отмечалось в статье "В поиске точки опоры – китайская экономика в третьем квартале 2016 года". Ее проявлениями можно считать заявление председателя НБК Чжоу Сяочуаня в Вашингтоне на заседании министров финансов и руководителей центральных банков G-20 о намерении НБК взять под контроль кредитную экспансию, уже упоминавшиеся выше меры по охлаждению рынка недвижимости, постановление Госсовета "О стабилизации и снижении долговой нагрузки на предприятия". В это же самое время появился доклад НБК "О денежной политике в третьем квартале 2016 года", в котором пусть даже в очень осторожной форме был поставлен вопрос о возможности изменения денежной политики в сторону ее ужесточения. Наконец, на заседании Политбюро ЦК КПК 28 октября, впервые, была особо акцентирована важность "подавления пузырей в активах, а также предотвращения экономических и финансовых рисков".
Этот тренд был закреплен на декабрьском заседании Политбюро ЦК КПК и состоявшемся вслед за ним Центральном экономическом совещании 2016 года. На них была подтверждена актуальность поставленных еще на 2016 год пяти основных задач (преодоление избыточных мощностей, снижение товарных запасов, уменьшение долговой нагрузки, снижение себестоимости, укрепление "слабых звеньев"), которые остались приоритетами экономической политики на 2017 год. В то же время акценты были расставлены несколько по-иному. На первый план была вынесена проблема снижения долговой нагрузки. Решать ее предлагалось на путях "маркетизации предприятий", создания правовых механизмов конвертации долгов в акции. Ориентиром для развития рынка недвижимости был назван принцип "дома для того, чтобы в них жить, а не для спекуляций". Среди других задач экономической политики на 2017 год были обозначены "углубление реформы предложения в сельском хозяйстве", "оживление реального сектора экономики", "углубление реформы государственных предприятий", включая "прорыв" в развитии смешанных форм собственности в таких отраслях как электроэнергетика, нефтяная промышленность, газовая промышленность, железнодорожный транспорт, авиационный транспорт, связь.
Вместе с тем преувеличивать этот реформаторский настрой, пожалуй, особо не стоит. Не надо забывать, что в 2017 году должен состояться 19 съезд КПК и, кроме того, нынешний год фактически является последним годом полномочий нынешнего состава правительства. Нетрудно догадаться, что в этих условиях руководство ни на минуту не будет забывать о стабильности. С этой точки зрения выглядит закономерным, что установка "продвигаться вперед в условиях стабильности" вновь была призвана задавать тон всей политике в нынешнем году. Более того, акцент на нее еще более усилился. Если раньше о стабильности говорилось преимущественно применительно к экономической сфере, то на этот раз было особо подчеркнуто, что она является "важным принципом в управлении государством", которым надлежит руководствоваться во всех сферах деятельности.
В целом, как представляется, общие контуры экономической политики Китая в 2017 году вряд ли кардинально изменятся. Некоторая смена акцентов возможна, но, в общем, как мы это не раз отмечали, по большому счету Китай продолжит балансировать между реформой и стабильным ростом, то есть будет и дальше двигаться по так называемой "траектории L". Если же говорить о количественных показателях экономики, то снижение темпов роста продолжится по нескольким причинам. Во-первых, из-за неудовлетворительного состояния экспорта, которое может еще больше осложниться, в том случае если произойдет резкое обострение торгово-экономических противоречий с США. Во-вторых, из-за ограниченности возможностей продолжать бесконечно наращивать масштабы стимулирующих мер, как в части инвестиций в инфраструктуру, так и в части потребления. Естественными ограничителями здесь являются снижение темпов прироста доходов бюджета, рост бюджетного дефицита, а также наметившаяся тенденция к уменьшению темпов роста доходов населения, которые в 2016 году уже были ниже, чем темпы прироста ВВП. В-третьих, резервы для дальнейшего смягчения денежно-кредитной политики полностью исчерпаны. НБК уже в начале 2017 года стал подавать очень осторожные, но однозначные сигналы о повороте в сторону ее ужесточения, пойдя на увеличения процента по ряду операций на открытом рынке. Это, конечно, еще нельзя назвать поворотом, скорее, регулятор только еще "нащупывает камни", но ветер явно начинает дуть в эту сторону. И он может усилиться, особенно, если возникнет угроза "стагфляции с китайской спецификой", то есть роста инфляции при снижающихся темпах роста. Такая угроза потенциально имеется, если принять во внимание быстрый рост отпускных цен производителей в последние месяцы, который через какое-то время может переброситься на потребительский рынок.
С учетом всех этих обстоятельств подавляющее большинство китайских и иностранных экспертов полагают, что достижимым для Китая показателем на 2017 год может быть экономический рост в 6,5%. Правда, раздаются отдельные голоса о том, руководству следовало бы принять более низкие индикативные показатели, сосредоточив все силы на осуществлении реформ. Однако учитывая политический фактор съезда КПК, выбор руководством такого сценария видится маловероятным. Индикативные наметки на 2017 год будут объявлены на начинающейся 5 марта сессии ВСНП. Однако вне зависимости от того, какими они будут, для китайской экономики начавшийся год будет сложным и болезненным.
Сергей Цыплаков –представитель Сбербанка России в Китае (2014)
Родился 11 февраля 1958 г.; окончил Институт стран Азии и Африки при МГУ, кандидат экономических наук; работал в Институте экономики мировой социалистической системы АН СССР, в Комитете Верховного Совета РСФСР по международным делам и внешнеэкономическим связям, был первым секретарем посольства РФ в США, начальником отдела внешнеэкономических связей Аппарата Правительства РФ; 1993—1995 и 1999—2001 — начальник Департамента международного сотрудничества Аппарата Правительства РФ; женат, имеет сына; увлекается рыбалкой, литературой.
2001 – 2013 - Торговый представитель РФ в Китайской Народной Республике
2014 – представитель Сбербанка России в Китае |
