Элиза Баруик

7 декабря 2016 г.

Италия — последняя страна, взбунтовавшаяся против интересов банков лондонского Сити и Уолл-стрит. 4 декабря её избиратели нанесли третий удар, после "брексита" в Великобритании и избрания Дональда Трампа в США, во всемирном восстании "забытых граждан"[1] против политического истеблишмента, ответственного за экономический кризис и войны, которые ввергают миллионы людей в бедность и отчаяние и приводят их к смерти.

При явке почти 70 процентов итальянцы отвергли конституционную реформу (60 процентов "против", 40 — "за"), которую навязывали им Европейский Союз и инвестиционные банкиры. Эта реформа превратила бы парламент в простого исполнителя распоряжений диктаторской власти, поступающих не из Рима, а из Европейской Комиссии в Брюсселе и Европейского центрального банка во Франкфурте. Новые статьи конституции сосредоточили бы власть в руках премьер-министра и подняли бы законодательство ЕС на один уровень с конституционным законодательством Италии.

Изменения, направленные на то, чтобы дать премьер-министру Маттео Ренци полномочия по реализации планов ЕС по поддержке системно значимых европейских банков, были откровенно фашистскими: в 2013 г. мегабанк JPMorgan пожаловался, что меры по противодействию фашизму, закреплённые в послевоенной конституции Италии, были главным препятствием для централизованного контроля ЕС над финансовой системой Европы. Поэтому голосование "против" стало сокрушительным поражением фашизма ЕС.

Результаты голосования нанесли поражение прежде всего британской короне и лондонскому Сити — изначальным вдохновителям ЕС и, в частности, деиндустриализации Италии с 1992 г. (см. раздел "Пример Италии").

Не случайно "против" проголосовали больше всего избирателей в южных провинциях с самыми высокими показателями безработицы и бедности среди молодёжи; и в северо-восточной провинции Венето, по которой больнее всего ударила деиндустриализация после 2008 г. Как и при "брексите" и голосовании "синих воротничков" (людей рабочих специальностей) за Трампа, именно итальянские жертвы деиндустриализации толпами пришли, чтобы провалить программу банкиров из ЕС.

Деиндустриализация — основная причина кризиса в итальянских банках, на балансе которых находятся проблемные кредиты объёмом свыше 360 млрд евро — больше их суммарного совокупного капитала. Рыночная стоимость этих кредитов равна всего 20 процентам от номинальной стоимости, поэтому в случае их переоценки по рыночной стоимости все итальянские банки рухнули бы в одночасье. Для поддержки некоторых банков итальянское правительство в декабре прошлого года выполнило правила ЕС и "спасало" их за счёт держателей облигаций этих банков (“bail-in”), конвертировав их облигации в ничего не стоящие акции. Держателями большинства облигаций итальянских банков являются обычные пенсионеры, и возмущение этой конфискацией подогрело бунт избирателей.

Из-за результатов референдума следующее итальянское правительство окажется в тупике. Выполнение требований ЕС о применении конфискационной модели "спасения" банков будет политическим самоубийством; однако правительство должно урегулировать банковский кризис, который грозит распространиться по мировой финансовой системе (особенно через Deutsche Bank, который является крупным кредитором Италии и контрагентом в торговле деривативами для итальянских и всех других системно значимых банков мира).

Единственное решение для Италии находится вне ЕС и тисков его валюты евро. Оно начинается с предусмотренного Законом Гласса-Стиголла отделения коммерческих банков от инвестиционных банков и всех форм финансовых спекуляций. Это отделение станет заслоном, защищающим банки, которые обслуживают реальную экономику, от неизбежного краха невозвратных долгов и проигранных операций с деривативами. Оно должно быть реализовано одновременно с масштабными государственными капиталовложениями в инфраструктуру — как в национальные проекты, так и в развитие сотрудничества в рамках концепции "Один пояс, один путь", с помощью которой Китай начал соединять Азию с Европой.

Итальянский кризис, который стал угрозой для всего мира, заостряет внимание на необходимости для всех стран заключить соглашение о применении Закона Гласса-Стиголла. Последний раз международное соглашение, достигнутое на конференции 1944 года в Бреттон-Вудсе, привело к установлению регулируемой системы фиксированных обменных курсов и механизмов контроля капитала, которые стали основой для беспрецедентного экономического роста и процветания после Второй мировой войны. В Бреттон-Вудсе была определена альтернатива фашизму, с которым воевали в те годы; Закон Гласса-Стиголла является альтернативой финансовому фашизму сегодня.

В приведённом ниже разделе брошюры "Европейский Союз — проект Британской империи: чудовище, созданное лондонским Сити и Уолл-стрит", которую выпустила в мае 2016 г. партия Совет граждан-избирателей Австралии, показано, каким образом Италия стала мишенью для разрушения при помощи массовой приватизации и жёсткого бюджета.

Пример Италии

2 июня 1992 года, всего через четыре месяца после подписания Маастрихтского договора о Европейском Союзе, королевская яхта Britannia бросила якорь в Тирренском море у западного побережья Италии. Официально это мероприятие финансировал британский Комитет по невидимым статьям экспорта — нечто вроде центрального комитета лондонского Сити, но мероприятие было столь важным, что Её Величество королева Елизавета II и её супруг принц-консорт Филипп, герцог Эдинбургский, лично приняли руководителей итальянского правительства, видных представителей финансовых и промышленных кругов на вечере с участием ряда высокопоставленных подданных королевы из лондонского Сити. В их числе были должностные лица из BZW (брокерского подразделения Barclays Bank), Barings Bank и S.G. Warburg & Co. Ужин был накрыт в изысканном салоне Britannia, и для приветствия гостей поднялся министр финансов Италии Марио Драги (Mario Draghi). Суть его выступления, по сообщениям итальянской прессы, сводилась к мысли: "Мы готовы!".

Драги был готов к осуществлению намерения хозяев вечера приватизировать государственные отрасли экономики Италии и продавить жесточайшие сокращения бюджета под предлогом выполнения требований Маастрихтского договора. Британцы настаивали на том, что итальянский фондовый рынок был слишком мал для работы в условиях запланированной массовой приватизации, которая поэтому должна была проводиться главным образом в Лондоне, хотя план включал в том числе меры по расширению финансового сектора соразмерно итальянской экономике. Уолл-стрит тоже участвовал в мероприятии, поскольку 17 сентября 1992 года представитель Министерства промышленности Италии прилетел в Нью-Йорк для участия в секретных переговорах с Goldman Sachs, Merrill Lynch и Salomon Brothers о запланированной массовой продаже активов, которая проводилась одновременно с атакой на итальянскую лиру на мировых валютных рынках. Рейтинговое агентство Moodys понизило рейтинг долговых обязательств Италии без какой-либо явной причины, вызвав волну спекуляций против лиры, в том числе мегаспекулянтом Джорджем Соросом, а также Goldman Sachs и S.G. Warburg. После девальвации национальной валюты рейдеры из Лондона и с Уолл-стрит захватили самые лакомые активы итальянского государства на 30 процентов дешевле, чем им пришлось бы заплатить в противном случае.

В первое десятилетие после подписания Маастрихтского договора и встречи на яхте Britannia результатом этого радикального разгосударствления итальянской экономики стало величайшее в истории страны уничтожение её реальных богатств. В стране, гордостью которой была самая крупная в мире за пределами СССР совокупность государственных промышленных предприятий и банков, которая стала шестой по величине промышленной экономикой мира в 1960-х годах и ведущим производителем станков, сценарий собравшихся на яхте Britannia запустил расширение финансового рынка, побуждая население вкладывать сбережения на фондовом рынке. Благодаря пакету законов, носившему имя Драги, в Италии была проведена самая масштабная в истории Европы приватизация общим объёмом 300 трлн. лир (около 280 млрд долл. на тот момент).

Итальянцы, принявшие участие во встрече на яхте Britannia, были лидерами группы, которая курировала разграбление их собственной страны, а позже сыграли ключевую роль в формировании институтов ЕС. Кроме Драги, самыми выдающимися фигурами в ней были Джулиано Амато (Giuliano Amato) и Марио Монти (Mario Monti).

Джулиано Амато, бывший премьер-министр Италии (1992-1993, 2000-2001 гг.), является фанатичным сторонником неофеодализма. В интервью газете La Stampa 13 июля 2000 г. он провозгласил конец суверенной нации-государства и заявил о приверженности постиндустриальному имперскому "новому средневековью": "Я предпочитаю двигаться медленно, по кусочкам крошить суверенитет, избегая внезапной передачи власти с национального на федеральный уровень … И почему не вернуться к Средним векам? Человечество тогда было много красочнее, с богатством индивидуальностей, которые могут быть для нас образцом. Средние века прекрасны, множество политических центров, без опоры на что-то одно. Такое невозможно в нациях-государствах. Сегодня, как и тогда, в наших обществах появляются кочевники. Так же, как и тогда, есть уже власть без территории. Без суверенитетов не будет тоталитаризма".[2]

Одержимость Амато "институциональными реформами" бурно проявилась в его работе на должности директора по научным исследованиям в фонде Astrid, основанном в 2001 г. Astrid публикует бесчисленное количество исследований о "реформе управления" — докладов, в которых последовательно отстаивает неофеодальную модель демонтажа нации-государства и передачи управления с уровня нации-государства на уровень городов и муниципалитетов.

Будучи во главе итальянского правительства во время встречи на королевской яхте Britannia, Амато курировал первый этап разрушения государственного сектора Италии; обеспечил отсутствие серьёзного политического сопротивления спекуляции против лиры; а затем девальвировал лиру дважды, с коротким перерывом. Ради выполнения требований ЕС Амато ввёл "самую суровую программу экономии со времён Римской империи, предусматривавшую урезание бюджета больше чем на 90 трлн. лир и повышение цен".[3]

После того, как Амато запустил процесс разграбления Италии, последовавший за встречей на Britannia, он занимал должность вице-председателя Конвенции за будущее Европы ("Европейской конвенции"), образованной в декабре 2001 г. для консолидации Европейского Союза. Когда в 2005 г. французские и голландские избиратели отвергли Договор, устанавливающий Конституцию для Европы, Амато призвали исправить ситуацию с помощью возглавляемого им Комитета действий за европейскую демократию ("группы Амато"; её официальное название перекликается с названием действовавшего в 1955-1975 гг. Комитета действий за создание Соединённых Штатов Европы Жана Монне), который в 2006-2007 гг. переработал Договор, устанавливающий Конституцию для Европы, в документ, ставший Лиссабонским договором. По сути дела, "группа Амато" провела ребрендинг, внеся в Договор, устанавливающий Конституцию для Европы, косметические изменения таким образом, что он смог стать Лиссабонским договором о внесении изменений в Договор о Европейском Союзе [Маастрихт, 1992 г.], и в Договор об учреждении Европейского экономического сообщества [Рим, 1957 г.]. По словам бывшего президента Франции и руководителя Конвенции за будущее Европы В. Жискар д’Эстена, в подготовленном "группой Амато" тексте на 95 процентов сохранено содержание, которое первоначально предложил генеральный секретарь Конвенции в 2002-2003 гг., британец лорд Керр Кинлохардский (Lord Kerr of Kinlochard).

Марио Монти занимал должность премьер-министра Италии в 2011-2013 гг., возобновив начавшееся после встречи на яхте Britannia уничтожение промышленности и занятости страны, а также уровня жизни населения (рис. 11-14). Монти пришёл из научных кругов: он был ректором и президентом своей альма-матер — университета им. Боккони. С момента основания в 1903 г. представителями интересов венецианцев университет им. Боккони был основным центром подготовки экономистов и технократов на службе олигархических финансистов. Он ведёт программы обмена студентами и преподавателями с Лондонской школой экономики. Хотя финансовая олигархия поставила Монти на должность премьер-министра Италии в ноябре 2011 г. как технократа для урезания бюджета, он влил огромные суммы в банк Monte dei Paschi при помощи выпуска т.н. "облигаций Монти", согласованных в 2012 г. и выпущенных в 2013 г., когда уже начал проявляться ошеломляющий масштаб спекуляций MPS с деривативами. Его пособник Драги, будучи главой Банка Италии, дал зелёный свет операциям Monte dei Paschi с деривативами.

Монти был представителем Италии в таких наднациональных политических клубах, как Бильдербергская группа и Трёхсторонняя комиссия. После того, как Монти проработал на должности еврокомиссара в 1994-2004 г., а затем в международном консультативном совете Goldman Sachs, тогдашний президент ЕС Мануэль Баррозу поручил ему в 2010 г. подготовить "Доклад о будущем единого рынка" в преддверии консолидации единого рынка в рамках ЕС.

Первая часть статьи опубликована на английском языке в еженедельнике Australian Alert Service, 7 декабря 2016 г. Перевод с английского М.В. Бурковой.

www.cecaust.com.au/russian

www.larouchepub.com/russian