Борьба за "коренизацию" кадров: национальная политика в основных районах нефтедобычи СССР.

В довоенный период нефтедобыча велась в ряде многонациональных регионов СССР - Дагестане, Узбекистане, Туркмении, Башкирии, - однако основными районами неизменно оставались Бакинский и Грозненский. И в том, и в другом к моменту установления Советской власти межнациональные отношения были весьма напряженными.

РОЖДЕНИЕ ТЕХНИЧЕСКОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ АЗЕРБАЙДЖАНА

Баку был и оставался многонациональным городом. В 1923 г. в нем проживали: 31,3% азербайджанцев, 28,3% русских, 15,2% армян, 14,7% персов, 5,7% евреев. Издавна в городе наиболее острыми были отношения между армянами и азербайджанцами. За годы Гражданской войны давняя неприязнь усилилась.

В первые годы после окончания Гражданской войны армяно-азербайджанские отношения в Баку нормализовались далеко не сразу. Однако положение в республике стабилизировалось и к середине 20-х годов межнациональные трения уже не мешали добыче и переработке нефти. Правда, доля азербайджанцев в нефтяной промышленности оставалась невысокой.

На 1 октября 1926 г. работники «Азнефти» распределялись по национальностям в следующем отношении: русские - 45,7%, персы - 17,7%, армяне - 14,6%, азербайджанцы - 9,7%, казанские татары - 4,3%, лезгины - 2,8%, евреи - 1,9%, грузины - 0,3%, прочие - 3%.

Азербайджанцы в целом быстро приняли Советскую власть. Вопре­ки надеждам организаторов мятежа в Грузии в августе 1924 г., на Азербайджан восстание не перекинулось. По данным ОГПУ, к концу 20-х годов лишь от 10 до 15% азербайджанской интеллигенции было враждебно режиму. Можно предположить, что еще меньше была доля рабочих и крестьян, не довольных Советской властью. В 1930 г. в Азербайджане был антисоветский мятеж, однако на нефтяной промышленности Баку сколько-нибудь заметно он не отразился.

В Азербайджане открыто провозглашалась и последовательно проводилась полити­ка «коренизации» кадров. В апреле 1923 г. С. Орджоникидзе свидетельствовал: «Бакинский комитет партии ведет лихорадочную работу по воспитанию мусульманских рабочих, выдвижению их на ответственные партийные посты, не говоря уже о советских, которые сплошь были заняты мусульманами». Выдвижению азербайджанцев на руководящие посты препятствовал их низкий уровень образования. В 1920 г. в Азербайджане грамотных азербайджанцев был 1% от их общего числа и всего 14 из них имели высшее образование.

В 20-е годы русские оставались наиболее квалифицированными работниками «Азнефти». Их доля среди электриков и электромонтажников составляла 76,5%, токарей - 75,5%, шоферов -73,0%. Однако численность грамотных азербайджанцев - рабочих «Азнефти» - за пять лет, с 1921 по 1926 гг., почти удвоилась.

При этом доля русских среди безработных Азербайджанского отдела союза горняков (то есть среди безработных, связанных с бакинской нефтепромышленностью) в 1926-1927 гг. значительно превышала долю русских среди занятых на «Азнефти». В эти годы на русских приходилось 45,7% от чис­ленности занятых на «Азнефти» и 52,8% безработных-нефтяников.

В середине 20-х годов удельный вес рабочих-азербайджанцев был еще невелик - 9,7%, но уже к 1930 г., по данным журнала «Революция и национальности», приближалась к 38%. Однако цифра эта никакого доверия не вызывает, так как даже в 1930 г. один из руководителей нефтяной промышленности С.Ганшин сообщал о 30% «коренного населения» от общего числа занятых в «Азнефти».

По планам второй пятилетки, намечалось к 1937 г. довести долю азербайджанцев, занятых в бакинской нефтяной промышленности, до 50%. Это задание было явно нереальным. В 1935 г. азербайджанцы составили 19,3% рабочих всей нефтяной промышленности Баку (14085 человек на 1 октября 1935 г.). Число рабочих и служащих-иранцев в Баку снизилось с 20,4% в 1922 г. до 15,0% - в 1929 г. и 3,1% - в 1935 г.

За первое десятилетие Советской власти было подготовлено еще слишком мало специалистов-нефтяников из числа азербайджанцев. Только этим можно объяснить их слабую представленность в руководстве «Азнефти», хотя уже в 1928 г. ее техническим директором был Ф.Рустамбеков. На Х съезде Азербайджанской Компартии, проходившем 31 мая - 4 июня 1930 г., отмечалось, что из 290 ответственных работников «Азнефти» - «тюрок» (то есть азербайджанцев) всего 8 человек. Но в вузах республики на них приходилось уже 32% студентов.

По данным современного азербайджанского исследователя, в 1930 г. азербайджанцы составляли 70% студентов Азербайджанского государственного университета. В 1929-1930 гг. в Азербайджанском государственном научно-исследовательском институте доля аспирантов - азербайджанцев составляла 62%.

К концу 30-х годов существовала многочисленная азербайджанская техническая интеллигенция, вся молодежь была грамотной, исчезли открытые межнациональные конфликты. Когда азербайджанцы получили достаточное образование, то из их среды вышло немало крупных руководителей и ученых-нефтяников. Достаточно сказать, что на место репрессированного в 1937 г. руководителя нефтяной промышленности СССР М.В.Баринова был поставлен А.Б.Искандеров.

ВЫРАВНИВАНИЕ ЭКОНОМИЧЕСКИХ УРОВНЕЙ

Несопоставимо больше проблем, чем в Бакинском районе, у центральной власти было в Грозненском, где чеченцы, воевавшие во время Гражданской войны и против белых, и против красных, не складывали оружия и после окончания войны.

В самом Грозном в 1921 г. доля чеченцев не превышала 2%, однако начиная с 1917 г. чеченцы постоянно совершали набеги на нефтепромыслы: Старо-Грозненское месторождение, находившееся в 8 км к северо-западу от города, и Ново-Грозненское, расположенное в 5 км к юго-востоку. В ноябре 1917 г. чеченцы подожгли Ново-Грозненские промыслы и осадили город. Осада продолжалась до мая 1918 г., а нефтяные фонтаны горели до апреля 1919г.

Несмотря на то, что найти «преданных соввласти нагорных чеченцев» было весьма сложно (во всяком случае, в количестве, превышавшем 5-10 человек), осенью 1920 г. Советская власть преподнесла им «царский подарок», который не мог не вызвать озлобления со стороны русских. Чеченцы же не сочли себя ничем обязанными властям и в ответ не проявили никакой благодарности. Речь идет о том, что 23 октября 1920 г. был издан приказ по Кавказской трудовой армии, в котором говорилось: «Член Реввоенсовета Кавфронта тов. Орджоникидзе приказал: первое - станицу Калиновскую сжечь; второе - станицы Ермоловская, Закан-Юрт (Романовская), Самашкинская и Михайловская отдать беднейшему безземельному населению и, в первую очередь, всегда бывшим преданными соввласти нагорным чеченцам, для чего: все мужское население вышеназванных станиц от 18 до 50 лет по­грузить в эшелоны и под конвоем отправить на Север для тяжелых принудительных работ; стариков, женщин и детей выселить из станиц...»

Этот приказ был выполнен, но почти сразу же, в конце 1920 г., началось восстание во главе с имамом Н.Гоцинским в Нагорной Чечне, проходившее под лозунгом «освобождения Чечни и Дагестана от нацио­нального русского гнета».

Желание большевиков завоевать доверие у чеченцев за счет рус­ских станет вполне понятным, если вспомнить тогдашние программные установки партии по национальному вопросу. В марте 1921 г. в резолюции X съезда РКП(б) «Об очередных задачах партии и национальном вопросе» « уклон в сторону великодержавности, колонизаторства» был признан «особо опасным и особо вредным».

На ХII съезде партии Н.Бухарин прямо сказал о необходимости «купить себе настоящее доверие прежде угнетенных наций» через «искусственную постановку» русского населения в «положение более низкое по сравнению с другими». В тех условиях это не могло не привести к большим экономическим потерям. Парируя, как ему казалось, всякую аргументацию, идущую от «экономической целесообразности», Н.Бухарин заявлял: «Тут многие товарищи говорили: ведь хозяйственная целесообразность требует того-то, того-то и того-то... А на это я, товарищи, скажу: спиливать телеграфные столбы на баррикады хозяйственно очень неправильная политика; отбирать крупные имения помещиков и передавать их мужикам с точки зрения хозяйственной целесообразности, с точки зрения продуктивности труда - неправильная политика. А мы все-таки это делаем. И то же самое в национальном вопросе».

В резолюции ХII съезда РКП(б) «По национальному вопросу» вновь было обращено внимание членов партии на « особый вред и особую опасность уклона к великорусскому шовинизму».

В соответствии с партийными установками был взят курс на перекачку средств и ресурсов из центра на национальные окраины, в том числе - в районы нефтедобычи. В 20-е годы практически все мощности по нефтепереработке возводились на Кавказе; в Баку ускоренно создавалось мощное машиностроение. Об опасности такой политики предупреждал выдающийся нефтяник И.Н.Стрижов, который в докладной записке, направленной в 1922 г. в Госплан, призывал руководство: «Надо наблюдать, чтобы окраины не имели перевеса и не могли жить полной, самостоятельной промышленной жизнью. Надо, чтобы окраины зависели от центра государства... Поэтому Баку должно только добывать нефть, а перерабатывать ее надо в центре России, и все, что нужно для бакинских нефтяных промыслов, все эти трубы, канаты, серная кислота, ремни и т.д. - все это должно готовиться в России». Однако торжествовали иные взгляды, которые председатель СНК А.И.Рыков выразил таким образом: «... колониальная политика, например, Великобритании, заключается в развитии метрополии за счет колоний, а у нас - колоний за счет метрополий».

«Выравнивание экономических уровней» отсталых республик проводилось в основном за счет России. Национальные районы получали массу льгот и поблажек. На Советском Востоке в 1922 г. в тактических целях были возвращены «вакуфные» земли, восстановлены суды шариата и адата, проявлена терпимость в отношении мусульманских норм поведения в обществе, в том числе и для коммунистов. В начале 20-х годов в Баку на бывшем заводе Нобеля принимается решение о переносе выходного дня с воскресенья на пятницу в интересах немногих работавших на заводе мусульман.

Желание большевиков любой ценой завоевать доверие чеченцев иногда просто поражает. Вот всего лишь один пример. Еще в начале 1922 г. чеченский шейх Али Митаев имел под своим командованием на советской территории 12 тыс. преданных ему мюридов, угрожавших Советской власти. Но к 1923 г. он был не уничто­жен, а приглашен в Ревком Чечни!

В июне 1923 г. Эльдерханов, представлявший Чечню на проходившем в Москве четвертом совещании ЦК РКП(б) с ответственными работниками национальных республик и областей, заявил: «Приглашен на службу Али Митаев... Это сын известного шейха, имеющий за своей спиной мюридов, который в декабре организовал шариатские полки и угрожал советскому строю. Сейчас этот Али Митаев член Ревкома, и задания Ревкома выполняет безоговорочно. Тем, которые говорят, что нам грозит опасность, если мы привлечем элемент, не вполне выдержанный по отношению к Советской власти, что нам нужно от них отгородиться, стать к ним спиной и идти с кучкой вполне подготовленных и преданных, необходимо указать, что при такой политике мы рискуем оторваться от массы. Нужно считаться с местными условиями».Вскоре Али Митаев все-таки вступил в вооруженный конфликт с Советской властью и был разбит.

На протяжении 20-х годов в СССР действовал принцип, согласно которому за добываемую нефть полагалось платить « той народности, на территории которой производится эта добыча». Когда была образована Чеченская автономная область, г. Грозный не был включен в ее состав. ВЦИК также постановил 19 марта 1923 г.: «В целях сохранения единства нефтехозяйства, расположенного в г. Грозном и его окрестностях, считать необходимым присоединение к нему площади эксплуатационного района «Грознефти», распространяя и на них административное влияние Грозисполкома». Несмотря на то, что ни Ново-Грозненский, ни Старо-Грозненский районы нефтедобычи в состав Чеченской АО не входили, Совет Труда и Обороны постановлением от 9 мая 1923 г. « определил производить чеченцам отчисления... округленно 35100 рублей (в месяц)».

Нефтетресты, наряду с перечислением в общегосударственный бюджет «отчислений от прибыли», оставляли в азербайджанском и чеченском бюджетах все более крупные «долевые отчисления». Так, в 1925-1926 гг. их ставки с одного пуда добытой нефти составляли для «Азнефти» - 3,5 копейки, а для «Грознефти» - 5 копеек. Совокупные долевые отчисления в республиканские бюджеты за тот же период для «Азнефти» были равны 11,5 млн рублей, для «Грознефти» - 7,3 млн рублей.

НЕОЖИДАННЫЕ ПЛОДЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ

За первые 20 лет Советской власти так и не сформировалось ни чеченского пролетариата, ни чеченской интеллигенции. Чеченцев почти не было даже среди студентов. Все 20-е и даже 30-е годы продолжались вооруженные столкновения, то затихая, то вновь усиливаясь.

Осенью 1922 г. начальник Грозненского нефтеуправления И.В.Косиор докладывал в Москву: «...условия жизни чрезвычайно ухудшились за последнее время, благодаря полному отсутствию какой-либо гарантии личной и имущественной безопасности. Благодаря близости горского населения, в Грозном в массовых размерах происходят грабежи и убийства, особенно процветающие в промысловом районе. За последнее время Грозненское нефтеуправление потеряло ряд крупных технических работников, которые были убиты. Рабочие живут под постоянной угрозой их имуществу и жизни».

В секретном «Обзоре политико-экономического состояния РСФСР за октябрь 1922 г.» отмечалось:«...в Горской республике необходимо констатировать совершенно ясно обозначившееся нарастание контрреволюционных тенденций. В крохотной республике уже сейчас оперирует около 10 довольно крупных банд и продолжается дальнейший рост бандитизма».

В 1925 г. было проведено массовое разоружение Чечни. В секретных донесениях ОГПУ фиксировалось: «Разоружение Чечни и изъятие бандэлемента рабочие встретили радостно, но большинство высказывались в резкой форме, говоря, что все чеченцы бандиты и их надо поголовно уничтожать. Одно время на грозненских нефтепромыслах рабочие полагали даже потребовать увольнение всех чеченцев (около 300 человек)». После этого бандитизм пошел на убыль, но до конца не утих еще и в 30-е годы.

Власти стремились как можно больше чеченцев вовлечь в нефтяную промышленность. Однако в октябре 1922 г. И.В.Косиор писал в президиум Госплана: «... горцы на работу на промыслы не идут. Рабочая сила на грозненских промыслах составлялась всегда из пришлых элементов, главным образом - из выходцев из центральных губерний, с Поволжья».

Позже, во второй половине 20-х годов, если чеченцы и работали в «Грознефти», то недолго и на местах, не требующих специальной подготовки. Их всячески заманивали, чтобы можно было хоть как-то отчитаться за выполнение плана по вовлечению в промышленность национальных кадров. С.Диманштейн признавал: «Выдвижение местных рабочих… в учреждения идет или в самую верхушку (что очень редко), или (чаще) их «выдвигают» на должности курьеров, сторожей, чаеподавателей и т.п. Этим достигают известного «процента» служащих из коренного населения и успокаиваются».

В 1929 г., когда Грозный был, наконец, включен в состав Чечни, «Грознефть» составила очередной - на этот раз пятилетний - план вовлечения чеченцев в производство. К 1931 г. было намечено довести их долю среди рабочих до 13%. Реально создать чеченский рабочий класс и тогда не получилось - чеченцев всячески заманивали на промыслы, но они тут же, при первой возможности убегали. За короткий срок «Грознефть» потеряла около 3 тыс. рабочих-чеченцев. Руководству предприятия в результате было предъявлено обвинение в « недооценке важнейшего политического вопроса».

К 1930 г. в «Грознефти» работали 733 чеченца из общего числа рабочих и служащих в 16600 человек. Тем не менее, по-прежнему наблюдалась большая «утечка» национальных кадров из грозненской нефтяной промышленности.

Для хорошего карьерного роста в те годы нужно было быть членом партии. Однако очень долго чеченцы в партию практически не вступали. В 1923 г. чеченцев - членов и кандидатов в члены партии было «два десятка» - на 350 тыс. человек населения. Чтобы хоть как-то создать слой партийных чеченцев, во второй половине 20-х годов имели место их массовое принятие в ВКП(б) по тейповому признаку.

Препятствовал вовлечению чеченцев в промышленное производство и очень низкий уровень их образования. Надо сказать, что при царской власти че­ченцы своей письменности не имели. Она (на латинской основе) была введена лишь в 1925 г., а в 1938 г. переведена на русскую графику. Если в 1922 г. доля грамотных в населенном преимущественно русскими Грозном составляла 44,1%, то в остальной Чечне - 0,84%. В 1929 г. лишь 3% чеченцев знали грамоту на русском языке и 10% - на чеченском, занимая в этом отношении последнее место среди горских народов Северного Кавказа. И все-таки их продолжа­ли выдвигать на руководящую работу. К 1932 г. долю чеченцев в руководящем составе «Грознефти» удалось поднять до 8,7%, то есть она была гораздо больше, чем удельный вес чеченцев среди кадровых рабочих. Однако при всем старании в 30-е годы нельзя было найти ни одного чеченца, чтобы поставить его руководителем грозненских промыслов и заводов.

На 1 января 1937 г. на предприятиях Грознефтекомбината работали 2168 чеченцев и ингушей. Несмотря на все льготы, преимущества и посулы чеченцы не шли не только на производство, но и в вузы. Из 521 человека, обучавшегося в 1937 г., чеченцев и ингушей было 24.

Власти старались не торопить чеченцев с переходом к новым социалистическим отношениям. На 15 мая 1937 г. в Чечено-Ингушетии действовала 401 мечеть; органами НКВД были учтены 406 мулл, 305 человек мюридского актива, 2 шейха.

В Чечне во второй половине 30-х годов были настроения, достаточно массовые и открытые, которых никакие сводки не фиксировали ни в Азербайджане, ни в других районах нефтедобычи. В 1937 г., в ходе обсуждения Конституции и подготовки к выборам, один из председателей колхоза заявил: « Конституция - дело хорошее, мы теперь сможем отделиться от России». Этот факт был при­веден в докладе первого секретаря Чечено-Ингушского обкома на областной партконференции в мае того же года.

К концу 30-х годов национальная политика в Бакинском и Грозненском нефтяных районах принесла разные плоды. В Баку ситуация была нормализована, азербайджанцы приняли Советскую власть, внешне практически не проявлялась традиционная армяно-азербайджанская вражда. Сформировалось первое поколение азербайджанской советской технической интеллигенции, которая в дальнейшем внесет значительный вклад в развитие нефтяного комплекса страны. Но практически та же политика в Чечне не сняла антагонизма между чеченцами и представителями других народов. Чеченцы в целом не оценили и не приняли новые возможности переустройства жизни. Грозненскую нефтяную промышленность ни с какой долей условности нельзя было назвать «чеченской».

Почему так произошло? Стало ли это следствием неправильной государственной политики? Проявилась специфика менталитета чеченцев? Оставим поиски ответов на эти вопросы за рамками статьи. Прошли годы и жизнь доказала, что и в промышленности и в других отраслях деятельности выдвинулось немало талантливых представителей чеченского народа. Но на описанном историческом этапе, увы, не удалось осуществить преобразований, которые требовались для индустриализации региона, обеспечения экономического и культурного прогресса. Последствия этого сказываются и сегодня.

Александр ИГОЛКИН,
доктор исторических наук, профессор, член-корреспондент РАЕН, ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН

Журнал "Нефть России", №1, 2005